kirillpanfilov

Часто в голову приходят хорошие идеи, которые бы неплохо воплотить. Но помимо идей стоит помнить ещё о нескольких вещах, которые помогут сделать ваше будущее произведение как минимум достойным ознакомления.

Идея

Несомненно, это главное. Без стоящей идеи никуда. Проследите, чтобы точно такая же идея до этого никому не пришла в голову. А если уже пришла, то постарайтесь воплотить её по-особенному, чтобы вас не обвинили в плагиате. Идею стоит сформулировать — практически как задачу, которую нужно решить.

«Гигантские сиреневые богомолы с Марса притворяются людьми и хотят завоевать нашу планету, но им мешает московский школьник».

Сюжет

Будь идея трижды интересной, но без сюжета произведение просто скучно будет читать. Продумайте, чем всё начинается, как развивается, что происходит в кульминационный момент, чем всё заканчивается. В зависимости от того, что вы планируете написать (миниатюру, новеллу, рассказ, цикл рассказов, повесть, роман, сагу) сюжетных ходов должно быть разное количество. Уместить двести сюжетных ходов в маленький рассказ можно, но у читателя останутся недоумение и странные ощущения для вестибулярного аппарата. Если это, конечно, не является вашей целью.

«Восьмиклассник Пётр прогуливает школу и заходит за пирожными в булочную. В это время на Землю высаживается марсианский десант. Случайно Пётр замечает странности в гравитационном поле своего подмосковного городка. Например, пирожные не нужно нести в руке, они летят по воздуху сами. Он наблюдает за ними. Это приводит его на заброшенную стройплощадку. Там он видит космический корабль пришельцев. Следит за высадкой, спрятавшись. Проникает на корабль, подвергаясь опасностям. Уничтожает оружие. Угощает пришельцев пирожными. У пришельцев переоценка ценностей. Теперь они хотят захватить только кондитерские».

Аудитория

Для кого вы пишете? Для аудитории 12-16 лет? Тогда попробуйте вжиться и вспомнить, что вы чувствовали в этом возрасте, если сейчас вам уже сорок. Или для всех, от мала до велика? Это будет сложно, вжиться и понять образ мышления шестидесятилетнего мужчины, если вы четырнадцатилетняя девушка, пишущая роман-эпопею о жизни ирландских маргиналов.

Язык

Это как музыка. Он может быть лёгким и плавным, не обращать на себя внимания, и тогда вашу книгу будет читать легко и приятно. А может быть резким, сучковатым, напористым, манерным, провоцирующим, тягучим — в общем, таким, который заставляет внимательно перечитывать фразы, смаковать особо удачные места. Идиоматика, разные стили, игра с ритмом, звучание — все средства в вашем распоряжении.

Играйте как Гоголь: «До чего прекрасна первая половина дня, когда все твои друзья сидят в школе, а ты чудным образом проводишь досуг свой в буфете на углу Краснокаменной и Министерского переулка, и досуг твой скрашивают вещи замечательные, как то: чай в подстаканнике, с блестящей в солнечных лучах ложечкой, пирожное Наполеон, чуть завалившееся набок, и твои личные три пакетика сахара из Макдональдса».

Играйте как Хемингуэй: «Пётр отпил чаю. Он был уже остывшим. Пётр посмотрел в окно и принялся за пирожные».

Стиль

Ваш собственный. Если в произведении, в его языке, деталях, средствах описания, особенностях не будет чего-то личного, характерного только для ваших произведений, то все могут подумать, что это уже написал Хемингуэй или Гоголь. Работайте над этим. Испишите сотню черновиков, вырабатывая собственное видение и собственную манеру передачи мыслей, прежде чем делиться этим с читателем.

Детали

Без фанатизма, но определённое количество деталей и мелочей позволяет воспринимать мир произведения как более объёмный и реальный, даже если это фантастика.

