StaceyM

Глава 5. Тварь изнутри

Вокруг царила тьма. Смрадный воздух был наполнен вонью тлена, мокрой собачьей шерсти и резким запахом мочи. По едва освещенной тусклым светом далеких звезд земле медленно двигались сгорбленные фигуры, отдаленно напоминающие человеческие. Подобно зомби из ранних работ Ромеро, они ковыляли куда-то вдаль, где виднелись циклопические сооружения черных башен. На руках и ногах существ, облаченных в грязные, вонючие ошметки, лишь отдаленно напоминающие одежду, звенели обрывки цепей. Мертвецы брели в стойло.

Перед глазами плыли цветные круги. Сознание медленно возвращалось, а вместе с ним накатывала волнами беспощадная головная боль. Боровой попытался пошевелить руками, а когда ему это вполне удалось, попробовал немного приподняться и осмотреться. Почему-то ему казалось, что он сейчас должен валяться на прелой соломе, где-нибудь в мрачном подвале. Реальность оказалась не столь пугающей - после оглушившего журналиста удара его перенесли в обычную комнату, где заботливо уложили на постель. Ни наручников, ни веревок. Застонав, Костя ощупал голову, обнаружив на затылке изрядных размеров шишку. Как бы это не показалось странным, но болезненная реальность мира, в котором он очнулся, немного успокаивала. Впрочем, специфический запах никуда не делся.

Осторожно поднявшись с кровати, Константин на цыпочках подошел к зашторенному окошку и выглянул наружу. Перед ним расстилалась большая поляна с установленными на ней столами. Та самая, на которой вечером праздновали исцеление Екатерины. Правда, сейчас она была залита сумрачным предрассветным туманом, едва-едва разрываемого первыми лучами солнца.

Обстановка в комнате была весьма аскетичной - кровать, тумбочка и колченогий деревянный стул. За дверью слышались приглушенные голоса. Один из них принадлежал медичке Ларисе:

- ...в любом случае, ему никто не поверит. А для повелителя он слишком прокажен. Да и ты сам говорил, что не стоит проводить воззвание слишком часто.

- Но и держать его против воли мы не можем. Чем дольше он будет находиться среди очищенных, тем сильнее проказа будет укрепляться в его мозгу, - в этом спокойном голосе Костя легко опознал торпинские нотки.

- Смотри сам. Но если ты хочешь отправить его к повелителю уже сегодня, нужно начинать подготовку прямо сейчас.

То, что речь шла о нем, и обсуждаемая его судьба была незавидной, Константин не сомневался. Журналист вернулся к окну. Луг, на который оно выходило, был пустынным. Часы на запястье показывали начало пятого утра. Вскоре жители Коати проснутся, как и положено деревенским, и шансы на то, чтобы сбежать из этого жуткого места сравняются с нулем. То, что все сельчане безоговорочно подчиняются Торпину, Костя даже не сомневался.

Осторожно, чтобы не шуметь, парень попытался открыть окно, и оно поддалось без всяких усилий. Воздав хвалу производителям металлопластиковых рам, Константин вылез наружу. Оглядевшись, он определил направление, по которому стоит двигаться туда, где его ждет благословенная цивилизация, и, скрючившись в три погибели, короткими перебежками, направился в сторону, с которой пришел.

Двигаться пришлось медленно, укрываясь от возможной встречи с культистами то в зарослях травы, то за хозяйственными постройками. Наконец, достаточно,как показалось Косте, удалившись от Коати, он припустил во весь опор в сторону маячащего вдалеке моста. Утренний туман был определенно ему на руку, скрывая фигуру беглеца. Когда впереди показались ветхие перила и подгнившие доски утлой переправы через Марьяшку, Константин замедлил бег и устало сел на траву немного передохнуть. Тем более, никаких намеков на погоню со стороны деревни не было.

За спиной парня уже вовсю радостно чирикали полевые птички. Впереди же седые космы тумана все еще окунались в журчащую по камням речную воду. Аккуратно, как и в первый раз ступая по так и норовившим обрушиться вниз мосткам, Костя медленно перебрался на другой берег. Невдалеке перед ним чернели кривые лапы сухих деревьев.

Спасение было уже близко. До железнодорожной станции уже рукой подать. Откуда-то из-за спины парня послышался шорох. Резко обернувшись, Константин обомлел: шагах в двадцати от него стояла Ксеня. Она вышла на тропинку и остановилась. В ее взгляде плескалась безмятежная пустота. Она не двигалась. Просто молча стояла и таращила свои мертвые глаза. Создавалось ощущение, что смотрит она не на Костю, а сквозь него. Из кустов вышли еще несколько человек. От них явственно несло мертвечиной. Парень, не разбирая дороги, бросился бежать. Деревья шумели так, будто он оказался в лесу в бурю, хотя ветер даже не шевелил редкие листья. Мертвецы медленно, но неумолимо брели вслед за убегающим вдаль Боровым. Казалось, что им некуда было спешить.

Задыхаясь от быстрого бега и трупного зловония, заполнившего лесной воздух, Костя выбежал на небольшую прогалину, где с облегчением увидел троих полицейских и мужчину, одетого в обычную ветровку и джинсы. Правоохранители только что сняли с ветки тело висельника и сейчас тщательно упаковывали его в расстеленный на прошлогодней листве брезент. Завидев отчаянно кричащего на бегу парня, один из них сорвал с плеча автомат и передернул затвор. Костя без сил рухнул на землю:

- Там… там! Меня преследуют! Помогите!

Одетый в гражданское нахмурился, предупреждающе поднял руку и подошел к журналисту:

- Что случилось? Кто за вами гонится?

- Меня похитили! В деревне. Держали в заложниках. Теперь гонятся за мной.

Несмотря на ужас, охвативший его мысли, Костя остатками здравомыслия понимал, что в рассказ про преследующих его мертвецов никто не поверит.

Штатский, очевидно, старший по званию, качнул головой в сторону леса:

- Николаенко, Зотов! Проверьте.

Полицейские сняли оружие с предохранителей и углубились в лес, откуда только что выбежал беглец. Мужчина же присел около Кости на корточки и попытался его успокоить:

- Тише. Сейчас все выясним. Вы, наверное, и есть тот, который этого “жмурика” нашел? А что вообще здесь делаете?

- Меня зовут Константин. Боровой. Я журналист, - все еще пытаясь отдышаться, сбивчиво заговорил Костя, - приехал в Коати по заданию. Наша газета пишет о всяком таком…

Мужчина понимающе кивнул:

- Понимаю. Сюда вечно всяких экстремалов тянет. А документы у вас есть? Можно взглянуть? Кстати, я майор Чернов.

Костя только сейчас, с ужасом, осознал, что все его пожитки остались в доме у Торпина, в проклятой деревне, куда ему возвращаться хотелось меньше всего. Поэтому, все, на что его хватило, это просто отрицательно покачать головой.

Из зарослей вернулись полицейские:

- Иван Аркадьевич, все чисто. Никого нет. 

Мужчина повернулся к Косте:

- Ну что ж, на нет и суда нет. Значит, поедем в отделение, в Артемовку. Там во всем разберемся. Идти можете?

Правоохранители завернули труп в брезент, для верности прихватив его по кругу скотчем, крякнув, подняли его с двух концов и понесли в сторону дороги. Костя и их начальник шли следом. У края леса их ждал древний ГАЗ, наподобие “скоропомощного”, возле которого курил водитель. Завернутое тело довольно бесцеремонно швырнули внутрь. Один автоматчик сел спереди, остальным же пришлось разместиться в кузове на дощатых лавках, установленных вдоль бортов. Машина несколько раз кашлянула сизым выхлопным облачком и кособочась на рытвинах и канавах поехала в сторону Артемовки. 

