Может быть, не очень вовремя, но не дает мне покоя одна тема. Итак, как показывает практика, люди не равны по самым разным причинам.
Но в то же время уже долгие годы в «открытых для мира» обществах (чаще всего именно там) прилагаются усилия для пресечения социальной
дискриминации человека и групп по самым разным признакам, чтобы уравнять людей
хотя бы в порожденных собственно обществом правах, свободах и возможностях. В
то же время в ряде стран того же «свободного мира» широко применяются позитивные меры выравнивания, чтобы преодолеть
социальную дискриминацию – таким образом вроде бы шаг за шагом достигается пресловутое
«разнообразие» («diversity») как некий образец свободного общества («жаль только – жить в эту пору прекрасную уж не придется – ни мне, ни
тебе»). Это, безусловно, тоже форма социальной дискриминации (в данном случае обратной), но в нынешних условиях такие меры действительно в определенной степени
могут быть стратегически оправданными, уместными и понятными, пусть и вызывают
вопросы с точки зрения по-человечески понимаемой справедливости, так как мы
живем здесь и сейчас и некий абстрактный идеал социальной справедливости через
позитивную дискриминацию «большинства» в пользу уязвимых категорий населения с трудом укладывается в голове.
Но лично у меня вызывает большее недоумение еще одна, менее заметная форма
дискриминации, которая в том числе практикуется в подобных свободных обществах (или обществах, стремящихся убедить других в том, что
таковыми являются). В законодательствах некоторых стран в настоящий момент закреплен
такой принцип, как «право
на возвращение» для
иностранных граждан, связанных с этими странами своим происхождением, как
правило, этническим (но не только). Сам по себе более привычный для слуха термин «репатриация» по
отношению к тем, чьи предки могли жить на территории принимающей страны в ее
современных границах сотни, а то и пару тысяч лет назад (а могли и не жить вовсе),
выглядит крайне забавно, хотя особая ценность сего мероприятия для обеих сторон
в общих чертах ясна (взаимная лояльность и минимизация издержек при интеграции –
безусловно, благоприятные условия). Но право на репатриацию по признаку
происхождения, как мне кажется, противоречит лозунгам о равных правах, свободах
и возможностях вообще для всех, в особенности это касается так называемых «открытых обществ»,
которые привыкли хлебосольно встречать тех, кого они сочли социально обездоленными.
Что в свою очередь может вызывать подозрения в том, что все подобные лозунги –
пусты, а поступки – непоследовательны и характеризуют пресловутую «многовекторность» – попытки
усидеть на нескольких стульях. Ведь если уж назвался груздем – будь добр, полезай
в кузов. Если та же массовая миграция из менее благополучных бывших колоний в
богатые бывшие метрополии еще как-то исторически и экономически оправданна (пусть
и вызывает сомнения), а беженцы в большинстве случаев вопросов не вызывают, то
само по себе создание на ровном месте дополнительного социального преимущества кому
бы то ни было на основе примордиального (aka врожденного,
незаслуженного собственными силами) признака выглядит очень нелепо на фоне выставляемой напоказ борьбы с
различными формами социальной дискриминации, в том числе как раз по признаку
происхождения. Конечно, в каждом отдельном случае могут быть нюансы, которые
допустимо в разной мере понять и принять, но когда из двух человек, рожденных и
проживающих в схожих условиях, здесь и сейчас один по умолчанию имеет потенциальную
возможность улучшить свое положение или получить дополнительные общественные
блага из-за, допустим, своего этнического происхождения (чем люди активно пользуются, – например, выходцы с постсоветского
пространства),
тогда как второй подобной дефолтной возможности лишен, невольно в который раз приходишь
к выводу, что все эти свобода, равенство и братство – для кого надо свобода, равенство
и братство. Что и подтверждает этот небольшой и, казалось бы, не столь важный
пример, один из многих подобного рода примеров. Ведь в данном конкретном случае
ясно просматриваются признаки сегрегации, что сильно портит картину идеальных
воображаемых миров, где нас нет. И где кого-то готовы принять в сообщество из-за
его происхождения, в то время как остальных – нет. Пусть даже в основе всего не
только интересы принимающего общества, но и благие намерения (которыми, как
известно, вымощена дорога в ад). Можно сказать, что ситуацию я понимаю, но не принимаю. Хотя, вероятно, я на самом деле чего-то не понимаю.
