Так и сказал своей новой девушке. Она на мгновенье задумалась. Подняла брови то ли в знак удивления, то ли в знак того, что одобряет. И больше к этой теме мы не возвращались, катались на самокатах по весенней Москве.
Время от времени я говорил ей про Эву. Так, мимоходом. Что забочусь о ней. И что она меня тоже поддерживает. Не сказал бы, чтобы эта тема доставляла моей девушке удовольствие, она как-то недоуменно хлопала ресницами и кивала.
Как-то говорю: Эва заболела. Я тоже иногда заболеваю, допустим, переболел коронавирусом, но у Эвы другое. Поедем сегодня в парк Горького, встречаемся в метро!
Моя подруга пожала плечами, и прогулка получилась замечательная!
В следующий раз, однако, когда я заикнулся про свою любовь, она, наконец, сказала:
- Ты хотя бы познакомил меня с ней, а? Это твоя бывшая? Уважаю твои чувства, но, Слава, давай не будем о ней говорить!
- Какая бывшая, ты что?
- Ну тогда перестань о ней. Мне как-то неприятно. Такое впечатление, что она на тебе ездит!
Я задумался.
- Ну, не то чтобы ездит… Хотя иногда да, требует внимания. Но я на ней езжу тоже!
- Ага, заливай. Такого не бывает. В паре всегда кто-то любит, а кто-то позволяет себя любить. Хотя подожди. Прости, это… мама твоя?
Я расхохотался.
- Нет!
- Сестра?
- Нет!
- Значит, всё-таки бывшая…
В общем, забрал я Эву из сервиса, и мы, наконец, поехали кататься. Ездили на ней вместе. Когда любишь, никакие жертвы не тяжелы.
t.me/graf_sant - "Графиня и Сантехник" - Суперканал Историй. Секс и отношения. Пишем, читаем, закатываем глаза.
Был я как-то на бойцовском вечере АСА ММА. И была перед этим вечером пресс-конференция. И повздорили там бойцы из-за девушки. И потом бились насмерть в октагоне, не всегда в рамках правил.
И – вот что пришло мне в голову, пока я все это дело смотрел (а та самая девушка была рядом и млела от удовольствия):
«…Мария пред собою
Архангела зрит юные красы
И за него в безмолвии трепещет
Уж ломит бес, уж ад в восторге плещет,
Но к счастию, проворный Гавриил
Впился ему в то место роковое
(Излишнее почти во всяком бое)
В надменный член, которым бес грешил…»
Если что, это не я, это Пушкин.
И посетило меня вдохновенье, и представил я дальнейшие сражения в Сети, и продолжил:
«Пусть до меня она была с двоими,
Пусть прелести ее уже б/у
Я ей сказал: «Прекрасная Мария,
Тебя я от чертяки заслоню».
Я написал ему в директ: «Послушай,
Ужо я надеру тебе власы
А ну-ка перестань смущать ей душу
И слать свои трусы».
Он промолчал, и так высокомерно
Как только мог. И вот
Рукою верной пишу я в блог:
«Ах ты, исчадье ада!...» И так растак его.
А он мне шлет, без слов, изображенье зада
Не своего.
И я б схватил его за член, конечно
Когда бы мог.
Но он, уродец грешный
Заср…л мой блог.
Он бился фото, я словами
Слетелись все на бой, кто не был зван
Пока обоих в Телеграме
Не свергли в бан.
А что ж прекрасная Мария?
Она ждала.
Она меня отблагодарила
И - позвала.
Мне слов для женщины не жалко
Кому-то, может, нравится она,
Но все же не моя, другого селфи-палка
Ей нужна».
"Графиня и Сантехник" - https://t.me/graf_sant - Суперканал Историй. Секс и отношения. Пишем, читаем, закатываем глаза.