***

Помещение линейного отделения полиции особым комфортом не баловало. Усадив Костю на стул, Иван Аркадьевич оставил его на попечение дежурного, а сам удалился в отдельный кабинет. Полицейский вскипятил в литровой банке воды и предложил журналисту чай с засохшими еще вечность назад крекерами. Напиток отдавал сырой древесиной и тряпками, но тем не менее, Константин от него не отказался. Спустя полчаса, мужчина вышел наружу и пригласил Костю войти в кабинет.

- Ну что, Константин Боровой… якобы журналист “Необычной газеты”, якобы похищенный, якобы потерявший документы…

Тон его совершенно не внушал доверия и Костя напрягся.

- Так вот, - продолжил чиновник после небольшой паузы, - я созвонился с редакцией, где, как вы утверждаете, вы работаете. И знаете что?

- Что? - заикаясь спросил Боровой.

Мужчина, казалось, наслаждался взглядом парня, который затравленно принялся озираться вокруг:

- Мне подтвердили, что такой сотрудник действительно работает у них в штате.

Костя облегченно выдохнул. Как оказалось, преждевременно.

- Однако, сейчас он находится на работе. И даже прислал мне по факсу ксерокопию своего паспорта. А, вот, кто вы, на самом деле, нам еще предстоит выяснить. Николаенко! Отведи пока этого юношу в обезьянник. И с трупом реши что-нибудь.

Константин вскочил и попытался проскочить в дверь позади вошедшего полицейского, но тот, поймав парня за шиворот, больно завернул ему руку за спину и толкнул вперед. Определив журналиста в клетку для задержанных, полицейский с грохотом захлопнул за ним решетчатую дверь и повернул ключ в замке. Костя опустошенно рухнул на прикрепленную к стене узкую лавку и уткнул лицо в ладони.

***

Взаперти Константин провел, без малого, четыре часа. Дежурный полицейский поделился с заключенным парой бутербродов и налил еще кружку чая. На комплексный обед, увы, здесь рассчитывать не приходилось. Чернов куда-то уехал почти сразу. На требование Кости позвонить родителям, только хмыкнул:

- Не переживай, позвоним. Сейчас пробьем тебя по базам и обязательно позвоним. Отдыхай пока.

Несмотря на странную уверенность в том, что произошла ошибка, и скоро все проблемы разрешатся, тревожность не покидала мысли Борового. Она нарастала с неумолимостью снежного кома, скатывающегося с вершины горы. И окончательно погребла Костю под лавиной, когда дверь в караулку распахнулась, а на пороге появился Торпин. За его спиной маячил майор. 

Владислав Сергеевич бросил взгляд на Костю и кивнул полицейскому. Тот подошел к клетке и потребовал повернуться спиной, протянув руки. На запястьях защелкнулись браслеты наручников, после чего обезьянник открыли. Парня вывели наружу, где у здания железнодорожной станции стоял темно-зеленый внедорожник. Косте помогли сесть на заднее сиденье. На водительском месте, с мрачным лицом, сидел Михаил. Торпин уселся рядом с ним. Место рядом с Костей занял Чернов. Машина тронулась с места, направляясь обратно в деревню. Надежда на спасение растаяла, как дым.

Староста поймал в зеркале заднего вида глаза пленника и подмигнул:

- Ну и стоило ли убегать? Будто, мы тебя убивать собрались, значить! - он натужно хохотнул.

- А что вы собираетесь со мной сделать? В рабстве держать? - вопросительно выкрикнул Костя.

Торпин развернулся к нему вполоборота. Его глумливый взгляд подчеркивал саркастичный, издевательский тон:

- Держать? Не смеши. Ты сам не захочешь никуда уходить. Да и некуда. Сады Юггота еще никто не покидал по своей прихоти.

После этого он замолчал, погрузившись в свои мысли. Оставшуюся часть пути они проделали в тишине. Буквально на выезде из Артемовки парень увидел в окне двоих уже знакомых полицейских, вооруженных автоматами. Они стояли возле большого костра, в пламени которого угадывались человеческие останки. Вероятнее всего, они выполняли приказ майора - “решали вопрос с трупом”.

Джип остановился около торпинского особняка. Константина бесцеремонно выволокли наружу и отвели в дом. На просьбу ослабить наручники или пристегнуть их впереди Чернов отреагировал ехидным смешком. Перед парнем, которого предварительно усадили на кухне на табурет, расположился Владислав Сергеевич. Костя поднял на него умоляющие глаза, но тот даже не отреагировал.

- Лично я, Костенька, ничего против тебя не имею, - заявил культист, - но и допустить, чтобы сюда, в Коати началось паломничество всяких-разных проверок, я тоже не могу. Отсюда следует один простой вывод - ты должен остаться здесь. Частично.

- В каком смысле, “частично”? - ужаснулся Боровой.

- Сейчас объясню. Понимаешь ли, сынок, окружающий нас мир вовсе не так прост и однозначен, как многим кажется. Еще с тех пор, когда на земле появилась разумная жизнь, рядом с нами находятся существа, познать которые нашим скудным и ограниченным умом просто невозможно. Эти силы настолько же древние, насколько и могущественны. Для них мы - всего лишь букашки, зараженные проказой сознания. Ты знаешь, что такое лепра?

- В общих чертах.

- Это такое инфекционное заболевание, которое поражает не только кожу, но и нервную систему. Развивается оно долго - до пяти лет. Примерно, как и сознание человека, обретающее полную картину мира примерно за такой же срок. Однако, в отличие от этой, на сегодняшний день побежденной болезни, сознание человека можно направить на благое дело. Видишь ли, наши покровители, обитающие в далеких мирах на задворках галактики, нуждаются в нас не меньше, чем мы в них. Им нужны покорные слуги, а нам - их знания. Далеко от нас, на краю Солнечной системы, в облаке Оорта [гипотетическая сферическая область Солнечной системы, являющаяся источником долгопериодических комет. Инструментально существование облака Оорта не подтверждено, однако многие косвенные факты указывают на его существование.], находится планета Юггот, содержащая в своих недрах бесценный минерал, жизненно необходимый для тех, кого мы зовем Древними. Создавать бездушных рабов они научились задолго до того, как Земля стала обитаемой. Но, несмотря на все их могущество и власть над пространством и временем, вдохнуть в этих рабов сознание они так и не смогли. А без него слуги остаются просто тупыми машинами без управляющего ними механика.

- А при чем здесь мы? - поинтересовался Костя.

- Тело человека, друг мой, это не больше чем скафандр для бессмертной души. Об этом мы с тобой говорили еще во время нашего знакомства. Так вот, великая Шаб-Ниггурат, одна из Древних, способная в одно мгновение пересечь всю вселенную, научила меня способу разделения человеческой души. Знаешь, как червяка лопатой. Часть ее отправляется на Юггот, часть остается в теле. Повелители получают здоровых и выносливых рабов там и преданных слуг здесь.

- Не очень они всемогущие, если нуждаются в каких-то камнях! Да еще и не умея из добывать.

- Зря язвишь. Разве фараоны сами строили себе пирамиды? Или за них это делала чернь? Сам же драгоценный минерал им нужен для того, чтобы окончательно победить в войне за мироздание, став единственными правителями Вселенной. Впрочем, уже завтра ты все увидишь своими глазами.

- А как же излечение от смертельных болезней? Это все ложь?

Культист пожал плечами:

- Почему же сразу ложь. Тело человека действительно исцеляется. Вопрос в том, как долго оно сможет нормально функционировать вдали от эманаций Черного козла с тысячью младых, Шаб-Ниггурат. Вот твоя знакомая, из-за которой ты сюда приехал. Сколько она выдержала? Год? Понимаешь ли, организм с одной почкой может жить и здравствовать долгие годы. Но при этом, стоит человеку перестать следить за своим образом жизни, механизм ее работы дает сбой, и человек умирает. Примерно это же справедливо и для организма, управляемого всего лишь частью сознания.

- То есть, все эти люди…

- Именно, - серьезно кивнул Торпин, - все они преданные слуги Древних. Не ведающие страха, болезней, боли и смерти. По крайней мере, пока живут здесь, в Коати.

