Полтергейст⁠⁠

Небольшой деревянный дом из свежего сруба стоит на опушке, подобно острову в море, омываемый волнами бескрайнего леса. В доме есть хозяин. Его сила практически безгранична. Всякий путник, решивший отдохнуть в доме, рискует навсегда в нем остаться. Но кто такой хозяин дома? Кем он был в прошлой жизни? – этого не знает даже он сам.

Я мыслю – значит существую! Это стало моим гимном, мои гербом и девизом на протяжении уже… не помню скольких лет. Вообще-то, я теперь много чего не помню. Мысли несут в мою голову много слов и понятий, все они кажутся мне родными и значимыми, но я не помню, что они означают, ибо никаких вещей и образов, связанных с ними, более для меня не существует. Теперь для меня это просто слова. Пустые слова. Порой мне кажется, что слова это все, чем я располагаю. Сперва было слово! – откуда это? – не помню. Беспамятство и пустые слова наполняют свинцом мое тело, сковывают мои руки, чугунными гирями оседают в ногах.

Иногда мне кажется, что я должен сбросить с себя груз этих мыслей, скованность пустых слов, расправить плечи и поднять голову. Мне хочется подняться во весь рост, почувствовать, как упругие мышцы на ногах с легкостью преодолевают силу гравитации, вытянуть перед собой руки и сжать кулаки, – почувствовать себя снова живым, готовым к действию. Но есть проблема. У меня нет рук. И у меня нет ног. Если на-то пошло, то у меня нет, даже, тела и отсутствует голова. Правда, у меня есть лицо. Какая нелепость! Есть лицо, но нет головы. Я – полтергейст.

Это я знаю, хотя не помню откуда. Все-таки, не все слова для меня пустые. Я упомянул гравитацию? – Да-да, я знаю, что такое гравитация, ведь я ее чувствую. Это нечто большее, чем сила притяжения. Гравитация – это часть сознания вселенной. Да кого я обманываю? – Вселенная это и есть сознание. Теперь я это знаю. Я чувствую и понимаю такие вещи, о которых не подозревают величайшие умы человечества. Я знаю, что сокрыто за черными дырами, чувствую, как наша галактика на немыслимой скорости мчится сквозь время и пространство в бесконечность бытия.

Но я не знаю, Что Я. На эту тайну, я бы, не задумываясь, променял все остальные знания. Иногда, мне кажется, что раньше я был человеком. Впрочем, в этом я не уверен. Я не знаю, как стал тем, чем являюсь и кем или чем был до этого. Знаю, лишь то, что теперь моя вселенная – этот дом.

Небольшой деревянный дом из свежего сруба стоит на опушке, подобно острову в море, омываемый волнами бескрайнего леса. Лес подступает со всех сторон, но близко к дому не подходит. В доме тихо и уютно: русская печка, деревянный стол, два табурета и в два яруса нары. Я слежу за порядком. Дом – это часть меня, или я – это часть дома? – Еще один вопрос, на который у меня нет ответа. Где я? Что я? Зачем я? Почему именно в этом доме? Ответов нет. Дом стал моей вселенной и моей тюрьмой, я не могу покинуть его стены. Вне дома я стану ничем.

Дом не все время пустует. Не редко в него заходят люди. Они разжигают печь, накрывают стол, спят на нарах. Так продолжается несколько дней, потом люди уходят. Конечно, если я им позволю уйти. И дом снова стоит пустой и безмолвный, окруженный Тайгой, ветром и снегом. Тайга – это слово я услышал несколько снов назад от одного из людей, гостивших в доме. Это еще один вопрос, на который я мучительно желаю получить ответ: – «где я?». Трое бородатых мужиков забрели ко мне в начале зимы. Как давно это случилось? Не помню, кажется, несколько снов назад. Мой сон длится годы и случается он раз в четырнадцать лет. Впрочем, что такое «год» я забыл. Когда-то я знал это, но каждый сон забирает от меня все больше воспоминаний прежней жизни, если, конечно, она у меня была. А я в этом почти уверен, что была. Возможно, когда-то я ее даже помнил. Всего в голове не удержишь и тем труднее, когда у тебя нет головы. Да и так ли мне важно знать, что такое год? Это мерило времени, но в моем измерении времени нет, есть лишь четыре стены и крыша над головой. Дом. Проклятый старый дом. Я люблю его также сильно, как ненавижу.

