Региональные особенности традиционных одеяний жителей Аравийского полуострова
Ханжар из Омана
Ханжар (арабский язык: خنجر, персидский язык: خنجر, турецкий язык: Hançer), традиционный кинжал, имеющий Оманское происхождение. Данный вид оружия предназначен для ношения мужчинами во время торжественных мероприятий. Клинок ханжара короткий и изогнутый. Ханжар, по сути, является национальным символом султаната, его изображают на национальной эмблеме страны и на оманском риале. Подобные изображения, также используется в эмблемах и коммерческих образах компаний, базирующихся в Омане.
Нет точных данных, когда именно появился Оманский ханжар. Наскальные изображения кинжала были найдены на надгробиях, расположенных в центральной части региона Руус аль Джибал. Как полагается они предшествовали ваххабитскому возрождению, которое произошло в конце 1700 г. Эти изображения были также упомянуты в отчете голландца Роберта Пэдбругга, который путешествовал к Мускату в июне 1672 г.
Оманский ханжар заправляется под поясной ремень и располагается на фронтальной части, в центре тела пользователя. Раньше ношение данного кинжала, являлось частью повседневного одеяния, однако теперь ханджар носят, как "церемониальный кинжал" и берут с собой только для официальных мероприятий, таких как: свадьбы, парады, встречи, дипломатические заседания, а так же в некоторых других случаях. Названный "повсеместным признаком мужественности" Джоном М. Уиллисом, в журнале арабских исследований, ханжар является символом "мужественности, силы и власти", а также служит в качестве идентификации положения в обществе для человека, носящего его. Этот кинжал иногда служит семейным подарком сыновьям, когда те достигают определённого возраста. Кроме того, обычно, это свадебный подарок жениху.
«Муссонный экспресс»: как Рим торговал с Индией и Сайгоном
Оживлённая торговля в Индийском океане шла с седой древности. Уже в III тысячелетии до нашей эры между Месопотамией и долиной Инда процветал каботажный маршрут с «хабом» на Бахрейне. Во II тысячелетии до нашей эры к южным берегам Индии и Цейлону пришли катамараны австронезийцев. Мореходы научили дравидов ловить в паруса муссоны открытого океана. В I тысячелетии между Аравией и Индией помчались стремительные дау. Арабы и индийцы спорят, кто придумал их первыми.
В Средиземноморье с древности знали и любили товары из Азии. Но времена отчаянных финикийцев, готовых идти вокруг Африки и куда глаза глядят, прошли. Моряки Средиземного моря не знали и боялись открытого океана. Они не знали о муссонах. Путь в Индию в их представлении занимал год-два вдоль опасных и пустынных берегов. Они не рисковали ходить дальше нынешнего Адена.
В этом международном порту пришедшие с муссоном индийцы продавали товары арабам, а те перепродавали средиземноморцам с хорошей наценкой. Аден процветал, греки считали расходы и грустили.
Порты для живого вундерваффе
Египет подчинила греческая династия Птолемеев, наследников сподвижника Александра. Они построили у Нила эллинские полисы и включились в борьбу за господство на Средиземном море.
Фрагмент «Нильской мозаики», изображающей сцены из египетской жизни эпохи Птолемеев
У сирийских Селевкидов — главных врагов Птолемеев — был доступ к индийской элефантерии. Североафриканские слоны водились в Карфагене, но их не хватало самому Карфагену. Птолемеям оставались «настоящие» африканские слоны — за Сахарой. Птолемей II решил, что боевые слоны стоят любых расходов. Цепочка портов протянулась на Красном море от Арсинои у входа в будущий Суэцкий канал до Птолемеи Охотничьей — базы слоноловов на берегу Эритреи.
Войны показали, что африканские лесные слоны с эритрейских берегов — не чета индийским. Они мельче, как и карфагенские. Больших индийских они пугались, затаптывая свою пехоту, что и описали античные авторы.
Логистическим центром проекта стала Береника, основанная в 275 году до нашей эры. В её крепости были загоны для слонов, которых собирали здесь и вели к Нилу грузить на баржи. Интерес Птолемеев к Красному морю угас. На идущих в Аден купцов начали охотиться осмелевшие пираты, восточные товары стало проще покупать у арабских караванщиков. Порты пришли в упадок.
Неугомонный Евдокс и выживший моряк
В 118 году до нашей эры на берегу Красного моря нашли севший на мель парусник. Единственного выжившего, говорящего на непонятном языке, доставили ко двору Птолемея VIII. Греки торговали с Индией через арабов, языков никто не знал. Обучить спасённого греческому оказалось нетривиальной задачей — но книжники Александрии справились.
