Расскажу вам историю. Сразу предупрежу: если у вас слабая психика, проблемы с давлением или вы верите в святой институт брака, а еще верите попам — лучше закройте вкладку. Я предупредил. История будет с привкусом ржавого железа, семейных интриг и лёгким душком полувыветрившегося трупного сарказма. В общем, уютная такая история из двухтысячных. Как борщ, но вместо говядины — наследственные дрязги.
Мой отец женился на моей матери молодым. Таким, знаете, зеленым, горделивым юношей, только что с физтеха. В голове — физика, квантовые флуктуации, графики, разряды и уверенность, что ФСБ — это, если не престижно, то точно по уму. Ну а что? Служить Родине, носить фуражку, раз в полгода иметь "путёвку" на отдых в виде командировки в какой-нибудь богом забытый район с радиоактивной пылью.
В тот момент он был, скажем так, гол как сокол. Из имущества — диплом (хотя его мать жилда в трехкомнатной квартире, отца моего очень быстро сбросила в новую семью), характер и идеализм. В отличие от семьи моей матери. Моя бабушка по материнской линии — женщина кремень. Настоящая советская труженица: ордена, грамоты, характер, способный при случае пробить бетон. Вместе с дедом за годы честного труда они сколотили состояние по советским меркам — квартира, дача, холодильник, на котором не надо танцевать, чтобы он начал морозить.
Словом, зажиточные. Не олигархи, конечно, но с беконом в холодильнике и запасом тушёнки, достаточным, чтобы пережить три ядерные войны.
Свадьбу сыграли быстро — то ли любовь, то ли бабушка решила, что нечего тянуть, раз "залет обеспечен". А поскольку в СССР с контрацепцией было туговато, то и я, как говорится, долго не заставил себя ждать. На всякий случай: я был не плод любви, а скорее результат недостаточной информированности в вопросах репродуктивной гигиены и желании отца взлететь по карьерной лестнице (семейных в ФСБ очень любят).
Бабушка решила "молодым надо помочь". Под моё рождение выделила двухкомнатную квартиру, в которой раньше жили вповалку все — и дед, и бабушка, и мать с отцом. Для себя с дедом выбила через своё предприятие однушку. Не то чтобы хоромы, но стены были, крыша не текла, и тараканов можно было пересчитать поштучно.
Наступили 90-е. Кто не жил в это время — считайте, вам повезло. Страна рушилась, очередь за сахаром стала местом для сплетен, а слово "приватизация" носило легкий оттенок мошенничества. На фоне этого весёлого бедлама мой отец, уже к тому времени капитан ФСБ с доступом к юристам и чёрной форме, решил: "А не смахнуть ли мне немного с родного семейного каравая?"
Бабушка, чтобы выбить однушку, прописала отца в квартиру, где мы все вместе на тот момент ютились. Это увеличивало "жилплощадь на человека", и, соответственно, шанс на расширение жилья. Всё шло по схеме: прописал — получил — выписал. Только вот с последним пунктом вышла заминка. Папа не просто остался прописан. Он приватизировал свою долю. Да, друзья мои, приватизировал не только воздух, которым дышал, но и свою долю в квартире бабушки и деда, которая по факту никакого отношения к нему не имела. Как это произошло толком объяснить не смогла ни мать, ни бабушка. "Дуры, че!" Это все что я от них слышал уже в конце.
Юрист, видимо, оказался с душком. Прописка = доля. Доля = собственность. Собственность = ты уже не гость, ты хозяин, милый. Так отец стал гордым обладателем трети квартиры моей бабушки, где он только ночевал и не платил ни за свет, ни за газ, разве что за своё презрение к тёще.
Никто тогда не обратил на это внимания. А зря.
Жили с матерью они как кошка с собакой. Только кошкой был я, а собакой — отец. Иногда наоборот. Иногда все были собаками. Они сходились, расходились, кидались друг в друга сковородами (буквально), потом снова вместе шли на рынок за картошкой, как будто ничего не было. Токсичность этой связи могла бы быть темой дипломной в психологии. Но в 2006 году отец решает с концами съехать к своей маме.
Внимание: съехал, но на развод не подал. Долю в квартире возвращать не спешил. Типичный мужик — ушёл, но оставил себе место, куда можно вернуться, как будто это не семья, а курорт. Мама, к слову, была не против — главное, чтобы он исчез с горизонта побыстрее. Всё, дыши свободно, милая. Без него даже пельмени стали вкуснее.