Итак, я в Тайге. Это мне говорит о многом и ни о чем. Когда-то я слышал это название. Но где и когда? Как давно это было. Видимо, в прошлой жизни. Один из трех охотников, из тех – самых бородатых мужиков упомянул это выражение. И я взбесился. Я хотел спросить у них – что такое Тайга, но вместо этого я потерял над собой контроль. Они увидели мое лицо. Двое успели выбежать за дверь, туда, где я не мог их достать. С ними разобрались волки. А тот из них, который остался в доме… что ж, теперь он полностью осознал, что такое прежняя жизнь. Когда-то я слышал, что полтергейст не может причинить вред людям, подобно призраку он может только пугать. Забавно. Теперь в лесу живут два призрака. Я могу смотреть на лес глазами ворон, я видел сколько душ они загубили. Первый призрак появился еще до меня, и я не несу ответственности за его действия, но второй, которого создал я, он оказался гораздо кровожадней. Я погубил его, а он загубил в разы больше меня. Так кто же из нас плохой? Иногда на меня находят подобные мысли. Стыд мне не ведом, мной движет любопытство.

Когда дом пустой, а такое случается не редко, мне остаётся лишь думать. И я отключаюсь, как холодильник, до появления новой жизни. Холодильник, – вот еще одно слово, значение которого мне не ведомо. В моем доме его нет, видимо, я знал о нем в прошлой жизни…

В лесу я не один. Среди бесчисленных деревьев бродят звери. Я чувствую их присутствие, могу наблюдать их глазами. Волки умны, управлять ими сложно. Я могу брать под контроль, только отбившуюся от стаи особь, но медведи совсем другое дело. Однажды, изучая лес глазами медведя, я увидел нечто темное, громадное, подобно тени величественно скользящее среди деревьев. Это был хозяин тайги. Дух на столько могучий и древний, коей мог существовать здесь с начала времен. Вот уж у кого точно не было прошлой жизни. К счастью, он ко всему безразличен. Так же, как я, он следит за порядком в доме, только его дом гораздо больше. Он увидел меня за глазами медведя, но ему я не интересен.

В доме я полноправный и единственный хозяин, моя сила в нем, практически, безгранична. Все мыслящие и пустые предметы, пересекая порог, попадают в мою власть. На мою милость. Или не милость. Последнее случается чаще. Когда за окнами потрескивал первый настоящий мороз – предвестник зимы, в дом заселились два человека. По их словам, прожить в нем они собирались не более трех дней. Но для меня их желания не имеют значения. Один из них плюнул на пол. Они сидели за столом, много пили, разговаривали и хохотали. Два хозяина мира, – так пахли их мысли, так читалось каждое сказанное ими слово. На подъездной дороге стоял большой, красивый автомобиль. Этим меня не удивить, подобного я уже насмотрелся. На людях была добротная одежда и большие, сверкающие часы. Часы громко и размеренно тикали. Часы уже сами по себе являются нежелательным предметом для существа, вроде меня. Но на них я уже давно научился не обращать внимания. Но плюнуть на пол? В моем доме! Этого я им не простил. Продолжая смеяться, они выпили всю бутыль светлой жидкости, выпили все содержимое термосов. Съели все мясо, вместе с костями. И даже после этого, поедая ложками соль из банки, они продолжали глупо улыбаться, все еще не понимая, что происходит. Вслед за солью они принялись жевать дубленку.

– Добрая одежа!

– На заказ шита!

Все это было сказано смеясь, в ауре самодовольства и лени, я заблокировал часть их сознания. Тем приятнее было смотреть, как меняются их лица, когда я перестал их контролировать. Удивление, боль, страдание, страх – итак по кругу. Ползком, стеная и плача два бывших хозяина жизни ползли к машине.

– Врача, врача, врача! – подобно тиканью часов, слышал я их мысли.

Нет. Никакого врача здесь нет, но есть вечно голодные санитары леса. Машина не завелась, двери не открылись. Пусть я не могу покинуть дом, но это не значит, что за его стенами я бессилен. Через несколько часов мучительного ожидания, стонов и мольбы о помощи, я привел к ним стаю волков. Я запретил серой братии убивать их быстро, но волкам неведомы мои эмоции, они милосердны. Прежде, чем добраться до внутренностей, набитых потрохами, звери быстро растерзали им глотки. Оба хозяина жизни перед смертью обмочились, я хохотал.

