Yler

Похвастаюсь, как однажды заблудилась в лесу, прекрасно зная лес. Мне было лет 12-13, была очень поздняя осень, я была на осенних каникулах у бабушки в деревне. Местные леса я знала прекрасно, потому что с шести лет то бабушка, то кто-то из деревенских старух брали меня с собой в лес, то сама водила городских приезжих, то с деревенскими из соседних деревень шатались по лесам. В 12-13 я уже пару лет как ходила одна по лесу.

Всего основных лесов было три - в один заходили из деревни бабушки, там были в основном осинники, редко ель, и сам лес сухой с ровной почвой. Во второй лес заходили из соседней большой деревни, свернув с дороги налево - в нем было много холмов с соснами-елями, понизу осинник и кусты. Третий лес - заход из той же большой деревни, но с дороги сходить направо - там сначала идут болота, перемежающиеся сухими участками осинника, потом такой же лес, как слева от дороги.

В тот день бабушка отбыла сопровождать соседку на чьи-то похороны, должна была вернуться на третий день. И обычно она оставляла меня одну ночевать, когда куда-то уходила на ночь. Но тут они с соседкой решили убить двух зайцев - к той приехала внучка или правнучка с женихом, и этих двоих попросили жить со мной, за мной присмотреть. А мне сказали от них не отходить, потому что "мужик ейный маньяк и вообще чорт, сотворит чо с ней". Подозреваю, что им тоже про меня что-то наплели, то ли задыхаюсь во сне, то ли слабоумная. Один день и одну ночь мы присматривали друг за другом и взаимно возненавидели я их, а они меня. И деться друг от друга было некуда - свой дом внучкина старуха заперла, уехав. В общем, утром второго дня мы решили пойти в лес. Девушка местные леса тоже знала прекрасно - показала парню, где заход в наш местный лес, потом решили идти за рыжиками через большую деревню. На дороге мы наперебой рассказали, с какой стороны какой лес, спустились налево (или направо?), решили, что логичнее идти налево, налево увидели свежую тропку, решили направо, поспорили, что рыжиков налево больше, собрались налево, а направо почти никто не ходит в это время года, направо, да там сыро, лучше налево, а направо знаешь какую деревенские пацаны домушку построили, зайти посмотреть, да направо, а налево лес сухой...

Мы зашли в лес. Лес, особенно осенний, всех успокаивает. Набрели на рыжики, обрадовались - поздние рыжики, они редко бывают червивые и очень вкусно пахнут. В том возрасте я особенно любила собирать грибы, а еще очень любила лисички. И вот я напала на мостик лисичек, дальше увидела листья черники - а где черника, там лисички, пошла по ним, перекликаясь с внучкой соседки и предполагаемым маньяком. Этот чорт был в лесу впервые и орал каждый раз, когда терял куртки из виду. Сижу я на одном месте, режу лисички, только что откликнулась на крик рядом - пошла в ту сторону. Их не видно, я крикнула, мне ответили "достала орать", я слегка обиделась - первый раз крикнула первой, прошла еще, нашла немного рыжиков.

Покрутилась рядом, держа в поле зрения куртки этих двоих, через несколько минут снова аукнула - они не отозвались, хотя сидели рядом друг с другом, согнувшись за вывороченным корнем дерева и уже довольно долго, и изредка смеялись счастливым смехом. И я догадалась - они не отзываются, потому что дело к обеду, так что спрятались и ЖРУТ без меня, а чем еще могут заниматься парень с девушкой в лесу. А из еды мы взяли лепешки с начинкой моей бабушки - она пекла их как оладьи, лила на сковороду тесто, клала начинку, сверху еще лила тесто и переворачивала. Каак я обиделась на их крысятничество такое, вот почему они положили лепешки себе. Попуталась еще немного, снова крикнула. Не отозвались. Отошла подальше, снова нашла грибы, подождала, крикнула - не отзываются. Думаю - "ну и хер с ними, я зато больше грибов наберу, что я, без них из леса не выйду".

Глянула, где солнце, немного удивилась, потому что раньше стороны не путала, и пошла к выходу, собирая грибы. Через то время, когда должен был показаться выход, его не было. Я прошла еще. И еще. И еще немного. И остановилась. Я стояла и не помнила, сошли мы с дороги налево или направо - несколько раз спускались то туда, то сюда. Если сошли направо, то я иду к дороге, а если налево, то от дороги. К домушке деревенских пацанов мы не подходили - это потому, что мы с дороги свернули налево, или потому, что парень сказал "хер с домушкой"? А он сказал это, когда мы пошли в лес налево, или когда проходили мимо той тропки, которая ведет к домушке? Надо успокоиться и вспомнить, было ли сыро на входе в лес, если болота, то мы пошли направо, вот черничник-то с лисичками был - так он и слева есть, а осенью везде сыро...

Раз до сих пор не вижу выхода, значит, мы с дороги последний раз сошли налево, и мне сейчас надо просто повернуть в обратную сторону - мне же перед выходом показалось, что солнце не в той стороне! Значит, не показалось и надо идти обратно. Я пошла обратно, мне показалось, что уже немного смеркается "чем позднее осень, тем раньше садится солнце" - подумала я и снова остановилась. Я же до этого не ездила к бабушке на осенние каникулы, только на летние, и выходила по летнему солнцу - а раз оно садится быстрее, значит, я могла взять не тот градус угла и шла к выходу по кривой, потому и не дошла до выхода, и мы таки свернули направо, просто я не дошла до выхода, потому что шла не прямо, а по кривой?

Опять развернулась и пошла в обратную сторону. Солнце перестало медленно опускаться и начало быстро садиться, а я была в лесу и не знала, в каком. Когда край неба порозовел, я остановилась и разревелась. Мои мысли были о лепешках бабушки, которые несомненно сожрали две мерзкие крысы - маньяк и его невинная жертва. И о том, что парень точно преступник - нарочно запутал девушку и меня вопросами про лес, чтобы я запуталась в сторонах, заблудилась, а они бы без меня сожрали лепешечки и разыграли лесной слэшер. А ведь старуха-соседка оставила меня за свою правнучку или внучку отвечать, а что я отвечу, если за собой вон присмотреть не могу. В какой лес мы таки зашли в итоге?