Моряк рассказал, что они шли из Индии, но сбились с курса и оказались в неведомых водах среди пустыни. Все, кроме него, умерли от голода и жажды в попытках выйти к знакомым берегам.
Птолемей VIII снарядил экспедицию, которую возглавил увлечённый географией Евдокс из Кизика. Индиец, чьё имя сгинуло в веках, повёл их летним муссоном к родным берегам, обучив всем премудростям. Евдокс вернулся с грузом драгоценных камней и благовоний — и царь забрал всё в казну.
Спустя два года вдова Птолемея Клеопатра III попросила Евдокса повторить вояж. Он сумел дойти до Индии сам, но на обратном пути зимний муссон отнёс его далеко на юг. С трудом вернувшегося морехода дочиста ограбил новый царь Птолемей IX. Евдокс больше не связывался с Птолемеями. Поражённый находкой обломка корабля из испанского Кадиса у берегов Сомали, он сгинул в попытках обойти Африку с запада. Однако греки узнали, что быстрый путь в Индию и обратно возможен.
Индийский экспресс Римской империи
Всё изменилось с римским завоеванием Египта. Оно совпало с разорением Адена в ходе разборок Химьяра и Сабы. Поток золота в порты Индии резко иссяк. По меньшей мере дважды — в 26 и 20 годах до нашей эры — в Рим к Октавиану Августу приезжали послы индийских царств с дарами: тиграми, самоцветами, специями. Подробности переговоров остались неизвестны — но суть их очевидна.
Торговля. Прямая. Без арабских посредников, на муссонных ветрах, в режиме наибольшего благоприятствования. И чем больше, тем лучше. Ответом стал экстренный ремонт портов и верфей Красного моря, развёртывание патрульных эскадр против пиратов и поход префекта Египта на завоевание Аравии. Предприятие закончилось эвакуацией остатков экспедиционного корпуса — но дорога была открыта.
Торговые пути между Индией и Древним Римом, I век н.э.
В последние годы Октавиана Августа сто двадцать кораблей ежегодно уходили в Индию из Миос Гормоса и возвращались с товарами. Из порта к Коптосу на Ниле вёл караванный путь, которым ходили слоны Птолемеев. Рим превратил его в «магистраль». Система укреплённых станций с колодцами и водосборниками позволяла двигаться в любое время суток. Путь в Коптос теперь занимал неделю.
Гавань Миос Гормоса плохо защищала от опасных северных ветров. Император Тиберий восстановил пришедший в упадок порт Береники с огромной, безопасной и глубоководной гаванью, и обустроил 350-километровый путь из неё в Коптос. Береника перехватила роль главного «индийского» порта Рима — как и «африканского». В 137 году нашей эры император Адриан провёл между ней и Коптосом римскую дорогу Via Hadriana. Крупнейшая станция, Троглодитикум, позволяла одновременно разместить две тысячи человек со скотом и грузами.
Множество кораблей, в основном греческих, поднимали паруса в начале лета и ловили летний муссон. Они рассыпались веером и за 40 дней проходили от Африканского рога до портов Индии — от устья Инда на севере до Малабарского берега и Цейлона на юге.
Судя по описаниям, греки сильно усовершенствовали классические дау, которыми пользовались до их выхода в океан. Теперь это были огромные и вместительные суда, которые не могли из-за осадки подходить близко к берегу. На Красном море их могла принимать только Береника.
До нас дошли названия лишь двух типов судов — «траппага» и «котимба». Как они выглядели, мы можем только гадать, — на индийских рисунках они схематичны и с убранными парусами. Возможно, художник работал по сильно испорченному «телефону».
В портах юга Индии и Цейлона, прежде всего в Мусири — перекрёстке миров и «Зурбагане», где можно было встретить товары и уроженцев всех широт и стран, — появились греческие сеттльменты, к которым присоединились и еврейские общины.
В Мусири в благодарность за гигантские прибыли от торговли и реки вина возвели храм в честь Октавиана Августа. Греки шокировали южных индийцев «экзотичными» привычками и раскованным поведением, что сохранили строки воспевшей величие и роскошь Мусири тамильской поэзии.
Бывали и индийцы в Беренике. Помимо бесчисленных товаров, включая 7,5 кило чёрного перца, археологи нашли там граффити на тамильском брахми, поминающее одного из индийских правителей.
Храм Октавиана Августа на Малабарском побережье, фрагмент «Пейтингеровой скрижали»
Греки в Сайгоне?
