Шанни спала сутки напролет. Маленькая, бледная, она лежала под ворохом одеял на несоразмерно большой кровати. Мертвые слуги не отходили от девочки – ту лихорадило. Невольно вспоминалось, как два года назад Кай угодила в прорубь. Рэнд успел тогда вытащить сестренку, но она серьезно заболела и два месяца лежала вот так же, то и дело заходясь кашлем. Только, в отличии от некромантки, у нее не было ни слуг, ни хорошей еды в достаточном количестве. Тяжелая тогда выдалась зима.
Через четыре дня к замку прокралась Риша. Покойницу, как единственную, с кем точно ничего не случится, отправили узнать, что с отрядом паладинов. Кроме того, некромантка все еще не знала, что Риша уже не подчиняется ей. В случае, если зомби обнаружат, это могло дать некоторое преимущество.
Но Ришу не обнаружили. Зато она умудрилась выловить Рэнда. Тот эти четыре дня бесцельно шатался по замку и двору, не зная, чем себя занять. Он не привык бездельничать, но и отыскивать себе лишнюю работу не любил. Время от времени, когда некромантка просыпалась, она звала его, жаловалась на приснившиеся кошмары, просила подержать за руку и снова засыпала. Рэнда такое положение дел полностью устраивало. Вот только то, что Шанни напомнила его сестренку, напрягало. Рубить и упокаивать мертвяков – это одно. Убить маленькую девочку, пусть даже натворившую такое – совсем другое дело. Он не был уверен, что сможет. Впрочем, возможности пока все равно не подворачивалось, и Рэнд предпочитал не торопить события.
Риша, подкараулив его во дворе, дернула его в заросли кустарника. Рэнд, хоть и узнал ее сразу, несколько секунд не мог ничего сказать. В колючем свете зимнего солнца было ясно видно, что перед ним – труп. Если осенью девушка отличалась от живой только цветом глаз и кожи, сейчас признаки смерти стали заметнее. Странно, что он так ясно понял это только сейчас, ведь они не виделись всего несколько дней.
– Надо же, живой. – Риша улыбнулась, тихо и тепло. – Как тебе это удалось?
Следом, ломая кусты, ворвался Джошуа. Увидев, что Рэнд никуда не убегает, а болтает с зомби, он привычно застыл рядом.
– Ты как здесь? – быстро спросил Рэнд покойницу. – Нет, подожди… Рутт со Стефаном выбрались?
– Выбрались, – кивнула покойница. – Они в порядке. Меня отправили узнать, что с отрядом паладинов.
Рэнд обернулся на Джошуа. Обсуждать все при мертвеце не хотелось. Тот, конечно, не доложил пока некромантке про меч, но ведь выложит все, даже если не захочет, как только ей вздумается спросить.
– Сторожит меня, – пояснил он Рише, и обратился к Джошуа: – В сторонке не подождешь, а? Я никуда не сбегаю, просто разговариваю.
Можно было бы, конечно, добавить еще что-нибудь, но ведь не рассказывать же о планах об убийстве Шанни. Риша, поняв, в чем дело, тоже попыталась его убедить.
– Отойди всего на несколько шагов, пожалуйста, – мило улыбнулась она. – Это не нарушение приказа, ты ведь не даешь ему сбежать.
Поколебавшись, Джошуа все же отошел. Им повезло, что мертвецы ненавидели свою хозяйку. Рэнд быстро пересказал события последних дней.
– Так паладины сгорели? – удивилась Риша.
Рэнд кивнул.
– Тут весь двор полыхал. Шанни сейчас двинуться не может, но я не знаю, когда она восстановится. Нельзя сюда только войско вести, надо, чтобы ее и магии лишили.
– Я все передам, – серьезно кивнула Риша. – Вообще-то, гонца в столицу хотели отправить еще вчера, как и говорил глава отряда. Но оставшийся вместо него паладин уперся и твердил, что надо сначала точно узнать, не выжили ли они. Хотел отправиться на разведку сам, но Стефан и Рутт его не пустили, отправили меня. Ты бы видел лицо этого паренька, когда он понял, что ему будет помогать зомби!
Рэнд хмыкнул. Представить себя на месте упомянутого паладина было легко – достаточно было вспомнить себя полгода назад.
– Так, значит, сюда все-таки придет войско?
– Надеюсь. В любом случае, это будет не раньше, чем через три-четыре месяца. Продержишься?
– Попытаюсь, – криво усмехнулся Рэнд. Не смотря на то, что срок был большой, ему стало легче. Теперь хотя бы было, чего ждать и на что надеяться.
– Когда я уходила, Стефан и Рутт уговаривали того паренька ехать на мертвом коне, чтобы добраться в столицу быстрее. Не знаю, согласится ли он.
– Вообще-то, – задумался Рэнд, – так ведь и правда быстрее. А сейчас, пока снег не стаял, можно отправить сани с мертвым конем и двух человек, чтобы сменяли друг друга на поводьях. Тогда им почти не придется прерываться на отдых и в столице они будут через несколько недель.
Представив реакцию Хенгиста на такую идею, Риша рассмеялась.
– Я это передам.
– Кстати, – вспомнил Рэнд. – Я вот все понять не могу. Если зомби после смерти ничего не чувствуют, почему лошади все равно слушаются поводьев?
