Верден. Мясорубка дьявола II
Для ЛЛ. Тут н б пр с б пч спс.
Разумеется, среди французского командования были военачальники предусматривающие возможность такого удара со стороны немцев. Генерал Виктор Мишель прямо заявил, что германское нападение на Францию будет проходить именно сквозь Бельгию. Более того, им были подготовлены коренные изменения плана № XVII, в силу которых основная группировка французских войск должна была с началом войны начать наступление на Германию именно через территорию Бельгии (в случае реализации этого плана, противники столкнулись бы грудь в грудь). Увы, руководство Республики не прислушалось к советам генерала Мишеля: его замысел объявили безумием, а самого сняли со всех должностей. Новый главнокомандующий, Жозеф Жак Жоффр вернул плану № XVII его первозданный вид: удар по Германии должен быть нанесет через Эльзас и Лотарингию.
За полтора года до начала войны (январь 1913 года), Альфред фон Шлиффен умер. Утверждают, что даже умирая он не переставал думать о предстоящей войне, прося еще раз укрепить правое крыло наступающих германских армий... Его преемником стал генерал-полковник Гельмут фон Мольтке, родной племянник «великого молчальника» - Мольтке Старшего, победителя Франции во франко-прусской войне. Но, как показали последующие события, племянник не обладал талантами своего дяди, не смотря на столь близкое родство.
С началом войны последствия реализации замыслов Шлиффена не замедлили сказаться. Люксембург пал мгновенно. Бельгия категорически отказала германским войскам в проходе через свою территорию и отчаянно сопротивлялась. Что бы захватить почти всю эту небольшую страну, германским войскам потребовалось больше двадцати дней. Только в боях за овладение укрепленными фортами Льежа немецкие войска потеряли около двадцати пяти тысяч солдат. Но в конечном итоге бельгийская армия потерпела поражение (сказалась чудовищная разница в силах), однако сумела на некоторое время задержать немецкое наступление.
Выполняя план № XVII двинулись вперед и французские части. 7 августа 1914 года передовые отряды французских войск быстро пересекли германскую границу и вошли в Эльзас. Даже заняли город Мульхауз, что вызвало на родине истерическое ликование. Долгожданное освобождение «измученных провинций» началось. Вырванные из земли пограничные столбики с небывалой помпой пронесли по улицам города. Оркестры без устали играли «Марсельезу», пресса сходила с ума в прямом смысле слова... Торжественный парад победоносных французских войск продолжался больше двух часов, и это в военное время! Увы, но война пока еще воспринималась всеми как некая веселая забава. Французы наступали как на параде: в своих знаменитых красных штанах (остальные страны давно уже перешли на форму защитного цвета), чуть ли не сомкнутыми рядами, со штыками на перевес, под барабанный бой. Кавалерия, в еще более вызывающей форме (в кирасах и с плюмажами эпохи Наполеона I), двигалась стройными рядами, обнаженные сабли ярко блестели на солнце, по всюду слышался гордый клич: «На Берлин!»... Шанцевый инструмент практически отсутствовал, воспринимаясь как никому не нужная обуза, лишь замедляющая быстрое продвижение. Офицеров видно за версту, их яркая форма (с белыми перчатками и красными кепи!) разительно отличалась от солдатской, что делало их прекрасным подарком для немецких стрелков. Причем смерть именно в белых перчатках среди французского офицерства почему-то считалась шиком.
И все это происходило в эпоху магазинных винтовок и скорострельных пулеметов! В ходе наступления французский полевой устав предполагал, что за двадцатисекундный промежуток времени, пехота успеет покрыть расстояние в пятьдесят метров, прежде чем противник изготовится к стрельбе, прицелится и выстрелит. Однако устав не учитывал такой страшной вещи как пулемет. Что-бы открыть шквальный огонь, немцам нужно было всего пять секунд, а не двадцать. Результат оказался предсказуем и не заставил себя долго ждать. Германцы на совесть окопались, подпустили атакующих поближе к своим заранее укрепленным позициям, открыв пулеметный и винтовочный огонь. Атаки французов захлебнулись в крови.