А что я усложняю, в самом деле? С утра по лесу шла, солнце было с правой стороны, значит к вечеру оно должно быть слева и мне надо идти так, чтобы оно было справа. Я ведь уже по лесу шла, когда солнце было справа? О, горе мне, придется же съесть хлеб с солью, который всегда надо приносить домой (это с первых походов в лес деревенские научили - кусок хлеба дают с собой из дома и говорят принести его обратно). Раз я его съем, это значит, я в самом деле заблудилась в лесу. Еще и ночевать здесь придется, хотя, теперь я точно знаю - солнце светило утром справа, значит, мне надо идти опять обратно. Сейчас немного посижу и пойду обратно.

Край неба уже откровенно покраснел и начал синеть, я нашла место повыше и посуше, стала ломать и резать еловые ветки, уговаривая себя, что просто посижу на них. Когда почти стемнело, собрала шалаш размером с пару табуреток и залезла в него, полежала там, шалаш довольно уютно обрушился сверху. Когда совсем стемнело, сказала себе, что это не ночь, а всего около пяти вечера, съела хлеб с солью и рыжиками. Мне было очень страшно ждать ночи, тем более, я не знала, когда именно она наступает в лесу - то, что заход раньше пяти вечера, знала, но когда ночные хищники выходят на охоту? Спичек и подобного у меня не было, чтобы успокоиться, погуще нагребла на себя еловых веток и решила подольше не спать - как лежать вечером в темном после заката лесу, я уже привыкла. А каково будет проснуться ночью до рассвета, было страшно представить.

Чтобы чем-то заняться, притянула к себе корзину, она была не из прутьев, а из дранок, квадратами. Я нащупала три квадрата - май, август, ноябрь и занялась тем, что стала царапать ножом на каждом время захода солнца. В конце мая приезжала, солнце заходило после девяти вечера, в августе уезжала - закат был до восьми вечера, сейчас солнце заходит до пяти вечера... Пока я ходила по лесу днем, звуков никаких не было, с темнотой везде что-то шебуршалось, скрипело, трещало, охало, хлопало крыльями, топало и чавкало то ли лужами, то ли хищники жрали травоядных. Я вцепилась одной рукой в нож, а второй придвинула корзину ближе к лицу и стала выцарапывать на других трех дранках угол захода солнца, взяв квадрат за дом бабушки - в конце мая солнце садилось напротив окна моей комнаты, в августе тоже примерно там, а сейчас садится почти за сараем с кроликами. Снаружи начали перекликаться мерзкими скрипучими звуками какие-то адские птицы, заодно ломая деревья. Чтобы не обращать на них внимания, стала отмечать время восхода - в конце мая хз когда, летом соседкам помогали сено заготавливать, так в пять утра солнце уже было высоко. Вспомнила, что сегодня за грибами выходили почти в восемь, а рассвет только-только начинался. "Не заснуть бы рано, а то проснусь до рассвета" - с этой мыслью и ножом в руке я заснула. Проснулась от холода, в лесу было тихо, стеснительно поскрипывали деревья, птицы мило чирикали сонными голосами. Стараясь не шевелиться, раздвинула ветки своего укрытия и увидела серенький свет, обрадовавшись близкому рассвету потянулась, под боком громко хрюкнуло. "Кабаны" - обосралась я и втянулась в спасительные еловые иголки. Иголки из-под руки кто-то потянул, я схватила их обратно и меня укусил еж, пригревшийся за ночь. Пнула ежа, дождалась розоватого неба и пошла домой.

Вышла даже не на дорогу большой деревни, а к полю, через которое виднелась деревня моей бабушки, в дом вошла около десяти утра, думая, что все дееспособное население деревни - меньше десяти старух и пара молодежи сейчас бегают по лесам в поисках меня. Наверное, в доме оставили записку, или бабу Валю с больными ногами на случай, если сама вернусь. Или парень внучки соседки таки маньяк и там полно милиции - ведь дом соседки закрыт, значит, он убил ее в бабушкином. Зашла. Внучка соседки и ее жених сидели за яичницей с тушенкой и пивом.

- "О, так быстро вернулась? А мы думали, в деревне у подружек заночевала" - удивились они мне.

- "Вы оставили меня в лесу" - обвинила я их.

- "Так ты сама ушла куда-то" - сказала внучка соседки.

- "Я кричала, вы не отзывались" - это я сказала как раз в тот момент, когда главная сплетница деревни зашла вслед за мной.

- "Так мы сначала не отзывались, а потом-то ты не отвечала, мы и пошли домой" - прекрасно разложил все парень внучки соседки и тоже заметил новое лицо в доме.

- "АА!" - закричала та, выбегая на улицу.

- "Слышь, чо?!" - крикнула она на улице ближайшей старухе. В деревне на десяток старух мало развлечений, то, что моя бабушка с еще одной жительницей уехали аж на три дня, да на похороны, должно было стать главным событием сезона.

- "Слышь? Взрослой кобыле с ейным ебырем доверили робенка, а те ее в лес завели да бросили!"

- "Девочка-то какая хорошая была!" - это про меня начали причитать.

- "И сидят себе, рожами бесстыжими блестять!" - это уже не про меня.

- "Дак ведь вчера молоко брали, хоть бы сказали, нееет!" - третьей приединилась издалека хозяйка единственной на деревню коровы и голоса переместились по направлению к ней.