В «Перипле Эритрейского моря», «путеводителе» для мореходов от одного из греческих капитанов середины I в. н. э., есть упоминания и об устье Ганга, и о самом южном африканском порте Рапта — видимо, близ танзанийского Занзибара. Есть основания полагать, что автор побывал почти во всех описанных портах.
Через мелководный Полкский пролив между Индией и Цейлоном яваны почти не ходили: их огромные корабли рисковали сесть на мель, а вокруг Цейлона идти было далеко. В порты Малабарского берега и так доставляли товары со всей Азии. Однако самый восточный порт, где нашли римские монеты и товары, — это Коттиарис кхмерского царства Бапном, стоявший на каналах в дельте Меконга.
Греки неплохо знали географию тех широт: Южно-Китайское море и Тайский залив они звали Магнус Синус, а Малайский полуостров — Золотым Херсонесом. Птолемей упоминает морехода Александра, сумевшего добраться в Коттиарис и оставить записки о путешествии. Возможно, его путём ходили и другие в поисках низких цен на китайский шёлк и специи островов пряностей.
Куда ушло римское золото?
Туда и ушло. В Индию, на тех самых кораблях торговцев‑греков. С началом «индийского экспресса» граждане Рима не мыслили себя без восточных товаров. С ответным предложением было гораздо хуже.
Индийцы пристрастились к итальянскому и сирийскому вину, амфоры с которым составляли бо́льшую часть грузов идущих из Береники судов. Индия гонялась за средиземноморскими и красноморскими кораллами, любила средиземноморское стекло. Некоторым спросом пользовались керамика и оливковое масло.
И-и-и… всё. Это и близко не покрывало расходы на закупки в Индии всех товаров Азии.
Плиний сокрушался, что добытое героическими предками золото утекает в Индию по сотне миллионов сестерциев в год во имя жажды роскоши и женской моды на шёлк, жемчуг и самоцветы.
Для жителей империи индийская торговля стоила любых расходов. Пополняла она и имперский бюджет. На таможне Коптоса купцы отдавали 25% в качестве налогов государству. По Нилу товары из Индии за двенадцать дней прибывали к складам и оптовым рынкам Александрии. Из них они разлетались по всей империи, где их отрывали с руками и просили ещё.
Пряности — особенно перец, корица и обожаемая римлянами гвоздика. Самоцветы, жемчуг, благовония, экзотические звери и ценные породы дерева. Лаймы, кокосы и имбирь. Ткани — в том числе поток китайского шёлка, по сравнению с которым Шёлковый путь выглядел ручейком. Слоновая кость и статуэтки.
Компенсировать резко отрицательный торговый баланс в стиле британцев римляне не могли. Бросить легионы на завоевание Индии было бы красиво, но в реальном мире нереализуемо. И золото продолжало утекать.Вполне вероятно, что это сыграло роль в финансовом кризисе и гибели Рима.
Торговля с Индией прервалась катастрофическим кризисом империи в III веке, но после Диоклетиана греческие суда снова устремились в Индию. Береника пришла в упадок в VI веке, когда Западный Рим рассыпался на варварские королевства, а Восточный воевал на всех фронтах.
В VII веке на смену грекам пришли арабы, которые под знамёнами ислама восстановили своё древнее господство на торговых путях Индийского океана. В эпоху Синдбада Халифат, подобно былому Риму, купался в индийской роскоши, а вот Запад рухнул в свирепое Средневековье. Чтобы снова подняться и стать владыкой всего мирового океана…
Автор: Алексей Костенков
https://warhead.su/2020/02/03/mussonnyy-ekspress-kak-rim-tor...сайт warhead.su
Великая аравийская плотина
Трудно поверить, но две тысячи лет назад Южная Аравия вовсе не напоминала пустыню. Тайну ее чудесного преображения, свершившегося в глубокой древности, теперь раскрывают археологи. Проводимые здесь раскопки помогают понять и подоплеку той катастрофы, после которой все вокруг пришло в запустение.
Начиналась же эта история около 6000 лет назад, когда из-за изменений климата обширная саванна, покрывавшая Аравию, превратилась в пустыню. Лишь два раза в год, когда начинался сезон муссонов, с окрестных гор обрушивались потоки дождевой воды. Крестьяне пытались удерживать эту воду, возводя вдоль полей ограждения из базальтовых глыб. Со временем в этой части Аравии создается уникальная система сбережения и распределения воды. Уже в III тысячелетии до нашей эры в районе Мариба, будущей столицы Сабы, сооружаются оросительные каналы.