Прошло три года. Умирает двоюродная сестра его матери. Одинокая женщина, без детей, с квартирой. Батя тут как тут — вызвался ухаживать. Ну конечно. Кто ж ещё, если не бравый сын ФСБ с дипломом физтеха и лицензией на обаяние.
Она подписывает ему однушку. Мол, "мне никто кроме тебя не нужен", "ты мне как сын", "не забудь помыть полы в ванной". Я её знал. Хорошая была бабуля. Она просила, чтобы квартира после смерти отца досталась мне. Потому что я ей нравился. Потому что я не пил, не курил, и всегда выносил мусор.
Казалось бы — вот оно, семейное счастье. Наконец-то тишина.
Но наступает 2010-й. Отец сообщает новость: он встретил женщину своей мечты.
Ха. Мечта. Мечта, от которой потом просыпаешься в холодном поту, с пустым кошельком и куском гипсокартона в руке. Женщина с выводком взрослых дочерей, внуками, безработным мужем-алкоголиком младшей дочери и мечтой о новой стиральной машине. И это счастье живет в одном доме, на одной лестничной клетке. Всё это в придачу к старой двухкомнатной квартире и внезапной вере в православие у его жены. Хотя не внезапной, скорее выгодно внезапной. Такие люди любят верой прикрывать свои грешки, а потом забывать и про Бога, и про веру, и про свои обещания. Но"Спас" она смотрела регулярно, да. Православие!!!!!
Он женится на ней. Делает в её квартире ремонт. Ставит мебель, технику, телевизор, на котором можно смотреть и «Спас», и собственную жизнь, уходящую под откос.
И тут — рак. Как будто по сценарию. Химии, операции, надежды, молитвы, свечи, заговоры, батюшки — всё как в сериале, только без заставки. Два года. Я мотался к нему по больницам. А его новая жена в это время пекла пироги и клялась, что она "ничего не хочет", "ни на что не претендует", "всё по любви". Прямо святая Мария, только вместо младенца — пенсионная карта ФСБ.
И как вы думаете, что делает этот "ангел во плоти"в первую очередь?
Правильно. Подает на наследство. Внаглую. Со всеми документами, нотариусом и лицом святой девственницы. Снимает все деньги с ЕГО карты за неделю до его смерти. Забирает компенсацию на похороны от ФСБ — 250 000 рублей. Хватает всё, что не прибито гвоздями. Прихватизирует всю технику на лям. Даже утюг. И ждет наследства. Православие!!!!!
Ах да, ещё пыталась оттяпать долю в квартире моей матери и трешке матери моего отца, но это отдельная история. Моей матери, Карл! Пришлось через нотариуса, через обмен долей, через юристов и шаманов спасать хоть что-то. Спас, конечно. Но впечатления — как после аварии. Жив, но от машины остался только бардачок и ковер в багажнике. Православие!!!!!
К выводам: Наша православная тушка молитвами всего за 2,5 года брака с моим отцом, получила ремонт в своей двушке, новую мебель, новую технику на лям, пол квартиры в Гольяново (от продажи квартиры она получила два миллиона триста) и еще сверху полмиллиона в качестве компенсации за долю квартиры моей матери, компенсация от ФСБ, и еще хрен знает сколько ей удалось снять перед смертью отца с его карты. В сумме около трех-четырех лямов на 2012-ый год. Просто за то, что рядом постояла поплакала в платочек.
Дорогие мои. Какая бы у вас ни была любовь и вера — всегда имущество должно быть отдельно. Свадьба — это не объединение душ, это начало раздела жилплощади. Никогда, слышите, НИКОГДА не прописывайте никого "просто так". Даже если человек вам готовит борщ, гладит рубашки и целует в макушку. Завтра этот борщ будет стоить вам половину квартиры, а рубашки постирают уже судебные приставы.
Изучайте законы. Не доверяйте юристам, у которых в кабинете вместо лицензии висит икона. Не ведитесь на разговоры о "любви до гроба". Гробы — они, знаете, нынче тоже не бесплатные. А любовь… она проходит. А вот ипотека — остаётся.
И пусть ваш выбор не станет вашим приговором. Православие!!!!!
