fixer11

— Дядь Серёжа, нельзя это больше терпеть. Свергать режим надо! Срочно!

— Юрка, ты дурак. Потому, что люди, кричащие про войну, революцию, анархию, тупые либо провокаторы. Мы и так живём в мире, где в самом тихом уголке могут внезапно начать заварушку, потому, что такая вот геополитика. Пример - тот же Донбасс, где лет семь назад никто и представить не мог подобное.

— Ну, дядь Серёжа…

— Что? Не прав я? В литературе, фильмах, играх много примеров миров, где всё достаточно плохо, и это уже норма. "Ведьмак", "Властелин колец", "Метро", "Сталкер".

— А что, на попе ровно сидеть?

— Ну, Юра… Желание устроить какой-то газмяс я сравниваю с желанием создать что-то подобное в реальности. Поймите уже, что от "ущемляют журналиста" до "жарят его на костре" всего один шаг. Революция 1917 и гражданская война показали, как быстро цивилизованный и "типа культурный" народ превращается в пиздец, убивающий, насилующий и грабящий друг друга. Просто так или за идеалы нового строя - не суть.

— Но как без революции всё исправить-то?

— А с ней как? Всякая революция приводит к власти жестоких мудаков, разрушает экономику и промышленность, разбазаривает резервы, и откатывает на десятилетия назад. И я не знаю, насколько тупым нужно быть, чтобы забывать о живых примерах.

— Да ладно вам…

— Что ладно? Голову включи! Что будет, если наступит пиздец, которого так требуют идиоты? Никаких коммунальных услуг. Остановка производств и электростанций. Разрушения и экологические катастрофы с выбросами токсичной и радиоактивной дряни. Будет не просто плохо. Будет настолько плохо, насколько возможно. Будут эпидемии, но не будет нормальной медицины.

— Так а что делать? Опять ремни затянуть? Сколько можно?

— Между затянуть ремни и помереть, я уже пятьдесят лет выбираю первый вариант. Огородик у меня, куры. И, как видишь, не помер. А пойди я на амбразуру, сейчас бы гнил в безымянной могиле. Гидра на то и гидра, что рубить ей головы смысла нет. Новые отрастают быстрее, чем щетина на твоей физиономии.

— Не пойдёт так… Нельзя терпеть. Они же нас со свету сживут! — Юрка вскочил и направился к выходу.

Сергей достал телефон, набрал номер.

— Да, не переубедил. Придётся устранять. Ага… Жду.

***

Сложно сказать, что стрёмнее — отряд ликвидаторов, устраивающих маски-шоу или портал, из которого выныривает троица в странных костюмах, больше напоминающих футуристические скафандры. Однако испугался Юра в любом случае. Перестрелка закончилась быстро, и не в пользу местных.

— Какого хрена…

— Простите, Юрий Дмитриевич. Немного задержались, техника подвела, — ответил один из незнакомцев, отдавай парню честь.

Юрка разве что штаны не намочил. Он смотрел то на трупы, то на внезапных спасителей, и чувствовал себя героем какого-то фильма, который в духе Джона Сноу нихрена не понимает.

***

— Сергей, накладочка вышла. Это не тот Юрий Дмитриевич Роговцев. Всё совпадает, кроме даты рождения. Этот 1996 года, а лидер повстанцев 1997. Это не может быть один и тот же человек.

Седой мужчина в черных очках уселся в кресле напротив, пристально вглядываясь в лицо собеседника.

— И что делать теперь? — спросил координатор.

— Расхлёбывать последствия. Во-первых, мы только что потеряли отряд ликвидаторов. Повстанцы бросились спасать «героя». Тоже думая, что он тот самый. К слову, где настоящий Роговцев, не знает никто. Мы допросили одного из курьеров повстанческого отряда. Пропал лидер. Залёг на дно. А мы даже не знаем, где искать его в прошлом. Плохо, очень плохо, Сергей…

— Эти идиоты из сопротивления не понимают, что мы во благо действуем…

— Намного легче верить в теорию заговора, будучи оголтелым конспирологом, чем понять наши истинные мотивы. — печально улыбнулся седовласый.

— Я вас понял… Какие указания? — уточнил Сергей.

— Нужно отыскать настоящего Роговцева, а этого парня вернуть на место. Пока история не стала намного печальнее, чем есть. Да, эффект бабочки — миф. Но изменение реальности в таком формате точно аукнется в ближайшее время. Кто знает, чем обернётся появление сразу двух Юриев в будущем.

