Прокаженные. 3. Полинезийский ритуал⁠⁠

Глава 2. Поезд мертвецов

Раздолбанный ПАЗик затормозил на краю деревни Марьяновка, последней его остановки. Шесть часов езды по бездорожью окончательно убили в молодом журналисте весь романтический пыл по отношению к путешествиям. На скорую руку перекусив оставшимися бутербродами, Константин достал из рюкзака свои заметки, которые сделал в процессе общения с разговорчивым Петром Трофимовичем.

Согласно им, от конечной остановки автобуса, ему нужно было направляться по единственной дороге, ведущей мимо заброшенного цементного завода в сторону зоны отчуждения. Дальше - через сельхозугодья и небольшой лесок, ориентируясь на видимый издалека купол одного из уцелевших после метеоритного удара блоков атомной электростанции. Таким образом ему предстояло преодолеть около двадцати километров, после чего - найти мост через протекающую в этих краях реку и по проселочной дороге дойти непосредственно в финальную точку маршрута.

Как и следовало ожидать, интернет в этих краях не ловил, а карты, заблаговременно закачанные в смартфон, вели себя по высшей мере странно, отказываясь вообще обнаруживать точку, в которой находился Константин. Хотя, от навигатора пользы и без того было бы мало - село Коати отсутствовало на карте, как географическое явление.

Несмотря на то, что информация в сети гласила о практически полной безопасности (за сорок лет радиационный фон хоть и не стал приемлемым для жизни, но и не зашкаливал), Костя закрыл рот и нос медицинской маской, а на голову набросил капюшон. Поправил на спине лямки рюкзака и двинулся по указанным ориентирам.

Вообще, он рассчитывал преодолеть дорогу до села, в котором живет целитель максимум за шесть часов. Но надежды журналисты были весьма наивными. Идти по полям и бурелому оказалось намного сложнее, чем он рассчитывал. К тому же по дороге он наткнулся на зрелище, определенно не предназначенное для неподготовленного ума.

Как только он минул последний оплот “цивилизации” - ветхое здание бывшей фермы с давно обвалившейся крышей и свернул в перелесок, как в нос ему ударила мощная, сбивающая с ног и заставляющая глаза слезиться, волна разложения. Трупный запах буквально висел в воздухе, давил на легкие и вызывал рвотные спазмы в желудке. Казалось, весь воздух был насыщен смрадом, напоминающем о куске гнилого мяса, завернутого в заплесневелую тряпку. Константин, в ужасе, огляделся по сторонам и тут же наткнулся на то, что издавало это зловоние. На ветке дерева, где-то в полуметре над землей, висел труп. И, если судить по его внешнему виду - находился он здесь уже давно.

Костя остолбенел, не в силах оторвать взгляд от омерзительного зрелища, представшего перед его глазами. При жизни тело определенно принадлежало мужчине. Повесился же он сам или ему помогли злоумышленники, определить было невозможно. Высохшая, будто пергаментная кожа лоскутами свисала с лица. Над тем, что когда-то было человеческими глазами успели изрядно потрудиться птицы. Сейчас труп таращился пустыми глазницами куда-то вдаль, а вывалившийся из гниющего провала рта, исклеванный язык придавал ему некую пугающую гротескность. Однако самым страшным было то, что из-за некоего внешнего воздействия или гнилостных газов, его брюшная полость “разверзлась”, будто в новозаветном описании повесившегося Иуды из Кириафа, а внутренности вывалились наружу, став пищей для омерзительного вида опарышей.

В последний момент Костя успел снять маску и его стошнило. Оцепенение спало и, едва утерев рот, парень кинулся со всех ног бежать от страшного места. Лишь спустя десять минут непрерывного бега, он начал задыхаться и остановился. Прополоскал рот минералкой, избавившись от кислого привкуса рвоты во рту. Отдышавшись, он взял себя в руки. Конечно, сейчас, первым делом, следовало сообщить о страшной находке полицейским. Вопрос, где их найти - бывшее смертоносным пятно радиации вынудило покинуть эти земли всех, кто когда-либо на них жил и работал. Телефон же упрямо сообщал о том, что связи здесь нет и не предвидится.

Через некоторое время здравых размышлений, Костя решил продолжить свое путешествие, а уже по прибытии на место найти возможность связаться с правоохранителями.

