Фотограф Hannah Bolam.

10 дней.
Вес каждого котёнка в среднем 235 грамм. Самый маленький беленький с чёрными рожками, мальчик - 227 грамм, самый большой с серыми пятнами, девочка - 242 грамма.

В классе шестов или седьмом, когда шли из школы с подругами, мы увидели, как какой-то пес прижимает голову несчастного кошака к земле своей огромной открытой пастью. С воплями мы тут же ринулись спасать несчастное животное, хотя здоровенных бродячих псин, в целом, побаивались. Пес тут же отпустил голову кота и виновато заморгал. "Беги, котик!" - радостно закричали мы, а котик в ответ недовольно встряхнулся, отбежал на пару метров и... начал преспокойно вылизываться) Мы оторопели. После этого он и вовсе подошел и потерся о виноватую морду собаки. Так я усвоила, что негоже вмешиваться в чужие ролевые игры, даже если они кошачьи)

Сейчас, спустя много лет и уже в Турции, я регулярно наблюдаю другую занятную и местами умилительную картину - при отеле, как водится, проживает целая куча котов и кошек, которые во время завтрака и ужина морально отжимают хавчик у отдыхающих, потому что когда эта пушистая прелесть взирает на тебя голодными глазами, у тебя кусок в горло не идет, пока не поделишься) Так вот, через пару дней ты начинаешь всю эту братию различать и даже давать им клички на основании их уникальных и неповторимых черт в поведении, так что далее речь пойдет о Кисоньке - эдакой благовоспитанной барышне с розовым носиком и белыми лапками, которая всегда смиренно ждет, пока ты положишь кусок мяска перед нею, и Хрипатым - полосатым бандитом, который частенько точным ударом когтистой лапы выбивает это самое мясо из руки благодетеля, если он замешкался его положить ему перед носом, а также урчит и похрипывает, аки хищник, когда его затем поедает. Кисонька и Хрипатый, вроде как, дружат, пока дело не доходит до раздела мяса, и в Хрипатом не просыпается альфа-самец. Если дать им одинаковые куски мяса, Хрипатый подденет его лапой, проглотит за долю секунды и тут же пойдёт третировать Кисоньку, которая, будучи мягкой и уступчивой, всенепременно отдаст ему и свой. Ясное дело, все жалеют бедную девочку, и Хрипатый частенько получает по жопе за свое мерзкое поведение (у других котов он тоже пытается отжать добычу, подкрадываясь и шипя, но те, как правило, сами в состоянии постоять за себя). Я, в принципе, давно подозревала, что пушистых засранцев на кухне неплохо кормят, потому что худыми их точно не назовешь, а шерсть лоснится так, что сама невольно начинаешь налегать на здешнее мясо в надежде, что хаер так же заблестит, а отдыхающих они разводят чисто так, по фану. Так вот, однажды Хрипатый куда-то запропастился, и я, бросив Кисоньке кусочек мяса, шепнула "Ешь скорей". Кисонька поддела лапой мясо, чутка пожевала его и продолжила на меня пялиться своими красивыми глазами. "Зажралась", - резюмировала я, но не тут-то было - едва на горизонте появился Хрипатый, она тут же вспомнила о заначке и снова начала его жевать. Хрипатый, как водится, тут же это мясо приватизировал. И вот что это было, блин? У Кисоньки развился Стокгольмский синдром? Или это снова их загадочные ролевые игры?)

Предыдущие главы читать здесь:

@ZoyaKandik

Глава 2

-1-

Марина листала галерею, на девяносто девять процентов состоящую из снимков сногсшибательного красавчика Игоря, и чувствовала, как глухое раздражение охватывает ее.

Она никогда не любила красавчиков, почти все они были слишком самодовольными и эгоистичными типами. Но сейчас дело было не в красавчике, сейчас раздражение Марины вызвала невзрачная девушка, робко присевшая на край стула.

Курица ты драная, мышь бесцветная, мысленно обратилась к ней Марина, ну куда ты лезешь? Ты на себя в зеркало давно смотрела? Кто ты и кто – он? Вы же с разных планет, девочка, как ты этого не понимаешь? Ты для него не существуешь, вам никогда не быть вместе… и, между прочим, это даже к лучшему, потому что подобные мезальянсы ничем хорошим не кончаются.