- И вместе с душой они теряют возможность размножаться? - догадался о причине отсутствия на улицах детей Константин.

- Да. К сожалению, с этой проблемой нашим покровителям справиться пока не удалось. Ну да ладно. Заболтался я с тобой. Отдыхай пока.

***

Через пару часов Торпин вернулся. С ним пришли Михаил и Лариса. Костю догола раздели, после чего подвергли достаточно унизительной процедуре очистки организма. Староста освободил руки парня от наручников, впрочем, ненадолго. После того, как на него нацепили подгузник, а сверху - похожую на ночную сорочку хламиду, его запястья снова лишили свободы. На этот раз с помощью веревки. Потом ему заткнули рот и вывели на улицу.

На кладбище, у свежевырытой могилы, на козлах стоял гроб. В отличие от того, в котором хоронили Екатерину, он был обычным, сработанным из неоструганных досок. Отверстий для воздуховода в гробу также предусмотрено не было. Словно отвечая на незаданный вопрос, Торпин ухмыльнулся:

- Не переживай. Дышать тебе не понадобится. А пара часов мучений, это тебе в наказание за побег.

Константина грубо подняли несколько рук и швырнули в домовину, будто мешок с картошкой. Михаил связал его ноги, после чего вытащил изо рта ком тряпок, служивший кляпом.

- Страшных снов, значить!

Крышка захлопнулась. Раздались оглушающие удары молотка. Могильщики заколачивали гроб. Последнее, что услышал парень, был глухой стук земли, падающей в могилу сверху. Удушающий панический ужас окончательно поглотил Костю, погружая в спасительное беспамятство.

Сколько он провел в обмороке, сказать было невозможно. Где-то Костя читал о том, что воздух в гробу начинает подходить к концу где-то через два-три часа. И уже сейчас, в могильной духоте и жаре, дышать становилось все труднее. Неожиданно, в районе живота, парень почувствовал какое-то движение. Некая тварь, ловко орудуя множеством колючих лап, медленно ползла по его туловищу к голове. Открыв глаза, Константин заорал. На его груди, расставив в стороны чуть подрагивающие мембранные крылья и растопырив щупальца на голове, восседало чудовище, выбравшееся из тела Екатерины в церкви. Омерзительная смесь паука и ящерицы, чьи зеленые глаза освещали темноту неземным светом. Одним молниеносным движением монстр выбросил вперед длинные хитиновые лапы и, вцепившись в нижнюю челюсть Кости, стремительно нырнул ему в рот…

***

Константин Боровой очнулся от пощечин. Он лежал на столе в церкви. Лариса и Ксеня помогли ему подняться, поддержали под руки, пока он неловко слез на пол. Перед глазами мелькали цветные пятна, мешающие нормально видеть окружающий мир. Его вывели наружу и он увидел не меньше сотни жителей Коати, собравшихся около храма. На крыльце стояли Торпин и Екатерина. Женщина, со слезами на глазах, благодарила своего избавителя от неизлечимой болезни. После этого она села в машину к родителям и они покинули деревню. Деревню, над которой висело черное облако с тысячей глаз и сотней жадных, голодных ртов, истекающих слизью. От него веяло злом. Люди расходились по своим делам, и у каждого в голове торчало щупальце, исходившее от демонического аморфного облака. Шаб-Ниггурат управляла ими, как марионетками. Такое же точно щупальце пронизывало головной мозг и терялось где-то в спинном у Константина.

Торпин обернулся к новому жителю деревни:

- Сходи к въезду, отмой щит и исправь надпись. Теперь нас здесь ровно тысяча. Краску возьмешь в сельсовете.

Костя кивнул и покорно пошел выполнять поручение. Мысли его были пребывали очень далеко от Земли, на черной планете, едва освещенной тусклыми звездами. Там, где другое его “Я” сейчас медленно брело в сторону мрачного провала шахты, шагая вслед за вереницей сотен таких же бесправных, утративших волю рабов..

Искренне благодарю всех, кто прочитал повесть за уделенное внимание. Искренне надеюсь, что вам понравилось.

Другие мои произведения можно найти на моей странице Author.today. Ссылка - в профиле.

С уважением, А. Полефф

Глава 4. Похороненная заживо

Успокоительная микстура, флакон которой Лариса дала Боровому с вечера, действительно помогла. И учитывая то, что последние четыре ночи Костя спал очень плохо, сегодняшнюю он провел просто как младенец. Даже, несмотря на тот шок, который он испытал во время полинезийского ритуала. С аппетитом позавтракав, парень посвятил день работе и прогулке по округе. Единственным неприятным моментом оказалось то, что выбравшись на указанный старостой холм, Костя так и не смог дозвониться к себе в редакцию из-за отсутствия связи. Заглянув по дороге в сельсовет, он уточнил у Михаила, верно ли его понял.

- Да не боись ты, городской. Я позавчера тоже еле-еле смог поймать сеть, значить. Она то есть, то нет. И хто знает, из-за чего. Попробуй позже, может и прорвешься.

Когда до заката оставалось совсем немного времени, в дверь дома Торпина без стука вошла вчерашняя девушка, Ксеня. Сегодня она была одета в нарядный сарафан, на ногах ее красовались лаковые туфли, а длинные волосы уложены в причудливую, но при этом весьма элегантную прическу. Константин не стал уточнять, с чем связаны такие изменения, однако мысли закрались в голову довольно лестные.

- Сегодня хоть пофотографировать получится? - спросил он у Ксени, набрасывая через плечо ремень фотоаппарата.

- Да сколько угодно, - небрежно махнула рукой девушка, - сегодня даже лучше будет. Ну что, идемте?

Впрочем, ее легкость и даже веселье не смогли заразить Константина. Чем ближе они подходили к церкви, тем сильнее внутри него нарастала тревожность. Невнятный страх ледяным комом подкатывал к горлу. Перед глазами вставали пугающие образы того, что он может увидеть после того, как Екатерину извлекут из могилы. Несмотря на то, что прошли всего сутки, ему виделся то траченный гнилью и червями труп, то пустой гроб, из которого тело утащили подземные чудовища. Ксеню же подобные моменты вообще не тревожили, и она просто щебетала без умолку, рассказывая о своих планах.

- …вот. А как урожай продадим, и мне начнут строить мой собственный дом, я поеду в город учиться. Хочу все-таки поступить в медицинский. Лариса Петровна, конечно, еще молодая, но ей помощь тоже не помешает. Хочу хирургию изучать!

На кладбищенской площадке уже собрались деревенские. И сегодня их было намного больше, чем вчера. Все пришедшие были одеты с той же долей торжественности, что и Ксеня. И, если бы не тревога, это зрелище можно было бы смело назвать комичным. Мужчины, сменившие рабочие штаны и рубахи на пиджачные пары. Женщины, уложили прически и нарядились в свои самые нарядные платья. На фоне сельской пасторали все это выглядело несколько забавно. Однако одна мысль заставила Константина застыть на месте, будто пораженного молнией: за, более чем сутки, пребывания в Коати он не увидел ни одного ребенка. В деревне жили люди самых разных возрастов. Добрую половину населения составляли молодые пары. И ни одного малыша. Ни одного подростка. Это было очень странно, и журналист решил при случае обязательно задать этот вопрос Торпину.

Протолкавшись к могиле, Костя увидел, что дожидаться его не стали, и четверо мужиков орудовали лопатами, выбрасывая из могилы комья земли. Копали они достаточно аккуратно, очевидно для того, чтобы случайно не повредить стеклянную крышку. Спустя какое-то время, они вытащили циновку из веток и аккуратно принялись вытаскивать на поверхность домовину. Осторожно заглянув через плечо Торпина, Костя с облегчением увидел, что женщина все так же лежит в ящике, да и лицо ее осталось прежним. Смущало только то, что она не двигалась и никак не проявляла присущей живым активности. Будто прочитав мысли Кости, Владислав Сергеевич успокаивающе покачал головой:

- Не обращайте внимания, друг мой. С нею все хорошо, просто она очень крепко спит. Это происходит с каждым, кто совершает путешествие на вечнозеленые луга небесной козы. Она проспит еще минимум четыре часа. Ну, что вы копаетесь? Открывайте уже, - поторопил он мужчин.