В итоге через очень скоро немцы выбили французские войска из Эльзаса на исходные позиции. Аналогичная ситуация повторилась и в Лотарингии. Сражения у Моранжа и Саабурга ясно дали понять: методы прошлых войн уже давно отжили свое. Штыковые атаки с развевающимися знаменами и под звуки оркестра, больше невозможны.
План номер XVII с треском провалился. Командующий французскими войсками генерал Жозеф Жоффр потерпел свое первое серьезное поражение, а в департаменты Франции массово отправились похоронные извещения…
Побывавшие под огнем французские солдаты быстро утратили первоначальную спесь и сделали правильные выводы. Всевышний выписал страховой полис далеко не всем, к сожалению. Эти чертовы красные штаны, которые генералитет называл «символом Франции», оказались прекрасной мишенью. Да пропади он пропадом такой символ, если служит чуть ли не верной путевкой на тот свет. Рядовой состав перекрашивал свои штаны в любой менее заметный цвет всеми мыслимыми и не мыслимыми способами (даже грязью пачкали, а что удивительного – простое желание жить присуще всем людям). Так что внешний вид французских солдат отступающих из Эльзаса, являл собой презабавное зрелище. Но если рядовые поумнели быстро, то о генералах такого сказать было нельзя. Только к 15 августа генерал Жоффр понял направление главного удара германских армий – через бельгийскую границу. Однако время уже было безнадежно упущено. Что бы перебросить на незащищенный север достаточное количество войск, французы нуждались в срочной временной передышке, а ее-то как раз и не было.
Наступающие германские части широким половодьем влились на французскую землю и неудержимо продвигались вперед. Так называемое «Пограничное сражение» французская армия проиграла вчистую. И не удивительно: немцы действовали по прекрасно разработанному замыслу, а французы воевали «наобум святых», а говоря по русски, как Бог на душу положит. Последствия быстро дали о себе знать. Окончательно потеряв голову, генерал Жоффр постоянно бросал свои части в глупые лобовые атаки, отбиваемые противником с легкостью. Только при этом немцы тратили свои патроны, а французы — своих людей.
Для примера: 22 августа 1914 года Первый алжирский полк при Шателе (Бельгия), атакуя хорошо окопавшегося в земле врага за несколько минут (да, да, именно минут!) потерял тысячу тридцать четыре человека! В тот же день аналогичные потери за столь же краткий промежуток времени понесла и Третья дивизия колониальной пехоты в долине Семуа. Но самым страшным днем четырнадцатого года для французов оказалось 27 августа: только убитыми потери армии превысили двадцать семь тысяч человек за один день! И это без учета раненых, пленных и пропавших без вести, число которых было гораздо больше!
Только в первый месяц войны из строя выбыло почти половина офицеров и четверть рядового состава кадровой французской армии. Подчеркиваю: это в ПЕРВЫЙ месяц войны! ПОЛОВИНА кадровых офицеров и ЧЕТВЕРТЬ рядовых! ПОЛОВИНА и ЧЕТВЕРТЬ! При этом темп наступления атакующих нисколько не сбивался. Не будет преувеличением сказать, что французские войска охватила самая настоящая паника. Постоянные приказы командования о немедленных, и как следствие того, неподготовленных контратаках, вели только к новым и страшным людским потерям. Армия Республики все меньше и меньше верила своему верховному командованию. В итоге самовольный уход французских частей с фронта принял массовый и катастрофический характер. Франция в прямом смысле слова оказалась на краю страшного поражения и полной гибели.
Лишь теперь Париж понял, что все сражения проиграны, и если он не хочет окончательно потерять все, то необходимо отступать. Причин столь тяжелого разгрома было множество. В первую очередь это ошибка в стратегическом планировании: немцы ударили там, где их совсем не ожидали. Сюда следует добавить и крайне неудачное маневрирование войсками со стороны французского командования. При постановке боевых задач, оно исходило из ошибочных предположений о намерениях противника, частенько выдавая желаемое за действительное. Армии действовали в расходящихся направлениях. Наступление проводилось при никуда не годной разведке, без устойчивой связи с соседями, при отсутствии надежных коммуникаций. Практически отсутствовало необходимое взаимодействие с союзным корпусом британской армии, переброшенным на французский берег. Паническое и произвольное бегство некоторых частей, угрожало окружением флангам соседей, что вынуждало их также отходить. Французский генералитет слишком поздно понял и еще одну истину: в эпоху чрезвычайно возросшей огневой мощи современного боя, саперные лопатки и иной шанцевый инструмент, играет в сражении ни чуть не меньшую (если не большую) роль, чем винтовки, пулеметы и артиллерия.
