* * *
Тем временем передо мной возник очередной, требующий срочного решения, вопрос. Ковыряя ботинком схваченную заморозком грязь, я размышлял, как бы с наибольшем комфортом устроить себе ночлег. Под комфортом я подразумевал крышу над головой, относительное тепло и возможность подремать вполглаза пару часиков. Отсиживаться в подъездах было глупо. Рано или поздно бдительные жильцы вызвали бы полицейских, которых о-очень бы заинтересовал обнаруженный при обыске ствол. Мало ли, что за этим оружием числится. Объясняй потом, что не верблюд. Знакомых, которые могли бы приютить на ночь-другую, в этом чужом городе у меня тоже не имелось. Оставался лишь один вариант, которым я и воспользовался.
Здравый смысл подсказывал, что где-то за чертой города обязательно расположен безлюдный в это время года, дачный посёлок. Туда-то мне и надо. Приблизительно через полчаса я уже сидел в теплой кабине фуры, пил горячий чай из термоса и перекидывался незатейливыми матерными шутками со словоохотливым дальнобойщиком. Он не задавал лишних вопросов и не пытался лезть в душу за что я был несказанно ему признателен.
Высадили меня в месте под названием «Советы».
В качестве фонарика телефон работал плохо, его тусклого света едва хватало, чтобы различать дорогу под ногами. Однако, уже довольно скоро я набрёл на маленький домик, одиноко стоящий на отшибе и по виду вполне бесхозный. Поднявшись по скрипучим ступенькам на крыльцо, я зачем-то стукнул в дверь, увенчанную массивным амбарным замком. Проверим-ка окошко. Эх, простите меня все, кто здесь раньше жил! Обмотав кулак рукавом косухи, я ударил по стеклу. Ночь огласилась звоном. Подтянувшись на локтях, я скользнул в образовавшийся проём.
Внутри не оказалось мебели, лишь пыль да паутина. Похоже, хозяева здесь давно не бывали… Да, так меньше шансов нарваться на охочих до поживы мародёров, но я-то рассчитывал на консервы. Полчаса обыска меня в этом мнении утвердили. Печки не было, газ оказался перекрыт, поэтому греться мне пришлось старым бомжовским методом.
Я надрал блеклых обоев и устроил лежак. Расположился на нём, свернувшись как кот и зажав ладони между бёдер. Ещё лучше бы грели подмышки, но покрой куртки не позволял до них добраться, а снимать косуху - элементарная глупость.
Полноценно выспаться я в любом случае не смогу, но тревожно подремать с часик успею. Этого мне хватит, чтобы немного отдохнуть и не лязгать челюстями.
Однако, даже этой малости мне не досталось. Какая-то курва устроила возню у меня над ухом. Я не то, что выплыл - вынырнул из забытья. Если это крыса, то есть среди них такие, что с голодухи и меня на зуб попробовать рискнут.
Как же! На меня пялилось нечто пушистое, пучеглазое и низкорослое. Нечто было одето в клетчатые штанишки, светлую рубаху, подпоясанную кушаком, и волокло за собой початую бутылку водки. Этот-то шум меня и разбудил.
-Поминать будем?- поинтересовалось нечто.
-Кого?
-Меня. Старуха преставилась в запрошлом годе, а дети, ироды, совсем про дом позабыли ... и ни один лагодник ботинка не предложил. Терем гибнет, а вместе с ним и я.
Та-а-к! Удивляться мне уже надоело, потому я просто спросил:
-А ты кто?
-До-о-жились! Нет, ну, что вам, дылдам, Перуна бы позабыть?! Дак ведь куда там! Лбы, аки рекруты бреють и туды колесо громовое рисують. А нас-то, нас-то, соседей своих всегдашних позабы-ы-ли... Нешто не признал?
- Ну, я могу, конечно, сказать, что столбанул лишку и теперь ловлю кайф под крышей передозы, да не было того.
-Позор! Ой, позор! Дык, как пить не пристамимшись, тьфу, не представившись. Домовой - я. А по теперешнему: Дачный.