***

В бытность простым служащим Юрий Роговцев никогда не отличался лидерскими качествами. Но, как говаривали во времена его юности — захочешь жить — не так раскорячишься. А раскорячиваться пришлось знатно. Сначала он попал в небольшой коллектив, руководитель которого оказался конспирологом. Юра посмеивался над шефом. Пока тот не показал парочку занятных видеозаписей. На монтаж они не были похожи, а потому…

Так Роговцев стал членом подпольной ячейки, которая в будущем переросла в организацию, объединяющую борцов против системы, развязывающей войны, выдумывающей новые виды вирусов и создающей прочие глобальные проблемы…

В сорок его выбрали лидером. Не потому, что Юрий был выдающимся революционером. Просто остальные ещё хуже оказались. А потом… Потом тайные операции, теракты, погони, и поиск чуть ли ни Грааля… Кто знал, что в процессе найдётся прибор, способный перенести в прошлое несколько человек. Причём, не голышом, как в первом и втором «Терминаторе», а с оружием, оборудованием и прочим.

***

— День добрый, Сергей Викторович, — в открытую дверь дачи заглядывал незнакомец.

Координатор вздрогнул. Гостей он сегодня не ожидал, но посетителя всё-таки узнал.

— Вся королевская конница, вся королевская рать… Вас ищут и свои, и чужие, Юрий. Чуть не убили случайного человека, вашего полного тёзку. Пришли устранить меня? Валяйте. Но я скромный посредник, исполнитель. На моё место придёт другой.

Роговцев усмехнулся.

— Не собираюсь я вас убивать. Да и вообще, пора раз и навсегда прекратить эту войну. Там, где она началась. Ответьте всего на пару вопросов, и я всё это закончу.

— Вопросов? Хорошо. Не думал, что мы когда-нибудь встретимся. Проходите, раз уж пришли.

Юрий прошёл в помещение, поскрипывая половицами, продавливающимися под ногами, нашёл взглядом подходящее место и уселся.

— Какова основная цель Сети? — спросил он Сергея.

— Спасение мира. Без шуток. А всё, что мы делаем — жертвы, позволяющие отодвинуть неизбежную кончину нашей цивилизации. Древний зверь заключил сделку с нашими предками. Каин принёс в жертву единственного брата. Древние люди — Христа. А дальше у нас не было равноценных жертв. Сеть устроила два глобальных конфликта, в которых погибло ровно столько, сколько требовал Зверь в обмен на сохранение условий договора. Сейчас мы на пороге третьего этапа…

Лицо Роговцева побелело. Он понимал, что координатор сейчас не лжёт. Что вся его жизнь, всё, что он делал до сих пор, одна большая ошибка.

Сергей открыл ящик стола и достал оттуда именной «Макаров».

— Он заряжен. Если всё еще считаете меня злом во плоти, сделайте то, что должны сделать.

Координатор повернулся спиной к собеседнику. Тот сделал несколько шагов к столу, поднял пистолет.

— Ну, же… не тяните, — Сергей закрыл глаза.

Раздался выстрел.

Дверь в комнату открылась. Седовласый подошёл к телу Роговцева, потрогал пульс.

— Мёртв… Это ведь он?

— Он самый. Осознал, что был тем, с чем пытался всю жизнь бороться. Впрочем, вряд ли история нашей войны закончится вместе с его смертью.

— Вероятно. Но пока нам есть, чем заняться. До ритуала осталось всего несколько лет.

***

Юрка проснулся в незнакомом помещении, и понял, что недавние приключения — вовсе не сон.

— Юрий Дмитриевич, вы проснулись? — голос принадлежал хрупкой брюнетке в обтягивающем костюме.

— Ага… Где я? — спросил парень.

— На секретной базе Сопротивления. Нам очень нужна ваша помощь в борьбе с Сетью. Но для начала придётся очень много всего изучить.

— И чем вы занимаетесь?

— Спасением человечества! — гордо ответила девушка, и позвала его за собой.

Предыдущие фрагменты: 1, 2.

Старый маг опёрся на резную спинку кресла. Он бы уселся, но на любимом месте спал чёрно-белый, совсем не каноничный для фамильяра кот. Сгонять животное было выше его сил. Потому магистр тёмных искусств предпочитал постоять.

- Я вот задумался, почему люди так хотят поднимать мёртвых, говорить с духами, и даже не задумываются о том, что для разума смерть всегда окончательна и бесповоротна? Что поднятые кости, обтянутые частично разрушенной плотью или бесплотные остатки сущности не являются их близкими людьми?

- Потому, что люди не понимают суть смерти. Не хотят осознавать, что в мире есть что-то конечное. Ведь тогда придётся признать, что жизнь, это дар. Что её нужно ценить, как нечто, что так легко потерять и невозможно восстановить. Её не склеить, как фарфоровую чашку, — поддержал коллегу Седрик Седовласый.

- Да, ты прав, старина, - кивнул магистр Де Тремон, - люди не понимают. Как и не понимают назначение магии. Она не позволяет идти против природы...

— А как же респауны? — подмигнул Седрик.

— Респауны для слабаков! — ответил маг, и кот, словно услышав его слова, проснулся и показал острые зубы.

***

— Как зовут тебя, девочка? — спросил Дэмиен.

— Мэри Сью, господин…

— Какая ирония… — пробормотал убийца, и вонзил нож под рёбра незнакомке.

