Популяризаторы науки подчеркивают поэзию научного взгляда на природу. Это восторженная, полная пафоса и патетики песнь нашему интеллекту и неуемной энергии.

Мы невероятный вид, который прошел огромный путь. Нашим предкам было нечего противопоставить внешней среде. Она брала свой оброк жизнями и кровью. Под каждым кустом таилась опасность. Но хуже смилодонов, ужасных волков и леопардов была божья воля, когда вскормленные с таким трудом и сбереженные от крадущихся во мраке тигров дети неожиданно слабели, кашляли кровью и умирали, а каждые пятые роды заканчивались смертью женщины.

С тех пор все изменилось. Смилодоны больше не прячутся в кустах. Они вымерли альфа-хищниками. Но, если бы не передохли от голода тогда, сейчас в лучшем случае развлекали бы нас в цирке, прыгая сквозь горящие кольца. Всех хищных тварей, которые когда-то угрожали нам и нашим детям, мы истребили или поставили на грань вымирания. Всех оставшихся волков, львов и леопардов мы в состоянии уничтожить в течении двадцати минут с момента принятия решения массированным ракетным ударом с подводных атомных крейсеров. Но нам это не нужно… Мы загнали их в гетто, позволяем им жить, развлекая нас прыжками с тумбы на тумбу, и нам нравиться смотреть в их потухшие глаза за железной клеткой. В милосердии наше величие.

Но подлинным триумфом сапиенсов стала длинная череда побед в противостоянии с безумным богом. Мы ударили по его кровавым рукам пенициллином и интерфероном. А наших любимых рожениц охраняют от его злой воли силы специального назначения - команды родовспоможения в масках и белых халатах. Теперь никто не приносит ему в жертву девственниц. Кое-где он все еще может рассчитывать на барашка. Но в основном - пару свечей. Фейерверк в новогоднем торте зрелищнее.

Мы удивительный вид. Когда-то давно мы противопоставили ударам внешней среды интеллект. Огонь был первой великой победой. Обсидиановые наконечники и групповое взаимодействие низвергли всех альфа-хищников. Антибиотики и массовая вакцинация положили конец невидимой угрозе. Некоторые штаммы вирусов и бактерий сохранились лишь в лабораториях. Теперь на повестке дня защита от астероидов, а шестнадцатилетняя Грета Тунберг с трибуны ООН требует поставить под контроль климат на планете.

Без сомнений очень скоро человечество победит рак, спид и метициллин резистентного стафилококка. Возможно даже загрузит корпию сознания умерших бабуль и дедуль на сервер, и тошнотворную лирику в однокласниках к дню седьмого ноября будут постить не только живые, но и мертвые.

Мне думается, что какой абсурдной бы не была идея заселить космос обезьянами, скорее всего если не мы, то следующее поколение осуществит мечту: “миллионы людей, живущие и работающие в космосе”. Ну а стрим с Марса об отчаянной борьбе за живучесть колонии лучших из земных приматов в симбиозе с мощным ИИ возможно увижу даже я, хотя шанс на это исчезающе мал.

Верить в бога мне мешает не только образование и абсурдность любой из религий. Принять божественную концепцию мне не позволяют чувства. С эволюции спрос не велик. В отсутствии замысла при свободном переборе всех возможных вариантов мне некому адресовать свой гнев. Но если этот мир создал бог, то такому богу я служить не хочу. Уж лучше сгореть в потоках серы, пытаясь намотать его бороду на кулак. Хотя, теперь никакой внезапной серы с небес. Сегодня о таких вещах заранее предупреждают вулканологи.