Я хотела есть и спать, так что сначала переоделась и пошла вывалить грибы, чтобы никто не увидел, каким бредом исцарапана корзина. Когда перебирала грибы, деревня в полном составе ввалилась в дом, чтобы посмотреть на живую чудом выжившую в лесу меня и беспутных нахлебников, которые меня еще и грибы заставляют чистить, совести у них нет, а перегарищем-то тянет, да за какими грибами, ребенка в лес отправили а сами вон бутылок накупили да и пришли засветло, а печь-то уделали, кто так топит.

- "Я всеоо расскажу твоей бабушке" - пригрозила каждая из старух внучке или правнучке соседки. И рассказали, и ее бабушке, и моей бабушке, и друг другу, и последующие годы повторяли эту ужасную историю всем желающим и нежелающим тоже.

Я в детстве видела много чего странного, почти всему со временем нашлось объяснение. Есть два эпизода, которые я не могу себе объяснить до сих пор.

1. Это было в первое лето, когда я жила у бабушки в деревне, значит, мне было 6 лет, был 1993 год. Бабушкина деревня находилась км за три до большой деревни, где были магазин, почта и прочие блага цивилизации. От нашей деревни надо было идти пару км по тропинке, потом через брод, дальше была заворотка дороги, которая вела в большую деревню. В нашей, маленькой деревне, жили с десяток старух, в то лето была еще я и у одной из старух тоже из города приехали девочка лет 10-12 и мальчик лет 3-4.

Этой девочке ее бабушка со двора разрешала уходить только или с мальчиком, или со мной - ее маленький брат не смог бы дойти до большой деревни, потому она чаще выбирала меня. Так я оказалась в компании старших девочек из большой деревни, помню, ходили по лесам между нашей и большой деревнями за подберезовиками, морошкой, лисичками, или по деревне шатались. В тот день мы договорились пойти за горохом за большую деревню. Наш путь за той деревней выглядел примерно так: идем лесом, идем через мелкую деревушку, идем краем заросшего поля по колеям от трактора, снова лесом, снова краем поля, опять деревушка и так далее. Короче, искали поле с горохом.

Прошли очередную деревню, перелесок, опять краем поля - с одной стороны трава мне почти по голову, с другой лес. Через поле виднеются на той стороне столбы и кто-то едет на коне, стоя у него на спине. То есть поверх травы вдалеке видны только покачивающиеся силуэты головы коня и того, кто стоит у него на предполагаемой спине. Я и девочка из нашей деревни сразу в непонятках "что это?". То есть и мне, и ей это показалось непонятным. Но девочки из большой деревни стали говорить, мол, они знают, кто это, что это знакомый мальчик рисуется и так ездит. Мы шли, и этот "мальчик на коне" шел параллельно нам, через поле. Мы шли по колее от трактора, приближаясь к следующему перелеску - а колея от трактора, она все поле обходит. То есть когда идешь, перед собой видишь довольно широкую дорогу, а в конце поля видишь и вторую дорогу - мы подошли к концу поля и стали смотреть, когда этот конь сойдет с поля и тоже окажется на дороге.

Но то, что мы приняли за голову коня, оказалось каким-то пучком, издали это было похоже на движущийся широкий столб с просветами. Сначала один показался на дороге, почти сразу за ним другой - между нами было целое поле, и было похоже, что эти штуки обходят его по дороге от трактора. То есть два как будто шевелящихся "столба" с просветами высотой метра по три, шириной примерно с метр, и они с той же скоростью двинулись по направлению к нам по той же дороге. И мы с девочкой из бабушкиной деревни так "охблин, штоэта?!!". А девочки из большой деревни "а, да это кто-то пленку от кассеты размотал, летает тут" - с таким равнодушием, и мы пошли через перелесок к следующему полю.

Мы в тот день нашли поле с горохом, набрали гороха, но обратно пошли другой дорогой, более длинной. Потом девочки из большой деревни рассказали, мол, именно в этой местности есть "черный человек", так он выглядит на открытом пространстве, а в лесу схлопывается в комок и хватает тех, кто ходит поодиночке. Именно так я поняла это в шесть лет - а потом та девочка в деревню бабушки уже не приезжала, а самой мне к старшим девочкам с вопросом о черном человеке было не подойти. Позже я спрашивала о нем сверстников из большой деревни, но о нем никто ничего не слышал, кроме того, что вроде бы одна женщина встретила такой комок в лесу и сошла с ума. Что это могло быть, не знаю до сих пор - это было заброшенное поле, и никаких сторожей там быть не должно было. Да и мне запомнилось, что эта штуковина именно была похожа на шевелящиеся на воздухе пленки из кассеты, но огромной высоты.

2. Тоже бабушкина деревня, мне было уже лет 13-14, брату 15-16. Мы уже со своей компанией из большой деревни решили собрать отвальную-поход перед отъездом, и пошли в лес не в сторону большой деревни, а в сторону более заброшенных деревень, на известное нам место. Там надо было пройти несколько поросших уже ивняком полей, пару заброшенных деревень, от которых остались только лежащие на земле заросшие крыши, и выходили через лес к небольшой речке. Это место было довольно далеко от бабушкиной деревни, не меньше 15км в одну сторону, но всем нам очень там нравилось - речка была нетипичная для местности, там почти все реки глинистые, а эта с камнями и песком, плюс там от берега в речку под небольшим углом опускалось каменное плато, сложенное из нескольких плит, общей плоскостью метров 10*10. Местность была абсолютно нежилая, без старых дорог, и как эти плиты там оказались - неизвестно.

Наше козырное место было чуть выше над речкой, там был оборудован очень старый родник - внизу пара бревен и между ними деревянный желоб длиной с метр, шириной с полметра, сверху желоб потоньше и покороче. Мы в то лето то вдвоем с братом, то с кем-то из компании часто ходили в то место купаться с ночевками, мне очень нравился этот родник и я загорелась заменить ему желоба. Поддерживающие бревна были из какого-то дерева, которое под слизью было как черный камень, а желоба позеленели и были мягкими, как поролон.