Цена полководческих талантов генерала Жоффра оказалась высокой. Жуткие потери приграничных боев были напрасны: немцы продолжали развивать наступление на Париж. Стремясь избежать взрыва возмущения в обществе вызванного чередой кровавых поражений, генерал Жоффр поступил просто. Он наложил запрет на любые публикации о ситуации на фронте, без разрешения военной цензуры. Масштабы потерь пока еще удавалось скрывать.
Но факты отступления и сдачи территорий врагу, скрыть невозможно. Предвоенная эйфория, охватившая страну, быстро сменилась отчаянием, паникой и ужасом. С оставляемых территорий бежало гражданское население, совсем недавно рассчитывающее на победное вступление своих войск в Берлин. 2 сентября 1914 года, чуть меньше чем через месяц с начала войны, французское правительство приняло решение об эвакуации из Парижа в Бордо (за что французы, не потерявшие чувство юмора даже в такой жуткий час, презрительно окрестили членов правительственного кабинета «цыплятами по-бордосски»). В столице царили хаос и анархия, люди не могли понять - как такое могло случиться, и каждый задавал вопрос: а что же дальше? Военные кричали о готовности защищать Париж до последней капли крови и требовали пополнений, но число добровольцев уже сильно уменьшилось. Пришлось прибегнуть к принудительной мобилизации. Для наведения порядка в войсках, деморализованных чередой беспрестанных и страшных поражений, принимались жесточайшие меры. Самовольное оставление позиций влекло за собой военный трибунал и расстрел в двадцать четыре часа, без права кассационного пересмотра.
Ни шагу назад! – таков был девиз французского командования. Нужно держаться, держаться и еще раз держаться! Любой ценой и при любых обстоятельствах! Сложившаяся на фронте ситуация действительно не предполагала иной альтернативы. У Франции тогда попросту не было иного выбора – страна должна была или победить, или умереть.
Просьбы о немедленном военном вмешательстве летели в Лондон и Санкт-Петербург: необходима срочная помощь! Что ж, в тот момент судьба Французской Республики поистине висела на волоске. Германия была в двух шагах от победы, а Франция — в шаге от катастрофы. Французское командование уже подготовило приказ о начале отхода за Сену, с оставлением Парижа. В соответствии с данным планом стратегического отступления, предусматривалось оставление и Верденского укрепленного района. Командующий английскими экспедиционными войсками Джон Френч даже всерьез подумывал об эвакуации своих частей обратно в Англию, с оставлением союзника на произвол судьбы. Но стране моды и парфюма крупно повезло. По совести сказать, в пользу Франции сработало множество факторов одновременно. И одним из них была Российская Империя.
17 августа русские армии вторглись в Восточную Пруссию. Напрасно штабные генералы убеждали ставку Николая II в преждевременности и неподготовленности такой операции: войска укомплектованы не полностью, объявленная мобилизация еще не завершена. Но Верховное командование России неумолимо – Париж обязательно нужно спасти. Восточно-Прусская операция началась. Немецкие части потерпели ряд серьезных поражений и Берлин принял решение, во многом облегчившее судьбу Франции. 26 августа 1914 года с Западного фронта были сняты два пехотных корпуса и кавалерийская дивизия (всего 120 тысяч штыков и сабель) и в срочном порядке переброшены на Восточное направление, благо немецкие железные дороги работали как швейцарские часы (к слову сказать, к сражению с русскими войсками они так и не успели). Германская армия всерьез ослабила свой наступающий потенциал, чем незамедлительно воспользовался противник.
Радости генерала Жоффра не было предела: «Слава Богу, мы имеем благоприятные известия от русских в Восточной Пруссии. Можно надеяться, что благодаря этому немцы будут вынуждены отправить войска отсюда на Восток. Тогда мы сможем вздохнуть», - писал он военному министру Мильерану. Французы сумели подтянуть резервы и перегруппироваться. На помощь подошли и английские части, оставшиеся на континенте благодаря личному вмешательству лорда Китченера. Началась знаменитая битва на Марне.