Небо над головой скрыли тучи, начало смеркаться. Хотя на часах было всего половина седьмого, идти стало заметно труднее. Как назло, будто сама природа стремилась как можно дольше продержать парня в лесу, на землю лег густой туман. Впрочем, впереди был явно слышен шум реки, а значит шанс заблудиться ощутимо снизился. Костя брел на звук, то и дело спотыкаясь о камни и продираясь через густые ветви разбрасывающего то тут то там свои корявые лапы кустарника. Наконец, посадка начала редеть, а уже в сотне шагов, сквозь стену тумана проступили очертания не очень бурных, но достаточно широких вод Марьяшки. Очевидно, местные жители не слишком долго размышляли над тем,как назвать реку.

Перемещаясь вдоль русла, Константин, наконец-то, наткнулся на мост. И особого доверия он не внушал. Тонущий в густом, вязком тумане, практически скрывающем противоположный берег, мост выглядел очень жутко. Еще страшнее стало после того,как под ногами журналиста скрипнули ветхие, прогнившие доски. Туман причудливо искажал последние лучи солнца, и из-за этого казалось, что на середине моста безмолвно маячит неизвестная, нездорово высокая фигура. Изредка создавалось впечатление, что она одобрительно покачивает головой, на которой просматриваются закрученные рога. По руслу реки проплывала прелая прошлогодняя листва, чей запах пронизывал всю округу.

Мост стонал и скрипел, будто подражая звукам раненого животного, которое застали врасплох. Доски под ногами казались ненадежными, прогибались под весом путешественника, угрожали вот-вот проломиться и похоронить переходящего через мост в холодной могиле реки. Чувство тревоги нарастало с каждой секундой и Костя был на грани того, чтобы просто повернуть назад. Впрочем, там, в лесу притаился не меньший кошмар - Константин почему-то живо представил гниющего мертвеца, с трудом высвобождающим шею из смертоносных объятий веревки и прячущимся в кустах в ожидании одинокого путника.

С этими мыслями он и сам не заметил, как ступил на твердую землю. Как и того, что густой и холодный туман, склизкими своими руками удерживающий его до сих пор в своих объятиях, тоже развеялся. Константин стоял на проселочной дороге, густо засыпанной речной галькой. В закатном мареве, далеко впереди, были видны очертания невысоких одноэтажных домиков и дым, что поднимался над крышами. Возвышаясь над ними чернел силуэт, издалека напоминающего церковь здания. Судя по всему, это и была деревня Коати. Место, где творится магия.

***

Идти оставалось совсем немного - какие-то четыре-пять километров. Да и дорога стала заметно лучше той, через которую приходилось буквально пробиваться силой до этого. По мере приближения становилось ясно, что Коати это отнюдь не маленькое поселение, а достаточно большой, обжитой поселок. Буквально перед въездом внимание Константина привлек деревянный щит, добротно сколоченный из окрашенных в голубой цвет досок. На нем белой краской было по шаблону выведено название городка, а также перечеркнутая цифра, означающая число жителей - 1000. Под зачеркнутой красовалась другая, написанная коряво, будто рукой ребенка - 999. Константин хмыкнул. Все это напомнило ему уже не раз виденные в кино американские клише. Не хватало только надписи внизу: “Место, где царит уют”.

Коати оказалась деревней, построенной вдоль одной улицы с несколькими небольшими переулками. Дома, по большей части - мазанки, но встречались также постройки из шлакоблока, кирпича и просто срубы, располагались по обеим сторонам широкой дороги.. За каждым домиком был виден ухоженный, большой огород, любой из которых можно было смело называть фазендой. На некоторых таких участках стояла сельскохозяйственная техника - тракторы, мотоблоки. Во многих дворах стояли благоустроенные теплицы не только из полиэтилена, натянутого на деревянный каркас, но и вполне современные - из стекла и пластика. На крышах некоторых домов располагались солнечные батареи, а практически в каждом дворе гудел бензиновый генератор.

Единственными зданиями, которые могли похвастаться своей высотой, были уже виденная издалека церковь с несколько покосившимися крестами, добротное кирпичное, в два этажа, строение перед нею и такое же двухэтажное здание в центре села, отличавшееся от других П-образной формой. Подойдя ближе к последнему, Костя с изумлением увидел на нем целых три вывески - “Магазин”, “Медпункт” и “Сельсовет”.