В общем, я вся изрезалась и перевела в то лето кучку дерева от старых деревенских построек, но таки в итоге вырезала желоба из дерева, которое сочла достаточно чистым и крепким, и мы тащили их эти условные 15км. Естественно, у нас с собой еще была еда, и две палатки, и еще какая-то поклажа, так что ко времени выхода к месту дислокации меня за эти желоба все обматерили не по разу и оставили одну его менять, сами набрали воды и отправились устанавливать палатки и купаться. Я сначала просто отодрала старый нижний желоб и забила новый. Мне не понравилось, как он смотрится, вытащила обратно, стала чистить те черные бревна. Поставила опять на место и полезла менять верхний. Он отломился, часть осталась под землей, я ее стала откапывать и тут услышала рычание. Осмотрелась, никого не увидела, слышала голоса своих, которые купались внизу, это меня успокоило.

Верхний желоб просто забила на место старого, продвинув остаток старого поглубже, и старые куски вынесло наверх. Убрала сверху всю тину, опять спустилась, почистила нижний желоб, посмотрела, что вода стала течь свободнее, повернулась в сторону своих вещей - топорика, еще чего-то, все лежало под кустом. Из нижней части куста на меня пялился бульдог, по крайней мере, в тот момент я его приняла за бульдога. И я смотрю на него, он на меня снизу вверх смотрит и улыбается, и я так смотрю - он пятнистый, вся кожа висит, лысый и улыбается несобачьей улыбкой, прямо тонкие губы, зубов не видно. Продолжала его разглядывать, когда начала думать мысль "а где уши?" на реке сильно заорали, я глянула в ту сторону, сразу повернулась, но морды уже не было, а в кустах шумно кто-то ломился по направлению от меня.

Мне стало ооочень жутко, я сразу скатилась к реке, очень разозленная, потому что подумала на чей-то прикол, но там все были на месте. И я только сказала, что видела там у родника бульдога, на что остальные поржали - откуда здесь бульдог, перетрудилась мол. Но мне было страшно подниматься одной обратно за топориком, со мной кто-то спустя время таки вылез из воды и пошел - и там желоба оказались вбиты сильнее, по настоящему, как стояли старые, а не как я их устанавливала. Но все время, как я скатилась от родника к речке, все наши были у меня на виду, а чужих там быть не могло.

1. Время. "8 часов работаю, 8 сплю, итого целых 8 часов в сутки останется на дело всей жизни". Из восьми часов свободного времени часа два уходит на дорогу до работы и с работы, час - на готовку и закупку продуктов, еще час - ежедневный уход за собой и жилищем. Остается 4 часа, но это для тех, кто мгновенно просыпается и засыпает и не гуляет с собакой.

2. Деньги. "В месяц получаю 50, на квартиру и еду уходит 25, за год можно отложить 300". Не получится. То порвавшая обувь, то выпавшая пломба, то сломавшийся холодильник преграждают путь к обогащению путем накопления.

3. "Мне 30 лет, если прожитые 30 лет тупо просрались, то не стоит строить планы объемом в пятилетку". Наебка в том, что не было просранных 30 лет - до 17 детство-школа, потом получение образования, работа с учетом полученного образования. Даже у тех, кому повезло в 17 выбрать себе тот курс, который хочется продолжать и в 30, отсчет самостоятельных решений идет с первого полностью рабочего дня - это с 22-23 лет. Тем, за кого техникум или институт выбирали родители, стоит считать самостоятельно просранными годы с того времени, когда уволились с "не такой" работы - с того эпизода пошли самостоятельные решения.

Я в курсе, что есть люди, которые пошли сами работать с 14 лет сразу по свободному графику на удаленку, в свободное время пишут картины маслом, стирает и закупает продукты им мультиварка, готовит и развешивает одежду стиралка. Этот текст рассчитан на средних людей, которые учились за родительские деньги, а сейчас покупают продукты по дороге с работы для экономии времени

Добрый день. Несколько раз сходила к психотерапевту, сошлись, что мои проблемы от тревожно-избегающего типа привязанности, потом застопорилось с терапией. Потом денег на возобновление не нашлось, да и сейчас нет.

Вопрос в чем - стопор с терапией возник, потому что ни одной ситуации, когда меня обделили вниманием, оттолкнули или я побоялась рассказать о проблеме, я из детства не вспомнила. Я росла в очень хорошей семье. И родители не скрывали взрослые проблемы и не срывались из-за них, и детям можно было рассказать все.

Но сейчас я вспомнила - у нас была знакомая, даже не знаю, чья она была знакомая. У нас дома она не бывала, мои родители были с ней знакомы, здоровались, иногда разговаривали при встрече на улице, но не более. Это была старушка, жившая в соседнем доме, и я ходила к ней в гости лет с пяти до лет так 10-11. У нее было много игрушек и книг в квартире, я приходила к ней играть, читать, смотреть телевизор.

Она обычно делала что-то по дому или сидела вязала перед телевизором, или сидела со своими подругами, такими же старушками. Я у нее и елку искусственную летом наряжала, и устраивала замок из стульев и покрывал, и вообще считала ее кем-то вроде второй бабушки.

Ее внуки были примерно моего возраста, когда они приезжали к ней, она переставала обращать на меня внимание. Буквально не здоровалась, если я приходила, открывала дверь и говорила что-то вроде "а, Yler, чего тебе? Иди, иди домой". Помню, как поднималась на ее этаж с какой-нибудь детской фигней в руках, которую хотела ей показать, и слушала через дверь, не уехали ли еще ее внуки. Когда они уезжали, она снова ласково здоровалась со мной на улице "Yler, что же ты давно ко мне не заходишь? У меня журналы новые пришли, я пластилин купила".