Лицо девицы исказила злобная гримаса. На нём появились прожилки. Глаза потемнели.

— Ты так просто меня не убьёшшшь, — вырвалось из рта проклятой. Красивые девичьи губы искривились, с трудом прикрывая ряд острых зубов.

— А никто не говорил, что будет легко, — ответил Дэмьен, и крепко схватил её за горло.

Мимо проходил высокий мужчина в чёрной накидке.

— Что ты делаешь, мерзавец! Немедленно отпусти девушку!

— Проклятая… — в очередной раз пояснил охотник прохожему.

Тот подошёл ближе, и заражённая тьмой взглянула ему в глаза.

— Эх… а такая милая девочка была, — вздохнул храмовник, взглянул в небеса и пошёл своей дорогой.

— Так, на чём мы остановились? — Дэмьен вонзил кинжал глубже.

***

— Пока без сознания. Лезвие было смазано желчью камнеглота. Она усыпляет проклятых. Но сколько будет действовать, сказать сложно, — Дэмьен положил девушку на скамью.

— А это уже не твоя забота, юный охотник. Уж я как-то справлюсь с этой особой, — Де Тремон протянул мешочек с монетами, — спасибо, что не заставил долго ждать.

— Ценю время надёжных заказчиков, — улыбнулся ловец.

Когда охотник покинул дом мага, тот вынул отравленный кинжал. Девушка застонала, а вены на её шее и висках вздулись.

— Тихо, дитя… Я знаю, что делаю.

Глаза проклятой открылись. Над ней склонился маг, шепча заклинания.

— Отпусссстии… — зашипела она, закашлялась, отхаркивая сгустки чего-то черного, липкого, как смола.

— Ага, щас отпущу. Как только эта дрянь из тебя выйдет.

Лицо, испещрённое чёрными прожилками, светлело, глаза, которые ещё минуту назад были полностью тёмными, вновь становились естественного цвета. Дыхание стало ровным.

Девушка в последний раз содрогнулась, придерживаемая сильной рукой тёмного мага, и чёрная жижа стекла по её щеке.

— Так-то лучше…

— Паап? — она уставилась на спасителя.

— Не папкай. Как ты в это вляпалась-то? А если бы я не был магистром по всей этой гадости? Кто бы тебя сейчас лечил? Мэри… Ты вся в свою мамашу. То в оборотня влюбишься, то проклятье… Эх…

— Ну, подумаешь, проклятье… И вообще, научил бы меня уже тёмному искусству. Хотя бы в целях безопасности…

— Мэри Сью Де Тремон! Ты неисправима. И учить тебя опасным магическим заклинаниям, всё равно, что повесить бессмертие на бешеную собаку!

— Это ещё почему?

— Да потому, что хуже станет всем, включая тебя саму…

В девяносто лохматом году мне в руки попался картридж на приставку "Сега" под названием Shadowrun. Это киберпанк с техномагией. По одноимённой ролевой/настольной системе. Спустя много лет его ещё и на комп сделали в пошаговом режиме, причём пристойно. Но... тогда, в 15 лет, будучи простым подростком, я офигел, и вот, почему.

В игрушке на детскую приставку вы могли устраиваться на работу, путешествовать в киберпространстве, взламывать электронные замки, подкупать копов, приобретать визу, устанавливать имплантанты и подключать к башке автомат Калашникова с электронным наведением. Там была магия пополам со стрельбой из автоматического и полуавтоматического оружия, магазины с полезностями, магическими штуками, прокачкой. Гостиницы, мафия типа якудзы. Детективный сюжет, мистика, адские псы, вендиго и толпы отморозков. Кибер-воскрешение после смерти, куда более логичное, чем больничка в GTA.

Именно эта игра, где вы в компании с эльфом-хакером и орком-стрелком могли нарваться на мафиози, а потом подкупать продажных копов, сформировала моё представление о киберпанке. С тех пор вышло много разного в жанре, но того восторга, что был в девяностые от древней игрушки с изометрической проекцией и допотопной графикой, у меня не было ни от Deus Ex, ни от всяких ваших "Матриц".

Когда я создавал "Человек. Net", то с благодарностью вспоминал разработчиков этой игры, FASA Corp.

То, кем мы должны стать, можем стать и станем, зависит от множества факторов. Во-первых, удачи. Во-вторых, обстоятельств. В третьих, от других людей.

Помните, почему Линдеманн херачил на ферме, а потом стал вокалистом Раммштайн? Потому, что получил травму и больше не мог быть пловцом.

Блондиночка Эльза Джин из фильмов для взрослых училась на помощника хирурга. Но... не сложилось. Её коллега по ХХХ-индустрии Саша Грей посещала занятия по кинематографу, танцам и актёрскому искусству. Впрочем, они ей потом пригодились.

Дэнни Трэхо, сыгравший в "Мачете" и ещё куче боевиков - настоящий преступник, убийца. Но... он нашёл, где его навыки пригодятся, и при этом не придётся ничего нарушать.