Но даже я не являюсь полным и безоговорочным хозяином жизни. У меня нет врагов и мне известна лишь одна сущность, которая меня пугает. И это не хозяин Тайги. Нечто бесформенное и неминуемое проходит сквозь лес, иногда, в полнолуние. Я не знаю, что это. Оно не является частью этого мира, этой вселенной. Это что-то иное. Возможно, так выглядит само время, пришедшее из тех темных и пустых глубин вселенной, где не существует ничего, кроме времени и, даже последнее там существует в такой форме, которую никогда не сможет представить и осознать мыслящее существо из нашей галактики.

Эта субстанция лишена эмоций, ей неведомы боль, страх и ненависть. Подобно санитарам леса, она собирает то, чему не место в этом мире. Когда оно проходит мимо, расстояние не имеет значения. Оно забирает сознание, существующее вне материи и делает его частью себя. Прошлый раз этот гигантский бесформенный слизень вобрал в себя призрака, сотворенного мной. Призраки, тоже, чувствуют страх, но этот не испугался. Я слышал его мысли, для него это была дверь. Но дверь, ведущая куда? Слизень прошел сквозь него, вобрав в себя все, что когда-то было человеком. Я чувствовал, как забился его разум, как он пытался пробиться наружу и вытолкнуть себя из липкой пустоты, которая забрала его. Когда он понял бессмысленность своих попыток, призрак попытался навсегда погасить свое сознание и умереть.

– Дурак! – хотелось мне закричать ему. Ведь ты же уже мертв!

Но я молчал, – о да! Я боялся, что это что-то услышит меня, узнает обо мне. И тогда уже мне от него не скрыться. Я молчал, жалея о том, что сотворил с тем человеком. Мне было жаль его, но страх за себя заглушил все прочие чувства.

– Душа ушла в пятки! – вспомнилось мне.

Я это слышал. И говорил. Я точно в этом уверен! Но вот когда и при каких обстоятельствах? Теперь-то что? В какие пятки? – у меня и ног-то нет. А душа? Есть ли у меня душа? Это стало очередным вопросом, который не дает мне покоя.

Что я? Где я? Зачем я здесь? – возможно, что грядущий сон, а я чувствую, что он уже близится, сотрет из моих мыслей все эти ненужные вопросы, вместе с навевающими их воспоминаниями былой жизни. Но вместе с этими воспоминаниями я могу потерять часть себя. Хотя, что я есть и что есть часть меня? – это мне неведомо.

Перед тем, как уйти в сон, на меня всегда ложатся воспоминания прошлого. Я не могу знать, мои ли это воспоминания, или я просто их вижу. Но я вижу дом. Не этот, тот дом совсем другой. Он стоит на берегу реки. Я никогда не видел реку, или видел? Я быстро бегу от дома в сторону реки, по дороге с разбегу перепрыгнув через забор. Забор высокий, гораздо выше меня. В стороне мычат коровы. Я не знаю, что это, но во сне все было просто и понятно. Подбегаю к реке и бегу вдоль нее, до небольшого деревянного мостка на другой берег. Но мосту я останавливаюсь и шарю рукой вдоль перил, пока мои пальцы не натыкаются на толстую леску. Я тяну ее и вот из воды показывается самодельный веревочный садок. В него иногда попадают речные рыбы. На этот раз, рыба в нем всего одна, но я продолжаю смотреть в воду. В воде я вижу отражение маленького, веснушчатого мальчишки со смешными ушами. Мальчишка смеется, он счастлив поймать рыбу. Неужели этот мальчишка и есть я, только в прошлой жизни?

Я гляжу в воду глазами мальчишки: он что-то замечает в воде, его глаза, сначала удивленные, потом испуганные широко распахиваются, рот открывается, и мальчишка кричит:

– Мама, мама! Я видел водяного! Правда, я не вру!

Выронив свой садок с добычей, он без оглядки бежит к дому. Мы возвращаемся по своим домам. И я понимаю, что тот мальчишка, наверное, и был я. Выходит, что? – когда-то я видел водяного? И следующая мысль заставляет меня выть так, что волки испуганно озираются, поджав хвосты.

Я видел себя глазами того мальчишки! После таких воспоминаний мне долго не удается унять свои чувства, вернуть свой разум. Иногда, я понимаю, что смогу сосредоточиться и снова воплотиться в том мальчишке у дома, возле реки. Я хочу его еще раз увидеть! Я бы за это отдал все! Даже свою душу, если конечно, душа у меня все-таки есть. Но я боюсь напугать его.

