В своей новой книге "Лирика: От 1956 года до наших дней"(Lyrics: 1956 to the Present) Маккартни вспоминает о том, как сблизился со своим бывшим коллегой по группе во время воспитания детей и выпечки хлеба, а также о трогательном музыкальном трибьюте, который он написал после его смерти в 1980 году.
Битлз", как они не преминули заметить, во многом напоминали семью. Конечно, было много любви. Но, как и все семьи, они могли поссориться с лучшими из них. Это особенно проявилось после их разрыва весной 1970 года. Хотя они тихо договорились пойти каждый своей дорогой предыдущей осенью, только после обнародования новостей в апреле того года началась реальная грязь.
Теперь, в своей новой книге "Лирика: 1956 год до наших дней" сэр Пол Маккартни рассказывает о том неспокойном времени в отношениях с Джоном Ленноном, своим другом и музыкальной половинкой. "Когда мы расстались, и все потом разбежались, Джон стал вести себя отвратительно", - пишет 79-летний Маккартни. "Я не очень понимаю, почему. Может быть, потому что мы выросли в Ливерпуле, где всегда было хорошо нанести первый удар в драке". К счастью, он смог помириться с Ленноном до его трагического убийства 8 декабря 1980 года.
Судебный процесс по расторжению партнерства "Битлз" начался почти ровно за десять лет до этого, 31 декабря 1970 года. В том же месяце раздраженный и эмоционально истощенный Леннон выпустил свое первое полномасштабное сольное выступление "John Lennon/Plastic Ono Band". После нескольких месяцев психологически мучительной терапии первобытным криком, альбом обнажил психологические раны, оставленные гноиться в последние дни существования "Битлз".
Центральное место на альбоме занимает трек "God", который заканчивается кульминационным заявлением "Я не верю в Beatles / Я просто верю в себя", что на заре 70-х годов граничило с богохульством. Вскоре после выхода альбома на прилавки Леннон встретился с главным редактором Rolling Stone Янном Веннером (Jann Wenner), чтобы дать читателям возможность впервые взглянуть на самое грязное белье любимой группы. Он выстрелил в Маккартни за его якобы властность в студии, явное неуважение к его новой жене Йоко Оно и якобы нетрадиционный сольный дебют 1970 года "McCartney".
Маккартни был не в восторге. "Джон обстреливал меня своими песнями, и одна или две из них были довольно жестокими.
Я не знаю, чего он надеялся добиться, кроме как ударить меня по лицу. Все это очень раздражало меня", - вспоминал он в "Лирике". "Джон говорил такие вещи, как "Это была чушь. Битлз были дерьмом". А еще: "Я не верю в "Битлз", я не верю в Иисуса, я не верю в Бога". Это были довольно обидные колкости, и я был тем человеком, в которого они попадали, и это было больно. Итак, мне приходится читать все это, и, с одной стороны, я думаю: "Отвали, идиот хренов", а с другой стороны, я думаю: "Зачем ты это сказал? Ты злишься на меня или ревнуешь, или что?". И, вспоминая 50 лет спустя, я все еще задаюсь вопросом, что он должен был чувствовать".
Оглядываясь назад, он считает, что причиной агрессивного характера Леннона была череда разрушительных потерь в раннем возрасте. "Он говорил: "Мой отец ушел из дома, когда мне было 3 года, мою мать сбил полицейский возле дома, а мой дядя Джордж умер. Да, мне горько", - пишет Маккартни. "У Джона всегда было много этой черствости, впрочем. Это был его щит против жизни. Мы спорили о чем-то, и он говорил что-то особенно едкое; потом я был немного уязвлен, а он опускал очки, смотрел на меня и говорил: "Это всего лишь я, Пол". Это был Джон. "Это только я". О, ладно, ты просто взял и ляпнул, это был кто-то другой, это был его щит".
Реакция Маккартни на яростные выпады Леннона была, что характерно, более тонкой. "Я тоже решил направить на него свои ракеты, но я не такой писатель, поэтому все было завуалировано", - говорит он. "Это был эквивалент того, что мы сегодня называем "дисс-треком". Сейчас такие песни, где вы обличаете кого-то за его поведение, довольно распространены, но тогда это был довольно новый "жанр"".
На своем втором сольном диске, "Ram" 1971 года, он включил подколку в адрес Леннона в открывающую песню "Too Many People", высмеивая призывы бывшего участника к миру во всем мире и укоряя своего товарища по группе за то, что он воспользовался "своим счастливым случаем" и разбил его на две части. "[Это] было то, что я сказал: "Ты сделал этот разрыв, так что удачи с этим". Но это было довольно мягко... Все это было немного странно и немного неприятно, и я в основном говорил: "Давайте будем благоразумны. В "Битлз" нас многое объединяло, а на самом деле нас разделил бизнес, и это довольно жалкое зрелище, так что давайте постараемся быть мирными. Давайте, может быть, дадим миру шанс".
