ИСПЫТАНИЯ КЕВЛАРА
ТЕСТ КЕВЛАРОВОЙ ЗАЩИТЫ, ОСКОЛКИ ОТ ВОГ 25
Ответ на пост «ПАТРОН БЕЗ ГИЛЬЗЫ для какого оружия такой делался в XX веке»
На просторах русского ютуба есть замечательный человек, Руслан Мусин. Он коллекционирует и обозревает патроны и их макеты, так вот он снял шедевральные по подробности и качеству обзоры на безгильзовые патроны, предлагаю оценить
ПАТРОН БЕЗ ГИЛЬЗЫ для какого оружия такой делался в XX веке
Далеко не каждый человек хотя бы видел такие странные боеприпасы для стрелкового оружия, как те, что изображены на фотографии. Вещь действительно исключительная редкая. В том числе по причине того, что широкого распространения она так и не получила. Впрочем, все это ни в коем случае не делает ее менее интересной для рассмотрения.
После Второй мировой войны оружейные мастерские со всего света пустились «во все тяжкие» и принялись с невиданным ранее упорством экспериментировать в области создания принципиального нового патрона. В начале 1970-х годов немецкая оружейная компания Heckler&Koch инициировала еще один проект-попытку по созданию перспективного оружия завтрашнего дня. Конечно же, оружие будущего требовало и невиданный ранее патрон.
Изображенный на фотографии боеприпас странной конфигурации – это патрон к автомату HK G11, который как раз и появился в рамках упомянутой выше конструкторской инициативы. Почему же он именно такой? Все просто, боеприпас к G11 – это попытка создания безгильзового патрона. Предполагалось, что вместо традиционной гильзы из стали или латуни будет использоваться призматическая коробочка из пороха. Покрывалась она не бумагой, не деревом и даже не пластиком, а специальным сгораемым лаком. Инженеры предполагали, что этого будет достаточно для обеспечения живучести патрона.
Однако, немцы ошиблись. Несмотря на то, что идея оказалась очень интересной, попытка создания безгильзового боеприпаса для стрелкового оказалась провальной. Причудливый патрон даже после нескольких этапов улучшения оставался крайне ненадежным в полевых условиях. Куда важнее, что он с завидной регулярностью становился причиной выхода из строя самой штурмовой винтовки. Во время сгорания боеприпас выделял слишком много тепла и производил чудовищное количество копоти, что не лучшим образом сказывалось на оружии. В итоге проект был закрыт.
Пятая рота. Под солнцем южным... Сколько пружин в автомате?
18. Сколько пружин в автомате?
Я, разумеется, воспользовался ключами, столь любезно предложенными мне после отбоя Саней Кравцовым. Под утро на меня напал такой сильный голодняк, который известен только старым потребителям чарса и солдатам первого года службы. Я быстренько нашел банки с кашей, ржаные хлебцы и прозрачные пакетики заварки с чаем 'грузинский, ?36'. На чугунной печке, которая обогревала палатку, я разогрел кашу, вскипятил чай и все это умял под хруст хлебцов. К утру автоматы были почищены и поставлены обратно в пирамиду, после подъема наведен порядок в палатке и вокруг нее, распахнуты двери для проветривания и после завтрака я доложил Михайлову:
- Товарищ лейтенант, за время моего дежурства происшествий не случилось. Разрешите сон.
Получив разрешение я лег и уснул, не реагируя на внешние раздражители. Меня разбудили только тогда, когда пришло время идти на заготовку для обеда.
После обеда Полтава спросил как бы невзначай:
- Как ты думаешь, сколько в автомате пружин?
Я почесал репу: а в самом деле - сколько?
- Три, - ответил я и, подумав, добавил еще одну, - четыре.
- Ты автомат вчера получил?
- Получил, - вопрос показался нелепым: он же мне сам его и вручил.
- Почистил?
- Почистил. Ночью. Вместе с автоматами управления.
- Покажи.