Вокалист группы "Океан Эльзы" Вакарчук - профессиональный физик. И песню "Сюзи" написал не в честь девушки, а в честь своей работы по суперсимметрии.

Возможно, ваша сорокалетняя тётя Вика, работающая на кассе в супермаркете, потенциально новая Фрида Кало. Но родители сказали ей, что рисовать не перспективно. А кто вы? Кем можете стать и кем станете? Кого послушаете? Внутренний импульс или стереотипы родственников?

Максимов сегодня курил больше обычного. Второй труп за неделю, и снова, видимо, висяк на его отделе. Он стряхнул пепел в урну, посмотрелся в стекло участка. Оттуда смотрела угрюмая физиономия со щетиной.

— Едем, — окликнул его напарник.

Рома завёл машину и Максимов нехотя плюхнулся на соседнее сиденье.

— Свидетелей, как обычно?

— Угу, — кивнул Роман, — местных опросили, все молчат, как рыбы. Боятся.

Следак открыл окно и в лицо ударила струя свежего воздуха.

— Кудёмин, ты бы хоть ёлку повесил в салоне, и кондёр почини наконец-то.

***

— Жёлтая уточка? - опытный следак даже приподнял бровь, услышав это от патанатома.

— Она самая. В прошлый раз апельсин. Теперь уточка... странные пошли у нас "клиенты"...

— Да уж. Опять висяк, видать.

— А это уже от тебя зависит. Не первый день на службе. Знаешь, что легко никогда не бывает. Да и преступники пошли сейчас хитрые. Перчатки не забывают, со следа сбивают, мимикрируют, суки, под не пойманных серийных. В общем, всё по хардкору.

Следак кивнул, осмотрелся. Старая квартира, сталинка. Но хозяин, пока в нём не поковырялись, за домом следил. Штукатурка-побелка-обои, всё новое, свежее. Помимо логичного запаха от тела, ничего необычного. Цветочные горшки на подоконнике, сервизы в серванте, ковры. Окна блистают свежевымытым стеклом. Словно тут незадолго до убийства орудовала бригада строителей, а за ней приехали из клининговой компании.

— Слушай, Ромка, а тебе не кажется, что тут слишком уж чисто? — спросил он напарника.

Тот кивнул, — Похоже, что кто-то хорошо поработал перед нашим приходом. Вряд ли это псих-одиночка. А уточка, скорее всего, чтобы сбить нас с толку.

Максимов присел над телом:

— Сколько он тут лежит? День?

— Думаю, часов двенадцать. Меня другое интересует. Где вся кровь? Если без мистики, то хотя бы капли бы остались. Под телом крови нет. Следов на полу — тоже. Так что желтая уточка внутри, это ещё полбеды.

— Варианты?

— Вариантов много. Самый логичный — постановка. Его убили и обескровили не здесь. Тут предварительно убрали все следы, положили тело, протёрли за собой пол, и тихо ушли. Вероятно, у них были дубликаты ключей. Следов взлома твои коллеги не нашли. Я осмотрел кожные покровы, мягкие ткани. Ощущение, что их чем-то обработали. В лаборатории скажут, если обнаружат.

***

Вечером Максимов пил. Не как обычно по пятницам. Пил коньяк. Дорогой, подаренный одним товарищем за услугу. Время тянулось, но в голове всё не выстраивалась картинка. Что за вампир с резиновой уточкой и апельсином? Почему в квартире нет следов? Как он это провернул, не привлекая внимание соседей? Вопросов многовато. Будто кто-то нарочно устроил спектакль для полиции, журналистов. Только зачем? И нахрена эти знаки оставлять?

Он ещё раз перебрал бумаги, фото, протоколы. Куча бумажек, и ни одна не приближает к разгадке. Например, с кровью. Вероятно, тело обработали. Квартиру убрали заранее. Его привезли уже обескровленным и оставили. Вопрос — зачем?

***

Утро началось не с кофе. Оно постучало в виски головной болью. Догнал будильник. За ним следом — звонок от Ромы.

— Чего тебе? — выдавил из себя следак.

— Версия у меня есть. Тупая, но других не имеется. Давай обсудим сегодня после работы.

— Не, брат. У меня сегодня выходной, если ты забыл. Я же заменял Валеру. Теперь хочу отоспаться. Можешь ко мне подъехать. Заодно перекусим.

— Добро. Тогда после семи я к тебе.

— Оставь пистолет, захвати пирожные, как говорит майор! — ответил Максимов.

***

— Ты помнишь фамилию нашего жмурика?

— Того, что с уточкой? Зайцев, вроде.

— И что в нашем зайце найдено?

Максимов чуть не поперхнулся кофе.

— Вот… — продолжил Рома, — а апельсин был вместо яйца. Почему я так решил? Да потому, что мать его, второго жмура Уткин фамилия! И это ещё не всё. За трое суток до того погиб некий гражданин Яйцевский. Участок не наш, потому мы и не в курсе. Угадай, что было воткнуто в его грудную клетку?