Магазин, несмотря на позднее время, был еще открыт. По крайней мере, такой вывод можно было сделать из того, что дверь его распахнулась и на улицу вышел бородатый мужчина с холщовой сумкой через плечо. Из нее был виден торчащий батон колбасы. Завидев пришельца, мужик добродушно улыбнулся и направился к Константину. Протянул ему широкую лопату ладони:

- Поздорову. Небось, до Владислава приехавши? Пойдем, провожу к нему. Тут рядом.

Он махнул рукой в сторону церкви, в окнах которой горел свет. Шел мужик неспешно, вразвалочку. Судя по его словоохотливости, гости в деревне появлялись не так уж часто.

- Меня Михайлом кличут. Я тут за старосту, значить. - Сообщил Косте новый знакомый, кивая в сторону здания сельсовета, - порядок, выходит, поддерживаю.

- А я думал, вы здесь живете, как бы, в стороне от общества. То есть, государство вас поддерживает?

- Ииииии! Раскатал губу. Мы тут, как привидение - вроде есть, а для реестров нас нет. Мы и выборы придумали, значить, для формальности. Раз в три года выбираем голову, чтоб для себя видимость демократии создать.

- Так и должность, выходит, формальная? - подхватил веселый тон Михаила Константин.

- А должность серьезная. Сам смотри, чтоб порядок был, его организовывать, значить, нужно. Чтоб дороги были нормальные, чтоб недужим с ремонтом помогать, строимся, опять же. Вот, задумали на будущий год договориться, чтоб нам нормальную связь провели. К сезону, опять же, готовиться нужно всем сообща. А кто это “сообща” сорганизует? Староста, значить, нужен.

- К какому сезону?

- Так, посадка, обработка, уборка урожая ж. Ну и торговлю тоже обеспечиваем. Урожаи у нас тут знаешь какие? Дай бог каждому! Одной картохи чуть ли не сам-двадцать собираем. А это ж все гроши. И на материалы хватает, значить, и на горючку и так, себя побаловать чем вкусненьким в магазине. - Староста выразительно указал взглядом на свою сумку.

- Так вы с огородов живете? - Догадался Константин.

- С них, значить. Так-то, к нам почти никто сам не ездит, а мы на торговлю выбираемся регулярно. В соседнюю область. Так у нас и оптовики закупаются, и в раздроб, на базаре. Наши овощи и ягода разлетаются так, что аж дым идет.

- А что, народ не знает, откуда урожай? Или просто не боятся уже? Ну, радиация, все-таки, люди пуганные…

Мужик хохотнул:

- Тут вот такая эпидерсия - чистые наши овощи. Ни радиации, ни нитратов, ни пестицидов. Ежегодно нас проверяют и ни разу не возникало проблем. Ну да Влад тебе все подробнее расскажет, я в этих терминах не очень силен.

Костя поблагодарил Михаила и направился к крыльцу церкви, частично скрытой за высоким, мощным забором. Напоследок староста сообщил ему, что живет в третьей хате от магазина, и если Костя надумает остаться на ночь, то они с женой ждут его в гости. Потому что “нечего хорошему человеку в гостишке ютиться”. Уже подходя к храму, Константин вспомнил про тело в лесу. Обернувшись, он окликнул уходящего старосту:

- Михаил, тут такое дело…

Выслушав сбивчивый рассказ журналиста, сельский голова задумался.

- Ну, связаться с полицией - не такая уж и проблема. Видишь воооон там пригорок? На нем, значить, телефон более-менее ловит. Сейчас моей старухе продукты занесу и схожу позвоню. Только, видишь какая эпидерсия? Что ж они весь лес прочесывать будут? Или ты точно запомнил, где трупешник висит?

Костя уверил, что обнаружить тело не составит труда - от руин фермы он никуда не сворачивал.

- Ну тогда готовься к геморрою. Дня через три приедут, будут с тебя показания снимать.

С этими словами староста развернулся и неспешно пошел в сторону своего дома.