Я вынул ключи, отпер оружейку и принес свой автомат. Полтава снял крышку, посмотрел и ему не понравилось то, что там было внутри.
- Я сейчас буду чистить свой. Садись рядом, будем чистить вместе. Только не кури.
Курить действительно не стоило: в курилке стояла трехлитровая жестяная банка из-под капусты в которую до половины был налит бензин. Рядом с банкой лежали две старые и грязные зубные щетки.
- Разбирай, - приказал Полтава.
Делов-то! Я снял крышку, вынул затворную раму, вывинтил затвор, немного подумав, снял заодно и ствольную накладку. Полтава глянул и снова приказал:
- Разбирай дальше.
Что тут было разбирать?! Вот затворная рама. Вот сам затвор. Вот крышка, вот пружина. Вот лежит разобранный автомат: без крышки, без пружины, без затвора и затворной рамы. Мне от него еще приклад открутить?
Что тут еще можно разбирать?!
- Вытаскивай спусковой механизм, - подсказал Полтава.
Я заглянул в коробку автомата: спусковой механизм стоял на своем месте и был присобачен намертво.
- Подними пружинки и вытащи пальцы.
Вообще-то я туда пальцы и не совал, чтобы их вытаскивать...
И тут меня озарило: это же не о моих пальцах речь! Вот эти три беленьких стерженька - и есть пальцы!
'А что их тут держит?'.
Я заглянул внутрь: две проволочки ложились в пазы пальцев, фиксируя их намертво в коробке. На этих-то пальцах и был закреплен весь ударно-спусковой механизм. Поддев проволочку изнутри, я надавил на палец снаружи: палец поддался и стал вылезать сбоку коробки. Через минуту на лавку упали пружина, курок и ударник.
- Клади их в бензин.
В банке уже вымачивался ударно-спусковой механизм, вытряхнутый из автомата Полтавы.
- А если перепутаем?
- И что? Детали все равно одинаковые: их на конвейере делают.
Я успокоился, кинул в банку автоматную требуху и стал чистить ставшую пустой ствольную коробку.
К нам подошел Тихон:
- Свой, что ли почистить?
Я кинул ему ключи от оружейки:
- Возьми сам.
Тихон вернулся и разложился со своим автоматом на соседней лавке.
Подошли Гулин и Кравцов:
- Мужики, и мы с вами. У вас бензина на нас хватит?
Я кинул ключи и им. Теперь мы в курилке чистили автоматы впятером.
Вообще, чистка оружия - это сделка солдата с Распорядком дня. С одной стороны - делом занят, с другой - не мешки ворочаешь. Все-таки, сидеть в курилке под масксетью намного приятнее, чем на открытом воздухе разгружать машину с углем. И никто не придерется, ни один, самый злой шакал не спросит: 'чем вы тут занимаетесь?': и так видно - чем. Оружие чистим.
Святое дело!
Даже если ему и захочется припахать бойца, занятого чисткой оружия, то если боец не полный дурак, то собирать разобранный автомат он будет никак не менее получаса. Шакалу проще найти откровенного бездельника, чем дождаться, пока недочищенный автомат будет поставлен в пирамиду и солдат освободится для выполнения дальнейших распоряжений.
Распорядок дня не предусматривает, что солдат может среди дня растянуться на своей кровати как тюлень. Штаб батальона, расположенный в палатке второго взвода связи, не позволял этой мысли даже родиться в мозгу не то что молодых, но и старослужащих. Днем в палатку могли войти комбат, начальник штаба, да кто угодно. И любой офицер тут же заметил бы демонстративное нарушение распорядка - солдат лежит на постели. А вот тут, в теньке, в курилке...
Знай себе, наяривай. Какая разница как лясы точить? А так, хоть руки заняты.
- Ну, так сколько в автомате пружин? - снова спросил Полтава.
Простой вопрос поставил меня в тупик: в разобранном автомате было ужé больше четырех пружин.
- Раз, - начал считать я, откладывая самую большую пружину.