«Пётр смахнул крошки с синих штанов. В карманах всегда помещалось много вещей, поэтому правый карман уже давно стоило бы зашить. Солнце слепило даже сквозь задёрнутые занавески в кафетерии, и мальчик прищурился, разглядывая странных существ в конце улицы, пыльной, как всегда в конце мая».

Бэкграунд

У всего, что описывается, должно быть прошлое: фон для событий. И возможность расширения в разные стороны. Почему Пётр решил прогулять школу? Потому что учительница по математике слишком часто стала вызывать его папу после уроков? А папа стал менее внимательным, вплоть до того, что получил выговор по работе, в честь чего Пётр стоял в углу, как маленький? Почему марсиане выбрали именно Землю? Почему в булочной было так мало людей, и почему рядом со школой была заброшенная стройка?

Хронотоп

Если иначе: время и место действия. Слабость некоторых начинающих писателей в жанре фэнтези — помещать персонажей в какой-то условный мир без истории и пространственной привязки. Из-за этого мир оказывается картонным и плоским. А если мы точно знаем, что действие происходит в 2003 году в Серпухове, то мы можем очень точно воссоздать детали времени и быта конкретно этой точки и этого периода, из-за чего повествование окажется трёхмерным и привлекательным. И у нас не будет соблазна писать псевдоисторические глупости:

«Восьмиклассник Пётр спешно доел заварное пирожное, засунул в карман мобильник и выхватил меч, после чего укокошил всех марсиан. Король пообещал школьнику медаль, а царевна ласково улыбнулась ему».

Персонажи

У каждого должны быть: внешность, одежда, характер, особенности и слабости, вкусы и антипатии, родные и близкие, работа или учёба (или любое другое занятие), желание есть и пить, способности и то, к чему человек непригоден. Это всё сделает персонажей не безликими, а более живыми.

Динамика

Скорость произведения может меняться. Например, от неторопливой в начале текста к очень плотному сюжету в кульминационной части. Управляя динамикой, вы сможете держать в напряжении читателя и заставлять его желать узнать, что будет дальше.

Драматичность

С самым привлекательным персонажем может случиться что-то плохое. У школьника не оказалось денег, он не смог заплатить за завтрак, и сильные руки продавщицы не дают ему спасать мир. Или что-то менее пафосное и более трогательное. Некоторым читателям нравится переживать.

Эстетика

Эстетика бывает разной: произведение может быть очень красивым, а может быть в буквальном смысле отталкивающим, как у Э. Лимонова или Р. Мураками. В любом случае читатели найдутся, но если никакой эстетики не прослеживается, и текст сухой и безликий, то читать его смогут с удовольствием немногие.

Элемент неожиданности

«Космическая принцесса кинулась к школьнику и поцеловала его. Он стоял пунцовый и думал лишь о том, что под внешностью этой милой девушки скрывается богомол».

Cute-элемент

Непоседливая маленькая девочка в качестве второстепенного персонажа, пушистый кролик или милые слабости у персонажей добавят возможности вызвать у читателя улыбку. Всегда должны быть места, которые захочется перечитывать. Питбуль или утконос в качестве cute-элемента вряд ли подойдут.

Грамотность

Уважайте читателя и пишите грамотно. Следите за орфографией и пунктуацией, стилем, повторами, длиной предложений, обилием запятых. Не думайте, что это работа корректора и редактора. Если вы владеете языком в достаточной степени, вам открыто больше возможностей для создания хорошей книги.

Название

Если обложка для книги не всегда в вашей власти, то название даёте вы. И это первое впечатление, которое будет у читателя от произведения. Второй раз первое впечатление произвести не получится, и от того, насколько удачное название, будет зависеть, начнут ли вообще читать. Так что подумайте, стоит ли выбрать эпический вариант «Сага о завоевании марсианскими богомолами нашей усталой планеты» или что-то слегка провокационное в стиле «Сила тортика и покорение космоса».