После этого сна я почувствовал волнения волков. Стая почуяла добычу…

Ворон летел над самыми верхушками сосен. Внизу, по окровавленным следам бежала стая волков. Впереди, тяжело дыша и вывалив язык бежал человек. Морщась от боли при каждом шаге, правой рукой он сильно сжимал левое плечо, пытаясь остановить кровь, которая стекала и капала на снег с его ладони. Волки почуяли добычу. Их лапы легко и свободно скользили по снегу, в то время, как человек на каждом шагу глубоко проваливался в сугробы. Все было кончено, да и какое мне дело? Но я услышал его мысли. Покидающий разум показывал перед ним яркую картину: высокий, широкоплечий мужик согнулся пополам и широко расставив руки ждет, когда маленький, курносый мальчуган сиганет к нему в объятья.

– Расти, Митяй, пусть я тебя больше не увижу, но ты расти! – выдыхал человек с каждым словом последние минуты жизни.

Я не сразу понял, что падаю. Сознание ворона полностью заменил мой разум, а крыльями нужно махать. Спикировав вниз, я принялся отбивать волчью стаю, успевшую уже нанести несколько глубоких ран на ноги человека. Волки меня узнали. В вороне я был не страшен им, но все-таки они меня боялись. Нехотя, стая отступила. Мыслями и уговорами, я заставил человека ползти. Я промучился с ним до глубокой ночи, хотя до дома было уже не далеко.

В доме он улегся на нары и сразу потерял сознание. К лучшему, – подумал я. От мужчины пахло страхом и убийством. Это был беглый заключенный, чья свобода стоила жизни другим людям. Ну да кто я такой, чтобы судить его? Не сразу, но мне удалось его выходить. Я не имею докторской степени, да и познания в медицине мне подчерпнуть было неоткуда. Я, как умел, извлек две пули из плеча человека п наложив травы, перебинтовал рану. С ногами было сложнее, трудно орудовать ниткой и иголкой над дергающимися ногами. Человек вскрикивал и стонал, я не сразу догадался его обездвижить. Когда все было окончено, я посмотрел на свою работу и, честно говоря, навряд ли бы какой-нибудь врач сделал лучше. Я варил ему похлёбку, мужчина ел и набирался сил. Я думаю, он понимал куда попал, и кто за ним ухаживает. Но он не жаловался и не задавал вопросов.

Когда он впадал в сон или находился в беспамятстве, я бессовестно использовал его разум, чтобы снова очутиться возле дома на берегу реки, чтобы еще раз увидеть маленького, весноватого мальчишку.

Пацаненок бежал по полю, высокая трава доставала ему до подбородка. В руках он держал сачок и во все глаза смотрел на пеструю бабочку, присевшую на цветок в шагах десяти от мальчишки. На цепочках он стало пробираться вперед, стараясь не шелестеть высокими стеблями. Но бабочка улетела, легко и свободно она вспорхнула и скрылась на фоне синего неба, а босой мальчуган до крови напоролся на торчащую из земли ветку. На глаза мальчишке навернулись горькие слезы досады и разочарования и в этот момент он увидел меня, стоящего в стороне, возле проселочной дороги. Я испугался, готовый покинуть тот мир, при малейшем страхе в глазах ребенка. Но испугался только я. Слезы так и не успели брызнуть из глаз мальчишки, он смотрел на меня. Сперва удивленно, но потом заулыбался и помахал мне рукой. Не веря в своре счастье, я смотрел на мальчугана и махал ему в ответ. Он видел не меня, он смотрел на бородатого мужика, лежавшего у печи на нарах.

В другой разя увидел пацана на берегу реки, он удил рыбу и находился полностью во власти этого занятия. Он не сразу увидел меня, но увидев заулыбался и помахал рукой. Его лошадь, жующая траву возле дороги, подошла ко мне и обнюхала, громко фыркнув мне в лицо. Конь могу увидеть меня настоящего и, чтобы этого не случилось, я зажмурил глаза. Но животное снова вернулась к траве, а мальчишка, увидев мои зажмуренные глаза, громко и от души расхохотался.

– Не бойся, он не укусит.

Голос у пацана был смешной и писклявый. Я попробовал спросить, – как его зовут, но язык мужчины не повиновался мне и из моей глотки вырвались, лишь обрывки звуков. Мальчишку это не смутило.

– Ты немой, что ли? Хочешь посмотреть сколько рыбы я наловил? Не бойся меня, иди, загляни в ведро.

– Андрей, пора обедать! – послышался далекий женский голос.