Однако потомкам этих крестьян пришлось столкнуться с неожиданной проблемой. Каждый год на полях откладывался слой питательных отложений высотой около сантиметра. Это улучшало плодородие почвы, но через тысячу лет поля лежали уже на 10 метров выше, чем прежде. Местным жителям снова и снова приходилось перестраивать оросительные сооружения. Они стали возводить плотины на речушках, сбегавших с гор, и отводить от них каналы, чтобы вода все-таки поступала на поля. Судя по высоте оставленных отложений – 33 метра! – эта строительная деятельность началась около 1300 года до нашей эры.
Наконец, в VI веке до нашей эры жители Мариба прямо у подножия горы полностью перегородили реку Вади-Дана, возведя земляной вал длиной 680 метров и высотой 20 метров (до нашего времени он не сохранился). Два монументальных шлюзовых сооружения, расположенные с северной и южной стороны вала, дополняли эту плотину. Ее конструкция поражает своей уникальностью и совершенством. Она была удивительно точно вписана в окружающий пейзаж. Недаром археологи говорят о «симбиозе человека и природы». Память об этой плотине, окруженной цветущими садами, сохранил даже Коран.
Храм бога Луны близ Мариба
«У Сабы в их жилище было знамение: два сада справа и слева – питайтесь уделом вашего Господа и благодарите Его! Страна благая, и Господь милосердный!» (34: 15/14).
Лишь после постройки этой гигантской плотины жителям Мариба, наконец, удалось взять под свой контроль бурные наводнения, которые напоминали, скорее, потоп и повторялись каждые полгода. В свою очередь, уровень воды в образовавшемся водохранилище был настолько высок, что живительную влагу можно было отводить на окрестные поля, лежавшие теперь заметно выше уровня реки. К слову, шлюзовые конструкции, служившие для отвода воды, частично сохранились. Длина одного из шлюзов составляет 145 метров, ширина – 50 метров, а высота – 13 метров.
Правители царства Саба (его столицей начиная с VIII века до нашей эры, был Мариб), постоянно заботились о том, чтобы плотина не пришла в негодность. Благодаря ей жители Мариба не испытывали теперь недостатка в воде, а поля, окружавшие город, приносили один урожай за другим. Сам город, обнесенный стеной, достигавшей 4 километров в длину, со временем стал важнейшим политическим и культурным центром Южной Аравии,
Располагавшийся примерно в ста километрах в востоку от современной столицы Йемена, Саны, Мариб лежал посреди громадного оазиса, который протянулся на 21 километр в длину и 8 километров в ширину. Впрочем, общая площадь орошаемых земель была не так велика и составляла примерно 9600 гектаров. Однако собранного здесь урожая пшеницы, проса, ячменя, фиников и винограда хватило бы на то, чтобы прокормить не менее 50 тысяч человек, живших в Марибе.
Этот оазис был настоящим райским островом, затерянным среди пустыни. У людей было в достатке пищи, которую давала земля. Богатство же им приносил контроль над пролегавшими через оазис караванными путями. Поначалу цари Сабы держали в своих руках торговлю солью, а позднее – пряностями и благовониями, которые доставляли с берегов Красного моря к берегам Средиземного моря.
Для археологов Саба – одна из самых таинственных стран древности. Ее открытие только начинается. Сохранившиеся здесь, на территории Йемена, надписи относятся самое раннее к XI веку до нашей эры. Однако при раскопках археологи находят материальные памятники, датируемые V—IV тысячелетиями до нашей эры.
Историческое самосознание побуждает жителей Йемена и теперь еще переноситься в далекое прошлое, вспоминать достижения своих предков, населявших Аравию в древности, – и прежде всего Великую плотину Мариба, хотя она – одна из многих плотин, некогда возведенных здесь. Как писал российский историк М.Б. Пиотровский, «древние йеменцы создали по всей стране системы плотин, которые распределяли несущийся поток (сель) по как можно большим земельным площадям». Однако плотина Мариба – самая сложная и важная постройка подобного рода за всю историю страны. Она стала крупнейшим техническим сооружением древности и поистине считается чудом архитектуры Аравии. Недаром она упоминается даже в Коране.
Плотину несколько раз прорывало. Как отмечает М.Б. Пиотровский, «сохранились каменные стелы, в надписях на которых йеменские цари V—VI веков нашей эры описывали, каких усилий им стоило восстановить плотину». Помимо подобных катастрофических событий, требовавших огромных трудов, жителям Мариба приходилось заниматься и регулярным ремонтом плотины. Археологи установили, что шлюзовые постройки несколько раз полностью сносили, а затем возводили заново.
