Последние месяцы для меня были очень тяжёлые. Я как раз уходила с основной работы в новое ремесло. Прочитав ваш пост и пост-ответ, захотелось тоже рассказать свою историю.


Работала преподавателем в школах иностранных языков, в центре дополнительного образования. Я живу в Краснодаре, и возле меня построили новомодный парк, а вокруг парка настроили кучу домов, и район стал лухари. Как следствие, помимо обычных работяг-родителей меня окружили супер инста-мамочки. У меня уже был накал от людей, а тут ещё и инста-бомбу подкинули. Это очень сильно отразилось на школе, на правилах, даже на отношении ко мне.

Потому я решила сохранить свой эмоциональный фонд, забить на призвание, уважение, обращение ко мне по имени-отчеству, прочую блажь, и пойти бить татухи. Из Арт образования - только детская художественная школа, но и её мне хватает. Первым делом - обучение. Нашла знакомого мастера, который всего лишь за 40к решил меня обучать, но на четвёртом месяце обучения он забухал, и я сама искала моделей, била татуировки, набивала руку. После того, как бухой мастер начал красть мои расходники, я решила от него уйти. Честно сказать, это был первый раз, когда начали посещать мысли о возвращении в школу. «Я уже обосралась с обучением. А что дальше будет?»
А дальше мне пришла коробка с пигментами, а я понятия не имею, как они заживают. Била татуировки на себе, на себе и рассмотрела зажившийся результат.

Затем купила своё оборудование, сняла помещение и… ну как не лопухнуться с первой арендой? После подписания договора арендодатель «забыл», что обещал делать ремонт в помещении и потерялся, оставив номер карты для ежемесячной оплаты. Снова стресс, снова минус деньги. Мне пришлось сделать небольшой ремонт за свой счёт. Это был второй звоночек. Но я решила, что это просто испытания от феи испытаний на прочность и пошла дальше.

Третий звоночек настал, когда ко мне пришёл проблемный клиент. Мой первый жутко проблемный клиент. Он пришёл со своим обезболом. Взял ответственность за результат на себя. Да и мне интересно было поработать под обезболом для общего развития. Это была грудь, а точнее, сова на всю грудь. Клиент много пыхтел, елозил на месте и будто отказывался сосредоточиться, терпеть и не шевелится. Картинка получилась читаемой, но местами всратой. Клиент, к счастью, оказался очень доволен. И записался на покрас. По окончании работы я накладываю компресс на татуировку, но клиент выпрыгнул из кресла, надел на голое тело олимпийку и ушёл. «На мне всё как на собаке заживает». Этот неудобный для меня клиент научил меня говорить "нет" и быть более жёсткой там, где это необходимо.

Сейчас мне бьёт колоколом четвёртый звоночек. Я до сих пор не могу выйти на постоянный поток клиентов. У меня много окон, и я очень боюсь того, что мало работаю = медленно развиваюсь. Поэтому активно рисую, делаю некоторые работы для портфолио просто за расходники. Мой профиль в Инстаграм недостаточно привлекателен для работы с рекламой, и выделить от 10к за рекламу пока не могу себе позволить. Да, реклама - двигатель торговли, я знаю. Однажды я одолею Инстаграм как босса в игре и пойду дальше. Нужно только найти людей на клёвые проекты :). И переделать профиль в Инсте. Начитавшись десятками статей и просмотрев кучу видеороликов, я поняла, что наделала кучу ошибок для будущего продвижения. Ничего страшного, переделаю. Будет выглядеть лучше прежнего. 

Если я пережила три предыдущие точки кипения, то переживу и эту. И когда переживу, то… не знаю, что будет потом. Верю, что что-то хорошее.

Спасибо, что дочитали до конца :). Успехов в новых начинаниях. Как бы ни было трудно, всё обязательно получится.

Эту странную комнату в заброшенном доме на окраине они нашли года два назад. И, войдя внутрь, не могли поверить, что при ее ухоженном состоянии в ней не поселился какой-нибудь бездомный или не облюбовала местная шпана. А слухам, что за пять лет до того здесь разразился пожар, так никто и вовсе не поверил.

Все в помещении сохранилось в отличнейшем состоянии, и столы, и стулья, и диван, стоявший у окна, выглядели безупречно чисто, словно их только вчера привезли из магазина. Единственная вещь, настораживавшая их, стояла в темном углу – обычный телевизор, с подключенным к нему видеомагнитофоном. Только на этой аппаратуре и нашлись следы прошедшего пожара – пластик на углах оплавился и помутнел.

- Забей, принесем свои, эти все равно не внушают доверия, - отмахнулся Слава от Кати, когда она заметила состояние вещей. - Главное, у нас теперь есть свое убежище. Будет, где отдыхать и встречаться всей толпой, и никто тебе ничего не скажет на это.