Марина усмехнулась краешком губ. Конечно, было бы забавно влюбить этого напыщенного павлина в дурнушку… есть методики, и она, Марина, неплохо ими владеет. Страсть обрушится на Игоря как лавина, накроет его с головой, он влюбится в эту глупую девчонку, и они будут счастливы. Неделю, две… месяц, быть может… А потом наведенные чары неизбежно вступят в противоречие с реальностью.

Можно внушить человеку с лактозной недостаточностью любовь к молоку, и он начнет пить молоко литрами. Но будет ли ему от этого польза? Избавит ли внушение от проблемы, в основе которой лежат биохимия и генетика?

Так и с любовью к человеческому существу. Красавчик Игорь будет любить девчонку абсолютно искренне, он будет с ума по ней сходить и совершать чудеса в постели. Но подсознательно всегда будет помнить о том, что она некрасива и вообще не пара ему. Такая ситуация неизбежно вызовет напряжение, оно будет копиться, возрастать день ото дня. А тут еще подначки друзей, шутки разной степени безобидности… брошенные ревнивые красавицы усилят свой натиск, и Игорь не выдержит. Он захочет освободиться. Его подсознание захочет.

Все начнется со снов – темных, душных, страшных, после которых Игорь будет просыпаться больным и разбитым. Скорее всего, он ничего не будет помнить, останется лишь гнетущее ощущение какой-то непоправимой беды и безнадежного отчаяния, и это чувство будет прочно связано с той девушкой, в которую он страстно влюблен. В какой-то момент придет мысль: лучше бы ее не было, лучше бы она умерла… он с ужасом прогонит эту мысль, но она будет возвращаться, раз за разом. И в конце концов, наступит катарсис.

Марина Рожкова не знала, каким образом Игорь избавится от приворожившей его девчонки: прогонит ее со скандалом или задушит, ослепленный ненавистью. Ей, если честно, было все равно. Но одно она знала совершенно точно – как только это случится, как только наведенные чары рассеются и Игорь освободится, отдача накроет ее саму. И чем более качественный приворот она совершит, тем сильнее будет отдача. Таков закон.

Надо избавляться от девчонки, подумала она. Наговорить ей какой-нибудь магической чепухи и выпроводить. Пусть, если хочет, идет еще к кому-нибудь, вреда точно не будет, потому что вокруг одни шарлатаны, таких, как я, - единицы. И максимум, что девочке грозит, что ее обдерут, как липку.

Марина посмотрела на девушку: та сидела, напряженно подавшись вперед, стиснув побелевшие кулачки, а в глазах ее была такая отчаянная надежда, такая вера в чудо, что сердце Марины дрогнуло.

В принципе, ей можно помочь. Девчонка, конечно, дурочка, но она же не виновата, что влюбилась в такого красавчика. Это как болезнь, никто от нее не застрахован. И нормальный врач будет лечить пациента, не упрекая в том, что пациент не следил за своим здоровьем, запустил и вообще сам виноват.

Немного ослабить эмоциональный фон – раз. Снизить либидо – два. Для начала. Девчонке сразу станет легче. Потом, конечно, понадобится более серьезная коррекция, но это будет потом.

Чувствовать себя крестной феей для Золушки было неожиданно приятно.

- Как вас зовут? – спросила Марина.

-2-

- Как вас зовут?

Голос альтернативного специалиста звучал мягко, участливо, и Юлька перевела дух. Конечно, ей помогут, в этом нет сомнений! Прямо вот сейчас! И все станет ослепительно хорошо!

- Юля. То есть Юлия Владимировна Кошкина.

- Понимаете, Юля, у вашего избранника очень сильный эгрегор.

- А… это хорошо? Или плохо?

- Для него, конечно, хорошо. Эгрегор – это, упрощенно говоря, защита. Что-то вроде коллективного иммунитета. И чем он сильнее, тем выше уровень защиты. В данном случае это означает, что воздействовать на Игоря будет очень сложно… если вообще возможно.

У Юльки задрожал подбородок, в глазах защипало.

- Но попробовать можно? – выдавила она, борясь со слезами.

- Попробовать можно. Но для этого мне понадобится ваша помощь. Вы должны будете поделиться со мной своей жизненной силой.

Слезы у Юльки мгновенно высохли, она решительно вздернула подбородок. Поделиться силой? Да сколько угодно!