Зачем люди ходят в кино? Странный вопрос, скажете вы, - наверное, для того, чтобы смотреть кино. Как бы не так. Пошли мы с подругой как-то. Перед нами в кассу - группа подростков, кассир у них спрашивает:
- Вам поближе или подальше?
- Поближе! – гогочут они.
Затем нам:
- Поближе или подальше?
- Подальше, - говорю я. – От них.
Но мы оказываемся прямо за ними, на местах для влюблённых.
- А у вас есть занавески? – спрашивает моя подруга у сотрудницы кинозала. – Чтобы от экрана отгородиться?
- Ева…
Я вдруг понимаю, зачем она сюда пришла. (А фильм-то неплохой, можно взглянуть, «Война миров Z», Брэд Питт против зомби). И вот гаснет свет, моя пассия кладет мне руку туда, куда девушка может положить руку только с одной целью, затем там оказывается ее вторая рука, а затем и голова.
- Ева…
Гоп-компания тоже не скучает. Кто-то издает смешок. Ему вторит другой, третий – и вот уже все они ржут, заглушая музыку и разговоры, которые ведет Брэд Питт с собратьями по несчастью, еще не зомби. Гогот то затухает, то снова вспыхивает, как пламя.
- Эй, вы нам мешаете! – говорит моя пассия, поднимая голову. – Сбиваете с ритма!
Ближайшая к нам девчонка, продолжая ржать, оборачивается, смотрит на мою подругу с лёгкой завистью и отвечает:
- А вы – нам!
Я вдруг чувствую, что не могу сосредоточиться – но по другой причине.
Зал наполняет особенный, ни с чем не сравнимый, веселый и вкусный запах «Макдоналдса». Справа от нас кто-то развернул гамбургеры и упивается ими.
Совершенно неожиданно и не к месту я вспоминаю свой выпускной, огромную очередь на Пушкинской площади, кришнаитов в оранжевых одеждах, омытую дождем Москву…
Все уже превратились в зомби, Брэд Питт один против всех.
У кого-то звонит телефон. Лает чья-то собака – как она здесь оказалась? Кто-то начинает ходить по рядам, тревожа остальных – и они то встают, что садятся. Кто-то раздевается, кто-то одевается.
- Ева, подожди.
- Что?
- Подожди…
Я чувствую, что должен сделать что-то такое, что вернет этому уютному полумраку, этой уединённости – их назначение, изначальный смысл, первозданность!
Осторожно оправляюсь, мельком взглянув на несчастного Питта, беру свою подругу за руку, обнимаю её и – нежно, с чувством – целую.
Она вздрагивает, закрывает глаза, томно вздыхает, и я чувствую – губами, не глазами - краску стыда на ее щеках.
Как выглядит машина времени? Это такой пульт с кнопками? Или сияющий портал? Или две реки, текущие в противоположных направлениях? Да нет, вот как он выглядит: фильм, возвращающий вас в прошлое. В прошлое, из которого вы выросли, как из детских штанов, и куда вы ни при каких обстоятельствах не хотите возвращаться.
…Всё так и было.
Не только в Волжском, где я закончил среднюю школу – в Ташкенте, Новосибирске, Саратове, даже Петропавловске-Камчатском. И пусть меня обвинят в желании встроиться в кильватер славы скандального сериала, похайповать вместе со всеми – но не могу молчать.
Группировки у нас тоже были, и тоже по территориальному признаку – по микрорайонам. 17-й «микраш» враждовал с 21-м, 22-й с 24-м. Были и битвы «стенка» на «стенку», и приводы в милицию.
Я был хулиганистым отличником, давал всем списать, играл на гитаре – и каким-то образом лавировал между всеми этими «понятиями», хотя от драк уклоняться не удавалось – регулярно мы с кем-нибудь «выходили», в туалете, или в «степухе», чтобы выяснить, кто кому «дает». С девочками было то же. Они встречались («лазили») с авторитетными пацанами. Но однажды для меня всё изменилось. Случилась кульминация. И ею я обязан, как ни странно, девочке.