Не до конца забитые гвозди вытащили из пазов, крышку осторожно отставили в сторону. К телу лежащей в гробу подошла Лариса, вооруженная фонендоскопом. Рядом с собой она поставила медицинскую сумку. Расстегнув платье, она внимательно послушала легкие Екатерины, осмотрела ее кожные покровы. Приподняв веко, с помощью небольшого фонарика оценила реакцию зрачка.

- Все в порядке, она в норме.

Толпа радостно загалдела.

- Перенесите ее в церковь, - распорядился Торпин, - пусть поспит в тепле. Ну а остальные…

Он хитро усмехнулся, поглядывая краем глаза на все еще не пришедшего в себя Костю.

- А остальных приглашаю отпраздновать возвращение Кати!

Екатерину бережно переложили на широкие носилки, и двое копателей, подхватив их, отнесли спящую в здание бывшего храма. Остальные же сельчане веселой гурьбой устремились в сторону сельсовета. Ксеня схватила Константина за руку и потащила его следом за ними.

- Каждый раз, когда человек возвращается оттуда, мы устраиваем праздник. Это вроде такой традиции, как второй день рождения, - взахлеб рассказывала девушка. - Гуляем обычно аж до ночи. Все-таки, такое радостное событие!

- Наверное, не так часто у вас праздники проходят? - поинтересовался журналист, едва поспевая за Ксеней.

- Когда как. Иногда очень редко, а иногда и три раза в неделю. Пойдем скорее, а то самые лучшие места займут.

За зданием местного управления уже стояли в три ряда накрытые столы. Угощение оказалось по-деревенски щедрым, хотя и без каких-либо изысков. Салаты, жареное мясо, картофель, миски с разнообразными соленьями и алкоголь в избытке - все это создавало абсолютно домашнюю, уютную атмосферу. Несмотря на то, что солнце клонилось к закату, поляна была ярко освещена фонарями на столбах, запитанных от тарахтящих генераторов. Из колонок, подключенных к аудиосистеме звучала веселая, бодрая “попса”.

Рюмки и кружки наполнялись и опрокидывались, закуска сметалась с тарелок. Местные веселились от души - шутили, подпевали любимым песням, некоторые танцевали. Ксеня неутомимо и, теперь уже совершенно не скрываясь, строила глазки Косте. Впрочем, он не имел ничего против легкого флирта, а потому развлекался наравне со всеми.

Через некоторое время, когда музыка стала тише, а весеннее небо укрылось лоскутным одеялом звезд, парень решил задать несколько вопросов Торпину. Поискав его глазами и не обнаружив среди разгулявшихся людей, извинился и отошел в сторону “парадного входа” в здание, надеясь обнаружить колдуна именно там. Здание было запертым на висячий замок. Уже собираясь махнуть рукой на поиски и вернуться обратно, Костя мазнул взглядом по стоящей неподалеку церкви. В одном из освещенных ее окон скользнул силуэт человека. Вероятнее всего, Владислав Сергеевич находился сейчас там.

Стараясь особенно не шуметь, Константин вошел в храм. На этот раз столы были сдвинуты так, чтобы на них было удобно установить массивный гроб. Екатерина все еще спала. При этом ее поза совсем не изменилась, а движения груди вообще не было заметно. Костя осторожно поднес руку к ее шее, чтобы проверить наличие пульса. Облегченно выдохнул: сердце билось, хоть и едва заметно. Внезапно он отдернул руку, будто прикоснулся к горячему утюгу: в горле женщины он почувствовал нечто непонятное. Складывалось впечатление, будто там находится некий плотный комок, медленно поднимающийся по пищеводу.

За “царскими вратами” послышался какой-то шум и ругань - скорее всего, Торпин уронил нечто металлическое. Повинуясь странному порыву, Боровой кинулся к портьере, закрывающей одно из стрельчатых окон и свисающей до самого пола. Почему-то идея не выдавать своего присутствия показалась ему очень разумной.

В зал вышел Владислав Сергеевич. На нем были надеты медицинский халат и плотный брезентовый фартук, похожий на те, что носят патологоанатомы в морге. Перед собой он катил столик, застеленный клеенкой. Его содержимое было скрыто под куском белой ткани. Костя затаил дыхание.

Подойдя к телу Екатерины, Торпин отбросил угол белоснежной ткани, внимательно осмотрел похожий на тот, который используют хирурги, набор инструментов. Удовлетворенно кивнул. После этого он обошел гроб по кругу, периодически клацая изнутри какими-то хитро спрятанными защелками. После того, как он повторил эту манипуляцию в последний раз, стенки с глухим ударом распались, открывая полный доступ к лежащей внутри.

Торпин извлек из кармана фартука плотные, судя по виду - кожаные, перчатки и надел их на руки. На груди спящей мертвым сном Екатерины он расстелил прямоугольный отрез черной ткани,украшенный незнакомыми, вероятно, мистическими символами. Вокруг головы женщины, практически вплотную к лицу, жрец таинственного культа расставил шесть свечей. И даже исходящий от них жар не заставил спящую проснуться. После этого, Владислав Сергеевич взял со своего столика расширители, с помощью которых широко раскрыл рот Екатерины. Настолько широко, что Костя даже испугался - не вывихнет ли он ей челюсть.

Едва уняв дрожь в коленях, парень во все глаза смотрел на то, как, казалось бы, еще недавно приятный, интеллигентный человек, превращается в какого-то жуткого монстра. Лицо Торпина исказила злобная, торжествующая гримаса. Он поднял руки с растопыренными пальцами и принялся читать заклинание на все том же, что и вчера, непонятном языке:

- Йа! Йа Шаб-Ниггурат! Рхвваш йигг! Парашибрамм асса делугай, Шаб-Ниггурат! Йех! Йа!

Словно отзываясь на его беснования, грудь Екатерины начала судорожно вздыматься, будто она задыхалась. Спазмы один за другим прокатились по ее телу. Все ее тело начало дрожать так, будто она билась в некоем извращенном патологическом оргазме. Церковь наполнил неземной гул, доносящийся откуда-то со стороны ризницы. Горло женщины пошло буграми. Нечто, находящееся внутри ее тела, упрямо стремилось выбраться наружу.

Торпин подхватил со стола щипцы, вроде тех, что используют акушеры в родах, и, сунул их “ложки” в пищевод Екатерины. Через несколько мгновений такого безумного “родовспоможения”, наружу изо рта женщины показались две длинные, покрытые омерзительной слизью, хитиновые лапы. Существо цеплялось ими за подбородок своего носителя и рывками лезло из нее наружу.

Когда оно вышло целиком, Костя едва не заорал от ужаса и гадливого отвращения, но сдержал себя, закусив палец.

Тварь, что выбралась из горла Екатерины, около шестидесяти сантиметров в длину, была окрашена в неземной грязно-розовый цвет. Тело существа, напоминавшего чудовищную смесь некоего насекомого и ракообразного, было покрыто толстой чешуей с шарообразными утолщениями. Поверх его спины чуть подрагивали небольшие мембранные крылья. Передвигался этот внеземной монстр с помощью мощных хитиновых лап, густо усеянных противными волосками. Головогрудь, образованная плотными овальными кольцами с жгутиками щупалец, и вовсе внушала ужас: выпученные черные глаза насекомого, казалось, пронизывали рентгеновскими лучами все вокруг.