4 сентября 1914 года французские войска перешли в контрнаступление. Директива французского командующего Жоффра обращенная к армии, была краткой и предельно простой: «Каждый должен помнить, что теперь не время оглядываться назад: все усилия должны быть направлены к тому, чтобы атаковать и отбросить противника. Войсковая часть, которая не будет в состоянии продолжать наступление, должна во что бы то ни стало удерживать захваченное ею пространство и погибнуть на месте, но не отступать».
Сражение было очень ожесточенным. С великой яростью сражались как немцы, стремящиеся вновь разбить врага, так и французы, уставшие от череды беспрестанных поражений. В самый критический момент битвы все решало наличие резервов и скорость их переброски на опасные участки. Наступил момент, когда все зависело от «последнего батальона» и времени его переброски на опасный участок. Командующий обороной Парижа нашел весьма оригинальное решение. Он реквизировал все городские такси и сумел вовремя перебросить на фронт аж целую пехотную бригаду! А вот у немцев свежих резервов не было. Германская армия потерпела тяжелое поражение и вынуждена была отступить. Париж и Французская Республика были спасены.
За поражение на Марне в отставку отправился начальник кайзеровского Генерального штаба Гельмут фон Мольтке (официальной причиной отставки, естественно назвали болезнь). В этой должности его сменил бывший военный министр Германии, генерал-лейтенант Эрих фон Фалькенгайн, в последствии и ставший главным идеологом Верденской операции.
Современная французская история считает причиной «чуда на Марне» исключительную стойкость и мужество французских солдат. Однако сражавшийся там маршал Фердинанд Фош, дал другое объяснение победе своих войск: «Если Франция не была стерта с лица Европы, то этим прежде всего, мы обязаны России, поскольку русская армия своим активным вмешательством отвлекла на себя значительную часть немецких сил и позволила нам одержать победу на Марне». Шеф французской разведки полковник Дюпон, в последствии прямо говорил, что победа Франции обусловлена поражением России в Восточной Пруссии. Справедливости ради скажем, что истина как всегда, где-то посередине.
Поражение немцев на Марне обусловлено целым рядом разных причин, а не только переброской части сил в Восточную Пруссию для отражения русского наступления. В первую очередь следует отметить грубейшие ошибки немецкого командующего Гельмута фон Мольтке при планировании и проведении операции. Он порядком изменил директивы плана Шлиффена, тем самым, сделав невозможным его реализацию в принципе. Мольтке отказался от главных постулатов замысла Шлиффена: максимальной концентрации всех наличных сил на правом фланге германских войск; превращение левофланговых частей в вспомогательный участок фронта; глухая оборона в Восточной Пруссии, Эльзасе и Лотарингии, даже с возможностью их временной утраты. В итоге, германским частям пришлось действовать самостоятельно, а не по условиям тщательнейшим образом разработанного Шлиффеном плана. Но на столь сложную импровизацию Гельмут фон Мольтке оказался попросту неспособен. Как язвительно, но совершенно справедливо выразился генерал Фалькенгайн «…Наш Генеральный штаб потерял голову... Шпаргалки Шлиффена больше не помогают, и сообразительности Мольтке пришел конец».
Огромную роль сыграла недооценка французской армии противником, которую немцы посчитали уже полностью разбитой и неспособной к сопротивлению. Сюда можно добавить и факт не вступления в войну Италии на стороне Центральных держав, а также растянутость коммуникаций германских частей, и как следствие того, нарушение сроков их снабжения всем необходимым. Сказалась и крайне неудовлетворительная система управления войсками: на конечной стадии операции немецкое верховное руководство практически не управляло своих деятельностью армий, предоставив их командирам право действовать по собственному усмотрению. Действуя порознь, они, увы, частенько ставили своей целью достижение локального успеха в ущерб общему замыслу. Даже 9 сентября 1914 года, когда Первая и Вторая немецкие армии остановились и уже покатились вспять, Гельмут фон Мольтке умудрился отдать приказ о переходе во всеобщее наступление на следующий день. А потерпев неудачу, немецкий командующий впал настоящую депрессию и вообще перестал руководить войсками.