- Начни с компенсатора, - перебил меня Кравцов.
А где она там? А - вот, нашел: такая маленькая пипусенька, которая выталкивает собачку защелки.
- Раз, - посчитал я ее.
- Молодец, - похвалил Полтава, - дальше?
В мушке пружин не было.
- Сань, а шомпол считать?
Когда шомпол бывал вставлен на место, то он пружинил под руками. Может, это тоже пружина?
- Нет. Шомпол - он и есть шомпол. Считай пружины.
- Как же ты воевать собрался, если не знаешь даже устройства автомата? - ехидно вставил Гулин.
- А! Вот! Нашел, - обрадовался я, - в прицельной планке!
- Два, - засчитал пружину Полтава, - ищи выше.
Я осмотрел автомат. Выше прицельной планки ничего не было. Между прицелом и планкой был приварен патрубок для отвода пороховых газов, но в нем не могло быть никаких пружин.
- Ищи, ищи, - подзадоривал Кравцов.
Я поднял с лавки ствольную накладку и в торце, который примыкает к прицельной планке обнаружил выгнутую подковообразную пластину - хомутик, который не дает накладке болтаться на автомате. Он был упругий.
- Считается? - спросил я.
- Три, - зачел Полтава, - считай дальше.
- Четыре, - я отложил самую большую пружину толкателя.
Что тут еще может быть? Я глянул в банку с бензином. Замысловато свернутые жгутом, там отмокали тросики ударно-спускового механизма. Я вытащил один тросик.
- Пять, - кивнул Полтава.
- А сколько всего? - мне было интересно узнать: а в самом деле - сколько?
- Считай, считай.
Блин! Где они тут все? А, вспомнил: в прикладе!
- В прикладе одна, - доложил я.
- В прикладе - две, - поправил меня Кравцов.
- Семь, - подытожил Полтава, - ищи дальше.
Сколько же тут этих долбанных пружин?
- Их всего двенадцать, - подсказал Тихон.
'Двенадцать?! Я семь-то еле нашел, а автомат уже кончился. До приклада добрались. Откуда я еще пять нарою?!'.
- Посмотри затвор, - подсказал Кравцов.
Я взял затвор, повертел его в руках, подергал туда-сюда боек и увидел в головке затвора маленькую полукруглую скобу, которая выгрызает патроны из магазина. Ее основание поддерживалось маленькой тугой пружинкой, чтобы скоба могла защелкиваться на выемке патрона, когда вся рама идет вперед и выплевывать патрон, когда рама отводится назад.
Как ловко Калашников придумал свой автомат! Ну, голова, Михаил Тимофеевич!
- Восемь, - обрадовался я тому, что осталось найти всего четыре пружины из которых одну я уже нашел, - девятая пристегивает магазин.
Между скобой, защищавшей спусковой крючок, и магазином, стояла собачка, которая фиксировала пристегнутый магазин.
- Ищи остальные.
Я пошарил в банке и вытащил оттуда сам курок - в нем тоже стояла пружина.
Оставалось найти две. Я вспомнил о том каким образом вытаскивал пальцы и заглянул в ствольную коробку. Там, прижатая к стенке, стояла еще одна пружина. Я вытащил ее и вымыл в бензине. Где искать последнюю - я не знал. Автомат был исследован вдоль и поперек. Не было в нем больше никаких пружин. Полтава и черпаки минут десять любовались моими изысканиями.
- Давай, теперь собирай свой автомат.
Повторяя движения Полтавы я снова закрутил ударно-спусковой механизм и всунул его на место в ствольную коробку, зафиксировав пальцы одиннадцатой пружиной. Могу поклясться - в автомате не осталось ни одного квадратного миллиметра, неизученного мной самым внимательным образом.
Двенадцатой пружины не было!
Я положил ствольную накладку на место и защелкнул собачку. Собачка ствольной накладки за пружину считаться не могла, потому что таковой не являлась. Я ввинтил затвор в раму, саму раму засунул поршнем в газоотводник и задвинул ее до упора вперед. Вставил пружину толкателя, прихлопнул крышкой, передернул затвор, щелкнул курком и поставил на предохранитель.
