В деревне, где каждый знал каждого, жила тихая и скромная женщина — баба Шура. Всю жизнь она прожила на краю села в небольшом доме с покосившимся забором и заросшим садом. Все знали, что при первом же громе баба Шура исчезает. Кто шутя, кто всерьёз — говорили: «Шура опять в подпол нырнула».

Мы, дети, тогда не понимали, что страх может быть глубже шутки, что он может зарываться в человека, как заноза в плоть, и не отпускать до конца жизни.

Когда бабе Шуре было лет шестнадцать, началась та самая гроза.

Тучи сгустились внезапно. Над селом словно повисла тяжелая железная плита. Воздух дрожал от электричества. Девчонка стояла у окна и наблюдала, как соседи — семья Кривцовых — собираются за обеденным столом. Мать, отец и трое детишек — все в одной комнате. Шура любила смотреть на них, они казались ей особенно дружными.

Первый удар грома был настолько сильным, что с полок в доме попадала посуда. Потом — вспышка. Ослепительно белая, как будто само небо раскололось. Молния ударила прямо в крышу дома Кривцовых. Словно по команде, всё стихло.

Дом остался цел — не было ни пожара, ни дыма. Но через пару минут Шура услышала крики. Крики взрослых, неистовые, пронзённые ужасом.

Когда соседи вбежали в дом, мать и отец сидели за столом, будто застыли. Их глаза стали полностью белыми — ни зрачка, ни радужки. Их трясло.

Кто-то крикнул: «Заземли их!» — и соседи начали носить в руках землю с улицы, накидывать на них , прямо в доме, как умели, чтобы «током не убило ещё кого». Помогло или нет — никто потом точно не сказал. А вот дети…

Трое детей, сидевших за тем же столом, лежали рядом. Безжизненные. Без следов ожогов. Как будто молния прошла сквозь них, вырвав душу, но не тронув тело.

Похоронили их на следующий день. Вся деревня пришла — и мужчины, и женщины, и дети. Гроза ушла, но небо всё ещё оставалось свинцовым. Земля казалась тяжёлой, как камень. Кто-то из стариков шептал, что детей нельзя было хоронить вместе — слишком много боли в одной могиле.

А ночью…

Кладбищенский сторож, старик по имени Артём, сидел в своей будке, кутаясь в тулуп. Было сыро, но не холодно. Около полуночи он услышал… плач. Детский. Сначала подумал — почудилось. Поднялся, вышел — звук усилился. Он шёл от свежей могилы. Артём бросился к ней, стал копать руками, ломая ногти, разрывая землю, крича. Потом побежал в деревню, будил мужиков.

Когда могилу раскопали - тела детей лежали не так, как их положили. Лица — искажённые ужасом. У старшей девочки под ногтями была земля.

Все в деревне поняли: их похоронили живыми.

С тех пор баба Шура каждый раз, когда надвигается гроза, закрывает все ставни, гасит свет и спускается в подпол. Потому что для неё гром — это не просто звук. Это голос той самой ночи. Напоминание, что смерть может прийти не в виде мрака, а как вспышка — ослепляющая и безжалостная.

хай пикабушники это мой первый пост!

я впервые здесь и ещё не со всем разобралась, поэтому пока что покажу вам что я умею делать лапками✨