И паренек, бросив удочку и ведро кинулся домой. Теперь я знал имя…

Недели через две, когда мужчина снова смог стоять на ногах, он оделся, покряхтел, натягивая валенки и обернулся в дверях:

– Спасибо тебе, хозяин дома, кабы не ты! – мужик обреченно махнул рукой. Кабы я знал, как благодарить тебя?

Он повернулся, надел шапку и скрылся в лесу, а я молчал. Мне хотелось крикнуть ему вдогонку:

– Помоги мне! – но как он мог мне помочь?

На самом деле, что я для него сделал? Просто спас ему жизнь, он совершил для меня гораздо большее.

Андрей!

Больше я не видел этого мальчишку, но помнил о нем каждую мелочь, каждую деталь. Я так и не понял, – зачем я здесь оказался, но теперь понимал, что являюсь частью чего-то большого и значимого. Я здесь не просто так. А потом пришел сон. Я боялся. Боялся, что он сотрет из моей памяти воспоминания о мальчишке, что я позабуду его и дом у реки. К счастью, этого не случилось. Я после сна в доме появился человек.

Высокий, смуглый мужчина, шагнул за порог, уверенно распахнув дверь. Я не смог прочитать его мысли и ауру, лишь спокойная уверенность окружала незнакомца. Войдя в дом, он по-хозяйски снял сапоги и поставил их возле печи. Мужчина не удивился, что в ней горит огонь, казалось, что ничего в этом мире его не могло удивить. Сняв меховую парку, незнакомец лег на нары и повернулся ко мне лицом. Я не стал прятаться, и он смотрел, прямо на меня. Но страха в нем не было. Мы долго смотрели в глаза друг другу. Ни одно человеческое существо не смогло бы вынести мой взгляд. Смуглый незнакомец достал из-за пояса длинный кинжал и бросил его на сто. Клинок впился ровно по середине стола и завибрировал. Мужчина закрыл глаза и уснул. В растерянности я просидел возле него всю ночь. Мне хотелось схватить со стола его нож и воткнуть его спящему в сердце, но что-то мне подсказывало, что это очень плохая затея. Утром незнакомец проснулся и не обращая на меня ни малейшего внимания оделся и вышел в дверь. За порогом он остановился и обронил всего два слова:

– Ты свободен.

Вероятно, после этих слов должна была сверкнуть молния и грянуть гром, этого я в лесу насмотрелся. Но ничего не изменилось.

Дом, по-прежнему стоит в одиночестве, со всех сторон окруженный Тайгой. За долгие годы дерево не потемнело, время не властно надо мной и над домом. Многие люди, вошедшие в дом, чувствуют в нем мое присутствие, ощущают мой разум. Они боятся меня. А я вижу лес, состоящий из бесконечных величественных исполинов. Сколько веков этим деревьям? Что видели они на протяжении своего существования? Они пугают меня, ибо их разум безразличен ко всему, даже к собственной участи. Вот кого на самом деле стоит бояться.

Где я? Кто я? Зачем я здесь? И что такое свобода?

Иногда мне кажется, что я смогу получить ответы, если покину дом. Но чем я стану снаружи? И где-то на краю сознания я все чаще слышу нелепую мысль, чей-то голос:

– Чтобы двигаться дальше я должен покинуть дом и освободить место следующему.

Но что это будет означать для меня? Что-ж, у меня впереди много времени, чтобы как следует обдумать все это. Меня нет у времени, но время – это все, что есть у меня.

Из сборника Паранормальное рядом

Прошу прощения за опечатки и пунктуацию, сборник отредактирован, но чистовой вариант уже не принадлежит автору, у издательства жесткие рамки и длинные руки. Это чистовой черновик, с Вашего позволения. :)

(права на фотографию https://ru.freepik.com/free-photo/elves-were-born-from-the-magic-of-death-magical-illustration-3d-illustration_15174508.htm#query=ужасы&position=3&from_view=search)

Возможно Вам понравится:

Закулисье - Бесплатно - актуально до конца месяца.

(Интересный факт: проголосовавших за бесплатную книгу не кусают комары ;) )

"Брось нож или буду стрелять!" - этот приказ звучит угрожающе. И хуже всего такое слышать от полицейского, тем более, что никакого ножа у профессора психологии при себе не имелось. Когда Ларинцев понял, что попал в руки обычных преступников, ему казалось, что хуже быть не может.

Он ошибался, опасный и таинственный эксперимент уже начался. Задача - выжить и вернуться обратно.

Фрунзенск-19. Закрытый и мертвый

Бежать больше не куда, город закрыт...