В результате этих действий последняя пружина так и не нашлась. Только в руках у меня сейчас был идеально почищенный автомат после полной разборки.
- Дура! - сжалился надо мной Полтава, - а если бы тебе сейчас стрелять надо было?
'Эврика!' - осенило меня, - 'Двенадцатая - в магазине!'.
Наверное, сам Архимед не радовался так своему открытию. Мы с Тихоном забрали пять чистых автоматов и отнесли их в оружейку.
День прошел - я не заметил как. Полтава почистил сапоги и пошел на развод: время близилось к шести, а он заступал дежурным по взводу вместо меня. Скоро мне сдавать дежурство. На один день осталось меньше служить. На целый день стал ближе дембель. На целый день ближе к дому.
И слава Богу - не убили!
После развода я сдал повязку и насилу дождался отбоя - спал-то я сегодня неполных четыре часа.
Щаззз!
Дали мне поспать!
Через два часа после отбоя, не успел я разоспаться как следует, Полтава поднял меня и отправил под грибок - стоять 'за того парня'. Господа черпаки ночью должны отдыхать. Матеря про себя последними словами Полтаву, черпаков, дедовщину и Министра Обороны со всем его Министерством, я кое-как оделся, влез в чью-то шинель, напялил каску и навесив на грудь бронежилет я вышел под грибок.
Ночь - хоть глаз коли. Только два фонаря на плацу и окошко дежурного по полку в штабе давали свет.
И охота спать.
Очень охота. Геракл с Немейским львом не боролся так, как я боролся со сном в ту ночь: после караула меня без паузы поставили на дежурство, а после дежурства, не дав отдохнуть как следует, меня вытолкали из теплой палатки под этот долбанный грибок и ночной ветерок неприятно похлестывает меня по моим юным ланитам. Можно, конечно, каской или бронежилетом зацепиться за какой-нибудь гвоздь внутри грибка и, повиснув на нем, подремать. Но от этого умного, но нехорошего поступка меня удерживало совсем еще свежее воспоминание о том, как на моих глазах в карауле дембеля лечили от сонливости на посту Манаенкова и Жиляева. Черт с ним, с этим дежурным по полку, в гробу я его видал. Но, если Полтава застанет меня тут повесившимся и спящим, то скорее всего он не одобрит. А мало ли какой каприз может взбрести в дедовскую голову? Если меня застукают спящим на посту, то уж наверное обойдутся со мной ничуть не мягче, чем дембеля обошлись с двумя чмырями. Могут и меня в чмыри перевести, а это - страшнее смерти.
Да и Родину жалко.
Зевота раздирала мне рот, как Геракл раздирал пасть тому льву, выступавшие слезы слипали веки, но я стойко и мужественно преодолевал соблазн: то мерил шагами ширину палатки, то измерял расстояние до столба, то принимался курить, то приседал.
Но сон я победил.
Стойко и мужественно я не смыкал глаз до тех пор, пока меня не сменил Женек. Скоренько передав ему броник и каску, я залез обратно к себе 'на пальму', в тепло и уют постели после жиденького ночного ветерка, и тут же уснул без снов. Как в яму провалился.
Я только закрыл глаза, как меня уже кто-то расталкивал: шесть часов. Подъем!
'Какой на хрен 'подъем'?! Я только глаза закрыл!'.
Хлопая спросонья ресницами и ничего еще не понимая, я осмотрелся вокруг себя. Одновзводники уже встали, обе двери были распахнуты, раздетым и разутым оставался только я - одинокий дух грустно сидел 'на пальме', уныло глядя с высоты своего положения на рождение нового дня.
И в самом деле - подъем. Пора браться за щетку.
Не пришлось.
