Прокаженные. 5. Тварь изнутри⁠⁠

Глава 4. Похороненная заживо

Успокоительная микстура, флакон которой Лариса дала Боровому с вечера, действительно помогла. И учитывая то, что последние четыре ночи Костя спал очень плохо, сегодняшнюю он провел просто как младенец. Даже, несмотря на тот шок, который он испытал во время полинезийского ритуала. С аппетитом позавтракав, парень посвятил день работе и прогулке по округе. Единственным неприятным моментом оказалось то, что выбравшись на указанный старостой холм, Костя так и не смог дозвониться к себе в редакцию из-за отсутствия связи. Заглянув по дороге в сельсовет, он уточнил у Михаила, верно ли его понял.

- Да не боись ты, городской. Я позавчера тоже еле-еле смог поймать сеть, значить. Она то есть, то нет. И хто знает, из-за чего. Попробуй позже, может и прорвешься.

Когда до заката оставалось совсем немного времени, в дверь дома Торпина без стука вошла вчерашняя девушка, Ксеня. Сегодня она была одета в нарядный сарафан, на ногах ее красовались лаковые туфли, а длинные волосы уложены в причудливую, но при этом весьма элегантную прическу. Константин не стал уточнять, с чем связаны такие изменения, однако мысли закрались в голову довольно лестные.

- Сегодня хоть пофотографировать получится? - спросил он у Ксени, набрасывая через плечо ремень фотоаппарата.

- Да сколько угодно, - небрежно махнула рукой девушка, - сегодня даже лучше будет. Ну что, идемте?

Впрочем, ее легкость и даже веселье не смогли заразить Константина. Чем ближе они подходили к церкви, тем сильнее внутри него нарастала тревожность. Невнятный страх ледяным комом подкатывал к горлу. Перед глазами вставали пугающие образы того, что он может увидеть после того, как Екатерину извлекут из могилы. Несмотря на то, что прошли всего сутки, ему виделся то траченный гнилью и червями труп, то пустой гроб, из которого тело утащили подземные чудовища. Ксеню же подобные моменты вообще не тревожили, и она просто щебетала без умолку, рассказывая о своих планах.

- …вот. А как урожай продадим, и мне начнут строить мой собственный дом, я поеду в город учиться. Хочу все-таки поступить в медицинский. Лариса Петровна, конечно, еще молодая, но ей помощь тоже не помешает. Хочу хирургию изучать!

На кладбищенской площадке уже собрались деревенские. И сегодня их было намного больше, чем вчера. Все пришедшие были одеты с той же долей торжественности, что и Ксеня. И, если бы не тревога, это зрелище можно было бы смело назвать комичным. Мужчины, сменившие рабочие штаны и рубахи на пиджачные пары. Женщины, уложили прически и нарядились в свои самые нарядные платья. На фоне сельской пасторали все это выглядело несколько забавно. Однако одна мысль заставила Константина застыть на месте, будто пораженного молнией: за, более чем сутки, пребывания в Коати он не увидел ни одного ребенка. В деревне жили люди самых разных возрастов. Добрую половину населения составляли молодые пары. И ни одного малыша. Ни одного подростка. Это было очень странно, и журналист решил при случае обязательно задать этот вопрос Торпину.

Протолкавшись к могиле, Костя увидел, что дожидаться его не стали, и четверо мужиков орудовали лопатами, выбрасывая из могилы комья земли. Копали они достаточно аккуратно, очевидно для того, чтобы случайно не повредить стеклянную крышку. Спустя какое-то время, они вытащили циновку из веток и аккуратно принялись вытаскивать на поверхность домовину. Осторожно заглянув через плечо Торпина, Костя с облегчением увидел, что женщина все так же лежит в ящике, да и лицо ее осталось прежним. Смущало только то, что она не двигалась и никак не проявляла присущей живым активности. Будто прочитав мысли Кости, Владислав Сергеевич успокаивающе покачал головой:

- Не обращайте внимания, друг мой. С нею все хорошо, просто она очень крепко спит. Это происходит с каждым, кто совершает путешествие на вечнозеленые луга небесной козы. Она проспит еще минимум четыре часа. Ну, что вы копаетесь? Открывайте уже, - поторопил он мужчин.

Не до конца забитые гвозди вытащили из пазов, крышку осторожно отставили в сторону. К телу лежащей в гробу подошла Лариса, вооруженная фонендоскопом. Рядом с собой она поставила медицинскую сумку. Расстегнув платье, она внимательно послушала легкие Екатерины, осмотрела ее кожные покровы. Приподняв веко, с помощью небольшого фонарика оценила реакцию зрачка.

- Все в порядке, она в норме.

Толпа радостно загалдела.

- Перенесите ее в церковь, - распорядился Торпин, - пусть поспит в тепле. Ну а остальные…

Он хитро усмехнулся, поглядывая краем глаза на все еще не пришедшего в себя Костю.

- А остальных приглашаю отпраздновать возвращение Кати!

Екатерину бережно переложили на широкие носилки, и двое копателей, подхватив их, отнесли спящую в здание бывшего храма. Остальные же сельчане веселой гурьбой устремились в сторону сельсовета. Ксеня схватила Константина за руку и потащила его следом за ними.

- Каждый раз, когда человек возвращается оттуда, мы устраиваем праздник. Это вроде такой традиции, как второй день рождения, - взахлеб рассказывала девушка. - Гуляем обычно аж до ночи. Все-таки, такое радостное событие!

- Наверное, не так часто у вас праздники проходят? - поинтересовался журналист, едва поспевая за Ксеней.

- Когда как. Иногда очень редко, а иногда и три раза в неделю. Пойдем скорее, а то самые лучшие места займут.