***

Первое, что потрясло Константина в церкви, это то, что от религиозного храма в нем были только стены да кресты на куполах. За массивными наружными дверями и притвором, в основной части, был устроен некий аналог сельского клуба. Здесь стояли четыре однотипных офисных стола с расставленными вокруг них стульями, у одной стены располагались библиотечные стеллажи советского образца, с аккуратно расставленными книгами. На стенах, впрочем, там, где им и положено быть, находились иконы. Правда, не только каноничные. Здесь можно было увидеть иконопись старообрядцев, католиков, протестантские картины. Кроме них взгляд притягивали к себе и вовсе странные изображения - богохульная икона Христа карающего, адописный образ архангела Михаила, макабрический складень в стиле Иеронима Босха с пугающими ликами мерзких осьминогов, источающих слизь жаб и прочей нечисти. Вдоль солеи, иконостаса, скрывающего от глаз прихожан святая святых храма, были выставлены несколько каменных и деревянных идолов, явно изготовленных кустарно. На престоле, выполненном из черного камня и покрытом каким-то аналогом православного алтарного плата - антиминса, и вовсе были установлены не традиционный напрестольный крест и евангелие, а резная деревянная статуэтка, изображающая женщину без лица, с поднятыми вверх руками и волосами, больше напоминающими змей Медузы Горгоны. Костя подошел к ней, чтобы рассмотреть изображение более детально.

- Я вижу, вы заинтересовались моей коллекцией? Кстати, то, на что вы сейчас смотрите, это Великая мать. Ей поклоняются на островах Тубуаи, в Полинезии. Они считают ее богиней земли.

Резко обернувшись на спокойный, но при этом достаточно громкий голос, Костя увидел стоящего у него за спиной мужчину, лет около сорока на вид. Он был одет в джинсы и белую, похоже, домотканую рубаху навыпуск. Поверх нее на нем была камуфляжная куртка, а на ногах - ботинки со шнуровкой до середины голени. Несмотря на то, что волосы его были изрядно присыпаны солью седины, голубые глаза поблескивали с изрядным молодым задором.

- Мне подарил ее колдун полинезийского племени Таинуио. Они зовут эту богиню Ваэа Нуи и считают, что все живое на Земле обязано ей своим существованием. Простите, я так и не представился. Меня зовут Владислав Сергеевич Торпин. И, что-то мне подсказывает, что приехали вы именно ко мне.

Костя ответил на крепкое рукопожатие и представился в ответ. Особенно врать смысла он не видел, а потому честно рассказал о том, что выполняет журналистское задание. При упоминании интервью, у Торпина загорелись глаза. Сколько бы не говорил старик в “Тысяче молодых” о том, что этот биоэнерготерапевт полный бессеребренник, оказалось, что сиюминутной славы он вполне не чужд.

- Я сейчас закончу свои дела, и мы сможем побеседовать за чашкой чая. А вы пока можете полюбопытствовать моим антиквариатом. Не поверите - собирал все это добрые два десятка лет в самых разных уголках мира.

С этими словами чудотворец скрылся за тем, что в бытность храмом именовалось “царскими вратами”.

Коллекция и правда была очень примечательной. Например, в правой части поперечного нефа храма, был установлен закрытый музейный шкаф со стеклянными дверцами. В нем можно было увидеть статуэтки, похожие на ту, что была на алтаре, какие-то бронзовые колокольчики с изображениями скалящихся демонов, костяные флейты и дудочки. В аналогичном шкафу слева были выставлены книги. И вот тут Костя немного оторопел. “Неизъяснимые культы” фон Юнцта, “Liber Damnatus” за авторством ибн Шакабао, старинная “Книга Эйбона”, и, даже мрачный, овеянный легендами труд Людвига Принна “De Vermis Mysteriis”. Впрочем, это были только те работы, о которых парень был наслышан. Вся же закрытая библиотека составляла около трех десятков томов, и Костя не сомневался в том, что все они были либо еретическими, либо просто содержали запретные знания.

Владислав Сергеевич вышел в кафоликон держа в руках массивный поднос с причудливо украшенным арабесками дымящимся кофейником, парой чашек и горкой домашнего печенья на блюде. Пригласив Константина за один из столов, целитель разлил по чашкам ароматный травяной чай и жестом дал понять, что готов отвечать на вопросы журналиста. Парень положил на стол смартфон со включенным диктофоном:

- С девяностых годов двадцатого века у нас появилось очень много всяких экстрасенсов, колдунов, чародеев и народных целителей. Все они гастролируют, проводят демонстрации своих сеансов, но в большинстве случаев являются простыми мошенниками. К какой категории вы сами себя относите?