В итоге Германия упустила свой единственный и реальный шанс выиграть войну на Западном фронте путем блицкрига.
Генерал Жоффр, проявивший невероятное хладнокровие и умение владеть собой даже в самых критических ситуациях, напротив, не упускал из своих рук оперативного управления частями. Тщательно следя за обстановкой, он быстро вносил необходимые коррективы в действия подчиненных ему войск, анализируя обстановку по всей длине линии фронта. Разумеется, нельзя не отметить мужество рядовых французских солдат и их готовность до конца защищать родную землю. Победа на Марне стоила Франции очень и очень дорого. Число убитых, раненых и пленных превысило двести пятьдесят тысяч человек. Но по сравнению с будущей гекатомбой Вердена даже столь ужасная цифра выглядела смехотворной.
Маневренная война на Западном фронте продолжалась. Противники, стремясь обойти друг друга с фланга, неутомимо растягивали линию фронта по направлению к Северному морю. В ходе этого своеобразного «бега к морю», наиболее упорные бои происходили на берегах рек Уазы, Соммы, Скарпа и Лиса. Результатом настойчивых передвижений обеих сторон на Запад, явилось лишь то, что фронт все больше и больше удлинялся. Наконец противники уткнулись в атлантическое побережье, удлинив протяженность фронта более чем на сто восемьдесят километров. «Бежать» дальше стало просто некуда.
В октябре – ноябре 1914 года Германия предприняла последнее наступление на Западном фронте в этом году. Цель сражения под Ипром была простой: овладеть несколькими французскими портами и тем самым, парализовать морской путь, по которому на континент текли английская помощь и английские войска (следует отметить, что в месяцем раньше немцы могли это сделать играючи). В ходе беспрестанных атак германцы бросали в огонь даже резервные дивизии, наполовину сформированные из числа вчерашних юнцов-добровольцев. Из-за отсутствия элементарного боевого опыта, потери в рядах новобранцев оказались просто чудовищными. Британские пулеметы выкашивали наступающих тысячами. Результат наступления был практически нулевым. В Германии это сражение и сейчас называется «детоубийством при Ипре». Столь наплевательское отношение кайзеровского генералитета к солдатским жизням вызвало взрыв негодования на родине. Однако и Соединенному Королевству бои в районе Ипра стоили колоссальных потерь – погибло более четырех пятых всего экспедиционного корпуса Британии. Ипр по праву стал символом мужества англичан в 1914 году. Правда, он же стал и их могилой.
Ноябрь 1914 года ознаменовался довольно крупным дипломатическим поражением стран Антанты — в войну на стороне Центральных держав вступила огромная Османская империя, с начала боевых действий придерживавшаяся нейтралитета и лавировавшая между воюющими сторонами. Но немецкие дипломаты по всем пунктам сумели переиграть британских. Стамбул обнажил оружие на стороне Берлина и Вены. Так появился еще один фронт Первой мировой войны.
Военному союзу Османской империи с Германией в огромной степени способствовала позорнейшая неудача хваленого британского флота. Мощная группировка английского флота дежурившая в Средиземном море, не сумела перехватить и уничтожить немецкую эскадру состоящую из линейного крейсера «Гёбен» и легкого крейсера «Бреслау». Командующий германскими судами адмирал Вильгельм Сушон в результате ловких маневров сумел полностью переиграть флотоводцев Владычицы морей и привести свои корабли в Стамбул. Там они официально вошли в состав военно-морского флота Османской империи, сохранив правда немецкие экипажи и командование.
Последствия прорыва оказались ужасающими. По меткому выражению Уинстона Черчилля неудача британского флота «... принесла больше смертей, горя и разрушений, чем когда-либо причиняли действия кораблей». Союз Османской империи с Центральными державами позволил перекрыть главную транспортную артерию связывающую Россию с другими странами Антанты. Более девяносто процентов внешнего товарооборота Российской Империи приходилось именно на Черноморские торговые пути. Теперь они оказались перерезанными и у России осталось только два порта пригодных для приема большого количества грузов: Архангельск и Владивосток. Однако пропускная способность железнодорожных путей подходящих к этим портам, была крайне невысокой. Экономический коллапс России, наступивший в 1917 году, в очень многом был обусловлен невозможностью получения помощи от союзников через Дарданеллы.