Никаких отношений с девочками у меня тогда не было. Хотя пора было уже. И я предпочитал наводить тень на плетень, не то чтобы громко заявляя о своих победах, но скорее намекая на них.
И была у меня соседка, Вика, которая встречалась с одним из лидеров группировки 21-го микрорайона, Павлом Гусенко («Гусем»). С этой Викой мы здоровались, иногда переговаривались на сон грядущий через розетку (наши комнаты были через стену), но эти переговоры кончились, как только я как-то раз услышал ее, Вики, стоны, а потом увидел выходящего от нее сурового и гордого Гуся.
А потом эта Вика пригласила меня «выпить по-соседски».
- Паша хочет с тобой познакомиться. Ты ведь при делах? И моя подруга там будет. Света, ты ее видел.
Да, видел – девчонка старше меня на год, чуть полноватая, лет 15, дерзкая, курящая, но очень смазливая. И вот мы четверо оказались в одной квартире – Вика, Паша, Света и я. Паша поговорил со мной пару минут, посмотрел на меня оценивающе, хлопнул по плечу и удалился с Викой в другую комнату. А мы остались в спальне (как раз там, откуда эта Вика со мной переговаривалась). И ее подруга стала меня целовать. Потом, всем своим видом выражая уверенность, разделась до трусиков.
И… вот представьте себе: 14-летний мальчишка, сгорающий от смущения и желания, изо всех сил стремящийся вести себя как мужчина, а рядом – девочка в трусиках, которая не то что не против, а сама берет на себя инициативу.
- У тебя… с кем-нибудь было?
Я не столько видел, сколько чувствовал, что она тоже смущена, что все её поведение – это бравада.
- Нет.
- Но о тебе…
- Знаю, - она махнула рукой. – Знаю эти слухи. Нет, я не такая. Никого у меня не было. И - хочешь, скажу? Я сама Гуся попросила. Хочу, чтобы с тобой. Ты другой. Не такой, как они. Не хочу с ними. Ну, раздевайся. Или не можешь? Х… не вырос?
- Зачем грубишь?
- Ну а что. Ну? Или не нравлюсь?
- А если… если я не хочу?
- Пойду третьей, - она кивнула на закрытую дверь, где уж была какая-то возня. – Ты не пацан, что ли?
Помню свои чувства. Я просто весь горел. Во мне будто всё на дыбы встало. Всё.
И, знаете, я хотел бы сказать, что я всё взвесил. Просчитал ситуацию. Вовремя понял, что это что-то вроде подарка со стороны этого парня, лидера группировки, и если я сейчас его приму, я стану ему должен, всем им, стану таким же, как они, - в общем, я хотел бы сказать, что я принял разумное решение.
Но нет, я ни о чем не думал. Всё было быстро и как-то интуитивно. Я оделся и ушел.
Это и было моим Словом Пацана. Ответом всему этому миру.
А через месяц я перевелся в математическую школу, стал общаться с другими ребятами, близкими по духу. А через два года уехал в Москву.
Пошли мы как-то с девушкой в сауну. Звучит как-то пошловато, не находите?
При слове «сауна» на ум приходят пузатые мужики, алкоголь и проститутки.
Но мы в самом деле хотели сауну. Настоящую, финскую. Просто посидеть в тепле, пообниматься. Ничего пошлого.
Но я, конечно, не мог не выпендриться. И выбрал банный комплекс, в котором была фишка: «комната смеха». Как основательный и заботливый мужчина, я приехал туда заранее, на рекогносцировку, так сказать.
«Комната смеха» оказалась обычной комнатой отдыха с двуспальной кроватью и зеркалами на стенах и потолке.
Отражали они как-то странно...
- А что тут смешного, простите?
- Поймёте, - сказала девушка-администратор. – Когда разденетесь. Вы с женой будете?
- Ага, и с детьми.