— Игла…

— Она самая. Здоровенная игла. Причём ветеринарная.

Следователь задумался.

— Значит, у нас есть цепочка. От иглы к зайцу. Дальше — сундук, дуб.

Рома кивнул, — Вот именно. Будут ещё трупы. Да и кто знает, как он считает. Вдруг у него и Буянов какой-нибудь будет. Или Пушкин. Сколько в городе Пушкиных? Человека три точно найдётся. Надо что-то делать. Срочно.

— Найти по справочнику всех со словами «сундук» и «дуб» в фамилиях — не проблема. Приставить к ним охрану? Но люди постоянно где-то шарятся. В подземках, метро, в маршрутках. Не уследишь.

Роман вгрызся в мякоть пирожного, пережевал, запил чаем.

— А что, если нам искать не их, а его — убийцу? Наверняка он Кащеев, Иванов или даже полный тёзка Пушкина.

Руслан задумался. Ивановых в городе пруд пруди. Кащеевых он сам знал троих. А недавно пропал Кощеенко — глава крупного банка. Подозревались в похищении члены местной ОПГ. Неужели и этот случай связан с любителем сказок?

***

Вместо привычных счетов за коммуналку в почтовом ящике торчал красивый цветной конверт «220 лет со дня рождения А.С. Пушкина» с иллюстрацией про дуб зелёный.

«Максимову Руслану Викторовичу».

Следователь притащил письмо домой, быстро проверил на пальчики. Закономерно — ничего. Внутри только фото заброшки за центральным парком. На обратной стороне надпись, напечатанная на принтере «приходи один». До чего банально. Ощущение, что исполнитель всего этого безумия перечитал и пересмотрел детективов и триллеров, нарастало. Осталось его выловить, отмудохать и сдать тем, кто умеет аккуратно доставать из таких людей чистосердечные признания.

***

«Там царь Кощей над златом чахнет», прочитал Максимов на стене. К ней был прибит строительными гвоздями тот самый пропавший директор банка «Лидер» Кощеенко. Под ногами у него валялись пачки денег и несколько золотых слитков.

Пройдя дальше, следователь увидел ещё менее приятную картину. Причудливой формы железное дерево, на одну из ветвей которого, словно мясо на шампур, нанизано женское тело. Вероятно, как-то связано с русалками…

— Где ты, сучий сын? — крикнул Максимов в пустоту.

Гулкое эхо отбивалось от полуразрушенных стен. Пустота не умеет отвечать на вопросы. Трупы тоже обычно молчаливы. Здесь звучал только ветер, завывающий в стенах заброшенного дома. Больше ничего. Зачем он это всё устроил? Зачем эти трупы, загадки, если здесь нет даже ловушки? Следак уселся прямо на бетонную плиту пола и несколько раз тряхнул головой, пытаясь привести в порядок сознание.

***

На старой школьной парте лежала ученическая тетрадь, а рядом шоколадка «Сказки Пушкина». Руслан посмотреть на тетрадь и обомлел. Это же его… по математике за пятый класс. Но откуда она у этого мудака?

— Тихо, дружище, не дёргайся, — раздался голос за спиной.

— Ромка? — узнал он напарника, — ты как меня нашёл?

Максимов обернулся, и увидел товарища. Тот сейчас стоял у входа, целясь в Руслана.

— Ром… ты чего? — всё ещё недоумевая спросил следователь, — мне письмо от него пришло.

— И мне письмо пришло. И здесь я нахожу два трупа и тебя. Что я должен думать?

— Блин, не тупи. Это же банальная подстава. Чтобы мы сейчас друг друга перестреляли.

Рома подошёл на шаг ближе:

— Достань ствол, извлеки магазин и брось ко мне. Без шуток. Виноват ты или нет, разберутся на работе. Пока я хочу убедиться в том, что ты не опасен.

***

Максимов никогда не думал, что будет ехать в полицейской машине в наручниках. Да ещё и по подозрению в нескольких убийствах, которые не совершал. Как же это тупо.

Он посмотрел в окно машины, и понял, что едут они точно не в участок.

— Догадался, наконец? — с усмешкой спросил напарник.

— Нахрена это всё? Тебя даже не на зону, а в дурку упекут. Под надзор здоровенных злых санитаров.

— Помнишь, ты как-то сказал, что сказки — херня. Что в жизни такого всё равно не бывает. А мне всегда нравились сказки Пушкина. Кстати, Русь. У меня для тебя сюрприз. Я нашёл её.

— Кого?!

— Твою первую школьную любовь. Людку Варламову. Руслан и Людмила. Романтика. Я хочу, чтобы вы красиво умерли. В идеале — в объятиях друг друга.

Снимать наручники без ключа сложно. Часто получаешь травму. Но, если выбирать между смертью от рук напарника-маньяка и восстановлением в больничке после полученных травм, выбор очевиден.