В самом конце первого года войны произошло событие показавшее всем, что даже на войне люди остаются людьми. 24 декабря 1914 года в немецких и британских траншеях солдаты готовились к Рождеству. Ведь война войной, а праздник — праздником. Немцы украшали ёлками свои окопы, британцы — свои. Немцы запели свои рождественские гимны, британцы в ответ затянули свои праздничные песни. Прекратилась стрельба, солдаты противоборствующих сторон выбрались из окопов и мирно пошли на встречу недавнему врагу. Наступило никем не объявленное Рождественское перемирие. Противники забирали тела своих погибших на ничейной земле, обменивались друг с другом подарками и наконец, даже сыграли в футбол. Люди задумались: а на кой собственно черт они здесь убивают друг друга? Командование, ничего не могло поделать: рядовые напрямую им заявили, что если генералам так хочется крови, то они могут взять винтовки и валдохать друг друга сами. А с них довольно. На сегодня, во всяком случае. Это перемирие дорого обошлось его участникам. В последствии несколько солдат и офицеров как со стороны германцев, так и со стороны англичан были расстреляны «за пособничество врагу», а подразделения участвовавшие в перемирии с позором расформированы... В будущем, наученный «горьким опытом» генералитет воюющих сторон, приказывал открывать усиленный артиллерийский огонь именно в Рождественские ночи...
По вполне понятным причинам в Рождественском перемирии практически не принимали участия французские солдаты: в отличии от британцев война для них носила личный характер. Бои шли у них дома и в их стране. Французская земля была захвачена вероломным врагом, французские женщины и дети гибли от немецких пуль и штыков. По этому взаимоотношения французов с немцами носили совершенно иной характер и отличались куда большим ожесточением...
Однако, мы отвлеклись. Битва при Ипре ознаменовала собой конец маневренной войны на Западном театре военных действий. Тысяча девятьсот четырнадцатый год похоронил все военные замыслы противоборствующих сторон. Крах как плана Шлиффена, так и плана № XVII, привел англо-франко-германский фронт Первой мировой войны в тупик.
Наступило время окопного ужаса. От Швейцарии до седых волн Атлантики протянулись бесконечные линии глубоких траншей. Ура-патриотизму и шапкозакидательскому настроению давно пришел конец. Теперь все воюющие страны поняли - идет настоящая война. Война насмерть. Война со всем ее адом и кошмарами, с бесчисленным количеством раненых, убитых, искалеченных, а порой и просто спятивших в этом огненном горниле. Война, высасывающая из страны все. Выбор невелик: победа или гибель, противник должен быть уничтожен, иначе он уничтожит нас. Экономика воюющих государств заработала только на войну, все резервы и человеческие и материальные, без остатка стал поглощать фронт. В лабораториях и экспериментальных мастерских рождались новые виды вооружений: аэропланы, огнеметы, отравляющие газы…На передовую шли пополнения, назад везли убитых и раненых. Госпиталя переполнены, тысячи безруких и безногих калек брели по пыльным дорогам домой. Триста шесть тысяч человек только убитыми стоили Франции пять месяцев первого года войны. Подчеркиваю, только убитыми, без учета раненых, пленных и пропавших без вести. Таких ужасных потерь за столь короткий срок страна еще не знала. Но это было только начало.
Война это цепь катастроф,
ведущая к победе.
Тысяча девятьсот пятнадцатый год. Позиционная война на Западном фронте. Тактика боевых действий кардинально изменилась. Теперь противоборствующие стороны во главу угла поставили оборону. Враги взяли в руки столь презираемый ранее шанцевый инструмент и начали капитально зарываться в землю. Французское командование требовало создания прочных защитных линий, способных парировать любые удары кайзеровских армий. Берлин ставил своим войскам во Франции задачу укрепления позиций настолько, что бы их можно было удерживать долгое время даже небольшими силами против превосходящего по всем параметрам противника. Воюющие армии опоясывались сплошными линями окопов, вырытых на глубину в пять, семь, десять, а порой и пятнадцать метров! Передняя позиция состояла из трех, а то и четырех траншейных линий, удаленных одна от другой на расстояние ста – ста пятидесяти метров, надежно связанных между собой ходами сообщения, также прорытых глубоко в земле. Возводились бетонированные блиндажи и убежища, выставлялись хорошо защищенные пулеметные и орудийные точки. Наиболее уязвимые рубежи обороны прикрывались третей и даже четвертой линией траншей. Даже в глубоком тылу появлялись укрепленные лагеря, прикрытые специально обустроенными оборонительными полосами. Огромное значение придавалось маскировке позиций.