- А от меня тебе чего надо?
-Экай ты, неразумный! Разливай!
-Ташши рюмки,- в тон домовому ответил я. Уж если сходить с ума, то в приятной компании, да с ощущением сытости,- и... этто... закуси не зажиливай, солений-варений, да хлебца румяного..
-Ишь, разогнался… Говорено ж тебе, бесталанному, не было людей, а знать и еды уж с год!! Из чужинских погребов скрасть не сумею, там свои дачные стражу несут. А что до хлеба, так не велено нам его содержать, то крестовая еда.
- И какой тогда прок от твой бутылки без закуси?
-Э-э-э, не торопись. Ботиночки на тебе какой марки? "Скороход"? - в свою очередь поинтересовался мелкий, принюхиваясь к моим «гриндерсам».
-А тебе оно зачем?
-Сие моя печаль. Вот хмель употребим, тогда поведаю.
-Слышь, гном сермяжный, может, я чего не догоняю, но ты нормально общаться можешь, без эпистолярностей этих своих...
-Тебя ещё в мамкином пузе не было, когда Тот Закон изрекли...
-Пошёл круг, да около! Слышь, алемент фольклорный, ты мне мозг не выноси, а накорми, да напои. Было б совсем недурно и косточки на полатях в бане распарить, да видно, не по адресу челом бью! Только и знаешь, как препираться!
-Ка-а-кой человек наглый пошёл. Ты ему душу наизнанку, а он тебе перечень требаемуво...
-... ага, печень требует! Долго ещё мыслью по древу течь будешь?
-Да тебе лучше и вовсе не наливать, коли ты еще тверезый, а уже такой шалыганистый. Хотя... Возьмёшь меня отсюдова, напотчую аки его Анпираторское Величество.
-Это ты о чём сейчас?!
-О вонючих носочках в полосочку..
-?! - недопонял я
-От недогада! Унеси меня отсель в обуви, шоб не сгиб. С собой посели, а я тебе службу честь по чести снесу. Будешь и сыт и помыт и обстиран... В химию твою эту иноземную мне пути нет, придётся вонючками, прости Имир, удовольствоваться..
- Эх, давай отужинаем, а там и решим...
-Экий ты штукарь! Ты не попов работник, да и я умом не скорбен. Слово давай!
Откровенно признаться, логика домового была предельно проста: банальный шантаж во имя совместного, на его взгляд, блага. Что ж, быть тому! Пусть не жалуется потом, ибо сам напросился.
-Слово говоришь... Ну, и каким оно должно быть, слово это?
- Таким, чтоб сдержал. Тебе всё шутки шутить, а мне живот положить!
-Пусть будет по-твоему! Даю тебе честное, панкарское слово, что исполню твоё сокровенное желание, если ты дашь, наконец, мне пожрать! В противном случае быть мне беззаветным фанатом попсы, ныне и вовеки!
Малорослый аж прослезился.
-С чувством рёк, верю.
-Звать-то тебя как?- осведомился я у новоприобретенного союзника.
- Мы безымянные. Кто-то из вашего племени сказал, что это... как-то бишь... вибрация Порядка. Так вот, мы - не вибрируем. А коль тебе неловко, зови, как вздумается.
-Хм, зачем мудрствовать лукаво, если до нас всё уже придумано? Нарекаю тебя Козьмой. Попросту: Кузькой.
-Ни-ка-ко-го разнообразия! Ну, как хотишь. Тебя-то ко мне какой бедой занесло?
-Долгая история. Если коротко и по сути: оказался на улице, далеко от дома, в незнакомом месте, без денег, связей и друзей. Будешь смеяться, но я даже не знаю в каком городе нахожусь..
-У-у.. Находишься ты, милай, в Усть-Кинельском. Да что ж это мы все о делах, да не о закуси? Подымайся, знаю кое-кого, кто нам помочь сможет...
-Целительная сила Карающей Психиатрии?!
-Всё шутишь. Нет. Живут тут недалече две такие... Отнесёшь в носке - сведу.
Я оживился.
-О-о! Барышни!