Вопрос определенно был с подвохом. Однако самого Торпина он отнюдь не смутил.

- Ни к какой. Потому что я не владею никакими секретными методиками тибетских мудрецов или сверхспособностями. То, каким образом я помогаю людям, нельзя назвать даже даром. Позвольте я расскажу вам мою историю с самого начала.

В те далекие годы юности, я весьма увлекался мистическими тайнами, прячущимися от пытливых глаз за океаном. Учился на кафедре культурологии в одном из крупных институтов страны. Впоследствии, когда еще о феномене Карлоса Кастанеды еще никто у нас и не слышал, я написал увесистый труд о культах, процветающих в Мексике. Карьера упрямо пошла вверх. Правда, до тех пор, пока моя вторая работа, посвященная доказательствам существования легендарной Лемурии, не сбросила меня с пьедестала на дно. Тогда “Миф и реальность исчезнувших континентов” подняли на смех не только коллеги, но и иностранные рецензенты, не гнушающиеся за деньги писать хвалебные отзывы на всякий бред. Впрочем, среди них был один эксцентричный ученый, который вполне серьезно рассмотрел факты, расписанные мной в своем труде. И не просто рассмотрел, но и пригласил меня принять участие в совместной экспедиции на острова Новой Зеландии.

После всей бюрократической тягомотины с документами на выезд из страны, я, наконец-то оказался не просто за границей, но еще и в том самом регионе, о котором грезил с младых ногтей. Знаете, я, ведь, действительно верил в то, что никто иной, как полинезийцы являются прямыми потомками таинственных лемурийцев, по воле случая оставшиеся в живых.

Научная и доказательная база пополнялись артефактами и сведениями, полученными (что греха таить - порой, не самыми легальными методами), от представителей коренных народов. Более того, я всерьез задумывался о том, чтобы остаться в колледже, где преподавал мой новый друг и наставник, профессор ван дер Блоохт. Впрочем, мечтам не суждено было обрести плоть реальности. Во время плавания из Апиа, столицы Самоа, наша яхта потерпела крушение. Ни профессора, ни членов команды так и и не нашли. А мне повезло. Я пришел в сознание в хижине на одном из многочисленных мелких островков, Этероа, где меня выхаживал местный жрец - Киану Махана.

Тут стоит заметить, что за время работы я достаточно изучил местные наречия, чтобы худо-бедно общаться с туземным населением, поэтому понять то, что рассказывал мне Киану проблем не составляло. По словам макуту (так здесь называют колдунов и знахарей), деревенские жители нашли меня на берегу. Скорее всего, меня вынесло прибоем. Согласно учению местных, помогать нужно каждому, кто в помощи нуждается. Именно поэтому Киану провел над моим телом древний обряд жертвоприношения. Полинезийцы, живущие в этом регионе до сих поклоняются той самой Ваэа Нуи, которую представляли себе, как божественную козу. Смысл ритуала заключается в том, что больного или умирающего хоронят на местном кладбище, отдавая его в жертву Великой матери. Приняв к себе такого человека, исполненное состраданием божество возвращало его обратно живым и, что самое интересное, полностью здоровым.

На Этероа я прожил три года. За это время я постарался максимально постичь все колдовские и ритуальные практики племени. Несколько раз даже самостоятельно проводил изученные обряды, причем - вполне успешно. За это меня даже наградили званием ма-макуту - “белый чародей”. Но тоска по цивилизации давила на меня все сильнее. Поэтому, по моей просьбе, островитяне доставили меня на каноэ до ближайшего острова, где была нормальная радиосвязь.

Вернувшись на родину, Торпин понял, что все его сакральные знания, полученные от туземцев и благоволение богини не стоят здесь даже выеденного яйца. Поэтому, после произошедшей трагедии, он добровольно переехал сюда, в Коати.

- Раньше здесь располагался хутор Олений, но после взрыва на АЭС тут все пришло в полный упадок. Сам хутор оказался практически полностью стертым с географических карт. Я же назвал его Коати, что на языке маори значит “Коза”. Я считаю, что облако радиации, которое просто обошло этот регион стороной - ничто иное, как проявление милости Ваэа Нуи. Впрочем, как еще можно назвать этот феномен, кроме как волей Древних богов?