Монстр посмотрел на Торпина и что-то протрещал. На секунду Косте показалось, что культист понимает жуткое насекомое, поскольку сразу же взял со стола странный металлический цилиндр причудливого окраса и поставил на стол. Тварь ловко развернулась и запустила свои длинные передние лапы в горло Екатерины. Покопавшись, она извлекла некий каплевидный светящийся изнутри предмет, напоминающий окуклившуюся гусеницу бабочки. Цепко держа его двумя лапами, существо подбежало к цилиндру, который тут же, будто повинуясь неслышному сигналу, со щелчком раскрылся. Изнутри легким облачком вырвался пар. Тварь поместила сияющую всеми цветами радуги каплю внутрь и снова застрекотала что-то Торпину. Поправив перчатки, словно боясь обжечься, тот бережно взял в руки цилиндр и защелкнул на нем крышку. Так же осторожно он уложил его на свой столик, после чего покатил последний в сторону ризницы.

Тварь по-мушиному потерла лапки, распрямила крылья и, гудя как миниатюрный трансформатор, взмыла в воздух, скрывшись где-то под куполом.

Владислав Сергеевич вышел обратно спустя всего несколько минут. Он довольно насвистывал какую-то легкомысленную мелодию. Освободив рот Екатерины от расширителей, он вытащил из сумки влажную салфетку и брезгливо отер ее щеки и подбородок. Салфетку он швырнул на пол. Продолжая насвистывать, он набросил на плечи ветровку, выключил свет, оставив только одну лампу, освещающую Екатерину и вышел из церкви.

Подождав еще минут десять, Костя выбрался из своего укрытия и осмотрелся. Летучей твари было не слышно. Парень вернулся к телу женщины и очередной раз облегченно выдохнул: она была определенно жива. Ее щеки сейчас покрывал румянец, а дыхание стало глубоким и спокойным. Стараясь не издавать лишнего шума, Константин медленно подошел к окну и выглянул наружу. Около церкви никого не было. Однако, сделав несколько шагов в сторону выхода, он остановился. Любопытство брало верх над здравомыслием. Поминая про себя поговорку о Варваре, лишившейся носа, он быстро прошел через храм и потянул на себя ручку двери ризницы. Она без особых усилий поддалась.

Помещение, в котором оказался Костя было небольшой комнатой, со стенами, покрытыми серебристой драпировкой. У одной из стен стоял массивный стеллаж. В тусклом свете уличного фонаря, едва освещающего убранство, парень легко различил очертания предметов, стоящих в специальных пазах на полках. Это были сотни таких же цилиндров, как и тот, в который ручная тварь Торпина положила нечто, извлеченное из тела женщины. На ощупь они были очень холодными - некоторые из них даже покрывала снаружи тонкая паутина изморози. Ледяной металл был достаточно тяжелым и выглядел так, будто  для красоты был анодирован.

В центре ризницы, на полу, был изображен странный мистический символ. И он был абсолютно неправильным. Вся его форма казалась надругательством над привычными, земными фигурами, присущими евклидовой геометрии. Единственное, что можно было точно сказать про этот знак, так это то, что он имел девять неправильных углов. Возле каждого луча этого сигила находилось углубление круглой формы.

От созерцания жуткого символа Костю замутило и он поспешил отвести от него глаза. Перед изображением стояло некое подобие кафедры или алтаря. Подойдя ближе, он рассмотрел лежащую на нем раскрытую книгу. На одной странице было изображение человеческого существа с козлиной головой, одетого в роскошную ризу, чем-то напоминающую одеяния египетских жрецов. За ним толпились сотни, если не тысячи мертвецов разной степени разложения. Некоторые из них в молитвенном экстазе поднимали слепые глаза на своего предводителя. Другие - всматривались в окружающий их лес, будто силясь отыскать спасение.

Костя щелкнул зажигалкой, и в дрожащем ее свете прочитал следующие строки:

“Остерегайся глубинных лесов, искатель познания! Ибо там, где солнечный свет едва проникает сквозь густую листву, обитает древнее зло, чье имя вызывает трепет даже у опытных тайнознатцев. Это Шаб-Ниггурат, Черная коза лесов с тысячью младых, чье потомство рождается из теней и питается страхом.

Воплощение хаоса и извращенного плодородия - все это Шаб-Ниггурат. Йа! Мрачен образ этот и таинственен ибо никто еще не видел ее истинного облика, не имеющего формы. Облако зла с миллионами глаз и рук - последнее, что узришь ты, прежде чем лишиться рассудка.

Пронизывая пространство древнее божество нисходит на Землю с Нитона, унося в своих жадных, истекающих вечно голодной слюной пастях сознания людские, вынуждая их до конца времен скитаться во тьме лабиринтов безумия”

Костя перевернул том, чтобы узнать название этого творения. На черной, потертой от времени обложке он рассмотрел человекообразную фигуру, будто сплетенную из ветвей деревьев. Голова ее была скрыта под капюшоном, а костлявые, вытянутые вперед руки сжимали человеческие сердца, истекающие кровью. Заглавие, помещенное в святотатственный нимб, окружающий голову фигуры, гласило “Книга безумца из Бретани”.

Внезапно комнатушка наполнилась жутким гулом. Пол под ногами вибрировал с такой частотой, что зубы журналиста застучали, а желудок попытался вернуть наружу все съеденное до этого. Колдовской знак на полу тускло засветился, переливаясь всеми цветами радуги,, и с каждым мгновением свет этот становился все ярче. Вспыхнув, будто сверхновая, сигиль враз потух. В углублениях по краям лучей со змеиным шипением материализовались металлические цилиндры. Все они были без крышек.

Яркий, слепящий свет, вспыхнувший в церкви, заставил Костю зажмуриться.

- В Британии говорят, что любопытство сгубило кошку. - задумчиво пробормотал Торпин, появляясь на пороге ризницы, - Не уверен насчет кошки, друг мой, а вот вы сунули свой любопытный нос совсем не туда, куда стоило. А зря. Все могло бы закончиться совсем по другому…

Одним прыжком Константин пересек комнату, плечом оттолкнул культиста и собирался уже ринуться наружу, но к сожалению, он не заметил, что кроме Торпина в церкви находились еще четверо. Дюжие фигуры, одетые в черные балахоны. В одном из них парень узнал старосту Коати, Михаила. Что-то тяжелое опустилось на затылок журналиста и он провалился в небытие.

Продолжение следует...

Глава 3. Полинезийский ритуал

Как выяснилось, Владислав Сергеевич жил в том самом добротно сработанном, двухэтажном кирпичном доме. Гостю он выделил небольшую спальню на первом этаже. Рядом с ней оказался душ, которым Костя с огромным удовольствием воспользовался. Несмотря на наличие работающего генератора, целитель предпочитал электричество экономить, а потому ужин, на который он пригласил журналиста, проходил при свете керосиновой лампы. Угощение оказалось под стать самой кухне - весьма скромным, но очень домашним. На стол Торпин выставил чугунок с горячим картофелем в мундирах, тонко нарезанные сало и ветчину, миску с бочковыми огурцами и краюху домашнего хлеба, который принято было ломать руками. К ужину хозяин предложил на выбор несколько сортов наливок и простецкий самогон. От слишком крепкого напитка Костя отказался, зато с удовольствием выпил несколько рюмок рябиновой настойки.

- Владислав Сергеевич, в церкви я обратил внимание на вашу коллекцию книг. Просто пытаюсь понять, как такие редкие издания смогли попасть к вам в руки? Та же “Книга Эйбона”. Говорят, их в мире всего несколько экземпляров уцелело. Не в области же вы ее купили? Ведь, насколько я помню, после взрыва дома вы утратили практически все, что у вас было?