Но, по крайней мере в краткосрочной перспективе, мир не наступил. Ответом Леннона на сравнительно мягкие музыкальные придирки Маккартни стал "ядерный" трек "How Do You Sleep", настолько ядовитый и откровенный, что он граничит с непристойностью. Еще более обидным для Маккартни стало то, что на слайд-гитаре в этом треке играл не кто иной, как Джордж Харрисон.
На кадрах этой сессии, позже опубликованных в документальном фильме "Imagine", Леннона можно увидеть в компании Харрисона и Оно, которые хихикают, как заговорщицки настроенные дети, издеваясь над своим бывшим коллегой по группе.
"Звук, который ты издаешь, - это музак для моих ушей/Ты, должно быть, чему-то научился за все эти годы", - поет Леннон, а затем берет на прицел самую известную песню Маккартни: "Единственное, что ты сделал, было вчера/ И с тех пор, как ты ушел, ты просто еще один день".
Хотя он не ответил, Маккартни, несомненно, был раздавлен этими словами. "Мне пришлось очень постараться, чтобы не воспринимать это слишком серьезно, но в глубине души я думал: "Подождите-ка, все, что я когда-либо делал, это "Yesterday"? Наверное, это забавный каламбур, но все, что я когда-либо делал, это "Yesterday", "Let It Be", "The Long and Winding Road", "Eleanor Rigby", "Lady Madonna".... Пошел ты, Джон".
Когда Маккартни все же ответил публично, на альбоме 1971 года "Wild Life", это была оливковая ветвь. Его первое начинание с новой группой Wings включало скорбную "Dear Friend", открытое письмо Леннону, которое по откровенности не уступало "How Do You Sleep". Построенная на сольной фортепианной партии, убитый горем Маккартни звучит потерянно, задаваясь вопросом, была ли это "действительно граница" их дружбы. "Я просто расстроился из-за разрыва нашей дружбы, и эта песня как бы вылилась наружу. Дорогой друг, что за время? / Неужели это действительно граница? Неужели мы расходимся. Это "ты иди своей дорогой, я пойду своей?" - пишет он.
Полвека спустя строка "Ты боишься / или это правда" кажется ему особенно пронзительной. "Это значит: "Почему продолжается этот спор? Это потому, что ты чего-то боишься? Ты боишься расставания? Ты боишься, что я буду делать что-то без тебя? Ты боишься последствий своих действий?". И маленький стишок: "Или это правда?". Правдивы ли все эти обидные утверждения? Эта песня появилась в таком настроении. Ее можно было бы назвать " Какого х..., мужик?", но я не уверен, что тогда мы смогли бы это сделать".
Леннон держал свою реакцию на песню при себе, но публичная перепалка вскоре прекратилась. Отношения начали оттаивать, и каналы связи стали открываться, хотя контрактных тем и юридических вопросов лучше было избегать. "Поначалу, после распада "Битлз", мы не общались, но были разные вещи, о которых нам нужно было поговорить", - говорит Маккартни. "Наши отношения иногда были немного напряженными, потому что мы обсуждали бизнес, и иногда мы оскорбляли друг друга по телефону. Но постепенно мы это преодолели, и если я был в Нью-Йорке, я звонил и говорил: "Не хочешь ли выпить чашечку чая?"". Маккартни заметил изменения в своем друге после рождения его сына Шона в 1975 году. "У нас появилось еще больше общего, и мы часто говорили о том, как быть родителями".
Леннон фактически отошел от музыки на следующие пять лет, посвятив свою жизнь уходу за Шоном. Но именно его старый соратник вдохновил его снова взять в руки гитару. Леннон услышал сингл Маккартни 1980 года "Coming Up" с электроинтонациями, нетрадиционный трек, который, казалось, предсказывал надвигающийся натиск исполнителей новой волны. "Джон где-то описал "Coming Up" как "хорошую работу". Он лежал без дела и ничего не делал, и эта песня как бы потрясла его по инерции.
Поэтому было приятно услышать, что она его зацепила". Так называемый " альбом-возвращение" Леннона, Double Fantasy, содержал некоторые из тех же самых элементов Новой волны. В ночь на 8 декабря он возвращался домой после сессии для последующей записи, когда убийца произвел четыре выстрела ему в спину.
Для Маккартни это время было особенно жестоким, поскольку они с Ленноном наконец-то начали возрождать теплоту, которой так долго не было между ними. Но в то же время это облегчило прощание. "Я был очень рад тому, как мы ладили в последние несколько лет, что у меня было несколько действительно хороших моментов с ним до того, как его убили", - пишет он.