Численность сражающихся войск впечатляла: во Франции дислоцировано девяносто четыре немецких дивизии, общей численностью в один миллион девятьсот тысяч солдат и офицеров, при артиллерийском парке в четыре тысячи легких и около тысячи семисот тяжелых орудий. Им противостояло сто одиннадцать союзных дивизий, насчитывающих в своем составе два миллиона шестьсот пятьдесят тысяч человек, более четырех тысяч легких и до тысячи шестисот тяжелых орудий. Часть войск каждая из сторон держала в резерве. Для возможности оперативного маневра резервными подразделениями, в тылу противников стояли дежурные поезда, круглосуточно находившиеся в постоянной боевой готовности.
Основной удар кампании 1915 года немцы решили нанести на Востоке. Главная задача кайзера на текущий год – вывести Санкт-Петербург из войны и перебросить все силы Германской империи на Запад. В России начались тяжелые и упорные бои. Союзническое командование не замедлило воспользоваться этой ситуацией и попыталось провести ряд наступательных операций на Западном фронте. Французским Генеральным штабом владела идея фикс – как можно скорее вернуть территории, утраченные по итогам поражений четырнадцатого года. Британское командование было куда как более взвешено. Оно гораздо реалистичнее оценивало возможности германской обороны. Фельдмаршал Китченер совершенно справедливо называл немецкие позиции на континенте «…крепостью, которая не может быть взята штурмом и которая также не может быть блокирована».
16 февраля 1915 года французские войска начали атаку в Шампани, ставя своей целью выход к франко-германской границе, что свидетельствовало о полном непонимании возможностей немецкой обороны. И в этом атакующие убедились быстро, даже имея превосходство в силах при соотношении три к одному. Артиллерийская подготовка союзников не сумела подавить немецкие огневые точки и полностью проделать проходы в проволочных заграждениях. Густые цепи наступающих французских солдат встречал плотный и убийственный пулеметный огонь. Не считаясь с потерями Париж с редкостным упрямством бросал в огонь все новые и новые полки. Но плохое взаимодействие артиллерии и пехоты, слабая огневая мощь атакующих, помноженные на огромные потери в живой силе, дали закономерный результат: 17 марта 1915 года наступление в Шампани окончательно захлебнулось. Германцы выстояли, оперативно перебрасывая резервы в особо опасные места. Французы овладели первой и второй линией немецких рубежей, сумев вклинится в оборону противника на смехотворное расстояние: всего лишь от трехсот до пятисот метров. Да, да, именно метров! Такой «успех» обошелся Парижу, мягко говоря, не дешево. Свыше девяноста тысяч убитых, раненых и пропавших без вести потеряла Французская Республика по итогам провального февральского наступления в Шампани.
Попытки английского командования провести наступление в районе Нев-Шапель (юго-западнее Лилля) также оказались тщетными. 7 марта 1915 года, довольно быстро выбив противника из линий первого рубежа обороны, британцы готовились к штурму второй позиции около пяти часов. Сказалось отсутствие боеприпасов для новой артиллерийской подготовки, плохая работа разведки и просто никуда не годное взаимодействие между командирами английских корпусов. Немцы чертовски грамотно использовали столь любезно предоставленную врагом передышку - необходимые для обороны резервы успели подтянуться. Напрасно британский генерал Дуглас Хейг требовал во что бы ты ни стало продолжить атаки и «...идти вперед невзирая на потери». Больше англичане не смогли продвинуться ни на метр, впустую угробив под кинжальным огнем свыше тринадцати тысяч человек. 13 марта 1915 года британские части прекратили бесплодное наступление.