Но восстановление плотины было возможно, пока в Сабе сохранялась мощная центральная власть, ведь такая работа была немыслима без хорошей организации. Однако из-за политических усобиц, которые вспыхивали между йеменскими правителями в первые века нашей эры, плотина постепенно пришла в негодность. В надписях отмечены случаи ее прорыва в 450 и 542 (или 548) годах нашей эры.
Так, сохранилась надпись, датируемая самое позднее 548 годом. Ее оставил эфиопский правитель Абраха, воцарившийся тогда в Йемене. В ней говорится о том, что рабочим, занятым на восстановлении плотины, потребовалось для пропитания 200 тысяч овец и коз, 50 тысяч мешков муки и 26 тысяч ящиков фиников. По оценке историков, в этих работах приняли участие около 20 тысяч человек.
Недавнее исследование показало, что последний прорыв Марибской плотины произошел около 572 (или 600) года. Воспоминание об этом событии сохранил Коран:
«Послали Мы на них разлив плотины и заменили им их сады двумя садами, обладающими плодами горькими, тамариском и немногими лотосами. Этим воздали им за то, что они не веровали! Разве Мы воздаем кому-нибудь, кроме неверных?» (34: 16—17 / 15—16).
Так погибла эта великая плотина, благодаря которой Мариб процветал почти тысячу лет. Что погубило ее? Мощное землетрясение? Извержение отдаленного африканского вулкана? Или небрежность людей? Историки склоняются к последнему. Как бы то ни было, цветущая местность превратилась в пустыню.
Мариб был заброшен своими жителями. Его руины первым из европейцев обнаружил в 1843 году француз Жозеф Арно. Однако приступить к раскопками долго не удавалось из-за враждебного отношения местных племен. Первые археологические работы начались в 1952 году под руководством Уэнделла Филлипса, но вскоре были прерваны. Лишь в 1975 году развалины древней столицей Йемена стали снова доступны для ученых и туристов, после чего здесь и возобновились раскопки.
Из книги "100 великих тайн археологии" Волков Александр Викторович
Аравия до ислама
Особенности природных условий Южной Аравии — большая изрезанность рельефа, контрасты климатических зон, сравнительно узкие долины-вади, пригодные для земледелия, способствовали тому, что пришельцы, селясь отдельными племенными или родовыми группами, создавали изолированные очаги культуры. Одним из следствий такой изоляции явилось сосуществование на небольшой территории в течение долгого времени не менее четырех особых языков. Явственные черты самобытности имели и возникавшие здесь с конца II тыс. и до VI в. до н. э. цивилизации: Сабейская, Катабанская, Хадрамаутская и Маинсская, сосуществовавшие на протяжении I тыс. до н. э.
В первой половине I тыс. до н. э. это уже были высокоразвитые общества, основывавшиеся на орошаемом земледелии, с многочисленными городами, развитой архитектурой и искусством. Важнейшую роль начинают играть технические культуры, и прежде всего деревья и кустарники, дающие ладан, мирру и другие благовонные смолы которые пользовались высоким спросом в странах Ближнего Востока и Средиземноморья. Разведение благовонных деревьев стало источником процветания государств Древнего Йемена — «Счастливой Аравии». Вывоз благовоний способствовал увеличению обмена и торговли, расширению культурных контактов. В X в. до н. э. Саба завязывает торговые и дипломатические отношения с Восточным Средиземноморьем. К VIII в. до н. э. Сабейское государство впервые вступает в контакт с Ассирийской державой и, видимо, не позднее VII в. до н. э. колонизует территорию современной Северо-Восточной Эфиопии.
Производство ладана, мирры и др. было сосредоточено главным образом в прилегающих к Индийскому океану районах Хадрамаута (и частично Катабана), а внешняя караванная торговля с VI в. до н. э. оказалась в руках Майна. Отсюда начиналась главная часть караванного «Пути благовоний». В дальнейшем маинцы создают караванные станции и торговые колонии в Северо-Западной Аравии и начинают совершать регулярные торговые путешествия в Египет, Сирию и Двуречье, а затем и на о-в Делос.
