На лето с Крайнего севера в 7 лет меня отправили отдыхать к дедушке в Тульскую область.

Я, как дикий ребенок из дикого леса, была в восторге от свежих фруктов, вкуснейшего лимонного мороженного и шикарного двора. Двор окружали хрущевки с трёх сторон, а с четвертой прилегал школьный сад. Было очень много высоких деревьев, я впервые увидела липу и грушу. Соседские бабушки организовывали клумбы, возле подъезда рос огромный, до второго этажа, куст жасмина. Запахи сбивали с ног: шиповник, сирень, липа. Для ребенка с Магадана – это было чудо.

Дедушка на день рождения подарил мне маленький велосипед. Ну что ж я попыталась сама освоить подарок, пока дедушка был на работе. Поймать баланс не получалось, я ехала максимум метр и тут же падала, разочарований было много. Вечером дедушка помогал, он что то объяснял, достал свой велосипед и показывал на нём, ездил без рук и со мной на шее. Но в обучении продвижения были совсем не значительные. В очередной раз, усадив меня на мой подарок, он придерживал его сзади и попутно разговорился с соседом. Видимо разговор был очень интересный, потому что в результате неловкого взмаха двух рук я улетела в огромный и колючий куст шиповника, который рос вдоль дорожки. Вылазить было больно, шипы куста ободрали меня всю, местами оставив занозы. Весь вечер меня приводили к нормальному внешнему виду. К велосипеду я больше не притрагивалась.

Спустя 13 лет. Опять отпуск, но теперь к моей маме и маленькой сестричке на дачу. В поселке находилось несколько дворов, в каждом были дети от 2 до 10 лет. Все с гигиканьем носились по дорогам на велосипедах, устраивали гонки. Я следила за своей сестрой, пока мама была на работе. Сестренка очень удивлялась, что я не катаюсь вместе с ними, а только прогуливаюсь. Пришлось сознаваться, что езде на велосипеде не обучена. Сестрица не долго думая, рассказала об этом всему поселку. Она приводила детей ко мне и требовала, что б я подтвердила своё неумение ездить, потому что ей не верили. Было очень неприятно в этом сознаваться, дети тыкали в меня пальцами и громким шепот обсуждали мной изъян. Как то вечером после чая мне это окончательно надоело. Я дождалась, когда дети лягут спать, взяла мамин велосипед и пошла учиться перед воротами дома. Успехов не достигла, но меня увидели соседи. Это был провал, каждый подходил с советом. И ладно бы с советом, чаще всего были фразы: "А чего тут учиться, села и поехала!» Как же это бесило! Промучившись до полуночи, я всё еще не умела ездить.

Прошло уже 20 лет. Я так не езжу на велосипеде, когда мимо проезжают, испытываю гремучую смесь зависти и злости на себя. Ведь, кажется, это так легко, все вокруг умеют. Этим летом буду пробовать еще раз!

Иван Иванович выгнал жену из дома. Так и сказал, когда она к старшему сыну собралась погостить, мол, езжай, хоть отдохну от тебя. За 45 лет совместной жизни ни разу надолго не расставались, надоела, мол.

Бабка Фрося как-то жалостливо посмотрела на своего старика, покрутила у виска всем известным способом и, взяв сумку с гостинцами для внуков, укатила на автобусе в райцентр.

Старик закрыл за женой калитку и гоголем, по- хозяйски прошелся по двору. Поправил вилы у сарая, прикрыл дверь в курятник. Зашел в дом. Красота. Тихо и спокойно. Наконец-то можно смотреть по телевизору то, что хочешь, а не бабкины сериалы. Иван Иванович пнул ногой любимую хозяйкину кошку, развалился в кресле. Подумав, задвинул за диван корзинку с бабкиным вязанием.

Перебрав каналы, никак не мог выбрать, так и бросил пульт. Походил по дому. Скучно. Была бы бабка – поругались бы…

К обеду дед нагрел себе борща. Обжигая пальцы притащил тарелку к телевизору, бабке назло. Сел, взял ложку и вспомнил, что хлеб не взял. По привычке крикнул в пустоту коридора: «Мать, хлеб захвати!» И осекся. Пришлось самому идти на кухню.

Весь день до вечера маялся от тоски. Дела не шли в руку, под бабкины нравоучения все получалось гораздо быстрее и лучше. Телевизор не радовал. Новости вообще едва досмотрел. Какие уж новости, когда некому мнение свое высказать. Покрутил в руках карты и вспомнил, как они с женой по вечерам в подкидного играли. Бабка, зараза, всегда выигрывала. Потом пили чай и незлобно переругивались.

Ночь в одиночестве показалась вечностью. Хоть и не было бабкиного храпа, и никто не шаркал по полу в предрассветную рань, все равно не спалось. Встал рано, угрюмый и злой. День тянулся так же уныло и длинно.

К вечеру, щурясь и шепча себе под нос номер, старик набрал на сотовом телефоне номер сына, велел позвать к трубке мать. Сглотнув гордость, сурово прочеканил: «Ты это, мать, хватит гостить, домой давай возвращайся». И совсем уж не сдержавшись, дрогнувшим голосом добавил: «Плохо одному».

Бабка примчалась через час. С порога отчитала мужа за грязную тарелку, мимоходом погладила кошку и достала из-под дивана свое вязание. Весь вечер старики играли в карты, переругиваясь, обсуждая семейные новости и прихлебывая час с привезенными бубликами. Дед опять проигрывал, нервно сопел и время от времени говорил старухе: «Житья от тебя нет, не отдохнешь, может, съездила б куда?»

Валентина Чуканова, 2017