***

Машина завалилась набок. Из бензобака потихоньку вытекало топливо. Максимов очнулся первым. Он убедился, что его ненормальный напарник жив и дышит. Не без труда открыл дверь, сильно помятую после нескольких переворотов. Вылезти самому — одно. Вытянуть следом тушу весом восемьдесят пять килограммов — куда проблематичнее.

Когда они оба были метрах в тридцати, тачка таки загорелась. Руслан упал на землю, накрывая собой Рому. Странная ситуация. Он по привычке пытается спасти напарника, который мгновение назад вёз его на убой.

Тот приоткрыл глаза, — Руся... Ты неисправим. В ментовке таким людям не место. Слишком правильный. Другой бы меня бросил, а ты жизнью рискуешь.

— Где она? Просто скажи, и я о тебе навсегда забуду. Скажу, что не видел лица преступника. Что меня оглушили. Что угодно скажу. Только давай остановим это. Пожалуйста! — Максимов сорвался на крик.

— Я пошутил. Просто хотелось посмотреть, как ты себя поведёшь. Сидит твоя Людка сейчас дома, наверное. Или малого из садика забирает. У неё сыну пять лет. Муж в налоговой. И только мы с тобой два ненормальных мента. Только вот я всё помню, а ты — нет. Странно, да?

— Ты о чём? — Максимов отпустил напарника, и тот осел в желтеющую траву.

— Да всё о том же. Проблесков нет. Кощея убил ты. Апельсин в Уткина тоже ты запихнул. Потому, что яиц в доме не было. Я ещё поржал, но не стал мешать. И хату Зайцева мы с тобой вместе драили. И трупак его таскали к твоим знакомым, чтобы они его подсушили. Но у тебя просто рубильник в башке. Щёлк, и ты не помнишь нихрена. Руся… Ой, Руся… как же с тобой сложно-то. Ты никогда ничего не помнишь. Я думал, что смогу тебе вправить мозги, а вот, всё никак.

— Я не верю… — Максимов схватился за голову, — не верю. Не может быть такого!

— Всякое бывает. Вон, у Билли Миллигана двадцать человек в башке сидело. В очереди на управление его тушкой. У тебя — всего двое.

***

Медик осмотрел Максимова, отправил на рентген, но в целом серьёзных травм не нашёл. Рому увели на допрос, и Руслан сейчас сидел в ожидании. Если тот начнёт говорить то же самое, что поведал два часа назад, то они оба загремят всерьёз и надолго…

Дознаватель из комнаты вышел явно недовольный.

— Пиздец. Совсем мозги у твоего напарника потекли, сочувствую. Говорит, что он — сказочник знаменитый. Что мы просто не понимаем его великий замысел. Привет тебе передавал. Просил нести его благую сказочную весть в массы.

***

Страшно. Очень страшно, когда ты не уверен в самом себе настолько, что вечером запираешь себя в пустом обезьяннике, а ключ швыряешь подальше. Максимов ждал. Он не знал, когда это произойдёт. Ведь он — самый настоящий оборотень в погонах, превращающийся в жестокое и беспощадное существо.

Он посматривал на телефон. Ничего не поменялось. Скоро придёт кто-то из отдела, найдёт его тут. Это опасно для ребят. Шёл шестой час за решёткой. Решёткой собственного сознания, что сейчас показывало статичную картинку.

Руслан Максимов шёл по тёмному коридору большого многоквартирного дома. Иногда двери по сторонам открывались. Кто-то вывозил коляску. Кто-то выходил выгуливать пса. На незнакомца в потрёпанной кожанке никто не обращал внимания.

Он подошёл к двери с цифрой «8», несколько раз нажал на дверной звонок и показал в глазок раскрытое удостоверение, прикрыв пальцем большую часть фамилии. Открыла растрёпанная рыжеволосая девушка.

— Людмила Михайловна?

— Да. Чем могу помочь?

— Полиция. Есть несколько вопросов.

Доцент Валевский сидел в кабинете, закинув ноги на журнальный столик. Кофе остывал, сигарета в пепельнице почти истлела, а он успел сделать лишь пару затяжек. Коллега грустно смотрел на его физиономию с заметными мешками под усталыми глазами.

- Честно говоря, мне впервые страшно. Никогда не думал, что это скажу, правда, Егорушка. Это жесть просто... - на лице Валевского смешались растерянность и страх.

- Подтвердилось? - спросил Долматов, доставая из-за пазухи бутылку коньяка.

- Ага. Я этому явлению даже название придумал психо-креация. Это же сколько мы дряни наплодили только потому, что сами в неё поверили, придумали, продумали до мелочей. Выдумали, как она выглядит, что делает и как нас может убить... Ох, Егор...

- Подопытный вообще жив?

- Ну-у... Мы забежали, когда у него остановилось сердце. Камеры работали. Они зафиксировали объект.

Долматов задумался, - Как думаешь, а он... объект всё ещё существует или исчез вместе с источником?