Место, занимаемое Южной Аравией на морском пути из Индии в Африку и Египет и далее, в Средиземноморье, уже в первой половине I тыс. до н. э., также определило и ее роль как важнейшего посредника в обмене товарами между древними цивилизациями Южной Азии и Ближнего Востока, бассейном Индийского океана и Средиземного моря. Гавани Хадрамаута и Катабана служили перевалочными пунктами для этих товаров, которые отсюда караванными путями шли на север — в Египет, Сирию, Двуречье. Дело облегчалось особым режимом ветров, дующих в северной части Индийского океана, который позволял зимой от гаваней западного побережья Индии плыть прямо к Юго-Западной Аравии и Восточной Африке, тогда как в летние месяцы ветры обеспечивали плавание из Южной Аравии и Африки в Индию.
К началу нашей эры происходит резкое изменение ситуации на путях вывоза благовоний, что повлияло на последующее развитие местных цивилизаций. Уже в середине II в. до н. э. Красное море и западная часть Аденского залива оказываются освоенными греко-египетскими мореплавателями и купцами. На своих кораблях они достигают северного побережья Сомали и Адена, где товары, привезенные из Индии йеменскими и индийскими моряками, перегружаются на их суда. В конце II в. до н. э. по монополии Южной Аравии в транзитной торговле между Индией и Египтом был нанесен тяжкий удар. Открытие греко-египетскими мореплавателями режима муссонов позволило им совершать прямое плавание в Индию и обратно. Уже через каких-нибудь сто лет в Индию ежегодно отправлялось из Египта свыше 100 кораблей. С захватом Сирии и Египта Римом в I в. до н. э. положение еще более осложнилось. Внутри-аравийская торговля хиреет, борьба в Южной Аравии с I в. н. э. ведется уже не за господство на торговых путях, а непосредственно за земли, где растут деревья, дающие благовония, и за приморские районы, где располагались гавани для вывоза этих благовоний.
Основатели древнейеменских цивилизаций принесли с собой в Южную Аравию прочные знания, представления и навыки во многих областях хозяйственной и культурной жизни — об этом свидетельствуют великолепные постройки из камня, огромные города, сооруженные на искусственных холмах в долинах-вади, непревзойденное мастерство строителей гигантских оросительных систем. Об этом же говорит и богатство духовной жизни, отразившееся в сложных представлениях о мире богов, в создании собственной «интеллигенции духа» — жречества, в чрезвычайно широком распространении письма.
Следствием особых природных условий существования древних южноаравийских цивилизаций и особенностью их развития были близкое соседство и взаимодействие с кочевыми племенами внутренней Аравии. Часть этих племен постоянно стремилась выйти из пустынной страны в земледельческие районы и осесть там. Скотоводческие племена находились на значительно более низком уровне хозяйственного и культурного развития. Оседая в течение веков (в особенности начиная со II в. н. э.) на землях Йемена, они вступали в непосредственный контакт с местными цивилизациями. Это в немалой степени вело к общему упадку хозяйственной жизни и культуры, к тому, что местное население все более растворялось в массе пришлых племен и родов, утрачивало свою самобытность и язык, «арабизировалось». Неодолимое и все нарастающее воздействие отрицательных факторов предопределило постепенный упадок южноаравийских цивилизаций уже с первых веков нашей эры и их гибель в VI в.
То обстоятельство, что Южная Аравия, в особенности ее внутренние, наиболее развитые центры цивилизаций, все менее могла пользоваться выгодами особого положения на пересечении торговых путей, вовсе не означало, будто само это положение потеряло всякое значение в глазах великих империй древности. Можно даже утверждать, что с конца I в. до н. э. оно неизменно возрастало, а Аравия в целом и Южная Аравия в частности приобретали характер важнейшего элемента международных отношений.
На рубеже нашей эры естественными центрами распространения в Южной Аравии позднеэллинистических влияний (а впоследствии— христианства) стали как раз торговые поселения греко-египетских купцов в приморских торговых городах (Адене, Кане, на о-ве Сокотра). К этому времени относятся засвидетельствованные в иконографии попытки создания аллегорических образов южноаравийских богов и их «эллинизации». В первые века нашей эры в греко-римской среде Адена и на Сокотре начинает распространяться и христианство.
С IV в. н. э. Восточная Римская империя прилагает усилия к насаждению в Южной Аравии упомянутой религии, используя для этого как миссионерскую деятельность Александрийской церкви, так и христианизированную верхушку Аксума — государства, возникшего к началу нашей эры на территории Эфиопии и захватившего уже в начале II в. некоторые прибрежные районы в Юго-Западной Аравии. Вскоре Аравию наполнят еще ариане, монофиситы, несториане и др. К этой картине надо добавить местную древнюю языческую религию и примитивные культы бедуинов, оказывающих все большее влияние на политические события на юге Аравийского п-ова.