"Без сомнения, это было бы худшей вещью в мире для меня, если бы он был убит, когда у нас все еще были плохие отношения. Я бы подумал: "О, я должен был, я должен был, я должен был..." Это было бы для меня большим испытанием вины. Но, к счастью, наша последняя встреча была очень дружеской. Мы поговорили о том, как печь хлеб".
Это также стало поворотным моментом в его печально известных бурных отношениях с Оно, которая теперь оказалась в незавидной роли самой известной вдовы рок-музыканта. "Конечно, с тех пор я очень сочувствовал Йоко. Я потерял друга, а она потеряла мужа и отца своего ребенка". Маккартни отдал дань уважения своему другу самым лучшим способом, который он знал: песней. Написанная во время работы над альбомом 1982 года "Tug of War", песня "Here Today" - это нежная акустическая баллада, в которой Маккартни напрямую обращается к своему погибшему другу, воскрешая общие воспоминания.
«Я вспоминал о наших отношениях и о миллионах вещей, которые мы делали вместе, от простого пребывания в гостиных или спальнях друг друга до совместных прогулок по улицам или долгих путешествий автостопом, которые не имели никакого отношения к "Битлз"». Он отсылает к фирменному блефу Леннона в начальном куплете:
ЕСЛИ БЫ Я СКАЗАЛ, ЧТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОРОШО ТЕБЯ ЗНАЮ, ЕСЛИ БЫ ТЫ БЫЛ ЗДЕСЬ СЕГОДНЯ? НУ, ЗНАЯ ТЕБЯ, КАКОВ БЫЛ БЫ ТВОЙ ОТВЕТ, ТЫ БЫ, НАВЕРНОЕ, РАССМЕЯЛСЯ И СКАЗАЛ, ЧТО МЫ БЫЛИ В МИРЕ, ЕСЛИ БЫ ТЫ БЫЛ ЗДЕСЬ СЕГОДНЯ.
"Я играю с более циничной стороной Джона, - говорит Маккартни в "Лирике", - но я не думаю, что это правда, что мы были так далеки". В продолжении песни он отбрасывает все притворства: "А как же ночь, когда мы плакали, потому что не было больше причин держать все это в себе". Эти строки напоминают о моменте, когда они оба потеряли бдительность в дороге в 1964 году, во время пика мании, которую породила их музыка.
"Это было в Ки-Уэсте, во время нашего первого большого тура по США, когда надвигался ураган, и мы не могли играть концерт в Джексонвилле. Нам пришлось залечь на дно на пару дней, и мы были в нашем маленьком номере мотеля в Ки-Уэсте, сильно напились и плакали о том, как мы любим друг друга".
Это было чувство, которое нелегко далось двум парням из Северной Англии. "Я не думаю, что сейчас это так же верно, как в 1950-х и 60-х годах, но, конечно, когда мы росли, нужно было быть геем, чтобы мужчина мог сказать такое другому мужчине, так что это незрячее отношение породило немного цинизма", - пишет Маккартни сегодня. "Если вы говорили о чем-то нежном, кто-то должен был пошутить над этим, просто чтобы облегчить неловкость в комнате.
Но в строках "Если бы ты был здесь сегодня" и "Я больше не сдерживаю слез" есть тоска, потому что писать эту песню было очень эмоционально. Я просто сидел там, в этой голой комнате, думал о Джоне и понимал, что потерял его. И это была сильная потеря, поэтому разговор с ним в песне стал для меня неким утешением. Каким-то образом я снова была с ним". Это дало возможность сказать все, что осталось невысказанным.
"И если я скажу: "Я действительно любил тебя" - вот оно, я сказал это", - пишет Маккартни. "Чего я никогда бы не сказал ему".
Спустя более четырех десятилетий после смерти Леннона Маккартни по-прежнему ощущает присутствие своего соратника, когда садится за сочинение. "Когда я продолжаю писать свои песни, я все еще очень хорошо понимаю, что его нет рядом, но он все еще шепчет мне на ухо после всех этих лет. Я часто размышляю, что подумал бы Джон - "Это слишком слащаво" - или что он сказал бы иначе, поэтому я иногда меняю песню.
Но в этом и заключается работа автора песен; нужно уметь заглядывать через собственное плечо... Теперь, когда Джона нет, я не могу сидеть и вздыхать о былых временах. Я не могу сидеть и мечтать о том, чтобы он был здесь. Я не только не могу заменить его, но мне это и не нужно, в каком-то глубоком смысле".
Автор: Jordan Runtagh/ People