Например, вы с детства не любите звук Р и думаете: вот бы говорить на языке, в котором этого звука нет? Пожалуйста, к вашим услугам китайский.

Или вы считаете ненужной условностью, что слова женского рода чаще всего заканчиваются на -а. Почему бы им не начинаться на согласную? В этот момент вы пытаетесь изобрести чеченский язык.

А тогда чтобы слова на гласную начинались? Абхазский. Там всего два гласных звука. И 80 согласных. Большая часть существительных начинается на а-, потому что это артикль (ачай, амашьына, аинститут и т.п.).

Ага, говорите вы, а так, чтобы вообще одни приставки, а не суффиксы? Ещё немножко, и вы изобретёте суахили (Танзания, Африка).

А чтобы совсем без суффиксов, приставок, окончаний этих, так можно? Вьетнамский.

А вот чтобы суффикс внутри слова? Индонезийский. Или иврит, смотря что вы имеете в виду.

Хочу без ударения! — в отчаянии говорите вы. Ладно, японский.

А чтобы как будто ударение было, но как будто нет? Без проблем, грузинский.

А чтобы не говорить, а петь? Чтобы как по нотам? Такие языки есть? Да, я бы только уточнил, вам хватит 4-5 тональных регистров, как в китайских диалектах, или лучше шесть, как во вьетнамском? Или 9-11, как в языках группы мяо-яо (регионы Китая)? Там требуется хороший музыкальный слух, чтобы понимать друг друга, особенно в магазине (И — один, а И — сто миллионов, чувствуете разницу, да? Слова отличаются только тональностью.)

Вы заинтересованно спрашиваете: а какие-нибудь дурацкие согласные есть в языках? Ну, там... Ни слова больше! — говорю я вам. Потому что три вида Л в тамильском (юг Индии) не хотите? Для одного из них надо изображать, как будто вы хотите проглотить язык. Или щелчок языком, как будто у вас лопается жевательная резинка? Это согласный в зулусском языке (ЮАР). А в койсанских языках (юг Африки) есть звук поцелуя, который тоже может быть согласным, и для него есть буквы в алфавите.

Вы не знаете, что ещё придумать, и наобум говорите: а можно язык, чтобы там как у мастера Йоды, шиворот-навыворот слов порядок, и находился глагол всё время в начале? Классический арабский язык к вашим услугам, а ещё ирландский и валлийский (Уэльс).

А вообще вперемешку, в любом порядке? Латинский это умел, и для этого даже есть термин: mixtura verborum (мешанина слов), но всё равно всё понятно.

А артикль не перед словом, а после слова, и чтобы он писался слитно со словом, которое склоняется по падежам, и чтобы сам склонялся, а если есть прилагательных, то чтобы мог присоединяться к прилагательному, и исключений побольше, побольше? В этот момент вы изобретаете исландский язык.

Можно тогда без прилагательных? Корейский.

А пятьдесят деепричастий? Тоже корейский.

Без прошедшего времени? Нивхский (Приамурье).

Чтобы ударение на Р, или на Н, или... Чешский, сербский, японский, какой вам больше нравится?

Миллион глагольных форм, умоляюще спрашиваете вы, можно? Баскский язык (север Испании и юг Франции), там их даже чуть больше у каждого глагола. Правда, употребительных глаголов всего 20, так что вам придётся выучить всего 20 миллионов форм спряжения, нереально облегчает задачу.

Ну я всё равно хочу изобрести язык, отчаиваетесь вы, чтобы там всё по-дурацки было, говорите вы, и чтобы его изучали, и чтобы на нём куча народу говорила? И тут я вас огорчу: такой язык уже изобретали в конце XIX века — язык воляпюк. Кстати, его создатель очень слабо знал изобретённый им язык.

Какая бы бредовая идея не пришла вам в голову, в каком-то из языков мира это уже есть. И я не знаю, нужно ли этому радоваться или печалиться.