- Вот это меня больше всего и беспокоит. Смотри... В чертей там всяких и прочее верит толпа народа. Они, эти суеверные люди, теоретически, поддерживают энергоинформационную структуру. Это всё, конечно, пока на уровне гипотезы, пальцем в небо... А вот то, что навыдумывал наш пациент - я такое раньше не видел.

- Егор поставил коньяк на столик, - Слушай, сколько человек посмотрели запись с камеры?

- Трое, со мной включительно.

- Ты же понимаешь... - Долматов замялся.

- Понимаю. Что пока мы это всё помним, есть риск для всех. Вот и думаю, - хмуро ответил доцент.

- Ты же не собираешься пристрелить двух сотрудников и покончить с собой? Есть менее радикальные варианты. Я про гипноз, например.

Валевский мотнул головой, - Рискованно. У нас есть много объектов, которые контролировать сложно. А тут чудище, способное появляться и исчезать.

Долматов задумался, а затем выдал:

- И всё? Только появляться и исчезать? Есть мысль. Собери тех, кто видел, опроси, с кем они обсуждали. Всем нужно сообщить именно эту информацию. Эта дрянь безвредна. Она появляется и исчезает. И не может покинуть стен института. Всё.

- Егорушка... Это персонал, возможно, поверит в такое. А я же знаю...

- Что ты знаешь? Тебе покойный во сне явился и тайну поведал? Нет. Так вот и не звезди без толку!

- Ты не понимаешь... Механизм запущен. Остановить его нельзя. Только смерть свидетелей... - на мгновение ученый замолчал и резко поменялся в лице, уставившись в одну точку.

- Он сзади?

Валевский кивнул.

Долматов напрягся, потому, что ощутил за спиной тяжёлое дыхание. Он не хотел оборачиваться и становиться четвёртым свидетелем. Внутри оставалась надежда на то, что пока он не стал наблюдателем, шанс выжить остаётся.

- Валевский, не бойся. Он только появляется и исчезает. Больше ничего. Больше ниче... - Егор вздрогнул, ощутив, как что-то холодное и острое коснулось его спины, прошлось от шеи по позвоночнику вниз, остановившись в области поясницы.

- Разума сон чудовищ рождает, - прошептал голос за спиной.

- Нет тебя. Нет, смирись! - крикнул Егор.

- Тогда с кем ты говоришь? - теперь голос стал более знакомым.

Это же он... тот самый подопытный. Но как? Ведь он мёртв, и, скорее всего, уже похоронен на территории объекта.

- Я здесь. Среди вас. Так что это ты смирись с неизбежным.

Что-то острое вонзилось в спину между лопатками.

- Тебя нет... - прошептал Долматов, - закрой глаза, - скомандовал он Валевскому.

Тот стоял, словно под гипнозом. Руки дрожали, а в глазах застыл ужас.

- Е... Егорушка...

Когда спецгруппа выломала двери, внутри было два трупа. Первый погиб от колотой раны, нанесённой неизвестным предметом. Орудие убийства так и не обнаружили. Второй, как показала мед. экспертиза, от инфаркта миокарда.

***

Начальство провело собственное расследование, по результатам которого пришлось ликвидировать почти три десятка человек. Объект два месяца находился в карантине, а персонал прошёл психологическую обработку.

Только вот по вечерам охрана часто слышала, как по коридорам кто-то ходит, проводя чем-то острым по стеклам с характерным неприятным звуком. А на столе у директора однажды появилась записка. В ней было всего два слова "разума сон".

Аллея, которую я выбрал для вечерней пробежки, вела прямо к искусственному озерцу в центре парка. Отличное место, кроме одной детали — роя комаров, характерного для подобных мест с повышенной влажностью. Но зато здесь удобная тропинка, и я точно не столкнусь с очередными мамашками с колясками, коих в этом году - как грибов после дождя.

Отрезав себя от реальности наушниками, я сделал последний выдох и рванул вперёд. Приятное ощущение, когда воздух обтекает тебя, словно ты гоночный болид.

Сочные басы заставляли бежать активнее. Казалось, я ощущаю, как кровь бежит по венам, как пульсирует время. По пути нужно было пересечь небольшой водоём, через который вёл узкий металлический мостик. Вдоль него тянулись газовые трубы, несколько уродующие красивый парковый ландшафт. Впрочем, без них ведь не обойтись.

Почти добежав, я заметил, что какой-то подозрительный мужик в спортивном костюме копошится возле вентиля. Сказать по правде, решил, что очередной алкаш решил забиться подальше от патруля. Да и сам пару раз наблюдал, как компании подвыпивших подростков ошиваются возле труб. Потому не придал значения и побежал дальше. Хотя в голове проскакивала мысль о том, не повредил ли он там чего. Мало ли, что придёт в голову мужику по пьяни. Возможно, стоило вызвать какую-то службу, чтобы проверили. Но интернет на телефоне закончился, и я вряд ли бы нагуглил как звонить в аварийную Горгаза.