В ожесточенную борьбу идей, сопровождавшуюся столкновениями, вторжениями аксумитов, вовлекались широкие круги южноаравийского общества… Со всей очевидностью предстал главный политический вывод этой борьбы: и христианство любых толков, и иудаизм ведут к потере независимости, к порабощению страны иноземцами. Однако идеологический взрыв предотвратить было невозможно. Борьба идей распространялась за пределы юга Аравии, вовлекая в свою орбиту торговые пункты на караванных путях. Постепенно в этой борьбе пробивала себе дорогу другая главная политическая идея — идея единства и противостояния. Рождался ислам.
Герберт Гарланд
Автор: Александр Фатеев.
Когда в 1916 в Аравии началось антитурецкое восстание, британцы поддержали арабов не только оружием, провиантом и деньгами, но и направили группу офицеров, которые могли бы стать советниками эмиров и техническими специалистами при войсках. Проблема была в том, что сами офицеры пока очень смутно представляли себе, что советовать и чему учить. Всё-таки, речь шла о войне в пустыне, причём иррегулярными войсками, к чему в академиях не готовили, так что приходилось импровизировать и искать что-то новое.
К счастью, в очень разношёрстной компании британцев нашёлся некий Герберт Гарланд по прозвищу Бимбаши, что означало звание майора в египетской армии. Это был военный и по совместительству химик, с начала войны отличившийся созданием гранаты и миномёта собственной конструкции. В Аравии его заинтересовали вопросы уничтожения Хиджазской железной дороги и подрыва поездов, в этом не было ничего нового, но не знакомые с взрывчаткой арабы разбирали рельсы вручную и никак не могли остановить поезд.
Пожив среди бедуинов, нехотя одевшись в их манере и, насколько это возможно, найдя общий язык, Гарланд пошёл к Хиджазской железной дороге. Тут он обнаружил особенности турецких путей: primo, металлическими были не только рельсы, но и шпалы, так как ещё до войны бедуины разбирали их на дрова, а в пустыне с деревом так себе; secundo, под рельсами были выемки. Гарланд придумал подходящий способ подрыва путей: небольшие порции взрывчатки закладывались на некотором удалении и при подрыве не сносили дорогу, но сильно деформировали 60-и метровый участок рельсов, заставляя османов самих тратить время на демонтаж. При грамотной установке, можно было даже вызвать цепную реакцию подрывом первого снаряда и просто наслаждаться аккордами взрывов.
Герберт также быстро разобрался с вопросом о поездах. Он придумал, как закладывать заряд неприметно, чтобы его можно было обнаружить только на ощупь, при том, что ощупывать многокилометровые линии никто бы не стал. Заряды укладывался под рельсы, а детонаторы прятались в песке, всё это называлось миной Гарланда. Создатель, собственно, первым и применил её, пустив поезд под откос 12 февраля 1917. Это сильно встревожило турок, но куда больше их будут тревожить сорванные поставки и не дошедшие подкрепления в дальнейшем.
Сам Гарланд совершил не так уж и много рейдов – он то и дело травился едой и водой – но его технику с рельсами и мины использовали другие офицеры, а спустя некоторое время он обучил искусству подрыва и арабов.
Когда даже Германия подписала перемирие и в Версале шли горячие споры, Гарланд со стороны Антанты принимал капитуляцию мединского гарнизона, командующий которым отказывался сдавать священный город и был низложен собственными подчинёнными 11 января 1919.
После войны Гарланд стал директором Арабского бюро, и некоторое время следил за развитием конфликта Хашимитов и Саудитов, отправляя отсчёты в Лондон. Подорванное в арабской кампании здоровье не улучшалось, его продолжала беспокоить дизентерия, чаще болело сердце, так что Герберт отправился на Родину и умер спустя шесть дней после прибытия, 2 апреля 1921 года.
Этого замечательного офицера, как и многих других, затмила легенда Лоуренса, но с ним вышло совсем несправедливо. Долгое время дети Гарланда даже не знали места упокоения отца, и только в 2004 его останки нашли в могиле неизвестного солдата. С тех пор на надгробии написано «Светлой памяти майора Герберта Гарланда ... потерян, но найден в 2004».
В англоязычных соцсетях путешественники по Аравии часто делятся пущенными под откос поездами.
Источник: https://vk.com/wall-162479647_122565
Автор: Александр Фатеев.