Большинство моих религиозных товарищей, в очередной раз начиная утомляющий меня религиозный дискурс, совершенно не понимают, принципиальный пойнт. Многим из них кажется, что достаточно развеять какой-то отдельный глобальный логический разрыв, очередным страшно тупым аргументом, вроде: “До потопа время текло по другому, а на земле водились динозавры. Поэтому их кости мы находим, а радиоизотопный анализ показывает такие датировки”. Но оставим вопрос нестыковок, которых так много, и они столь серьезны, что при попытке натянуть хрустальную сову религии на чугунный глобус науки, с совой неизбежно происходят всякие неприятности. Для меня главными аргументами выступают не глобальные вопросы мироздания, а специфические частности, совершенно не оставляющие места божественному. Одной из таких точек являются поведенческие модели животных и особенно насекомых. Все эти муравьи-рабовладельцы, кузнечики, пожирающие друг друга живьем и конечно бесчисленные виды Наездников, откладывающие личинок в живых парализованных жертв, испытывающих невероятные мучения, когда личинка пожирает тело жертвы изнутри. Природа полна таких немыслимых и ужасающих форм паразитизма, что кровь в жилах стынет и волосы стоят дыбом. Когда мне начинают рассказывать, что все это создано кем-то сознательно, то меня передергивает от отвращения.

Конечно, все они апеллируют не к разуму, а к эмоциям: “Верь и так спасешься”. Они вероятно надеются, что моя лимбическая система в ужасе пробьет достаточную дыру в голове, через которую свет божественного абсурда приласкает мой мозг. И, должен сказать, я вправду напуган. Не сумев обрести в этой жизни себя, я больше всего на свете, хотел бы сейчас обрести хотя бы бога, уверовать в бессмертную душу, ретроградный Меркурий, тонкие энергии, эфирное тело или прекрасную Вальхаллу. Что угодно, я согласен на любую самую вздорную и смехотворную дичь. Потому что все занятое богом и мистической верой пространство в их сознании, у меня занимает боль и отчаяние.

Поэзия науки особенная. Особенной ее делает то, что она не содержит ложной надежды на вечную жизнь. Не обещает встречи с тем, кого уже нет. Не обещает покарать виновных после смерти, как и восстановить в ином мире баланс справедливости, нарушенный в мире этом.

Никакого избавления, никакого высшего смысла. “Прах к праху, пепел к пеплу”. Принять это и научиться с этим жить.

Научно-материалистический подход, не уповает на бога и иной мир. У нас есть лишь этот мир, полный страданий, болезней, ужасающих явлений и подлинного отчаяния. Не существует иного выбора кроме как здесь и сейчас, каждую секунду бороться за избавление, отвоевывать у агрессивной вселенной участки один за другим, уничтожая инфекцию за инфекцией, исправляя ошибки природы и генетический брак, выращивая органы, создавая бионические протезы, разрабатывая новые модели массажных кресел, спасая голодных уток и раненых китов.

Да, мы удивительный вид. Нет более вдохновляющей истории, чем история сапиенсов.

Yes, we can, и нам по плечу построить коммунизм / царствие небесное на земле к восьмидесятому году при помощи науки без всякого бога, которому было предоставлено достаточно времени проявить себя и который не оправдал возложенных на него человечеством надежд. Мы рассеим мрак термоядерной вспышкой. Львы и ягнята будут играть на одной лужайке, а питаться львы будут мясными батонами, которые будут расти на генномодифицированных деревьях. В живительных лучах 5G бесплодные однополые пары дельфинов уже впавшие в старческий маразм смогут завести ГМО дельфинят, интеллект которых будет превосходить ваш интеллект, так же как ваш превосходит интеллект ротвейлера. В непроглядной мгле человеческой тупости, Илон Маск, вырвав свой собственный мозг из черепной коробки, словно Данко, отведет человечество в светлое будущее, озаряя путь своим слепящим интеллектом. И ни один мракобес, не укроется от его сияния в пещере невежества.

Но откровенно говоря, в этом общевидовом величии я утратил способность видеть что-либо вдохновляющее для меня лично. Я мог бы написать не менее восторженно о муравейнике с его сложной иерархией, организацией и масштабностью, относительно отдельно взятого муравья. Но такое сравнение лишь усиливает в моей душе смятение и отчаяние. Ещё один протяжный вой, близкий разрыва. Темнота.... как я устал, как раб вечной тишине небытия.