У меня была подруга Таня, у неё был знакомый Евгений, который отправлялся в мой город Саратов, и в том была моя погибель, потому что Евгений вёз мне 6 бутылок вина.

Два года до этого мы с Таней говорили про искусство, и хитрыми путями она вызнала, что я трепетно отношусь к вину. Виноделие оказалось у неё в крови, она решила мне отправить попробовать собственноручное, сливовое, ежевичное и абрикосовое. Но не почтой же. И вот теперь следите за масштабностью замысла.

Таня узнаёт, кто по случаю едет в Саратов. Им оказывается Женя, у него тут в Саратове проект великой стройки, он моложе меня лет на десять, но уже директор и очень беспокойный человек, подробности позже. Таня предлагает Жене отвезти Кириллу в Саратов 6 бутылок вина контрабандой, уже интрига. Женя ставит Тане ультиматум: погулять с ним в качестве оплаты за услуги курьера. Деваться некуда, и Таня выслушивает полуторачасовую экскурсию с подробностями из личной и профессиональной жизни Жени. Прогулка проходит в шахте, так романтичнее, и можно покомандовать подчинёнными.

Но вот наступает день отбытия. Для Тани ещё не закончился предыдущий день: как обычно, она помогает всем соседкам по общежитию с дипломами, когда свой ещё не написан, поэтому утро наступает внезапно. Надо бежать за вином, вино в погребе, ключ увезла с собой мама, скоро рассвет, выхода нет. Операция по поимке мамы и изъятию ключа покрыта мраком, но вот вино уже в пакете, все шесть бутылок, только до отхода поезда Жени остаётся полчаса, а ехать до него час. Такси — это слишком легко, поэтому по телефону находится знакомый, который согласится отвезти её до вокзала, он попадает в пробку, но в итоге всё равно всё хорошо, и Женя, укомплектованный бутылками, набирает скорость по направлению к Саратову. Мне сообщают номер Жени. Я должен встретить его на вокзале, отнестись по-доброму, а главное, забрать вино утром в 9.00.

Дальше интриги. Спать я не ложусь, чтобы не проспать, и к утру пытаюсь выйти на связь с Женей. Телефон вне зоны доступа. Я не паникую, всего через полчаса я узнаю, что Женя в поезде уже успел сменить номер, для конспирации, наверное. Но тут мне пишет Таня. Она на меня очень сердита. Почему, спросите вы? Потому что ей позвонила мама Жени, которой позвонил Женя, который беспокоится, почему это Кирилл ему не звонит, вдруг он его не встретит, бросит на растерзание Саратову, и что тогда делать с этим вином, ситуация вновь безвыходная. Я узнаю новый номер Жени (вдумайтесь: этому короткому предложению в реальной жизни соответствовали около 12 звонков ранним утром в разных часовых поясах), успокаиваю Женю, он маму, мама мстительно не успокаивает Таню, и её успокаиваю я, безуспешно, и я в это утро почему-то очень не люблю всю алкогольную продукцию разом.

Но я встречаю Женю, устраиваю ему экскурсию по Саратову вплоть до его места работы, описываю, как тут жить, есть, спать, развлекаться и уехать обратно, забираю пакет с контрабандой и иду к себе спать.

Временное затишье.

Через несколько дней Таня сообщает мне, что прибыв обратно, Женя признался маме в любви к Саратову, его жителям и ко мне в частности, потому что таких отзывчивых и внимательных людей он ещё не встречал. Все довольны, и я даже попробовал вино, потом его распробовала подруга Марина и сказала, чтобы никому больше не давал, только ей.

Проходит безоблачный месяц, и мне заговорщицким шёпотом пишет смс Женя, а не отправлю ли я ему небольшой пакет с документами. Без проблем, говорю добрый я, еду в нужную фирму, меня подозрительно опрашивают со всех сторон, кто я вообще такой, но вручают мне 12-килограммовую коробку с бумагами. Да, там действительно бумаги, но к составлению проектной документации Женя с партнёрами отнеслись как-то слишком ответственно. Беру такси, еду на почту, отправляю. (Ну то есть как отправляю. За этим коротким «отправляю» около 45 минут на почте, прошу заметить, без очереди.) Пишу Жене, сколько это стоит (он обещал возместить), он на том конце переписки скрипит зубами, что обозначает финансовую беспомощность, но деваться некуда.