К моменту, когда я добежал к воде, о ситуации успел забыть. Темнело, мне стоило сейчас сделать кружок, и вернуться той же дорогой…

Вы когда-нибудь ныряли в водоём против своей воли? Вот и я до сегодняшнего дня не нырял. Но сейчас какая-то неведомая сила снесла меня, оглушила, и я, практически теряя сознание, пролетел пару метров вперёд, упал плашмя на воду, и практически ничего не слыша и не соображая, начал лихорадочно грести. Не знаю, какая глубина у этой лужи, но вот от берега меня отделяло метров пять. Преодолел я их настолько быстро, что уже через несколько секунд грёб грязь пополам с хвоей и мелкими ветками.

Голова болела так, что казалось, будто кто-то выдавливает глаза изнутри. Кровь шла из носа и ушей. Звон стоял такой, словно я попал в зону поражения тяжёлой артиллерии. Догадки подтверждали клубы дыма и языки пламени, вырывающиеся темноты вечернего парка.

***

В больничке я провалялся трое суток. Единственное развлечение — болтовня со стариком, лежащим напротив. Мы с ним заводили умные разговоры, во время которых остальные мужики в палате замолкали. Слушали.

- Какая разница между человеком и пирогом из слоёного теста?

Дед хитро глядел на меня, ожидая ответа. Я задумался. Ведь и правда, он же далеко не глупый мужик. Сейчас начнёт за атомы задвигать. Что и то, и другое - суть набор соединений органических, и разницы большой нет. Он отмахнулся от мухи, и я заметил на запястье старую армейскую татуировку.

- Разум?

- Нет, - ответил старик, - разум, это, конечно, замечательно, но он и у крысы есть. Вон, кошка за окном бежит. Тоже с разумом. Всё не то.

- Поступки? - предположил я.

- Снова мимо.

Дед подпалил сигарету, а я напрягся, пытаясь понять, в чём подвох.

- Так, знаю, что это какая-то очередная хитрость. Так... Слоёный. Значит, несколько слоёв. А у человека...

- Смотри, малый. И человека, и слоёный пирог создают другие люди. Его — руками, нас — кой-каким иным местом. И, как бы это противно ни звучало, их обоих можно съесть. А если не съешь, если просто оставить, как есть - испортятся, сгниют и истлеют, став кормом для мелкого зверья да червей. Только вот пирог не выделывается. Потому, что прост он изначально. Вот и вся разница. Не надо задвигать про разум, про развитие. Про цепочки ДНК. Суть едина. Мы все однажды станем перегноем. Но пирог проще, честнее, а значит — лучше. И кошка лучше. И крыса. И нам нужно к этому осознанию прийти однажды. До того, как станем перегноем.

Я кивнул и замолк.

— Чего загрустил?

— Да вот, подумал, что было бы, если бы я того мужика спугнул…

— А ты меньше думай о том, что уже случилось. Меньше думаешь о прошлом - легче строить будущее.

Я откинулся на кровати и закрыл глаза. Всё та же картинка. Я бегу. Потом пустота и страх. Я плыву, кричу, не слыша сам себя.

— Не бойся.

Кто это сказал? Я точно знаю, что этого голоса раньше не было. Кто забрался в мою голову? Чёрт. Ведь это не мой внутренний голос. Жутковато.

Что вообще происходит? Ведь мгновение назад я лежал на больничной койке, а рядом пыхтел дед, нарушая все возможные правила.

Вот он — этот момент. Я бегу и до злополучных труб метров сто. Мужик в спортивном костюме. Что делать? Напасть? А если у него нож? А если он прямо сейчас рванёт бомбу? Я ведь тогда умру.

К чёрту мысли. К чёрту Ницше, смысл жизни. К чёрту слоёный пирог. Всё сводится к одному — что ты успел сделать, пока не стал перегноем.

Я ускорил бег, но направился не к узкому железному мостику, а прямо к тому самому мужику. Он заметил интерес к себе, но дело своё продолжил. Только капюшон натянул, чтобы я не увидел лица.

«Сучий ты сын»…

Мне понадобилось секунд тридцать, чтобы добежать и прыгнуть на него, больно ударившись коленом о трубу. Мы сцепились, как два бойцовских пса, катались по земле, и я всё пытался разглядеть лицо. Но он всякий раз отворачивался, продолжая вслепую меня мутузить. Наконец я как-то изловчился, перехватил его руку, спихнул с себя, и хорошенько треснул по носу. Раз, другой… Сбитые костяшки окрасились липкой красной жидкостью.

— На! — орал я, как ненормальный, — получи!

Сзади уже подходили какие-то люди. Откуда они только взялись?

— Бомба! Там бомба на трубах, — крикнул я, но меня никто не слушал.

Какой-то мужик звонил в полицию, жалуясь, что в парке подрались алкаши.

Это я алкаш? Придурки! Я же помочь хочу. Помочь.

Пока меня оттягивают в сторону, я успеваю мельком увидеть лицо под капюшоном. Прядь седых волос. И старая армейская татуировка на запястье.