- Я готова!

- Скорее всего, после сеанса вы почувствуете слабость, - предупредила Марина. – Наступит апатия или даже небольшая депрессия. Возможно, вам даже покажется, что вы уже не так сильно любите… что несколько разочаровались в своем избраннике…

Юлька снисходительно улыбнулась. Разочароваться в Игоре? Это невозможно. Это такая чепуха, что о ней не стоит даже говорить. А все остальное – слабость, депрессия… Пусть. Никакие жертвы не будут чрезмерными, если они приведут к цели.

- Я готова, - повторила она решительно. – Что я должна делать?

Марина некоторое время молча разглядывала девушку, потом вздохнула.

- Ничего особенного. Просто слушайтесь меня, и все.

Она зажгла свечи, расставила их на столе двумя полукругами, поместила в центр хрустальный шар на подставке. Склонив голову, окинула сооружение критическим взглядом, поправила пару свечей, кивнула.

- Протяни руки и поверни их ладонями вверх, - отрывисто сказала она. – Прямо между свечей.

Юлька послушно вытянула ладони. В руках у Марины, откуда ни возьмись, оказался крошечный ножичек, и она быстрым уверенным движением вонзила его в мясистое основание правого большого пальца. Юлька дернулась и пискнула – скорее от неожиданности, чем от боли, а Марина хладнокровно повторила ту же процедуру с левой рукой девушки.

- Сожми ладони, - приказала она. – Теперь разожми. И положи их на шар. Обхвати его так, как будто ты замерзла и хочешь погреть руки.

Юлька обхватила шар окровавленными ладонями. Странно, но шар, который, по идее, должен был быть холодным, показался девушке теплым. Как котенок, подумала Юлька и сама удивилась этому сравнению.

Приятное тепло проникло через ранки, разлилось по ладоням – от кончиков пальцев до запястий, поднялось вверх по предплечьям. Юлька с волнением прислушалась к своим ощущениям.

Честно говоря, она не очень верила во всякое там колдовство и магию. Наверное, раньше, в глубокой древности, магия и в самом деле была чем-то обыденным, естественным свойством человеческой психики. Но люди сами отказались от своих экстрасенсорных способностей, когда пошли технократическим путем. И теперь, в наше цифровое время, если и рождались где-нибудь настоящие экстрасенсы, рассуждала Юлька, то это были единицы, чьи способности представляли собой жалкое подобие возможностей их предков. У остальных же и этой малости не было. А все эти целители, колдуны и им подобные просто шарлатаны и мошенники.

Юлька очень не любила шарлатанов и мошенников, и очень боялась попасться им на удочку. К Марине Рожковой она обратилась от отчаяния, просто потому, что должна была хоть что-то сделать, и была готова к обману и разочарованию. Она даже испытывала какое-то мрачное мазохистское удовлетворение при мысли о грядущей неудаче. И, кажется, ошиблась в своих прогнозах.

Неужели мне повезло? – с внезапной вспышкой надежды подумала Юлька. И я нарвалась на настоящего, взаправдашнего экстрасенса? Потому что это тепло, которое уже достигло локтей, откуда оно? Не внушила же я его сама себе?

Или это трюк? Обычный трюк умелого фокусника? Какие-нибудь пьезоэлементы, разогревающие стекло, или что-то в этом роде.

Юльке вдруг захотелось заорать и швырнуть шар. Шарахнуть им об пол или об стену, да так, чтобы осколки брызнули в разные стороны. Но она не успела – Марина, очень сосредоточенная, протянула руки между двумя полукружьями свечей и накрыла ее ладони своими.

И вдруг вскрикнула, дернувшись, как от удара. Лицо ее исказилось, налилось кровью, на лбу выступили бисеринки пота.

- Пус-сти, - прошипела она. – Пус-сти, свол-лочь…

Перепуганная Юлька взвизгнула, отшатнулась; шар упал с подставки и, тяжело рокоча, покатился по гладкой столешнице. Марина отпрыгнула к окну. Она тяжело дышала и, скрестив руки на груди, смотрела на Юльку с непонятным выражением… страха? ненависти?

Так она же сумасшедшая! – поняла Юлька и похолодела. Точно сумасшедшая! Вот уж повезло, так повезло, ничего не скажешь. Бежать отсюда, скорей бежать!