Тут вроде бы должен быть конец истории, но возникает таинственная петля времени.

Потому что три дня спустя мне звонит Таня и говорит, что мама Жени обратилась к ней за разрешением снова побеспокоить Кирилла. Путём перекрёстного допроса Тани я выясняю, что речь идёт о той самой проектной документации, которую я ему уже три дня назад отправил. То есть мама Жени просит у Тани разрешения побеспокоить меня, чтобы я отправил ту посылку, которую я уже отправил, потому что меня попросил Женя (без спроса попросил). Таня уверяет меня, что такого быть не может, потому что они ещё вот только сегодня спросили разрешения меня побеспокоить, разрешения им добрая и заботливая Таня не дала, нажив ещё парочку врагов, так что посылку я никак не мог отправить. Чувствую себя Сарой Коннор в момент нашествия терминаторов. Ну или так: «мама, а можно я уже съел все конфеты»?

P.S. Подруга Марина ушла замуж, вино допивать стало некому, его судьба туманна.

Я немного фотограф. Я часто фотографирую красивых девушек на улице, особенно летом. На улице больше простора, чем в студии. Я нахожу интересные места.

— Девушка, а что вы тут снимаете? — Это пожилая мадам — моей модели.

— Да всё подряд,— модель неуверенно улыбается.

— Нате вот тоже сфотографируйте.— Ставит на парапет рядом с девушкой огромный чёрный мешок с мусором.

Таксист:

— Ну что снимать будете?

— Портреты.

— И всё? Надо жизнь снимать, вот кучи мусора.

Потрясающе, насколько в головах у людей репортажная социалка и художественная съёмка — одно и то же.

Таксисту, к слову, я промыл мозги немножко, а то он планировал устроить революцию, чтобы всё резко стало хорошо.

Подозреваю, что в начале XX века революцию тоже устроили таксисты.

Мама с двумя детьми идёт на пляж. А тут мы: я с фотоаппаратом и девушка в выпускном платье, почти свадебном.

— А где фата?

— Да это не свадебное платье,— защищается модель.

— Почему вы не спрашиваете, где мой сюртук, где брюки? — говорю я.

— Вы и так отлично выглядите,— отмахивается дамочка. Я, конечно, польщён (я в красной футболке, бежевых штанах шириной с Красную площадь и в шляпе; я знаю, я стильный и прекрасный), но спрашиваю:

— Почему ж вы не говорите, какая девушка красивая, а обращаете внимание на её платье?

Она не придумывает, что ответить. Сын девяти лет и трёх месяцев угрожающе сообщает:

— Мааам. Мы на пляж шли или разговоры разговаривать?

Каждый, каждый, каааааждый раз во время съёмок зрители не могут оставаться в стороне.

Водители сигналят моим прекрасным моделям, когда те, в развевающихся волосах и платьях, с босыми ногами, где-то очень выгодно на возвышении позируют. Девушки — другие, прохожие — бросают телефоны и спутников, внимательно изучают. Я сею прекрасное, в общем, будоражу город красотой. Даже если это всё на пляже.

— А вы для какого журнала снимаете?

— Для Forbes,— я не задумываюсь, а девушка Наташа смеётся, одетая в рубашку и условные трусики. Грудь там действиельно позволила бы забыть об индексах RTS.

— О, понятно.— Спустя две минуты, после консультации с друзьями: — Пацаны говорят, что я дурак, что в Forbes не бывает девушек.

— А ты давно в Forbes заглядывал? — резонно спрашиваю я. Я сам — давно. Я просто так спросил.