- Все верно, Константин. Но вы забываете о том, что я хранил свои книги не только дома, но и в библиотеке института. Кроме того, я же не сижу здесь, в Коати, безвылазно. Иногда я выбираюсь отсюда в большой мир. Причем, “в мир” - не фигурально. За последние два десятилетия я побывал во многих странах - в России, Мексике, Великобритании, Франции. И езжу я туда обычно не просто так. Прошлой осенью, например, я был в Монголии. Мы вместе с группой энтузиастов делали попытку обнаружить расположение мифического плато Лэнг. В Иркутске живет одна художница - Инга Воропаева. Известный меценат. Еще в середине девяностых годов прошлого века, она входила в состав экспедиции в пещеры Отгон-Тэнгер, мистической горы в Монголии. Ей повезло и, в отличии от двух других археологов, она смогла вернуться домой. Пережив тяжелую болезнь, она всерьез увлеклась оккультизмом и мистикой, а благодаря своему состоянию, часто снаряжает архео и палеонтологические исследования в разные уголки Земли. Кстати, именно во время путешествия с нею я смог раздобыть древний экземпляр “Багровых песнопений” - проклятой книги, повествующей о том, что такое, на самом деле, ад.

- Простите, но путешествовать по миру, это же очень дорого! А вы не берете денег за свою помощь больным. Откуда средства берете?

- Все предельно просто, друг мой. Во-первых, я основал благотворительный фонд, перечислить деньги в который может любой желающий. У многих больных просто физически нет материальной возможности, чтобы добраться до Коати. В зависимости от ситуации, фонд готов помочь им, оплатив дорогу. В уставе фонда сказано, что половина средств, поступивших на наш счет, будет расходоваться на вышеупомянутые экспедиции.

- Хитро! - восхитился Константин, наливая себе еще одну рюмку и сооружая очередной бутерброд.

- Отнюдь. Поверьте, мои траты совершенно бесхитростны и не эгоистичны. Как я уже говорил ранее, небесная коза способна излечить только физические болезни. Я же ищу возможность не только лечить. Пускай это звучит немного бредово, но я продолжаю розыскания в областях продления жизни человека, а в идеале - хочу обнаружить секрет бессмертия.

- Бессмертие? - если до сих пор Костя не усматривал в своем новом знакомом признаков сумасшествия или фанатизма, то сейчас его горящие глаза упрямо намекали на то, что Торпин не совсем здоров.

Владислав Сергеевич, очевидно, увидев сомнения в здравости собственных суждений во взгляде журналиста, рассмеялся:

- Ну-ну, друг мой, не стоит записывать меня в безумцы. Я прекрасно понимаю, что достичь бессмертия в человеческом теле попросту невозможно. Организм изнашивается, его части перестают полноценно функционировать, что, в итоге, приводит к смерти. Но как же быть с существованием гипотетической души? Согласно всем верованиям и религиям, она бессмертна.

Костя поморщился:

- Вы же сами говорите, что она гипотетическая. Ну и, если верить, например, христианству, она бесплотна.

Торпин покачал головой, попросил прощения и вышел из кухни. Через несколько минут он вернулся, держа в руках пухлый том с пожелтевшими от времени страницами.

- Это и есть те самые “Багровые песнопения”, которые я уже упоминал. Ее авторство приписывают арабскому оккультисту Барраку ар-Керу. Первые упоминания о ней датированы, ни много ни мало, 1500 годом нашей эры. В “Списках ересей диавольских” она записана как, чуть ли не самая богохульная после “Некрономикона” Аль Хазреда. В ней описано не только мироустройство ада, но и его постоянные обитатели - члены некоего мистического ордена, возглавляемые верховным палачом. Вот, послушайте следующий отрывок, в котором автор повествует о том, что ждет каждого, кто попадет в преисподнюю. Не хочу хвастаться, но перевел эту книгу именно ваш покорный слуга.

“...из кровавой завесы тумана выступит он, адский жрец, чье бледное лицо испещрено шрамами, повествующими о всеобъемлющей боли. Голова его, усеянная длинными шипами, вечно кровоточит, ибо только так можно постичь благоволение древних богов этого проклятого мира. Черная ряса его распахнута и открывает взору вскрытую грудь этого прислужника мучений, демонстрируя чистоту его черного сердца”.

Константин снова хмыкнул:

- Персонифицировать страх неизвестности, которая может ждать человека после смерти, это совершенно нормально. На этом основывается кнут морального компаса. Но разве это что-то доказывает?

- Вы можете сколь угодно оставаться в своем праве сомневаться. Однако, хочу напомнить о том, что в христианском аду человека ждут “крики боли и скрежет зубовный”, у азиатов - подземный судья, назначающий физические пытки за совершенные при жизни преступления. И эти нюансы можно перечислять можно очень долго. Лично я, изучив массу древних источников, склонен утверждать, что человеческое тело - это всего лишь своеобразный скафандр, в котором путешествует душа. Ну, или, если хотите, - сознание. Мне кажется, не стоит отбрасывать тайные знания, накопленные человечеством, как заведомо ложные. Зачастую они несут в себе настолько мощные пласты знаний, что многомудрым скептикам даже и не снились. Как вы считаете, сколько мне лет?

От внезапного перехода Костя немного оторопел.

- Ну, не знаю. Сорок-сорок пять?

Владислав Сергеевич расхохотался.

- Семьдесят восемь, друг мой!

С этими словами он вытащил из кармана паспорт старого образца и бросил его на стол перед журналистом. Костя раскрыл его на первой странице: Торпин Владислав Сергеевич. Родился 3 сентября 1946 года. Глядя на вытянувшееся от удивления лицо Константина, хозяин дома откровенно потешался:

- Семьдесят восемь! И можете мне поверить, частично мой возраст - это заслуга тех самых оккультных сил, которые я стремлюсь изучать и постигать.

Он посмотрел на тикающие на стене часы и заторопился:

- Что ж, пора, наверное, на боковую. Завтра тяжелый день, и мне стоило бы отдохнуть. Хоть и выгляжу я на тридцать лет моложе, - он вновь хохотнул, - а организму все равно нужен полноценный отдых. Если хотите, можете перед сном поработать у меня в библиотеке. Она сразу за вашей спальней.

***

Спать, действительно, не хотелось, а потому Боровой решил воспользоваться предложением. Торпин провел его в свой кабинет, торжественно именуемый им библиотекой. Оставив зажженную керосиновую лампу, целитель пожелал гостю приятных снов и удалился наверх. Сходив в выделенную ему комнату за всем необходимым, а также прихватив аккумуляторный походный фонарь, Костя приступил к работе.

Первым делом он решил сбросить фотографии, сделанные во время путешествия до деревни на ноутбук и посмотреть, можно ли какие-то из них использовать в будущем. Открыв первую из них, он чуть не упал со стула. Со снимка на него взирала полная луна, освещающая своими бледными лучами поле. В ее тусклом свете были видны сгорбленные очертания вереницы людей, бредущих к лесу.

В ушах Константина, будто выбравшийся из кошмарного сна, стал слышен ломаный ритм, издаваемый незримыми барабанами где-то вдалеке. Несмотря на то, что весь дом Владислава Сергеевича пропах какими-то благовониями, комнату начало наполнять уже знакомое зловоние мертвечины. Фонарь, установленный на поверхности стола, несколько раз мигнул светодиодами и плавно погас. К ударам в барабан присоединились невидимые духовые инструменты, по звучанию напоминающие флейты. Вся эта какофония становилась все громче и теперь становилось понятно, откуда она доносится. Звук шел с улицы. Осторожно выглянув в щель, образованную шторами, Костя увидел движущуюся по дороге процессию. Впереди нее шли трое человек, что гулко, но не очень громко били в барабаны, висящие через плечо на ремнях. За ними, выстроившись в шеренгу, шла пятерка людей, воздевающих руки в некой экзальтации, похожей на молитвенную. Замыкали шествие двое флейтистов, выдававших на своих странной формы духовых, прерывистые глухие трели. Процессия двигалась куда-то в сторону церкви. Неожиданно, один из шествующих обернулся и, будто увидев соглядатая их безумного ритуала, ткнул пальцем в сторону дома Торпина. Его глаза сияли неземным, ярко-желтым светом. От этого жуткого взгляда парня будто ударило током. Сердце Константина замерло от охватившего  его ужаса. Воздуха не хватало - все пространство наполнили запахи гнилой листвы, протухшего мяса и сырой земли. Парень, едва цепляясь за границы реальности, сполз на пол, где сознание окончательно покинуло его рассудок.