Годам к десяти мне эти качели почти надоели, но становилось стыдно перед ней, когда после очередной разлуки она останавливала меня на улице и начинала жаловаться, что я опять перестала к ней заходить (опять же после того, как она включала холод по приезду внуков). В общем, мне становилось ее жалко, я опять к ней шла, а потом мы переехали в другой район. Но и после переезда я, приходя в прежний район к старым подругам, иногда натыкалась на нее и шла к ней в гости. Потом я несколько месяцев там не бывала, за это время меня подстригли, выписали носить очки и купили новую одежду, в общем сильно изменилась и она перестала меня узнавать.

И сейчас мне интересно - эта старушка с резкими скачками от "ты же мне как внучка" до игнора и "чего тебе? иди-иди" могла так повлиять на развитие моего типа привязанности?

Еще немного про девяностые, в основном про еду. Нас, как и многих, очень спасала картошка. Макароны, пшено, рис и перловку покупали на вес, гречку где-то доставали не в магазине. Хлеб, даже черный, покупали редко - то ли он выходил дороже самолепных булок, то ли был не очень хороший. Помню, как мама взяла в магазин, там при нас грузчик уронил несколько буханок с поддона на пол. Буханки тогда были без пакетов, пол в магазинах тогда мыли не как сейчас натирают, а после рабочего дня уборщица выгоняла на улицу жижу от снега.

Основной приправой к картошке, крупам и макаронам у нас была овощная соль. Это когда осенью покупается по паре кг помидоров и перцев, все нарезается кубиками и пересыпается солью. На трехлитровую кастрюлю овощей полкастрюли соли. Потом все фасуется по банкам и ставится в холодильник, а с наступлением морозов между рам. Потом на четырехлитровую кастрюлю риса или картошки клали 2-3 ложки этой смеси, получалось не просто вареный рис или вареная картошка, а сложносоставное блюдо.

Еще делали "зеленую икру" - чесночные стрелки через мясорубку с солью, иногда и с салом. Несколько банок поздних стрелок крутили вместе с ранней морковкой, тоже хватало на всю зиму.

В сложные времена, когда не было мяса, делали мясной жир. Это на примерно полкило мяса покупалось пара кило говяжьего жира (он тогда продавался во всех мясных магазинах), мясо через мясорубку и по маленькому комочку фарша закатывали в шарики жира. На сковородку к зажарке для супа, и суп уже с мясом.

Грибы, которые трубчатые, тоже пережаривали с говяжьим жиром. Жарить надо было на маленьком огне до такой степени, чтобы большая часть жидкости в грибах заменилась жиром.

Как-то было такое время, когда в доме не осталось почти ничего. Варили суп из жировых шариков, картошки и туда клали для вкуса мелко поломанную пачку лапши типа анакома. Отец где-то достал коробку этой лапши, она была странная - вместо цветных упаковок каждая запаяна в прозрачный пакет. И с лапшой в маленьком пакете приправ попадались разные - то томатно-сырная, то грибная, а несколько были молочные. С сухими сливками, солью и сахаром вперемешку, пробная партия откуда-то, или что это было, не знаю.

Еще из странной еды - мама иногда ходила делать уколы женщине, работающей на молкомбинате. Та благодарила то полторашкой, в которую была налита заготовка для плавленых сырков, то коробками без надписей - то ли какая-то добавка для мороженого, то ли для крема для тортов. Очень густая жирная масса с химическим привкусом, добавляли в чай.

Помню, как внезапно сильно подорожал чай, купили несколько пачек и перемешали в железной банке со всякой травой из аптеки - мятой, подорожником, листьями мать-и-мачехи и подобным. Чая там было меньше, чем трав, пили этот чай настолько долго, что та банка до сих пор у родителей называется чайной.

К каждому празднику составляли список того, что будет на столе. Сначала все высказывали свои пожелания, потом подсчитывали цену на ингридиенты, спорили и вычеркивали. В конце был готов список из того, что можем себе позволить.

В деревне у бабушки самое грустное по еде время было после посадки картошки. Старой картошки уже нет, новая еще не выросла, из еды - макароны и крупы с кроликами или рыбными консервами. В зеленые холодные щи шло почти все, что росло весной в огороде - крапива, сныть, суворовский лук. Помню, что она пекла булочки с ириской, карамелькой или кусочком халвы внутри - деревенские старухи научили.

Однажды набрали на речке травы, которая пахла как мята, это оказалась речная мята. Перекручивали ее на мясорубке с сахаром. Однажды набрали очень много петрушки и укропа с собой в город, мама нарезала с солью в банки и это все почернело. Решили, что это вредно, и все выбросили.

Делали на железной пельменнице пельмени с начинкой из картошки и соленых груздей, потом варили с теми жировыми шариками и ели с бульоном - как мясные.

Дома всегда из покупного был кетчуп, в большой красной пластмассовой бутылке. Я лет с пяти умела распустить на сковороде жировой шарик, добавить туда кетчуп, потом макароны, залить водой и поварить - почти болоньезе.

Каждый день были блины или оладьи из муки, воды, растительного масла и яйца или кефира. Часто было печенье из того же состава плюс сахар, так что печенье в новогодних подарках радовало. Помню, как на новый год бабушка не приехала и я решила спрятать свой подарок, чтобы отвезти ей, а рассудив, что на подоконнике холодно, спрятала между подоконником и батареей. Так разревелась, что родители до весны покупали понемногу сладкое и складывали в пакет для бабушки. Она очень любила сладкое.

В школе на обед тоже чаще всего были оладьи с каплей варенья, или запеканки - из картошки, лапши, крупяные, с корочкой сверху. Малоимущим, кто не платил за питание, вместо этого часто давали вареное яйцо или хлеб с сыром или котлетой и я им завидовала. Дома яйцо было в тесто, по праздникам в салат, или на сковороде с макаронами разжаривалось.

Еще часто делали квас из квасного сусла, продавался в банках, или делали жженку, сильно разбавляли и добавляли в нее лимонную кислоту - компотов у нас не было, только варенье, а чего-нибудь кроме чая хотелось.