- Нет, я к тому, что предупредите её заранее. Это на любителя.
- Разберемся…
В общем, приехали мы. Заказали еду. Поплескались в бассейне, погрелись. Ну и, пошли в эту комнату… Задним числом перебирая подробности этого нашего отдохновения, я спрашиваю себя: секс-то был? Кажется, да. А может, и нет.
Потому что я вдруг увидел себя с дубиной между ног. Огромной такой, разве что не сучковатой. Я вроде бы в зеркале был сам на себя похож, если искажен, то совсем немного, но я был, мать его, с Молотом Тора!
А девушка… девушка вроде бы была тоже на себя похожа, но с такой пятой точкой, что Ким Кардашьян, случись ей присутствовать при этом, наверное, испепелилась бы от стыда!
Я честно попытался взять свою подругу, она – мне отдаться.
Её груди были до пола, я размахивал какой-то веревкой. Ее попа становилась как две горы, а моя – плоской, как блин. Ее руки внезапно удлинялись до бесконечности, а коротко стриженый лобок становился какой-то бородой. Обнимая ее, я чувствовал себя 6-руким Шивой, а она обхватывала меня 18-ю ногами. Про волосы и говорить не буду – впечатление было такое, что мы не на постели лежим, а на её прическе…
В общем, мы ржали. Просто как кони. Выходили, падали в бассейн, почти захлебываясь, надрывались, вытирали слезы, выпивали воды – и бежали обратно в комнату.
Вот пишу и спрашиваю себя: может, это всё мне привиделось? Выпили много? Или оба были озабочены? И черт возьми, где производят такие зеркала? Покажите мне это место! Может, в Гусь-Хрустальном?
Не помню, как мы вышли оттуда. И как заказали такси.
Таксист, который нас вёз, до какого-то момента сохранял самообладание, но не удержался, спросил:
- Концерт Петросян были, нет?
"Графиня и Сантехник" - лучший канал историй. Заходите, читайте, обсуждайте.
«Маленький членчик в одном месте мотылек» - говорил мой друг, знающий толк в эвфемизмах.
По секрету скажу вам: и большой тоже. Все зависит от размеров «одного места».
Познакомился я как-то с женщиной. Она только что развелась, и была замужем несколько раз. Любвеобильная, добрая, всегда готовая помочь, обласкать и накормить.
Не то чтобы я нуждался во всем этом. Но, знаете, бывает, когда человек просто обаятельный, и ты падаешь в это обаяние, как в теплую ванну.
Строго говоря, я даже не собирался с ней спать – она была, что называется, приятной полноты и с «богатым уловом корсета», а мне нравятся спортивные.
Все как-то само собой случилось. Мы были то ли в Пушкинском, то ли в Третьяковке, и я, осматривая картины Рубенса, краем глаза глядел и на нее: а почему бы и нет, собственно?
В общем, это был тот редкий случай, когда характер сделал свое дело, и я, слегка выпив для храбрости, остался у нее на ночь.
Кстати, для тех, кто считает, что полные – это складки и обвислости, - вот ни разу нет. Она даже не была полной, а скорее налитой, как яблоко. Большое яблоко.
И смеялась все время. И я смеялся, во время секса тоже. Что есть замечательный знак.
Единственный момент, который меня немного смутил – что я её как-то не чувствовал. На размер моего члена никто не жаловался, и я, как бы это сказать, привык протискиваться в калитку, а не влетать во Врата Рая на крыльях.
Но тогда я не придал этому значения. Тем более, что существуют другие способы доставить друг другу удовольствие.
Вот сейчас, задним числом, я жалею, что не предложил ей открыть для меня все свои отверстия. Постеснялся. Потому что на второй раз я это уже почувствовал – ну, ощущение свободного полета.
У нее еще была такая своеобразная манера, она не стонала, а как-то вскрикивала: «Уй, уй!»