***

Тому, что проснулся Костя на чистой постели, в кровати, он уже даже не особо удивлялся. Не добавляло позитивного настроения и то, что все тело парня ломило так, будто ночью он не спал, а бегал кросс на большую дистанцию. Вяло умывшись и почистив зубы, Константин оделся и вышел на кухню, откуда слышалось шкворчание и аромат жарящейся на сале яичницы. У плиты стоял и мурлыкал себе под нос какую-то песенку Торпин.

- Что-то вы, Костя, болезненно выглядите, - сочувственно произнес он, накладывая в тарелку перед гостем порцию глазуньи из трех яиц и жареную колбасу. - Сейчас Лора придет, может пусть осмотрит вас? Она наш фельдшер, так что доверять можно - не знахарка какая-то.

Константин поблагодарил Владислава Сергеевича и принялся за завтрак. Несмотря на общее чувство разбитости, аппетит был волчьим. Вскоре в дверь раздался стук, и в кухню вошла моложавая женщина, крашеная в блондинку. На вид ей было лет тридцать, но наученный вчерашним опытом, Костя не стал делать необоснованные выводы.

- Знакомьтесь, Это Константин. Журналист из газеты...э-э-э-э…

- “Необычная газета”.

- Да-да, запамятовал. А это - Лариса Затонская, наш местный доктор. Кстати, не осмотрите потом нашего гостя? Он, кажется, приболел.

Костя вежливо пожал ее мягкую ладонь.

- Лора, составите нам компанию? Могу предложить свежие оладушки.

Владислав Сергеевич разлил по кружкам свежезаваренный чай, поставив одну из них перед фельдшером. Тут же на столе появилось блюдо с оладьями и розетка с клубничным вареньем.

- Влад, твоя подопечная уже приехала, они располагаются в гостевом доме, - немного фамильярно сообщила Лариса, отпивая чай. - В общем, ее документы я посмотрела, ты был прав - прогресс налицо. Ни метастазов, ни рубцевания.

- Еще в прошлом году, - пояснил Торпин Косте, - ко мне приехала женщина с запущенной опухолью печени. Таяла на глазах. Тогда мы успели провести три сеанса. К сожалению, не хватило, солнце ушло уже. Но, судя по всему, динамика не изменилась к худшему и сегодня моя пациентка пройдет завершающий лечение ритуал.

В глазах у Константина появился скепсис:

- Владислав Сергеевич, но вы же говорили, что после обряда эта ваша небесная коза возвращает полностью здорового человека. А оказывается, нужно несколько раз человека… гм… хоронить. Как же так?

- Никаких противоречий, друг мой, здесь нет. Да, действительно, я не упомянул, что в некоторых случаях необходимо проводить ритуал несколько раз. Однако связано это не с властью Великой Матери, а только лишь со слабостью человеческой натуры. Чем тяжелее болезнь, тем больше времени пациенту необходимо провести на ее потусторонних пастбищах, выражаясь метафорически. Но дольше суток ни один человек под землей не сможет провести без существенного вреда для психики. Поэтому в запущенных случаях я провожу два, три, а иногда - и все пять ритуалов Ваэа Нуи. Впрочем, вы сегодня сами сможете все увидеть своими глазами и познакомиться с Екатериной.

Владислав извинился и, сославшись на необходимость подготовиться к вечернему ритуалу, вышел. Лариса допила чай, обернулась к Косте и поинтересовалась, на что именно он жалуется.

Выслушав сбивчивый рассказ журналиста о преследующих его кошмарах, она задумалась.

- Вообще, я бы настоятельно рекомендовала вам обратиться к психологу. Если, как вы утверждаете, эти ночные страхи настолько тяжело отличить от реальности, то стоит серьезно задуматься о состоянии психики. Может даже, стоит взять кратковременный отпуск и провести его вдали от дома, где-нибудь в деревне. Да, хоть у нас. Свежий воздух, отсутствие стресса, работа на земле - все это создает весьма благоприятный фон. Ну а если все плохо, тогда, наверное, нужно обращаться к более серьезным специалистам. Зайдите сегодня ко мне в медпункт, я дам вам успокоительную микстуру. Посмотрим, может действительно все это связано с переутомлением и спецификой работы. Тогда должно помочь.

***

До вечера Костя боялся даже прикоснуться к своему фотоаппарату. И даже на закате, когда Торпин прислал за ним, нацепил его на шею с какой-то опаской. Девушка, представившаяся Ксенией, проводила журналиста к уже знакомой церкви. Обогнув храм, они вышли к немаленькому местному кладбищу. Константин откровенно удивился - он ожидал, что кроме самого биоэнерготерапевта и его пациентки там не будет. Оказалось, что на широком “пятаке” в центре погоста собралась огромная толпа. Люди объединялись в небольшие группки, болтали о чем-то своем. Некоторые принесли с собой термосы и даже бутылки, к которым уже даже начали прикладываться. Если бы не совершенно обыденная одежда и внешний вид жителей деревни, можно было бы сделать ошибочный вывод, что здесь намечается некое народное гуляние.

Торпин и еще несколько человек стояли осторонь, к ним парень и направился. Несмотря на витавший в воздухе дух праздника, Владислав Сергеевич стоял у чернеющего края разверстой, свежевырытой могилы в центре кладбища. Рядом с ним стояли трое - пожилая пара и женщина лет сорока. Последняя была одета в шикарное, пышное платье черного бархата и белоснежные туфли.

Целитель кивком поздоровался с Боровым и взмахом руки подозвал его присоединиться к ним.

- Это и есть тот самый журналист, о котором я вам говорил. Знакомься, это Екатерина. Катя, не покажете нашему другу свои документы?

Женщина выглядела вполне здоровой. Когда Константин услышал о ее диагнозе от Торпина, то представлял себе изможденную, больше похожую на тень, бледную даму. Увиденное разительно отличалось от его представлений об онкологических больных. Екатерина взяла у пожилой матери, сумку и, порывшись в ней, извлекла наружу толстую пачку бумаг, оказавшихся ее медицинской картой. История болезни изобиловала кучей незнакомых Косте медицинских терминов, которые все вместе складывались в страшные “злокачественное образование”, “метастазы во всех органах”, “химиотерапия не дала результата”. Впрочем, уже в самом конце, они менялись на “положительная динамика”, “метастазы не обнаружены”, “опухоль практически исчезла”.

- Простите, Екатерина, - осторожно спросил парень, - я могу задать вам несколько довольно личных вопросов?

Женщина широко улыбнулась и кивнула.

- Я правильно понимаю, что на протяжении всего времени развития вашей болезни вы проходили традиционное лечение?

- Да, конечно. До января прошлого года я прошла четыре цикла химиотерапии. Даже в одну знаменитую израильскую клинику ложилась. Все было безрезультатно.  Боли были такими, что я просто на стену лезла. Меня даже перевели на большие дозы морфия. А потом мне рассказали про Коати, и я приехала к Владику.

- То есть, вы утверждаете, что именно его методика дала результат, а не то, что вас усиленно лечили врачи?

- Да. Вы можете мне не верить, но уже после первого сеанса у меня полностью пропала боль. Как и развившаяся уже зависимость от наркотиков. Да вы сами посмотрите!

Она продемонстрировала Константину фотографию. На ней было изображено искаженное страданием лицо Екатерины. И не только лицо, но и причина страданий - с правой стороны у нее на животе была видна огромная грушевидная опухоль, выпирающая наружу сантиметров на двадцать. Парень невольно бросил взгляд на живот дамы. Ее это ни в коем случае не зацепило, поскольку она, немного кокетливо развернулась так, чтобы ему было удобнее ее разглядывать. Ничего подобного из только что увиденного на фото в реальности просто не было.

- Опухоль была неоперабельной, - включился в разговор Торпин, - но исчезла после ритуала. Как-то так, господин Фома. Да и вы сегодня сами слышали, что сказала наша Лариса. Завершающий ритуал - и наша Катя отправится восвояси, живая и здоровая.