Альбом автора: https://vk.com/album-162479647_268305285
Личный хештег автора в ВК - #Фатеев@catx2, а это наше Оглавление Cat_Cat (31.12.2019)
Интересные факты о фильме "Идальго: Погоня в пустыне" / "Hidalgo"
Жанр: боевик, приключения, вестерн
Год: 2004
Страна: США, Марокко
Режиссер: Джо Джонстон
Сценарий: Джон Фуско
Продюсеры: Патриция Карр, Крис Сальватерра
Оператор: Шелли Джонсон
Композитор: Джеймс Ньютон Ховард
В ролях: Вигго Мортенсен, Зулейха Робинсон, Омар Шариф, Луиза Ломбард, Адам Алекси-Малл, Саид Тагмауи, Сайлас Карсон, Хэрш Нэйэр, Дж.К. Симмонс, Адони Маропис
IMDb: 6.7
Бюджет: 100,000,000 $
Кассовые сборы в мире: 108,040,000 $
В 1890 году богатый шейх впервые пригласил участвовать в соревнованиях иностранца. Им стал американец Фрэнк Хопкинс, лучший ковбой и наездник на всем Диком Западе. Влиятельный шейх поставил сумасшедшие деньги на победу иноземца.
Теперь его судьба зависит от противостояния американского выскочки на мустанге по кличке Идальго и лучших арабских жеребцов, управляемых самыми искусными наездниками-бедуинами. И далеко не всех устраивает победа дерзкого янки в традиционном арабском дерби, ведь она может принести одним — славу, а другим — смерть. И для Фрэнка победа становится не только делом чести, но и единственной возможностью выжить в жарких песках бескрайней пустыни…
Режиссёр Джо Джонстон («Джуманджи», «Первый мститель») представляет уникальный приключенческий фильм. Эта удивительная история молодого мустанга по кличке Идальго и его хозяина, знаменитого на весь мир Фрэнка Хопкинса (Вигго Мортенсен «Властелин колец», «Идеальное убийство»). Фильм, в котором жанр вестерна соединяется с приключениями в арабской пустыне.
Интересные факты:
Финальная сцена была снята в окрестностях Браунинга, штат Монтана. Было задействовано 550 лошадей, которые были взяты на время у самых различных владельцев.
В фильме утверждается, что его сюжет основан на подлинной истории жизни известного американского наездника Фрэнка Хопкинса, однако перед выходом картины в прокат многие высказывали большие сомнения в правдивости его рассказов. Так арабские исследователи не только не нашли никаких документальных подтверждений того, что такая гонка имела место, но даже того, что Фрэнк Хопкинс в действительности когда-либо бывал в тех краях. Такие же сомнения в достоверности его свидетельств и рассказов высказывались и потомками коренных американцев.
Когда Фрэнк рассказывает Джазире о своем индейском происхождении, он говорит, что "шунка ванкан" - это "большая собака" на языке сиу. Люди этого племени предпочитают называть себя «дакота» или «лакота», поскольку «сиу» - это слово, означающее «змея», и оно было дано племенем кроу (врагами лакота)
Идальго сыграли 5 лошадей пегой масти, но крупные планы играл конь по имени Ти Джей. По завершении съёмок Вигго Мортенсен его приобрел.
В начале фильма, после расправы при Вундед Ни, мы видим вождя Большая Нога, лежащего мертвым в неестественной позе, с поднятой левой рукой над землей. Это точное описание фактической позы вождя Миниконжу, которая была сфотографирована.
Вигго Мортенсен исполнил много трюков самостоятельно
Первый трейлер фильма был выпущен вместе с "Властелин колец: Две крепости" (2002), чтобы извлечь выгоду из того факта, что в обоих фильмах снялся Вигго Мортенсен.
В фильме сценариста Джона Фуско «Громовое сердце» (1992) главный герой также видит призрачных танцоров. Согласно словам Фуско, в основу сценария "Идальго" заложена история, услышанная им от индейцев во время работы над "Громовым сердцем".
Компьютерные эффекты использовались для сокрытия следов съемочной команды в пустыне
Персонажи Вигго Мортенсена (Фрэнк Т. Хопкинс) и Тома Круза (Натан Алгрен) в «Последнем самурае» имеют очень похожую историю. Они оба страдают от посттравматического стрессового расстройства из-за участия либо содействия в резне коренных американцев, оба они проводят время в алкогольном запое и участвуют в шоу типа Дикого Запада, после чего получают предложение поехать за границу за большое денежное вознаграждение.
В фильме финишная черта гонки в Дамаске показана всего в нескольких метрах от океана. На самом деле Дамаск находится в 60 милях от берега океана.
Как подготовить машину к долгой поездке
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.