Она лишь пожала плечами и продолжила обследовать комнату…

- Иди быстрее, они работают! – она тащила Славу за руку к той самой обгоревшей аппаратуре.

- Что за чушь ты несешь, там же уголь один.

- Света села на пульт, не заметила, что он на диване лежит, и экран загорелся, давай скорее.

- И угораздило ей именно сегодня заработать, - возмущенно пробурчал Слава. – А если генератор не вытянет нагрузку? Останемся в темноте.

Но несмотря на свое недовольство, он продолжал идти, ведомый подругой, все же надеясь, что это включение было предсмертным приветом от старого телевизора.

Они удивленно смотрели на экран. А там транслировалась та же самая комната, толь-ко в ее центре стоял обуглившийся стул, на котором сидела странная девушка. Правда странность эта была какой-то неуловимой.

Совершенно обычная жгучая брюнетка, с черными, словно уголь глазами, сидела на стуле и смотрела на них, точнее в объектив камеры, хоть и казалось, что на тех, кто будет стоять по другую сторону. Но что-то в ней настораживало – то ли черная одежда, не облегавшая тело, как это модно сейчас, то ли слишком бледная кожа. Она сидела, немного ссутулившись, и смотрела на них с экрана как-то исподлобья.

В комнате стояла тишина: и в реальной и в той, что существовала лишь в прошлом. Казалось – девушка изучала их, а они ждали, что же будет дальше.

Олег не выдержал и направился к телевизору:

- Что за глупость, смотреть это? Ясно же – звук испорчен.

Он уже протянул руку, чтобы выключить сломанный телевизор, как раздался голос:

- Здравствуйте.

Все подпрыгнули от неожиданности, а Олег отдернул руку и огляделся.

- Здравствуйте, - теперь все уже поняли, что говорила брюнетка с экрана, поза ее не-заметно изменилась, спина стала прямее, подбородок – выше. Можно было получше рас-смотреть лицо. - Меня зовут Саламандра, - она чуть помолчала и поправилась. - Теперь зовут Саламандра.

Ее бледность казалась слишком естественной, будто девушку чем-то сильно испуга-ли. Но в глазах страх не читался, лишь легкая тоска, скрытая глубоко в черных зрачках. Правая бровь была едва заметно рассечена, хотя, судя по отсутствию кровоподтеков и ссадин, произошло это достаточно давно.

- Раньше меня звали Салама, - продолжала она. - Но это было очень давно и не имеет значения для той истории, что я хочу вам рассказать. Возможно, она и осталась где-то в летописях, но никому уже не нужна…

Много веков назад на территории Пустынной Ариады существовал культ огнепоклонников, соседствовавший с обычными племенами. Эти люди не несли по сути своей зла, но все их боялись за то, что те не страшились и даже любили огонь. В центре их поселения всегда горел большой костер, а рядом жили маленькие саламандры, которые являли собой сим-вол огня и перерождения.

Но все же соседствующие племена не выдержали и напали на огнепоклонников, с требованием отказаться от веры или уйти с насиженных мест. Они боялись их и именно страх придал им смелости, чтобы избавиться от огневиков.

Мирное племя не желало зла никому, но обычные люди из необузданного, нерационального страха стали наседать на них, требуя уйти. В то время как тем идти было некуда. Они родились в тех землях, и их предки ушли из жизни там же.

Однако люди не внимали их словам, не внимали их просьбам остаться и стали поджигать дома, надеясь прогнать их той же силой, что прежде ими почиталась. Только страха перед огнем они вызвать так и не смогли.

Шаман огневиков остановил этих людей и созвал свое племя ближе к себе. Первые с опаской, вторые с повиновением подошли. Он же произнес:

- Мы уйдем, уйдем туда, где нас никто уже не прогонит. Но прежде запомните, простые люди мирных племен: не будет вам покоя более рядом с огнем. И каждый раз он станет для вас напоминанием о нас, выгнанных с родных земель. Он не даст вам забыть. Ни вам, ни вашим детям.

Закончив речь, он взял за руку, стоявшую рядом девочку и пошел к костру, вечно горевшему посередине поселения. И все его племя последовало за ним. Они входили в огонь без страха, без криков боли. Они просто входили туда и сгорали там заживо. Один за одним. И никто не попытался спастись, все они знали, там их уже не потревожат и не прогонят прочь, ведь шли они в объятия того, кого любили и боготворили.

Так и исчезло с лица земли мирное племя огнепоклонников, так и появилось на свет самое крепкое проклятие. Мало кто выжил из тех, кто прогнал огненных людей с их земель. Одни погибли при пожаре, другие были сожжены заживо при набегах воинственных народов. Те же, кто остался жив, расселились по всей планете в надежде найти если не искупление, то хотя бы спасение для своих детей.