Толпа расступилась, и к ним прошли четверо мужчин, несущих гроб. Не совсем обычный. Верхняя его часть являла собой не сплошное дерево, а окно во всю длину из толстого стекла. Там, где у покойника должна располагаться голова, находились два отверстия с торчащими заглушками. Гроб опустили на массивные козлы.

- Позвольте я немного введу вас в курс дела. Несмотря на то, что нашей Катеньке абсолютно ничего не грозит, мы стараемся соблюдать все правила техники безопасности. Гроб с пациенткой будет помещен в могилу на целые сутки. Для того, чтобы она могла нормально дышать, через одно из этих отверстий в домовину будет подаваться свежий воздух с поверхности. Второе рассчитано на отведение углекислого газа и неприятных запахов. Это самый длительный ритуал, поскольку провести под землей более суток для нормального человека уже чревато последствиями. Впрочем, Екатерина уже прошла несколько погребений, а потому ее нельзя назвать неподготовленной. Завтра она ступит на землю совершенно новым человеком, аки Лазарь из гробех.

Константин сделал несколько снимков гроба с разных ракурсов, не преминувши украдкой снять саму будущую “покойницу”. Владислав Сергеевич же продолжал беседовать с Екатериной:

- Вы хорошо помните, как себя вести в случае, если у вас начнется паника, страх или что-то в этом роде?

- Да, конечно.

- Лора, вы все проверили? Подготовили Катю?

- Да, все необходимое мы сделали.

Журналист нахмурился. Подошел ближе, силясь понять, о чем идет речь. Даже попытался заглянуть женщине в глаза, чтобы оценить состояние зрачков. Фельдшер заметила его интерес, взяла под руку и отвела чуть в сторону:

- Костя, будьте корректны. Ничего запретного или противоестественного мы не делаем. Просто на тему определенных процедур женщинам говорить открыто не очень удобно. Но если вам так интересно, то под “всем необходимым” мы подразумеваем очистку кишечника и подгузник. Сами понимаете, тема весьма деликатная.

Константин покраснел. Когда они вернулись к Торпину, Екатерина уже улеглась в гроб. Ей на голову положили традиционный в православии венец, в ноги - цветы. В руках она держала тонкую восковую свечу. Владислав Сергеевич заботливо прикрыл ее до скрещенных на груди рук саваном.

Однако, циничная профанация христианского похоронного обряда продолжилась. Родители поцеловали свою дочь в лоб. Мать даже всплакнула. Несколько местных также присоединились к прощанию. Владислав Сергеевич включил запись отпевания. Все это несколько странным образом покоробило далекого от фанатичной веры Костю. Мужики опустили крышку со “смотровым окном” и приколотили ее несколькими гвоздями. С помощью канатов гроб отправили в землю.

Все, что происходило дальше, журналист видел, будто сквозь пелену тумана. К отверстиям в крышке подвели гибкие шланги, один из которых подключили к небольшому компрессору, что стоял за уже вкопанной могильной плитой. Сверху, где-то в десятке сантиметров от стекла, Торпин разместил хитро сплетенную из веток плотную циновку. Присутствующие бросили на нее по горсти земли, после чего пара мужчин ловко и быстро засыпали могилу жирной, черной землей.

Дальше началось и вовсе нечто ужасающее. Из толпы к могиле вышел десяток мужчин. Двое из них несли через плечо средних размеров барабаны. Остальные расположились на корточках напротив них в три ряда. Барабанщики ладонями принялись отбивать негромкий ритм. Вперед вышел Владислав Сергеевич. Его глаза были плотно закрыты тканевой повязкой. Рокот барабанов постепенно усиливался. В какой-то момент Торпин воздел руки к небу, будто на рок-концерте, выставил указательные пальцы и мизинцы, остальные прижав к ладоням. Двое из сидящих вытащили странные духовые инструменты, похоже изготовленные из морских раковин. К ритму присоединились резкие трели, отдаленно напоминающие звуки флейты. Остальные присутствующие почтительно сделали три шага назад.

“Бесполезно”, - шепнула Косте, взявшемуся за фотоаппарат Лариса. Непонятно для чего она взяла его под руку и крепко прижала к себе.

Торпин некоторое время стоял молча, после чего его громкий крик на мгновение заглушил туземные, дикие звуки музыки:

- Йа! Шаб-Ниггурат! Зариатнатмих! Джанна! Этитнамус!

Заклинание он читал нараспев, потрясая руками так, будто пытался угрожать внезапно потемневшим небесам. Сидящие на корточках подхватили его пение:

- Хаферс хевефарам, Шаб-Ниггурат! Йа! Йхе, Шаб-Ниггурат! Р`тлой квархашам!

Течение времени, как показалось Константину, замедлилось. Само его понятие стало каким-то вязким, тягучим. Секунды тянулись целую вечность. И все это время Торпин и его культистский хор продолжали распевать строки на неведомом языке. И в такт их пению сама земля начала вибрировать, вызывая у журналиста противное чувство тошноты, схожее с тем, которое испытывает человек, впервые попавший на некий безумный аттракцион.

Резким движением Владислав Сергеевич опустил руки и жуткие вопли в мгновение стихли. Толпа расступилась, пропуская вперед жуткую фигуру человека, одетого в глухой черный балахон. Он медленно и торжественно шествовал вперед, держа в руках громадный козлиный череп, чьи кости были добела вылизаны временем.

Торпин, с поклоном, принял этот ужасный атрибут, после чего поцеловал череп меж рогов и установил его поверх могильной плиты. Одетый в балахон человек вытащил из складок одежды свежесорванный цветок крокуса и бросил его перед черепом. Толпа зашевелилась. Каждый по очереди подходил к могиле и швырял на нее полевые цветы. Подснежники, крокусы, тюльпаны, сон-трава и даже гиацинты вскорости скрыли собой комья земли.

Наваждение спало. Время снова текло в привычном темпе. К Косте подошел Торпин:

- Вот, собственно, и все. Завтра на закате мы выпустим Катю в мир живых. А пока можно возвращаться домой. Признаться, я ужасно голоден. Лариса, Михаил, вы с нами?

Местные действительно расходились. При чем, для них все происходящее отнюдь не было шоком. Среди небольших групп людей снова послышались смех, шутки.

- Простите, Владислав Сергеевич, - обратился Боровой к жрецу странного культа, - вы говорили, что я могу снимать все, что захочу. Но во время гм…

- Ритуала Ваэа Нуи, друг мой. Не стесняйтесь называть вещи своими именами.

- Да. Вот, во время ритуала Лариса сказала мне, что снимать не стоит. Почему?

Торпин ухмыльнулся:

- Правильно сказала. Это моя вина, совсем забыл предупредить. Во время призывания небесной козы пытаться запечатлеть что-либо бессмысленно. В лучшем случае, просто ничего не выйдет, а в худшем - сломается техника. Поверьте, Костя, уже не единожды пытались.

Он ускорил шаг, будто стараясь отделаться от назойливых вопросов, но журналист был неумолим:

- Это же какой-то гипноз, да? Вот этот человек в черном, ваши напевы - все это часть воздействия на подсознание присутствующих?

- Костя, - внезапно остановившись, строго ответил Владислав Сергеевич, ткнув твердым, как камень, указательным пальцем в грудь парня, - не стоит пытаться постичь неподготовленным умом то, чего сознание вообще постичь не в силах. И тем более, не стоит оскорблять Ваэа Нуи своим неверием. Достаточно. Все вопросы - после ужина.

Круто развернувшись на каблуках, Торпин быстро зашагал в сторону дома. Костя молча стоял, смотрел на последние лучи практически скрывшегося за горизонтом солнца и думал.

“Морозова не говорила на болгарском, господин доктор”, - мысленно обращался он к Приходько, - “Морозова даже в своем помраченном состоянии продолжала призывать древнее божество…”

Продолжение следует...