Избушка дровосека уже виднелась, когда мужчину передёрнуло от плохого предчувствия.

Сегодня была самая длинная ночь в году, но тёплого свечения родного дома он не увидел. Мужчина ускорился. На его плече лежал тяжелый топор, который достался ему от отца. Ещё его прадед попросил кузница выбить на колуне имя Хорса на удачу. Борода дровосека была коротко подстрижена, а полушубок, хоть и был не новый, надежно защищал от тонких пальцев зимнего ветра. Но и ветер стих. Нервный перестук ботинок о заледеневшую дорожку – единственное, что было громче биения взволнованного сердца. А сердце болело, отчего подгоняло ещё сильнее.

Когда мужчина почти добежал до дома, его остановило увиденное: в сумерках на пороге у раскрытой нараспашку двери его дома сидела маленькая фигура и дрожала.

-- Ляленька, любимая, - окликнул фигурку дровосек, - Ты чего на холоде сидишь, голубушка?

Но фигурка не двинулась. Сумрак сгущался, и мужчина сделал несколько шагов к порогу. Всхлип. Отчетливый, единственное, за что он мог ручаться в этот момент.

-- Милая моя… - ещё шаг.

Внезапно раздался полный отчаяния и грусти женский вой, от которого не спасла тёплая одежда, он пробрался глубже под одежду и пробежался по хребту умельца мурашками. Вой всё расходился, эхом разбегаясь по лесу, и внезапно оборвался рыданиями. Фигуру затрясло ещё сильнее.

-- Папенька, - тонкий шепот с трудом добрался по сухому морозному воздуху.

Вздох облегчения вылился туманом перед лицом отца. Он бросился к дочери:

-- Мира! Малютка! – но резко встал на месте.

Топор светился.

Сейчас мужчина заметил, что опустилась кромешная тьма и свет испускал только его топор, позволяя ухватить из темноты маленькие худые ножки, стопы которых он со смехом целовал перед сном. Эти чудесные хрупкие ножки были белее снега, они стояли, эти маленькие ножки, которые убегали от него по летним лужайкам. Ножки, которые должны были вырасти в пару чудесных изящных ног прекрасной молодой девушки, стояли перед ним на сияющем тысячей драгоценных камней снегу. В крови. Кровью был испачкана ночнушка. Кровью был залит порог. В крови по локоть были испачканы ручки, в которые уткнулась мордашка, что он мог нарисовать по памяти.

-- Папенька, я… Они все… Я не…,- мотала головой из стороны в сторону крошка.

Но он не слушал. Подле девочки он увидел серп.

-- Пожалуйста, папенька… - к своему ужасу дровосек услышал, как его дочь начала хихикать. Она вскинула глаза, свои ангельские голубые глазки, которые достались ей от мамы, и в них он увидел неподдельную радость и счастье. Всё её лицо было измазано, как тогда, когда она баловалась со старшими сёстрами в черничнике.

Он успел схватить её руку, которая исказилась и стала похожа на лапу хищной птицы.

-- Ай, - вскрикнула девочка, всё так же улыбаясь, - Ты делаешь мне больно!

Вторую руку он не заметил. Серп удивительно мягко вошёл в его бок.

Дровосек с силой отбросил от себя дочь, та споткнулась и опрокинулась на спину, тут же свернулась в комок, набрав полные легкие воздуха, как делала, когда собиралась зарыдать во всю силу. Но вместо этого она захохотала и вскочила на ноги.

-- Тебя не было так долго, па…,- он не дал ей договорить. Мужчина схватил девочку под горло, прижал к стене, и рука с топором сама направилась к дверному проёму. Пол блестел.

Он почувствовал зудящую боль в руке, которой держал девочку. Топор осветил дикий оскал с длинными клыками. Четкость границ испарилась. В его руке висел в воздухе серый дым, подбирающийся по руке к лицу дровосека. Мужчина в панике откинул от себя существо и выставил перед собой топор, тот уже не светился, а горел, словно маленькое солнце. Существо раздувалось вверх, уродуя маленькую девочку, делая руки длиннее, а спину массивнее и горбатее.

Неизменными остались только ножки, всё так же испачканные в крови. За них и зацепился взгляд хозяина дома. Существо прыгнуло на него, раскрыв пасть, в которую он мог поместиться целиком. Стоя над ним, существо взялось за ручку серпа и медленно начало прокручивать, издавая гавкающие звуки, похожие на смех.

Мужчина заорал и из последних сил ударил топором по чудовищу. Дым заволок пространство вокруг на секунду и тут же исчез где-то в небе. На ноги мужчины упала младшая дочь. В её шее торчал затухающий топор.

Дровосек сел и притянул к себе крошечное тело. В его мозолистых руках оно всегда казалось ему ещё меньше.

Где-то поблизости завыли волки.