Юлька опасливо протянула руку, схватила свой телефон. Марина стояла неподвижно, закусив губу. Не отрывая взгляда от альтернативного (чересчур уж альтернативного!) специалиста, Юлька сунула телефон в рюкзачок и медленно попятилась к двери. Марина пошевелилась и разлепила губы.

- Не приходи сюда больше, - глухо сказала она. – Никогда. Поняла? Никто тебе не поможет.

Да меня сюда и на аркане теперь не затащишь! – подумала Юлька. Сердце у нее колотилось, руки сильно дрожали, а ноги сделались ватными. Спотыкаясь на каждом шагу, она кое-как выбралась из страшной комнаты. Дверь с грохотом захлопнулась за ней, хотя Юлька могла поклясться, что Марина не сделала ни шагу от подоконника.

Ведьма-домработница уже ждала ее в прихожей. Странно, но сейчас она уже не казалась такой зловещей. Обычная тетка… ну, некрасивая, одеваться не умеет, и прическа ей явно не идет… ну и что?

Домработница возилась с замком. При ней Юлька почувствовала себя уверенней. Она даже смогла попрощаться, и голос у нее почти не дрожал. Домработница кивнула, открыла дверь, и Юлька, радуясь избавлению от кошмара, шагнула за порог.

- Не верь, - ожег ей ухо горячий шепот. – Есть способ.

И тотчас в руку девушки втиснулось что-то маленькое и твердое. Юлька резко обернулась, но дверь уже захлопнулась.

Прыгая через две ступеньки, шурша бахилами, Юлька сбежала вниз, вихрем вылетела из подъезда и быстрым шагом пошла к автобусной остановке. Она еле сдерживалась, чтобы не перейти на бег. И, только отойдя от дома Марины на приличное расстояние, остановилась и присела на лавочку, переводя дыхание.

Юлька разжала кулак – на покрытой подсохшей кровью ладони лежал туго свернутый клочок бумаги. Это оказалась записка, написанная четким, почти каллиграфическим почерком. Там был номер мобильного телефона и короткая приписка: «После 21.00»

- Ну уж нет! – громко сказала Юлька. – Хватит с меня. Больше никогда!

Она скомкала записку, кинула ее в урну. Не попала, но вставать и поднимать бумажный комок не стала. Потом достала гигиенические салфетки и принялась оттирать руки. Заранее морщась, взглянула на раны и удивленно покачала головой. Странно, но небольшие порезы почти затянулись и больше не кровоточили. Хотя обычно любая царапина заживала на нежной Юлькиной коже неделями.

Приведя себя в порядок и стащив изодранные бахилы, Юлька встала и побрела к остановке. Она потихоньку приходила в себя. Ну ты и попала, подруга! Кому рассказать – не поверят. Да и я бы не поверила тоже. Это же надо такое везение иметь, чтобы из тысяч экстрасенсов нарваться на сумасшедшего! Или, может, они все такие?

- Одно хорошо, деньги целы остались, - рассудительно сказала Юлька и повеселела.

Автобус уже ждал на остановке, распахнув двери, когда Юлька вдруг круто повернулась и бегом вернулась к лавочке. Записки возле урны не было, и Юлька запаниковала – а вдруг та исчезла? Сгорела синим пламенем? Растворилась в воздухе? Но нет, ее просто отнесло ветром на газон.

Облегченно вздохнув, Юлька подобрала записку и сунула ее в карман. Чувствовала она себя при этом законченной идиоткой.

-3-

Марина Рожкова задумчиво разглядывала магический шар: тот покрылся изнутри паутинкой тоненьких трещин, отчего потерял свою прозрачность, став матовым. Легко отделалась, подумала она, очень легко. Хотя шара, конечно, было жаль – продавец клятвенно уверял, что заряжал его сам Сильва Щедрый. Врал, разумеется, собака, но маноемкость у шара и в самом деле была впечатляющая. Как и цена, впрочем.

И вот сегодня он спас ей жизнь.

Марину передернуло от пережитого ужаса. Прилипала? Здесь? Но этого не может быть, просто не может быть! Даже если где-то самопроизвольно открылся портал, и опасную тварь втянуло сюда… Прилипалы не могут жить в этом мире, они разрушаются за несколько часов, максимум за сутки. И, самое главное, они теряют способность к отбору маны, причем сразу же! Конечно, они могут прилипнуть, у них это на уровне безусловного рефлекса, но это все! Никакого вреда своему хозяину они принести не могут, и в самом худшем случае человек почувствует прилив необъяснимой сонливости.