Помню, как мама принесла мойву, собралась ее пожарить, но тут маленькая сестра проснулась и она пошла к ней, сказав нам с братом почистить рыбу. А мы не поняли, как, и каждую рыбешку почистили как селедку, то есть минус голова, хребет, кишки, кожица. Мне было лет 8, брату лет 11. После этого стали чаще покупать рыбу и отдавать нам ее чистить.

Примерно в то же время я почувствовала себя агрономом, втихую купила больше кг цельного гороха в продуктовом и привезла в своей сумке с одеждой к бабушке. Там посеяла этот горох в мокром месте участка, где она ничего не сажала, на всеобщее удивление, он вырос.

Когда я была в четвертом классе, мы уже жили вполне неплохо, с колбасой в холодильнике. Как-то вернувшийся из рейса отец дал мне денег и сказал идти, купить себе что хочу. Я вернулась с лимонадом, огромным говяжьим сердцем и двумя банками шпрот, он после этого весь вечер начинал то смеяться, то плакать.

Мои отец и мама выросли в простых рабочих семьях. Учеба в школе до 8го класса, в восьмом летняя отработка на заводе, после восьмого днем работа на заводе, вечером учеба в вечерней школе, после - вечернее обучение в техникуме, там и познакомились.

После свадьбы получили комнату в коридорном общежитии, после рождения первого ребенка, в 1985 - комнату в семейном общежитии, это когда на две комнаты один санузел. После рождения дочери (меня) в 1987 получили вторую комнату в этой секции, то есть почти квартира, но без кухни. Отец закончил заочно институт, мама поступила учиться.

В 1990 завод начал строить дом для работников. Это я помню, папа каждые выходные пропадал на стройке, иногда и нас с братом мама водила на стройку, посмотреть квартиру. Дом трехэтажка, работ оставалось меньше чем на год, и родители начали раздавать мебель, чтобы в новую квартиру покупать новое. Откладывали на книжку деньги на мебель и технику. В 1991 стройка замедлилась, а в 1992 тот дом перестал быть домом завода. В то же время деньги на книжке перестали быть деньгами. И детсад, в который я ходила, перестал быть заводским садиком - это я почти хорошо помню, на дачу перестали вывозить - до того вывозили сад за город и почти все переходили на пятидневку, это когда родители забирают только на выходные. В садике вместо мясных и рыбных супов основу заняли молочный и фруктовый.

Дома изменение четко помню уже из 1992 года. У нас в наших двух комнатах собрались на типа 24 февраля, но на деле на семейный совет. Были мама, папа и моя бабушка со стороны матери. Расклад был такой - у моего брата как раз после нового года обнаружилось, что слух ему можно поправить операцией, он ходил с аппаратиком с 6 лет. И маме, и папе зарплату уже не платили, но при том общежитие-то было от завода, то есть один из них должен был остаться работать на заводе, чтобы не выселили. У бабушки была однушка рядом с пригородом, очень маленькая, 28 метров вроде. И у папы был унаследованный домик с большим участком в деревне, где не было ничего, кроме домиков с участками. Это не шутка, там рядом была "действующая" деревня с дорогой, электричеством, газом и прочими благами цивилизации, а деревня по линии отца находилась через реку от нее. Тропика в пару километров через брод - иначе не добраться.

Бабушка на то время уже получала пенсию, как отработавшая на вредном производстве. Вообще, она как-то более продвинуто повела себя с самого начала - приватизировала свою квартирку и потратила все деньги на скупку золота в ломбардах. Это она и сказала - "сдавайте мою квартиру, а я уволюсь и поеду доживать в деревню". Ей было 58 лет. Но тогда она не поехала, а просто переселилась к нам до весны. Папа ушел с завода в дальнобойщики по знакомству.

Помню, как сдавали бабушкину квартиру, мы таскались всем составом на каждый просмотр. Помню рыночных, дали мне пористую шоколадку, я была в удивлении, как таких явно богатых людей бабушка не хочет пускать в квартиру. Помню семью русских беженцев со стороны вроде Ингушетии - заплаканная серая женщина, две девочки моего возраста и юморной мужик, который заглянул в кухню и шутканул - "вот здесь я повешусь, ахах". Сдали квартиру в итоге другу отца, тому дяде Феде.

Помню бабушкину литровую банку с золотыми украшениями - НЗ. И на траты коробочку, в которую откладывали из банки то цепочку, то кольцо. Банку изнутри облили синей краской, я не понимала зачем, красивше же, когда просвечивает. Банка стояла в шкафу на антресолях, за с банками с гвоздями и старой обувью. Папа часто, когда садился за стол, говорил "мяса мне не клади, я себе сигарет купил" - связь одного с другим мне тоже была непонятна. В комнате поменьше на одной кровати спали мы с братом, на диване из своей квартиры бабушка, там же стоял шкаф для одежды. Комнату побольше в то же время поделили на две части - в одной диван родителей, стол и комод с телевизором, у входа сделали отсек под кухню, там были столик с электроплиткой, четыре табуретки и холодильник. Это была вся мебель в квартире. До того времени обычно готовили на общей кухне на этаже, но когда мама приготовила еду и не донесла ее до дома, до хаты, готовку на общей отменила. Не уронила, нет. Просто общага была от завода, зп не выплачивали всем, и большинство взрослых ударились в пьянку. Большинство детей, соосно, перешли проводить все дни на общей кухне, откровенно попрошайничая еду.

До того, как бабушка переехала на дачу, мы жили в основном за счет ее пенсии и денег со сдачи ее квартиры. Папа получил первую зп, остальные почти до лета у него ушли на погашение долга за украденный из фуры товар - его напарник словил сердечный приступ в дороге, загнал фуру в деревню и повез на автобусе того в больницу. Когда вернулся, товара не было. Помню, что от бабушки это скрывали. Помню, как в мае того года поехали в деревню отвозить бабушку на ниве какого-то друга. Сейчас я понимаю, почему бабушка хвалила деревню, а приехав, ушла в комнату подальше и заплакала, и почему она настояла, чтобы мама не ехала с нами - в городе было уже тепло и сухо. В деревне оказалось холодно, сыро, мрачно.