Одевшись по 'форме номер три', то есть без ремней, панам и шапок, взвод вышел и стал организованно строиться перед палаткой. Мне показалась странной такая тяга к спорту, тем более, что вчера в это же самое время, черпаки с дедами, прихватив сигареты, пошли на спортгородок делать дыхательные упражнения с 'кислородными палочками'. Минуту назад я нежился под одеялом на чистой простыне в теплой палатке... Сейчас я испытывал те же чувства, которые испытывает эмбрион, когда тетя-акушер извлекает его из материнской утробы и обрезает пуповину: мне было холодно и скучно. Хотелось обратно под одеяло, а еще лучше - домой, к маме. Зябкий ветер, который начинал со мной заигрывать ночью, к утру совсем расхулиганился и теперь протягивал чувствительным холодом. Половина взвода обняла себя руками, пытаясь сохранить тепло под этим ветром: было и в самом деле прохладно.
- Ну как, второй взвод связи, готовы? - знакомый голос бодро приветствовал нас.
Я поднял глаза и обмер: прямо передо мной гарцевал Баценков. Из одежды на нем были только атласные спортивные трусы и кроссовки на босу ногу. От его вида мне стало еще холоднее: на улице холодища - градусов пятнадцать, не выше. Ветер гуляет, всю жизнь портит... А он по форме номер один тут красуется. Я бы - умер. У меня было бы двустороннее воспаление легких. Мне в хэбэшке-то, под которой одето зимнее белье, холодно, а он - в трусиках, видите ли.
'Железный мужик. Мне бы его характер', - подумал я про комбата.
Было видно, как из клуба со своими инструментами вышел оркестр, построился, но пошагал не на плац, а куда-то за полк, через взлетку. К нашей палатке притопали разведчики и хозяйственники, подтянулся Михайлов в неуставном свитере и вслед за комбатом мы побежали в ту сторону, куда ушел оркестр.
Андрей Семёнов
Под солнцем южным...
Секретная история ППШ
Неизвестно как бы повернулся ход войны, если бы осенью 1941 году немцы знали что именно производится на заводе шпингалетов и дверных ручек в подмосковном Загорске.
Посмотрите, это немецкая аэрофотосъемка от 6 ноября 1941 года. Завод номер 367 на фото не обозначен. Даже во время налетов в цехах продолжалась работа. Дверные причиндалы не представляли опасности для третьего рейха.
Но каждую ночь из ворот завода уходили машины, крытые брезентом или замаскированные ветками. Иногда ждать было некогда, и они принимали по одному ящику с ППШ (в ящике - 10 автоматов), и шли прямо на фронт. Завешанный маскировочными сетками, раскрашенный защитными зигзагами, единственный завод в СССР, выпускающий новейшие пистолеты-пулеметы ППШ, работал в круглосуточном режиме. Рабочий день был увеличен до 12 часов.
Предприятие было превращено в крепость: на крышах цехов стояли зенитные пулеметы, вокруг территории – зенитные пушки. Было введено казарменное положение. Начальники цехов, мастера и рабочие наиболее важных узлов переселились в цеха. Красные уголки и все конторские помещения были превращены в общежития. Конструктор ППШ, Георгий Семенович Шпагин, урывками спал в своем кабинете на походной кровати.
Посмотрите, на снимке от 9 июня 1942 года немцы завод уже вычислили, и досконально расписали по цехам. И даже с указанием их площадей.
Ведь появление этого пистолета-пулемета стало неприятным откровением для захватчиков. И одним из залогов нашей будущей Победы.
Но завода по производству ППШ тут уже не было.