- То есть, досужие сплетни отчасти правы, и, по сути, вы здесь создали нечто вроде закрытой религиозной общины, чьи члены поклоняются языческим богам?

- Не совсем так. То, что вы описали - это классическая секта. Здесь же никто не обязывает никого верить в того или иного бога. Если вы поговорите с местными, то узнаете, что среди них очень много православных христиан, есть иудейская семья, даже католики. Да и никто никого здесь не удерживает силой или каким-то гипнозом. Если человек хочет остаться жить здесь - мы с радостью его примем и поможем обосноваться. Но таких единицы. По большей части ко мне просто приезжают за чудесным исцелением, получают его и уезжают домой. Мы не отказываемся от благ цивилизации, я не читаю проповедей, не вынуждаю поклоняться Великой матери. Мы просто являем собой скромную общину, которой повезло уединиться и жить в свое удовольствие.

- Вы хотите сказать, что просто заживо хороните людей, и тем самым они излечиваются от смертельных заболеваний? - запальчиво воскликнул Константин. - Это же какой-то средневековый бред!

Крикнул и замолк, боясь своими словами обидеть хозяина. Впрочем, Торпин отнюдь не собирался обижаться. Он подошел к одному из книжных стеллажей и вытащил оттуда пухлую папку. Развязав тесемки, он положил ее перед Костей и предложил ознакомиться с ее содержимым. И оно оказалось весьма интересным.

В папке находились официально заверенные медицинские выписки из историй болезни разных людей. Неоперабельные опухоли, тяжелые патологии внутренних органов, СПИД. Все эти диагнозы существовали не просто на словах, а были подтверждены в лучших клиниках. К каждой из них был прикреплен и второй документ. На этот раз - подтверждающий полное излечение от болезней, сводящих в могилу.

- Поймите, я не нуждаюсь в признании своих талантов или знаний, - продолжил Владислав, будто извиняясь за хвастовство, - моя задача, как человека, который их получил, помогать людям и не требовать за это ничего взамен. Конечно, иногда я принимаю жесты благодарности от пациентов, но это не является основным моим доходом. Как и все остальные, живущие в Коати, я достаточно зарабатываю сельским хозяйством.

- Я познакомился с вашим старостой, Михаилом, он рассказал, что у вас здесь какие-то невиданные урожаи. С чем это связано?

Торпин пожал плечами:

- Великая мать не только богиня, дарующая исцеление. Она является персонификацией самой Земли, а значит, любой достойный урожай - это ее заслуга.

- О вас и вашей общине я услышал благодаря одной девушке, которую вы излечили от смертоносного вирусного заболевания. Впоследствии она сошла с ума и пару дней назад покончила с собой. Не связано ли ее помешательство с тем, каким именно образом вы ее вылечили?

- Позвольте полюбопытствовать, о ком идет речь?

- Елена Морозова. У нее был СПИД.

Владислав Сергеевич покопался в своей папке и вытащил на свет несколько справок. Внимательно изучил их, после чего, немного помолчав, произнес:

- Да, я вспомнил эту девочку. Ее заразили, кажется, во время изнасилования? Ну да, точно. Я искренне соболезную горю родителей и знакомых Лены. Но моей вины в этом нет. К сожалению, Ваэа Нуи способна избавить человека от любой телесной хвори. И совершенно бессильна перед ментальными расстройствами. И я предупреждал об этом и саму Елену и ее близких. Она приехала к нам уже будучи не совсем в себе, и это состояние, по всей видимости, впоследствии, усугубилось. Мне очень жаль… Но я вижу, что сомнения в эффективности и безопасности моей методики все еще еще гложут вас изнутри. Давайте мы поступим следующим образом. Завтра ко мне должна приехать женщина, страдавшая запущенным раком печени. Вечером я буду проводить над нею ритуал и приглашаю вас самому присутствовать во время ее исцеления. А до тех пор, вы можете пожить у меня или переночевать в гостевом доме.

Естественно, журналист с радостью согласился на предложение колдуна. Его уверенность в том, что материал станет настоящей сенсацией теперь окрепла до максимума.

Продолжение следует...