Дом огромный, отец там заколачивал дальние комнаты, чтобы тепло из кухни не уходило. Для отопления дрова, для освещения керосинка, для воды колодец. Во дворе виднелись намеки на гряды, как могилы, их перестали копать до моего рождения. Отец и его знакомый копали это, помню - они уже копают, а мы с бабушкой и братом носим, носим все из нивы - матрас, посуду, консервы, наволочки с мукой и крупой, тяпки какие-то, книги, журналы, семена, картошку на посадку. Мы там пробыли несколько дней, папа и его знакомый перебрали окна, какие-то комнаты побелили, так что перед отъездом дом и участок выглядели неплохо, и бабушка была рада. Я и не понимала, почему папа перед отъездом уговаривал бабушку бросить эту затею и жить с нами, и вместе с тем у меня долго потом держалось ощущение, что бабушку мы отвозили хоронить в том доме.

Потом отец один ездил,точнее заезжал после рейса сажать картошку, привез от бабушки зеленый лук, отвез ей пенсию. С отъезда бабушки мама стала часто собирать у нас друзей-родню - наварит четырехлитровую кастрюлю картошки или риса, чайник компота, остальное с гостей. Это были две сестры отца и брат мамы, плюс куча двоюродных, все с семьями, с детьми. Садик на лето закрылся еще весной, и до лета мы жили практически за счет этих вот столов. Летом отцу стали платить стабильно и много. По тому, что помню - деньги откладывали на то, чтобы показать бабушке, что мы хорошо живем. Бабушку отец привез осенью с картошкой и мясом, она пожила несколько дней и уехала - у нее в деревне завелись подруги и кролики. В сентябре брат пошел в школу, во второй класс, меня попытались отдать в подготовительный класс, не вышло, брали только с шести лет. Потом бабушка приезжала на новый год, снова с кроличьим мясом, к ее приезду всегда покупали деликатесы типа сыра и колбасы и несколько дней до приезда закармливали меня и брата, чтобы не смотрели на еду как голодные.

В 1993 к лету получилось накопить денег, мама с братом уехала на операцию в Москву. Операция прошла неудачно, слух мало того, что не восстановился, так возникли осложнения и брату пришлось идти в школу для глухонемых. Я в то лето около месяца прожила у бабушки в деревне - речка, десяток старух, моя бабушка среди них самая молодая. Одна корова и половина лошади на деревню - соседняя такая же деревня тоже без дороги, а у старухи из нашей деревни и из соседней общий племянник с лошадью, он ездил в большую деревню им за продуктами, спичками. Деревню уже очень хорошо помню, все же мне было 6 лет, да и изменения в режиме - никакого телевизора, из средств связи радио посреди кухни висит на веревочке. Вставать было легко в 4-5 утра, потому что уже после 6 вечера в доме темно. Больше всего запомнилось мясо каждый день, и то, что кролики делились на летних и зимних - зимние в клетках в маленьком сарае, летние по загону бегают серыми волнами. Сообща старухи сшили мне и еще паре детей шапки и шубы из такого же материала, как мех на кроликах - вроде и видела кроликов, и бабушка не стеснялась называть мясо в тарелке кроликом, но то, что я ем этих самых кроликов и шапка с полушубком у меня из них до меня дошло только к концу начальной школы. Помню, что шапку не любила, а шубу прям очень - сначала она мне была почти до пят, под конец по пояс и почти лысая, а я все ее носила.

Меня с братом собрали в школу, деньги опять начали откладывать. Банку с золотом бабушка оставила нам, но помню, что золото старались по возможности закладывать и выкупать обратно. На столе в основном были булки и пирожки без начинки или с кашей, картошка, одного кролика растягивали на неделю. Так и говорили - надо кролика растянуть на неделю. Или сначала окорочок в супе поварится, потом в макароны, или сначала пожарить, на жире гарнир, на жареном мясе суп. В нашей с братом комнате стояли мешки с мукой и сахаром, мешки с картошкой в прихожей. Картошку постоянно перебирали, чтобы не загнила. В санузле было самое холодное место, так что под ванной держали очень соленые грибы - до развала ссср никто в семье не солил грибы, так что себе бабушка солила грибы тем количеством соли, как показывали старухи в деревне, а нам отдавала трехлитровые банки, где на груздях и рыжиках виднелись кристаллы соли, как иней. Грибы приходилось долго вымачивать.

И вроде так подумать - мы не голодали, и еда была не очень однообразная. Но постоянно чего-то хотелось - или хоть чего сладкого, кроме булок и малинового варенья, или капусты. Капуста у бабушки не росла, а домой почему-то покупали только на суп. Помню, как краткий период зимы 94 и до весны 95 мы жили прям богато, даже покупали шоколадки и лимонад, в то же время брату сделали вторую операцию, после нее разрешили слуховой аппарат. Потом нас с братом отправили на все лето в деревню к бабушке, а вернулись мы в квартиру к новорожденной сестре. И вроде после лета на молоке и мясе у нас двоих было приподнятое настроение, еще и сестра новая прибавилась, но как раз пошел слух, что общежитие передадут каким-то московским хозяевам, тогда же прокатилась волна выселений тех, которые уволились с завода и пошли работать на рынки. В то же время кто-то купил квартиру по дешевке, и родители ужались копить на квартиру. Как раз осень-зима-весна 1995 была самым тяжелым и тревожным временем. Отец каждый месяц возил бабушке пенсию, в то же время пенсии стали задерживать, на брата перед новым годом напала стая собак, его положили в больницу. Отец был в рейсе, мама с сестрой ушли в гости к семье ее брата, я вернулась из школы в последний день учебы с подарком, стала открывать дверь, а она открыта. Украли коробочку где лежали пара золотых вещей (планировали на них отметить нг), сколько-то долларов в самодельном пенале-конверте из цветного пластика, телевизор и электроплитку. Банку с основным золотым запасом и большинство долларов не нашли. Написали заявление, но так и заглохло. Позднее я увидела этот пенал-конверт у своей учительницы, не знаю, какими путями он к ней попал, но почему-то никому об этом не сказала.