Я, честно говоря, был озадачен – какое «Уй-уй», если я как шприц в мензурке? И у меня начало закрадываться подозрение, что она симулирует. А я, как все, люблю правду жизни.
И, как все, узнав её, жалею: на мой прямой вопрос, чувствует ли она мой член, она покраснела и сказала:
- Твой – да!
- А что, бывает иначе?
И она мне рассказала, что развелась с последним мужем отчасти из-за этого. «Думала даже операцию делать»...
Ничего себе, подумал я. Ничего себе.
И стал секса с ней избегать. А потом и вовсе расстался. И сейчас понимаю: спать с ней вообще не стоило. Она замечательная, начитанная, трудолюбивая, веселая…
Надо было дружить, да. Но я лишь подтвердил на своем опыте справедливость утверждения о мужской и женской дружбе: «Это отношения либо будущих любовников, либо бывших».
Еще больше похождений Сантехника в телеграм-канале "Графиня и Сантехник":
Всё по-серьезному: кожа, бляхи, шипы. Ну и, конечно, рок: отечественный, «Ария» и «Круиз», и зарубежный, «АС/DС», «W. A. S. P.», «Accept». Я сам был не чужд этой культуре (играл в рок-группе), но она какое-то время была для меня проводником всего свежего, крутого, прогрессивного.
Надо отдать ей должное – будучи несколько старше, она не прекращала преподавание ни днем, ни ночью. Днем ходила в своей косухе, размалеванная, курящая, с бутылкой пива в руке – а ночью снимала все это и, приняв душ, превращалась в боттичеллиевскую Венеру, стройную, первозданную, с рыжими волосами и веснушками на носу.
И вот как-то я сам, в такой же косухе, с таким же шипами и бляхами, прямо не снимая этого бутафорского наряда, осторожно высказал ей мысль, что в триаде «курить, пить и трахаться» – первые два занятия лишние.
- А ты спортсмен?
- А то ты не знаешь.
- Так, ладно. Я подумаю.
И подумала. Предложила мне удивительный и странный, на мой взгляд, эксперимент – соединить ночь и день. То есть – заниматься сексом под музыку, но не абы как, а на спор.
Пари было такое: каждый из нас должен был приготовить другому композицию, и тот, другой, должен был двигаться, в продолжение занятий любовью, не останавливаясь, всё время этой композиции. Я согласился. И наивно выбрал Holiday «Scorpions». А моя Венера оказалась хитрее, чем я думал: приготовила мне композицию группы «Helloween». Название я не спросил.
Начала она; и я отчетливо помню тот момент, тот восхитительный момент, когда Клаус Майне (вокалист «Скорпов»), замолкает на миг – и в прекрасную струнную мелодию вторгается жесткий гитарный рифф – «Longing for the sun!» – в этот момент моя металлистка так на меня насадилась, что я думал, она мне всё сломает!
Уже тогда я предчувствовал, что это не последнее мое занятие сексом под аккомпанемент, и это будет в моей жизни отдельная тема с вариациями (о, меня еще ждала «Балалайка»!), но тогда я не столько прислушивался к музыке, сколько вторил движениям подруги и хотел победить в споре. Она выполнила норматив. Ну еще бы, 6 минут.
Меня ждало нечто более изощренное. Я вообще-то был и остаюсь спортивным, но помню, что тогда чуть ли не испугался. Это была какая-то баллада, хотя нет, не баллада даже, а музыкальное шоу, со сменой ритмов, темпа, жанра. Этот шедевр – Helloween - я оценил несколько позже, но хотя бы поздравил себя с тем, что выбрал правильную позу («козочка»), и двигался, просто двигался, не очень-то попадая в такт мелодии.
Послушайте эту композицию, и вы поймете, почему попасть в такт там сродни подвигу. И был там такой запил, похожий на балалаечный «Светит месяц…» Впрочем, о балалайке как-нибудь потом. Словом, все 13 с небольшим минут, пока длилась композиция, я испытывал серьезнейшие трудности. Это вам не бег. И не отжимания. Кто не верит, пусть попробует совершать копулятивные движения хотя бы минут 5 без остановки. Тут требуется не ОФП, а какая-то спецподготовка, как у краповых беретов!