Мой отец был из их Рода, а потому мы часто переезжали с места на место, гонимые пожарами или намеками на них. Моя семья боялась огня, боялась такой смерти. И я боялась вместе с ними.

Но много лет назад огонь нас все-таки настиг, застал врасплох.

Ночью дома что-то взорвалось, и квартира загорелась, словно промасленная. Когда это началось, все спали. И потому никто не смог найти спасение. Мой младший брат сгорел мгновенно, не успев даже проснуться, остальные же мучились, пытаясь найти выход из охваченной пламенем квартиры.

А я проснулась последней из-за того, что моя комната располагалась дальше остальных, и увидела перед собой пламя, которое стояло передо мной и словно ждало чего-то, будто имело собственный разум. Казалось, что оно заметило мое пробуждение, но не стало нападать, а лишь изменило форму, превратив себя в человека.

Моих сил и смелости хватило лишь на то, чтобы сесть на кровати и продолжить наблюдать за ним. Звуки исчезли. Не было слышно криков семьи, мечущейся по квартире в поисках выхода и спасения. В ту минуту существовал только огонь, оформленный в человеческий силуэт.

Пламя протянуло мне руку, словно приглашало. И я, не чувствуя страха, ощущая лишь его тепло, ответила ему тем же. Оно обняло меня, обдав вовсе не жаром, а прохладой.

Погружаясь в огонь, я почувствовала его ласку, и понимала, что он не хочет меня сжечь, он лишь хочет показать другую жизнь. И эта жизнь была не хуже прежней. Ее мне позволялось заполнить чем угодно, только пожелай.

Страх, удивление, переживания за семью исчезли в единственное мгновение. В ту самую минуту мир сузился до пламени, обретшего форму человека, чтобы обнять последнюю девушку из рода, уничтожившего когда-то очень давно целое племя.

Проснулась я днем и на крыше дома, в котором мы снимали квартиру. По небу бежали облака, внизу проезжали машины, ничто не говорило о ночном происшествии. За мной никогда раньше не замечались приступы лунатизма и потому сомнений в ночном пожаре не осталось. Я точно знала – это не было сном.

На тот момент мне исполнилось семнадцать. Хорошая семья, учеба в ВУЗе среднего уровня, стабильная жизнь – все исчезло за единственную ночь. От этой мысли я вспыхнула пламенем и в ужасе, перемешанном с восторгом, принялась разглядывать горящие руки.

Пижаму огонь решил взять в качестве сувенира, и потому на крыше я оказалась нагишом, но ветер совсем не морозил тело. Не было ни озноба, ни тревоги, ни мелкой дрожи, ни даже мурашек. Ночное пламя подарило мне новую жизнь и судьбу. Оно дало мне новое имя – дитя Огня.

С того дня пламя меня не трогало, я сама стала пламенем. Но переезды не прекратились, хоть и изменилась их причина – теперь при любом душевном колебании я загоралась ярким и жгучи огнем. Пришлось бросить учебу, перебираться с места на место, учиться зарабатывать на жизнь всеми возможными способами.

И вот однажды я встретила его. Он не был огнем, не был Пламенем. Его история была более проста и понятна, но меня тянуло к нему, словно магнитом.

Сначала он показался мне простым и милым молодым человеком. Пусть и со своей причудой – крутил в руке монетку, которая никогда не покидала его ладонь.

Мы познакомились с ним случайно, столкнувшись в переходе. Он сам протянул мне руку для помощи, и я ощутила сколь холодна его ладонь. Но сколь прекрасны и бездонны были эти синие, словно река, глаза.

Мы нашли друг друга нечаянно, но видимо того хотела сама Судьба. Он-то и дал мне имя Саламандра, рожденная из пламени. Утвердил мое знание, что мы с огнем стали неразлучны.

Монетка не давала покоя, но оставалась загадкой. Мы не заводили об этом разговора, не касались тем, которые могут отличать нас от простых людей.

И все же яркие, вспыхивающие во мне алыми, а в нем синими искрами чувства позволили нам открыться друг перед другом.

Он называл себя Сыном Моря. И это имя оно дало ему само.

В двадцать ему привелось служить на северном флоте. И вот однажды их судно попало в сильнейший шторм, а его смыло за борт. В той ледяной воде выжить не мог никто, стихия вытягивала жизнь скорее, чем кто-то успевал это осознать. Его же обволокло что-то теплое и мягкое. Оттого-то он не испугался, не попытался спастись или найти в окружившей темноте свое судно. Видимо Море приняло его, как когда-то приняло меня Пламя.

С тех пор он не чувствовал мороза и не знал усталости. Но часто замораживал вещи в приступе гнева. Его это терзало куда больше, чем меня. И потому он начал поиски ответа, как вернуть свою прежнюю жизнь.