Риша нахмурилась, задумавшись над вопросом, и развела руками.
– Магия!
Рэнд широко улыбнулся. Он, оказывается, успел истосковаться хоть по кому-то близкому. По Рише он тоже скучал, но об этом предпочитал не думать.
– Мне пора идти, – виновато улыбнулась покойница. – Надо рассказать обо всем как можно скорее.
– Уже? – он с досадой хмыкнул. – Да, ты права. Иди, пока Шанни не проснулась.
Уже развернувшись, Риша остановилась, достала из маленьких ножен на поясе нож, скрутила и отрезала длинную прядь волос.
– Протяни руку, – попросила она Рэнда.
Тот послушно протянул правую руку вперед, и девушка, отодвинув рукав, повязала ему прядь волос на запястье.
– На память, – пояснила она. – Ты только выживи, хорошо? Войско скоро будет.
Черт бы побрал такую память, тоскливо подумал Рэнд. Тут забыть бы поскорей. Сделав шаг вперед, он сгреб девушку в охапку и несколько секунд стоял, не отпуская.
– Удачи, – пожелал он.
Кивнув, Риша быстро побежала прочь. Проводив ее взглядом, Рэнд пониже опустил рукав, чтобы спрятать прядь. Три или четыре месяца – вполне конкретный срок. Пусть неопределенность и сохраняется, но это время выдержать можно.

Решил рассказать про свою семью, дело в том, что родители у меня глухонемые, точнее только отец, мама просто глухая, но говорит и читает по губам. Расскажу про детство, ее обучение.
Итак дело было в советском союзе,в КазАССР(Казахстан ныне) 70 годы. У мамы в детстве в возрасте 4 лет начались дикие проблемы со здоровьем, несколько раз заболевала воспалением легких, уж точно не упомню медицинское название болезни. Доподлинно неизвестно вина ли врачей, или же просто осложнение, но ей вкололи какой-то препарат и вылечили, в дальнейшем не повторялись болезни, однако она окончательно потеряла слух, ни слуховой аппарат, ни какие лечения не помогают и не помогут, так как умер слуховой нерв. Родители ее очень переживали по этому поводу, и узнавали через знакомых что можно сделать, через них и узнали что в Москве располагается школа для слабослышащих(так это называлось), директором ее было некий К. А. Микаэльян(сейчас даже улица в честь него названная есть в том районе, где располагалась школа), величие его состоит в том, что он был новатором, решил детей обучающихся в его школе, сделать наиболее приближенных к здоровым людям, учащимся запрещалось говорить на языке жестов, только читать по губам, и говорить самим. Правдой-неправдой бабушка с огромнейшим трудом смогла засунуть маму в эту самую школу(ежегодно проводилось тестирование и неуспевающих детей выгоняли со школы). Когда мама и бабушка приехали в Москву, нужно было хоть чему то обучить ребенка. Бабушка нашла логопеда, она была очень уважаемым человеком в этой школе, по характеру очень добрая, умела ладить с детьми, недаром образование психолога, да и по призванию психолог. Жить маму оставили с ней же, сама бабушка уехала обратно в Казахстан. И тут началось обучение. По рассказам матери, логопед учил по движениям губ выговаривать определенные буквы, правильно ставить ударения в словах, а также читать по губам. Не представляю сколько труда и души вложено было в обучение. Но в итоге добились первоначальных результатов, мама могла коряво выговорить алфавит(слова она еще не могла хорошо выговаривать естественно), это означало что мама сможет учиться в данной школе, она не необучаема. Прожила мама с логопедом все лето, а затем переселилась в пришкольный интернат. Обучение в самой школе было крайне тяжелым, было тяжело усваивать материал, но учителя были с душой, они старались сделать так, чтобы каждый ученик смог усвоить урок, следили за каждым учеником, за его успеваемостью. Были гении даже по нашим меркам, с ее параллели мальчик умел свободно писать на 7 языках, сама учитель, к слову, свободно говорила на 4х, и при словесных перепалках, они переходили на какой-нибудь французский так чтобы никто не понял их)) Сама мама свободно владела немецким, даже могла говорить на нем, но с очень жестким русским акцентом, так как использовала русскую транслитерацию для произношения немецких слов, но зато могла спокойно переводить с немецкого на русский. Каждый учитель в школе имел огромный опыт преподавания, любил свой предмет, и исключительные педагогические умения. (к слову зар.плата их составляла на тот момент 500 рублей, кто не знает на 70 годы это очень много, вполне заслуженная зар.плата) и вот их труды дали плоды, мама окончила школу до конца. Говорила свободно, быстро, четко, грамотно. Читать по губам она даже могла у быстро говорящих. Почему же в прошедшем времени? Потому что, когда она приехала в Казахстан она была удивлена, человек никогда не видевший в сознательном возрасте провинциальной жизни, она увидела глухонемых Казастана, они не могли ни говорить ни тем более читать по губам, только язык жестов, а мама то его не знала. Ну ничего, научилась, но умения читать по губам и говорить слегка атрофировались, сейчас чтобы мама прочла по губам нужно слегка медленнее говорить, и сама она говорит медленней. Немецкий из-за ненадобности забыла, писать то на нем может, кое-что перевести, но уже не такое свободное владение языком.
В Википедии есть статья прочитайте о директоре, Карп Авдеевич Микаэльян.