Я с грехом пополам дотянул до конца. И признал свое поражение – по крайней мере в том, что первозданная женственность не совместима с разгульным образом жизни.
И с тех пор «Хэллоуин» для меня – не тыквы и не тролли. А повод вспомнить прекрасную девушку с веснушками на носу, её белоснежную кожу, наши ночи, наши споры и нашу музыку.
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
Решили мы с моей подругой поиграть в переодевания. Не то чтобы наша сексуальная жизнь нам наскучила, а так, хотелось попробовать новое.
- Тебе кто нравится?
- Стюардессы.
И вот, спустя несколько дней, она предстает передо мной в лётной униформе: юбочка, жакет, шейный платок, косметика. И даже – высший шик! – значок «Домодедовские авиалинии».
Я не подкачал.
Мы взлетели в самое небо, я пилотировал её умело, неспешно, чередуя высоты, ускоряясь, замедляясь, пока, наконец, мы с криком и визгом (не шасси) не совершили посадку.
- А тебе кто нравится?
- Хоккеисты. Особенно вратари. Они в масках. Такие сексуальные…
И так, знаете, смотрит на меня, хитрая бестия. Ни один мускул не дрогнул в моем лице.
Я же крутой парень. Самый изобретательный любовник. Самый внимательный друг. И вообще, умный, красивый, в меру упитанный мужчина, в самом расцвете сил, только без пропеллера.
И вот - думаю.
Нет, конечно, теоретически можно ублажить её в полной хоккейной амуниции, прямо на льду, снять для этого «Мегаспорт», например, где разноцветные сиденья, за неимением зрителей, упадут в обморок (как это, интересно, сиденья падают в обморок?), но, может, что-то попроще всё-таки?
И я зацепился за слово «маска». Есть такой фильм, знаете. Несколько раз его смотрел и всё время думал: а кем я стану, если такая маска прирастет к лицу, в особенности если рядом будет такая красотка, как Кэмерон Диас? Предполагаю, что буду ещё веселей, чем Джим Кэрри.
Итак, покупаю маску. Как у Джейсона, вы поняли.
То, что это как-то ассоциируется с «Пятницей, 13» и вообще с ужасами, меня не смущает. Думаю, она поймет, что это – метафора, образ вратаря. Секси-вратаря.
И устраиваю ей сюрприз. В её комнате, в общежитии.
- Так, сначала я завяжу тебе глаза… Пойдём к кровати, не бойся… Минуточку, я сейчас переоденусь… Ложись, буду тебя раздевать… А в самом конце ты эту повязку сбросишь, ок?
Она кивает.
Я быстренько раздеваюсь, надеваю маску (ремешки немного режут) и принимаюсь за дело. За окном сумерки и, знаете, я чувствую, что нахожу немалое удовольствие во всей это ситуации: у нее на глазах повязка, у меня маска, она отдается мне, я ей овладеваю. Вот это приключение! И вот мы уже на грани одновременного оргазма.
И тут – нате вам! - зажигается свет.
Входит подруга, которая должна была задержаться в области, у родителей.
И - начинает орать. Собственно, они обе орут.
Одна орёт от страха, другая от страсти, но, сорвав повязку, тоже начинает орать от страха, а та, что орала от страха, начинает ржать.
Я оглядываюсь: всё вокруг в крови. Кровать, стол, матрас на полу. В общем, все места, где мы побывали.
Вроде бы догадываюсь, в чем причина. И пытаюсь снять маску. Но она не снимается. Приросла!
Между тем у подруги продолжается истерика, ржач сменяется слезами, а моя замолкает и смотрит на меня внимательным и каким-то остановившимся взглядом.