Георгий Семенович Шпагин не был инженером. Он был слесарем, оружейным мастером. И самородком. Великий оружейник родился в простой крестьянской семье, родители дали мальчику имя в честь святого Георгия Победоносца. Как и Георгию Жукову, заметьте. Два Георгия, роль которых в нашей победе трудно переоценить. Все образование Шпагина - три класса сельской церковно-приходской школы. В детстве будущий конструктор резал кораблик из сосновой коры, и стамеской перерезал сухожилия на большом пальце правой руки, который на всю жизнь остался бездействующим. Из-за полученной травмы Егор (так его звали родные в детстве) не мог нормально стрелять, и в 1916 году рядового Шпагина определили в полковые оружейные мастерские, где он получил квалификацию слесаря-оружейника. С 1920 года он работает слесарем на Ковровском оружейном заводе, техническим директором которого был создатель первого в мире автомата В. Г. Федоров, а конструкторское бюро по автоматическому оружию возглавлял не менее знаменитый В. А. Дегтярев. Первую награду, орден Красного Знамени, слесарь Шпагин получил в 1933 году за участие в разработке ДШК. Кстати, этот пулемет продолжает состоять на вооружении более 40 стран мира, в настоящее время выпускается в 4 странах мира.
Первый вошедший в серию советский пистолет-пулемёт Дегтярева, ППД-34, был сложен конструктивно и технологически, что препятствовало налаживанию его массового выпуска.
В 1939-м судьба ППД оказалась под вопросом. По приказу Артуправления от 10 февраля 1939 года, ППД был убран из производственной программы 1939 года, заказы заводам на его производство — аннулированы, а имевшиеся в РККА экземпляры сосредоточили на складах, а часть отправили в погранвойска НКВД. Нередко это пытаются объяснить «самодурством» начальника Артиллерийского управления, первого заместителя наркома обороны Г. И. Кулика. Но нельзя не обратить внимание на отчет о производстве автоматического стрелкового оружия на предприятиях Наркомата вооружения за 1939 год. В этом документе говорилось, что изготовление ППД следует «прекратить вплоть до устранения отмеченных недостатков и упрощения конструкции». И предлагалось: «...разработку нового типа автоматического оружия под пистолетный патрон продолжить для возможной замены устаревшей конструкции ППД».
Отношение к пистолетам-пулеметам резко изменилось во время советско-финской войны 1939–1940 гг.
Б. Ванников, (в январе 1939 года - июне 1941 года народный комиссар вооружения СССР):
«Как-то вечером меня вызвал Сталин. Он спросил, почему наши заводы не изготовляют пистолеты-пулеметы. Я напомнил о решении, согласно которому поставка этого оружия армии была прекращена. Молча походив по кабинету, Сталин сказал:
- Нельзя ли у нас организовать изготовление финского пистолета-пулемета "Суоми"? Его очень хвалят наши командиры.
Я ответил, что изготовлять надо советский автомат, так как он не хуже финского, да и производство его освоено и нуждается только в развертывании. Тем более, что это потребует несопоставимо меньшего времени, чем организация выпуска финского автомата.
Сталин, видимо, колебался. Он повторил:
- Командиры хвалят финский автомат.
И, сходив в соседнюю комнату, принес два пистолета-пулемета - советский ППД и финский "Суоми".
Он попросил разобрать их, и мы подробно обсудили качества двух автоматов, после чего Сталин дал указание возобновить производство ППД на том же заводе - в три смены с полным использованием всего оборудования. Он потребовал, чтобы уже к концу следующего месяца было изготовлено 18 тысяч пистолетов-пулеметов. Поскольку это было невозможно даже при мобилизации всех сил (в незавершенном производстве было очень мало задела), о чем я и доложил Сталину, он в конце концов уменьшил задание до 12 тысяч. Но так как я заявил, что и такое количество нельзя изготовить за столь короткий срок, то Сталин раздраженно спросил:
- Что же вы можете предложить? И как быть, если с фронта ежедневно требуют вооружить пистолетами-пулеметами хотя бы одно отделение на роту?
Я вспомнил о пистолетах-пулеметах, полученных генералом Власиком. Последний тут же был вызван Сталиным и получил указание немедленно передать армии все ППД, имеющиеся в пограничных районах. Доставку их на фронт должны были производить самолеты».
Задействованы были и изготовленные еще в 20-х годах автоматы Федорова.
Солдат!
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.