Квартиру купили только в 1997. Как раз мы приехали от бабушки в новую квартиру, все деньги и золото ушли на нее, еще и занимать пришлось - и почти тут же разрешили приватизацию комнат в общежитии. А уже у всех было взято взаймы, и в то же время боялись, что приватизацию отменят или она станет дороже, в общем приватизировали и почти сразу стали продавать эти комнаты. К 1998 продали, тогда же родители рассорились с родней - они давали умные советы заняться оформлением инвалидности брату и не тратиться на поездки в столицу. Тогда брату сделали третью операцию, слух у него начал восстанавливаться. Мама наконец уволилась с завода.

Что еще я помню о девяностых? Помню, очень мечтала о барби и хотела цветную шагающую пружинку. Считала богатыми людей, которые могут пожарить себе яйцо и съесть его в одно рыло - у нас яйца были только в тесто. Какое-то время завидовала бабушке, что ей в деревне жить лучше, пока не узнала, сколько стоят дрова. Не представляю, как она выкручивалась в то время. Помню, как с братом ходили гулять в городе - до ларька, и там по несколько часов разглядывали печенье с фургоном, шоколадки, леденцы. Помню, как нам на новый год на двоих подарили целую бутылку лимонада. Помню, как в садике на полдник давали бутерброды с красной икрой, а немного позже стали давать кефир, и я бегала подглядывать к младшим - думала, может, икру дают только им. Помню, как соседи по общежитию уезжая за товаром, отправляли своих детей ночевать на общую кухню, а вернувшись, громко возмущались - "что за народ, малыши три дня голодные сидели, жалко ребенка накормить". Помню соседку, которая мясо давала только сыну, а сама с дочерью ела пустые макароны, и рассказывала об этом всем. Помню, как несколько учительниц положили в спортзале маты и объявили голодовку - закрылись изнутри, мы бегали подсматривать в дырку от старого замка что они там делают. Помню, как в первом классе учительница отхлестала тетрадкой по лицу моего одноклассника, крича, что ей не платят деньги, а он не хочет читать. Помню, как как-то до первого класса еще, стащила у отца сигарету и съела ее - раз он заменяет себе ими мясо, может, похоже. Помню, как родня после очередного сборища расходится, и одна из сестер отца начинает собирает с собой с тарелок колбасу, а мама ей дрожащим голосом говорит, что отцу еще долг выплачивать и жить не на что, и как та в ответ смеется и говорит, что халява поперек горла станет. Помню, как брат матери съездил единственный раз в деревню, при нас с братом уносил через речку мешки с забитыми кроликами и говорил бабушке, что нам отвезет. Позже у нас в квартире орал, что она и его мать тоже, чего все нам. Помню, как соседская девочка с мамой ходила по комнатам со списком и просила одежды - не в чем отправить в лагерь. Помню, как на праздники делали икру из манки, кетчупа, растительного масла и рассола от селедки.

Этой осенью впряглась в мелкую логистику с картошкой - в своем городе по одному мешку себе и нескольким подругам, в родном городе два родителям и несколько мешков друзьям родителей.

Так вот, мой город на 500к человек населения, окружен дачами, выбор картошки по интернету:

Мешок на 30кг у черных 1000-1200, они ее купили с базы, то есть такая же, как в магазинах. Они возят картошку по городу в определенные дни и часы, в стоимость ходит доставка в квартиру. Продают через Авито, местную подслушку и свои группы вк.

Мешок у русских молодых парней, те же сетки на 30кг, 1000-1200 - у этих уже картошка и местная подешевле, и с базы подороже. Доставка так же в оговоренные дни и часы, охват интернета такой же.

Мешок от производителя, т.е от дачников или из деревень рядом. Ебаный пиздец. Продают или через Авито, или в подслушке в комментариях, цена за белый плотный мешок 40-50кг от 800 до 2000. Картошка охуеть как хороша, и желтая, и рассыпчатая. Но ебанутые продавцы! То у них по единственному указанному телефону отвечает бабка, которая знает только то, что картошка вкусная. То им надо мешок на замену. То они возят только до подъезда, то не возят вообще, то возят только в выходные. Обычно это "ну я привезу мешок в пятницу вечером или в субботу-воскресенье, мешок домотканый ищите куда высыпать, доставка до подъезда, привезет жена из багажника сами доставайте, ну давайте на следующей неделе или сами приезжайте". При том продолжают писать еще и в ноябре-декабре в вк, что картошки у них осталось еще 10-20 мешков, но чегой-то никто не берет.

Люди выращивают картошку, у них есть силы ее копать и есть транспорт ее возить - почему нельзя выделить несколько часов в выходные на доставку, пересыпать в дешевые сетки и все продать по городу за день-два?

У родителей город на 20к населения, мне пришлось заказать газель с грузчиками, проехаться до деревни, купить и развезти по родителям и их знакомым. Иначе не купить. У тех людей, не старых причем людей, у которых покупала, во дворе стояли у одних уаз, у вторых нива. А в декабре эти продавцы, которые только показывают, ноют в местной подслушке что их охуенная картошка гниет, чегой-то никто ее не покупает. И да, многие сдают по 5-7 рублей за кило черным или едут сдавать на базу, сейчас почти все овощные магазины принадлежат черным. А картошка и в магазинах деревень, и в городке осенью была 30-40р/кг, то есть цены в магазинах они видят, и видят, что в 10-12км город, куда можно съездить на уазике или ниве, продать мешки за нормальную цену.