А этот смог, напомнила себе Марина, и снова вздрогнула. Если бы не шар, лежала бы ты сейчас, голубушка, высосанная досуха, и мечтала бы о смерти. О легкой быстрой смерти. Потому что вряд ли кто-нибудь захотел бы помочь тебе с восстановлением – бескорыстных филантропов сейчас не встретишь, они вымерли как вид.

Но как же я его не распознала? – поразилась вдруг Марина. Невероятно, но у меня даже подозрений никаких не возникло! Проклятая девчонка! Притащила на себе паразита, живого паразита!

А кстати, почему он не высосал саму девчонку? С какой такой стати она не только осталась жива, но еще и в полном здравии? В чем причина? Прилипала – мутант, новый вид?

Сомнительно. Ведь на их уровне эволюции как явления не существует. Во всяком случае, так утверждает общепринятая теория. Хотя тот же Сильва Щедрый в своем трактате упоминал о прилипалах, способных к симбиозу. Но для этого им нужен абсолютный носитель, что-то вроде универсального донора в человеческом мире. Только встречается куда как реже.

Девчонка – уникум? Таскает на себе прилипалу и в ус не дует? А прилипала, вместо того, чтобы убить хозяина, активно отбирает ману у окружающих и подпитывает его? То есть – ее, Юлию Владимировну Кошкину.

На мгновение Марина почувствовала зависть, ей-то самой приходится собирать манну по крупинкам, не брезгуя никакими источниками, даже свежими покойниками. Да еще делиться кое с кем. А на девчонку мана щедро льется буквально отовсюду… но в этом же заключается и опасность, смертельная опасность!

Прилипала безмозгл, даже прилипала-симбионт. Он будет накачивать свою хозяйку маной, как воздушный шарик накачивают гелием. И в конце концов случится катастрофа – девчонка погибнет. Паразит, разумеется, погибнет тоже, но это его не волнует – смерть для него не существует. По большому счету он вечен: пока он есть – смерти нет; когда придет смерть – его уже не будет.

А вот девчонку жаль… немного. Марина задумалась, можно ли ей помочь, и с сожалением покачала головой – тут мало было знаний, тут важен был еще внутренний запас маны, чтобы успешно противостоять прилипале. А тратить свой резерв на постороннего и не слишком симпатичного ей человека, Марина Рожкова не собиралась. Она собиралась быть здоровой, богатой и прожить долгую счастливую жизнь.

В кабинет бесшумно вошла «домработница» и остановилась, поводя длинным носом. Она словно бы принюхивалась.

- Вот, - чуточку виновато сказала Марина, показывая на шар. – Полюбуйся, Лилайна, что эта проклятая девчонка натворила. Кстати, как же ты ее пропустила? Неужели не заметила прилипалу?

Ведьма по имени Лилайна медленно подняла на Марину глаза, полыхнувшие на мгновение тусклым багровым огнем, и Марина поперхнулась упреком.

Не отвечая, Лилайна подошла к столу, склонилась над шаром, внимательно его рассматривая. Потом высунула язык – очень длинный, очень красный язык – и осторожно лизнула кровь Юльки, оставшуюся на гладкой поверхности. Причмокнула, словно смакуя деликатес, кивнула.

- Хорошая кровь, - почти пропела она. – Молодая, звонкая. Сильная.

Она протянула над шаром руку с худыми узловатыми пальцами; шар задрожал, подпрыгнул и завис в нескольких сантиметрах от раскрытой ладони. Не обращая внимания на Марину, Лилайна вышла из кабинета, унося с собой шар.

Марина с облегчением перевела дух.

Ну и ладно, почти весело подумала она, ну и пожалуйста. Заходите, люди добрые… или нелюди, кто ее знает… берите, что хотите. Мы в передовики магической науки не рвемся, нам кровь девственниц без надобности.

В том, что некрасивая угловатая пигалица – девственница, Марина не сомневалась. И в том, что ее кровь будет использована определенным способом – тоже.

Мышка, со слабым сочувствием подумала она, мышка-малышка, и чего тебя занесло ко мне? Наверное, это судьба.