Aliena vitia in oculis habemus, а tergo nostra sunt — латинский вариант нашей известной пословицы про соринку и бревно в глазах. Если буквально — «чужие пороки у нас на глазах, за спиной — наши». Латинский язык, один из красивейших, звучнейших языков со сложившейся стилистикой, узнаваемый и на письме, и в звучащей речи, часто нелюбимый студентами на протяжении веков, один из двух современных государственных языков Ватикана, язык богатого наследия, лаконичный и строгий.

В Древнем Риме, по слухам, проводилось соревнование на самую короткую фразу на латыни. Один из конкурсантов сказал: Eo rus — «Я еду в деревню», а второй ответил ему: I! — «езжай!» — и победил: короче и фонетически, и графически сложно представить логически законченную фразу.

Однажды преподаватель сказал: вот вы учите латынь, непонятно зачем. Но ведь никто из вас не может сказать простую фразу: «я иду в магазин». Я ему ответил: фраза звучит как «eo bancam» — винительный падеж в числе прочего обозначал и направление, а слово banca (лавка, магазин) стало источником для слова «банк» в большинстве современных европейских языков.

Латинский стал прародителем для большого количества языков, каждого со своим характером: жеманного французского, бесшабашно-весёлого и балаганно-звучного итальянского, задиристо-импульсивного испанского, португальского, который одновременно похож на испанский и французский, характерного балканского румынского с его замечательным «буна диминяцэ», ретороманского, истро-румынского, аромунского, молдавского, ещё нескольких мелких наречий... В каждом чувствуется общий предок (bien — bene — buna — buenos — bon — bom), но у каждого своё звучание и своя судьба, утраченные падежи, приобретённые артикли (в румынском они как суффиксы присоединяются), более строгий порядок слов.

Дело в том, что в латинском были развитые склонения, и часто фраза оказывалась такой россыпью слов, что каждое как будто существовало в отдельности, но вместе они собирались в мозаику: совершенно спокойно существовали фразы Aquila non muscas captat «Орёл не ловит мух» (буквально: «орёл не мух ловит») или Utinam inter errem nuda leones «Пусть бы я блуждала обнаженная среди львов» (буквально — «пусть среди я-блуждала-бы обнаженная львов»). Римляне, носители живого латинского языка, гибко лепили из него причудливые конструкции, как из пластилина

А про то, что латынь обогатила языки и большим количеством слов, прочно вошедших в словари, и просто употребительными фразами — можно и не говорить: чего стоят только Dixi (я всё сказал), Post Scriptum, Nota Bene (заметь хорошо), Et cetera (и т.д.), Ex libris (из книг)...

Почему студенты и аспиранты, кому доводится знакомиться с латынью, засыпают на парах и ненавидят предмет? Да потому что преподают что латынь, что греческий, что другие древние языки как свод таблиц и правил, которые приходится просто зазубривать, и заумные тексты философов и трагедий. Поди найди что-нибудь интересное. Никому из преподавателей не приходит в голову рассказать на уроках латыни, сколько в этом языке синонимов слову «маленький» (я насчитал не меньше десятка), пожаловаться на то, что уменьшительные слова в нём похожи друг на друга, а слово «земледелец» (agricola) рифмуется со словом «ушки» (auricula), сообщить, что нежное слово «libellum» переводится как «книжка».

Позволю себе процитировать отрывок из одного малоизвестного художественного текста:

— Все без исключения ваши несчастья,— говорил Сартао,— проистекают от того, что вы воспринимаете языки как мёртвый склад таблиц и правил. На вечер вы как горькую пилюлю принимаете супплетивные формы личных местоимений. С утра в автобусе вы судорожно пытаетесь выучить конструкцию с двойным дательным падежом. Перед занятием вы мучаете себя тем, что переводите недопереведённый текст. Так жить нельзя.
Он выдерживал паузу, растворял форточку, чтобы свежий ветер перемен заполнял аудиторию, и продолжал:
— В язык надо влюбиться. Проще всего, конечно, найти носителя языка и влюбиться в него. Тогда вы выучите язык без понуканий. Но поскольку в наших широтах сложно найти древнего грека или шумера, то куда деваться, приходится представлять, как будто вы их всё-таки нашли. Вы просто представьте их удивление. Вот идёт древний грек по Эминару, сворачивает на Июльскую улицу и заходит в кафе, а хозяйка ему на чистом древнегреческом и говорит: «Хайре, филе кефале!» В смысле, «здравствуй, приятель». Конечно, у него будет шок, но приятный. Возможно, он даже улыбнётся. Ради таких моментов и стоит жить.

Сейчас латинский язык в одной стране является живым и официальным языком, наряду с итальянским. Это Ватикан, квартал-государство в пределах города Рим.

Vita brevis, lingua latina longa. (Жизнь коротка, а латынь вечна.)

Я не верю тем, кто говорит, что сложно найти работу.
Когда в газете, где я работал, возникли финансовые трудности, мне пришлось искать новую работу. Я обзвонил несколько организацией, и уже через 20 минут меня пригласили на собеседование в одно рекламное агентство.
«Агентство» — сложное слово. В этом я убедился, когда на вывеске над дверью этой фирмы увидел это слово в таком написании: «агенство». Стоял март, настроение было весенним и немного авантюрным, и меня эта мелочь только позабавила, несмотря на моё трепетное отношение к языку и грамотности.

Меня спросили, знаю ли я Corel. Я его не знал и не собирался, но ответил, что да, конечно, знаю. Ближайшие два дня я провёл за чтением трёхсотстраничной книги про Corel, и в понедельник вышел на работу во всеоружии, с удивлением убедившись, что запомнил всё, а значит, работать могу. Более того, начальница получила от меня импровизированный урок работы с кривыми Безье и уверилась в моём профессионализме (мне было 23 года, и по внешнему виду было сложно сказать, что я хоть что-то умею; зато взгляд у меня был умный и добрый, это всех подкупало).

Очень скоро я узнал всю кухню моей новой работы. Я рисовал макеты в Кореле (компьютер был слабенький, с интернетом по карточке через модем, но без дисковода — деньги на дисковод потратили на корпоратив); файлы относили в мастерскую с плоттером, а потом нам приносили так называемую «порезку» (огромные листы плёнки Oracal, на которой были вырезаны нужные фигуры), и дядьки-мастера наклеивали на щиты кусочки цветной плёнки в нужном порядке.
Кроме меня, работали менеджеры и милая секретарша — только с ней мы нашли общий язык; бедняжка работала на компьютере, где был дисковод ещё для пятидюймовых дискет, и небольшие файлы в ворде и экселе он открывал минуты по четыре.
Менеджеры были моим бедствием. Один из них, едва начальница за порог, стремглав бежал ко мне с карточкой для интернета и возбуждённо приговаривал: «Тётки, тётки» — это значит, что мы должны были зайти с моего компьютера на сайт тётки.ру, и там он смотрел порнушку. Компьютер был только у меня и у секретарши, у остальных были тетрадки с записями о клиентах. Другой менеджер писал в чужих тетрадках гадости и хихикал. Дети. Третий был похож на крокодила, и я не шучу. Однажды он весь в мыле прибежал ко мне и говорит:
— Это… надо нарисовать оригинал-макет.
— А что за фирма? — спрашиваю я.
— Не помню, я тебе потом скажу.
— Ну, а телефоны у неё есть, логотип, чем занимаются?
— Я не помню, я же говорю, потом всё.
— Ну о чём фирма, что на макете должно быть?
— Не знаю, ты дизайнер, ты и придумывай.
Вы догадываетесь, что я ему ответил.