-Ты, хлопец, слюнями-то не брызгай. Не о том вспоможении речь идёт.
-А я тут грешным делом подумал...
-Головой надо думать, а не грешным делом. Так идём?
-Айда.
И мы пошли. Тот факт, что на дворе ночь, нисколько не смутил моего нового знакомого. Видимо, те "к кому мы идём", с порога нас пинками не погонят. Завёрнутый в носок Кузя восседал на плече, вцепившись в клёпки, и указывал путь.
* * *
На морозном воздухе я малость взбодрился и попытался со стороны взглянуть на собственное поведение. Представшая взору картина не порадовала. (Нет, ну согласитесь, ночной визит к незнакомым девушкам выглядит, как минимум странно.)
- Поворачивай оглобли. Дальше мы не пойдём.
-Конечно, не пойдём, ибо пришли уже.
-?!
-Да вот же,- повёл рукой Кузьма, указывая на большое здание типовой конструкции возле которого я как раз остановился.
-Студобщага?!!
-А ты что думал? Дом терпимости? - затарахтел Домовой, чувствуя во мне склонность к дезертирству,- Не съедят тебя там, такого смелого.
Против последнего аргумента возразить было нечего, и я постучал в дверь. В ответ тот час же раздалось сварливое бабское ворчание:
-Кого там опять нелёгкая принесла?! Пропьянствуют всю ночь по кафе-барам, а потом блондают, стариков тревожат. Вот всё каменде, как есть доложу и выселят тебя!
Дверь, тем не менее, открылась. Кузька тут же заелозил на моём плече, начал бубнить какой-то странный речитатив, дунул, плюнул, и распахнувшая двери вахтёрша на миг застыла, выпучившись на нас, как глубоководный краб на морского ежа. Затем, очевидно, в её голове что-то перемкнуло и она, широко зевнув, отстранилась, давая нам возможность войти.
Мы стали подниматься. Кузя перебрался ко мне за пазуху, вполголоса бранно комментируя покрой косухи. Я слышал обрывки музыки, голоса, смех. Нашей целью была комната на пятом этаже с готическим черепокинжальным рисунком и надписью: "Будь, как дома, путник" на двери. Постучался. Мне отворила миловидная брюнетка в нашей, рокерской футболке и оранжевых пижамных штанах.
Девчонка уставилась на меня, как обитательница Калининграда на родича из Владивостока, нежданно приехавшего в гости.
- Добрый вечер! Мне сказали, здесь нашему брату-рокеру всегда рады помочь..
-Ну-у… да, так оно и есть. Заходи.
Мы и вошли. Ай, да Кузьма! Тут что, Добровольное Общество Помощи Незваным Гостям? Сидящая у стола чернокосая мрачная девица тоже округлила глаза и быстро понюхала содержимое чашки, которую держала в руках. Да что со мной такое?! Ну, помятый малость, небритый и потный, дак ведь не трёхрукий и безголовый.
- Ну, ты это, присаживайся - картавя, предложила обладательница длинных волос. Когда я сел, она, пряча глаза, торопливо сгребла со стола исписанные листки.
-М-м... ты голоден?
Как-то странно она ко мне обращалась, словно к ребёнку. Ладно! Хватит молчать!
-Меня Костей кличут...
Вскоре я был сыт, вымыт, побрит станком для депиляции, снабжен пакетом с наскоро собранными харчами и насильно выдворен вон. Чем-то я девиц пугал… или смущал? На прощание меня одарили конвертом и двумя исключительно настороженными взглядами. И это при том, что они ВООБЩЕ не расспрашивали, кто я, да откуда.
Спускаясь по лестнице, я слушал ехидное бухтение Кузьмы.
-Они думали, не знаю я ничё. Всё я знаю. Слышь,- это уже мне,- а почему ты, когда тебя спросили: чего бы ты хотел, сказал: хоть одну приятную новость?
-Так замучили же все, ни единого нормального человека, повторяю: человека - не встретил.
-Ну-ну, такой шанс упустил,- пробурчал Кузя.