Добрый человек посоветовал ему отправиться в путь на север, где Море превращается в лед или в Горы, где воздух становится снегом, чтобы понять, как пересилить себя, чтобы научиться жить.

Там-то он и увидел свое истинное Я, то Я, которое могло себя контролировать, то Я, которое знало, зачем Море спасло его тогда, в шторм. Оно и дало ответ, как контролировать себя, свои эмоции.

Монетка всегда была с ним, она помогала перевести свой гнев в спокойствие. В такие моменты она лишь немного покрывалась льдом, но в остальном ничем не отличалась от множества других.

Я тоже попробовала крутить монетку, но вскоре она плавилась в моих руках. У Пламени меньше терпения и больше ярости. Это невозможно контролировать, с этим нужно просто жить.

И мы жили, принимая свою новую судьбу, какой бы она ни оказалась. Научились чувствовать друг друга, понимать, успокаивать. За тридцать лет мы стали половинами одной стороны хаотичной силы.

Но однажды я потеряла его. Почувствовала, что ему очень плохо, так плохо, что даже монетка не в силах помочь. А меня не оказалось рядом.

Даже самый быстрый бег не помог мне добраться до дома так скоро, чтобы успеть помочь. Отворив двери нашей квартиры, в которой мы прожили последние семь лет, я уже не обнаружила его, лишь огромную лужу на полу и записку на столе.

«Прости, что не дождался тебя, - гласила она. - Уже тяжело и невозможно терпеть, я наконец понял, что жить нет смысла. Нас только двое: ты и я. Но наши стихии не дадут потомства, а мы никогда не умрем. Однажды я потерял семью, друзей, и теперь боюсь потерять тебя. Потому мне стоит остановиться и просто уйти. Ни в коем случае не плач, прошу лишь осуши все, во что превратит меня Море. Не хочу оставлять в этом мире ни следа.»

Я исполнила его последнюю просьбу, я осушила все… все до чего достало пламя. В этом доме больше никто не остановится, ибо я не стала скрываться – сожгла все и ушла, оставляя за собой пепел.

Вы можете упрекать меня или корить, но это мое решение. В этом мире осталась только я, больше никого. Единственный подобный мне ушел из жизни добровольно.

А мне остается последовать совету доброго человека. Отправиться на поиски гармонии с силой. Говорят – на планете осталось мало действующих вулканов, но Пламя подскажет мне путь. Я должна встретиться со своим Родителем, я должна найти ответ на вопрос, почему Он так поступил, почему ушел, оставив меня в полном одиночестве. Мой путь уже не изменить. Пусть дорога мне еще и не известна.

А чтобы оставить о себе память, чтобы хоть кто-то узнал нашу историю, я оставляю эту запись. Мне еще рано уходить так, как ушел Он.

Видеомагнитофон включился на перемотку. Девушки ошеломленно смотрели в экран, парни же встали и продолжили заниматься своими делами.

Наконец Катя спросила:

- Как вы думаете, она еще жива?

- Ну что за глупость? – резко ответил Олег. - Сказка все это, какая-нибудь любительница мистики оставила, специально.

- Ага, и комнату спалила тоже прикола ради, - заметила Света.

- Ну не знаю, а вдруг. Не верю я в людей с такими способностями, не может такого быть, - Слава выключил телевизор и вернулся в кресло.

В комнате воцарилась тишина, такая, которую можно назвать гробовой. Каждый думал о своем. Видимо и парней задел рассказ Саламандры, рожденной огнем. Но молчали все, не желая нарушать тишину.

- Все, вы как хотите, а я решила, собираюсь, - Катя встала с дивана и направилась к двери.

- Куда? – удивленно спросил Олег.

- Искать ее, - Катя кивнула в сторону телевизора. - Она не просто хотела рассказать нам о себе, оставить след, она хотела что-то сказать этим.

- Я согласна, - Света подошла к Кате. - Я тоже пойду.

- Ой, дуры! – Слава встал и прошелся по комнате. – Причем отменные, не на каждом углу таких повстречаешь. Ну, вот и где вы ее искать будете, если все это правда? в чем я лично сомневаюсь.

- Она же сама сказала, действующих вулканов не так уж и много.

- Ага, а еще они все за пределами нашей страны. Откуда у нас деньги?

- Ну, мне мама предлагала поехать с научной экспедицией на лето, - Света пожала плечами. - Если вы хотите, то могу поговорить, чтобы мы все поехали.

- Я за! - не раздумывая, воскликнула Катя.

- Ну и что с ними делать? – Олег посмотрел на Славу.

- А что еще делать, лето, каникулы, без нас пропадут. Я тоже еду.

- Хорошо, если едем, так все вместе. Ну, чего стоим? Пошли вещи собирать.

Катя подбежала к телевизору и вытащила из магнитофона кассету. Она хотела взять Саламандру с собой. Как же иначе они узнают друг друга при встрече?