В другой раз я рисовал в кореле шашлыки. Их в процессе создания обсуждала вся фирма, стоя за моей спиной. С тех пор я работал только лицом к коллективу, чтобы монитор не видел никто.
В подвальчике с агентством стоял магнитофон. На нём играл Мистер Кредо, унылая музыка с беспросветными словами, но это был любимый исполнитель начальницы. Я совершил диверсию: спрятал кассету и принёс записи Джорджа Харрисона; спустя пару дней коллеги признали, что Битлз лучше, чем Мистер Кредо.

Эти мелочи мало портили настроение. У начальницы была подруга, которая всех ненавидела, и она была бедствием. Но и она меня не сильно напрягала. Но когда с меня взяли штраф за чужую провинность, вычтя деньги из зарплаты, я уволился, не потрудившись отработать две недели.

Лучшие моменты были, когда я приезжал в город рано утром и шёл по почти пустым улицам до подвальчика с рекламным агентством. Однажды я встретил на пути симпатичную девушку, мы разговорились, она спросила у меня направление, а час спустя пришла в мою фирму — оказывается, она её и искала, узнала, как тут работают, ужаснулась и сбежала.

Так вот, работу найти несложно. Вопрос в том, будет ли вам эта работа нравиться.

И в заключение немножко моих убеждений.
Сначала я искал работу по принципу «буду делать то, что умею». Спустя 4-5 года — по принципу «буду делать то, что интересно». Тогда я уже получил возможность выбирать, потому что поставил себе простое правило: каждый день я должен изучать что-то новое. Без выходных и праздников, каждый день, и неважно, имеет ли это отношение к моей нынешней занятости или нет. Теперь я ищу и нахожу работу, отвечая себе на вопрос «не делаю ли я фигни»? Работа, которую я делаю, должна быть полезной не только для меня, но и для множества других людей — и не приносить никому даже косвенного вреда, иначе я не буду ей заниматься.

В следующий раз, если интересно, я расскажу о своём опыте работы с финансовой пирамидой.

Если русский язык — великий могучий, то польский — великий шипучий (©). По такому обилию шипящих звуков к польскому, пожалуй, немного приближается только чешский (из европейских, конечно). Хорошее представление о звучании языка может дать простенькая фраза: Dzi jest ddysty dzie [дж’ищ йест джджысты дж’ень] «Сегодня дождливый день».

Шутка ли: на звуки Ж, Ш/Щ и Ч у поляков по два обозначения: для твёрдых звуков , SZ и CZ и для мягких (или Z перед i), (или S перед i) и (или C перед i). Кроме этого, есть специфические буквы, которые довольно редко встречаются в других языках мира: (О, произнесённое в нос, или ОМ), (носовое Э или — в конце слова — просто Э, перед b/p/m — ЭМ), (что-то вроде английского W), (НЬ), (У), Y (Ы) — и сочетания букв, например, CH [х].

В грамматике очень мало отличий от русского языка. Из особенно заметных — есть звательный падеж (mamo! — мама!) и в прошедшем времени глаголы спрягаются не только по родам и числам, но и по лицам. Например, «был» переводится либо как byem «я был», byam «я была», bya «ты была» и т.п. В поэтической речи спрягаемая часть может отрываться от глагола и присоединяться к другим словам. Ну и, конечно, вспомогательный глагол обязателен: jestem Polakiem «я поляк» или jestem Polk «я полька».

Благодаря контактам с другими западными славянами, с германскими и иными народами в польском языке появилось много слов, которые можно понять только со словарём: zgrabny «стройный», kobieta «женщина», dzikuj «спасибо», herbata «чай» — либо которые отличаются довольно сильно: restauracja «ресторан», mczyzna «мужчина», plaa «пляж», rozumiem «понимаю».

В польском языке очень мягкие и вежливые обращения: Pan «господин», Pani «госпожа», Panna «девушка» — эти слова, как и во многих европейских языках, управляют третьим лицом глагола, а не вторым (как в русском): Co Pani chciaaby? «Чего бы Вам хотелось?» (при обращении к даме).