За зданием местного управления уже стояли в три ряда накрытые столы. Угощение оказалось по-деревенски щедрым, хотя и без каких-либо изысков. Салаты, жареное мясо, картофель, миски с разнообразными соленьями и алкоголь в избытке - все это создавало абсолютно домашнюю, уютную атмосферу. Несмотря на то, что солнце клонилось к закату, поляна была ярко освещена фонарями на столбах, запитанных от тарахтящих генераторов. Из колонок, подключенных к аудиосистеме звучала веселая, бодрая “попса”.

Рюмки и кружки наполнялись и опрокидывались, закуска сметалась с тарелок. Местные веселились от души - шутили, подпевали любимым песням, некоторые танцевали. Ксеня неутомимо и, теперь уже совершенно не скрываясь, строила глазки Косте. Впрочем, он не имел ничего против легкого флирта, а потому развлекался наравне со всеми.

Через некоторое время, когда музыка стала тише, а весеннее небо укрылось лоскутным одеялом звезд, парень решил задать несколько вопросов Торпину. Поискав его глазами и не обнаружив среди разгулявшихся людей, извинился и отошел в сторону “парадного входа” в здание, надеясь обнаружить колдуна именно там. Здание было запертым на висячий замок. Уже собираясь махнуть рукой на поиски и вернуться обратно, Костя мазнул взглядом по стоящей неподалеку церкви. В одном из освещенных ее окон скользнул силуэт человека. Вероятнее всего, Владислав Сергеевич находился сейчас там.

Стараясь особенно не шуметь, Константин вошел в храм. На этот раз столы были сдвинуты так, чтобы на них было удобно установить массивный гроб. Екатерина все еще спала. При этом ее поза совсем не изменилась, а движения груди вообще не было заметно. Костя осторожно поднес руку к ее шее, чтобы проверить наличие пульса. Облегченно выдохнул: сердце билось, хоть и едва заметно. Внезапно он отдернул руку, будто прикоснулся к горячему утюгу: в горле женщины он почувствовал нечто непонятное. Складывалось впечатление, будто там находится некий плотный комок, медленно поднимающийся по пищеводу.

За “царскими вратами” послышался какой-то шум и ругань - скорее всего, Торпин уронил нечто металлическое. Повинуясь странному порыву, Боровой кинулся к портьере, закрывающей одно из стрельчатых окон и свисающей до самого пола. Почему-то идея не выдавать своего присутствия показалась ему очень разумной.

В зал вышел Владислав Сергеевич. На нем были надеты медицинский халат и плотный брезентовый фартук, похожий на те, что носят патологоанатомы в морге. Перед собой он катил столик, застеленный клеенкой. Его содержимое было скрыто под куском белой ткани. Костя затаил дыхание.

Подойдя к телу Екатерины, Торпин отбросил угол белоснежной ткани, внимательно осмотрел похожий на тот, который используют хирурги, набор инструментов. Удовлетворенно кивнул. После этого он обошел гроб по кругу, периодически клацая изнутри какими-то хитро спрятанными защелками. После того, как он повторил эту манипуляцию в последний раз, стенки с глухим ударом распались, открывая полный доступ к лежащей внутри.

Торпин извлек из кармана фартука плотные, судя по виду - кожаные, перчатки и надел их на руки. На груди спящей мертвым сном Екатерины он расстелил прямоугольный отрез черной ткани,украшенный незнакомыми, вероятно, мистическими символами. Вокруг головы женщины, практически вплотную к лицу, жрец таинственного культа расставил шесть свечей. И даже исходящий от них жар не заставил спящую проснуться. После этого, Владислав Сергеевич взял со своего столика расширители, с помощью которых широко раскрыл рот Екатерины. Настолько широко, что Костя даже испугался - не вывихнет ли он ей челюсть.

Едва уняв дрожь в коленях, парень во все глаза смотрел на то, как, казалось бы, еще недавно приятный, интеллигентный человек, превращается в какого-то жуткого монстра. Лицо Торпина исказила злобная, торжествующая гримаса. Он поднял руки с растопыренными пальцами и принялся читать заклинание на все том же, что и вчера, непонятном языке:

- Йа! Йа Шаб-Ниггурат! Рхвваш йигг! Парашибрамм асса делугай, Шаб-Ниггурат! Йех! Йа!

Словно отзываясь на его беснования, грудь Екатерины начала судорожно вздыматься, будто она задыхалась. Спазмы один за другим прокатились по ее телу. Все ее тело начало дрожать так, будто она билась в некоем извращенном патологическом оргазме. Церковь наполнил неземной гул, доносящийся откуда-то со стороны ризницы. Горло женщины пошло буграми. Нечто, находящееся внутри ее тела, упрямо стремилось выбраться наружу.

Торпин подхватил со стола щипцы, вроде тех, что используют акушеры в родах, и, сунул их “ложки” в пищевод Екатерины. Через несколько мгновений такого безумного “родовспоможения”, наружу изо рта женщины показались две длинные, покрытые омерзительной слизью, хитиновые лапы. Существо цеплялось ими за подбородок своего носителя и рывками лезло из нее наружу.

Когда оно вышло целиком, Костя едва не заорал от ужаса и гадливого отвращения, но сдержал себя, закусив палец.

Тварь, что выбралась из горла Екатерины, около шестидесяти сантиметров в длину, была окрашена в неземной грязно-розовый цвет. Тело существа, напоминавшего чудовищную смесь некоего насекомого и ракообразного, было покрыто толстой чешуей с шарообразными утолщениями. Поверх его спины чуть подрагивали небольшие мембранные крылья. Передвигался этот внеземной монстр с помощью мощных хитиновых лап, густо усеянных противными волосками. Головогрудь, образованная плотными овальными кольцами с жгутиками щупалец, и вовсе внушала ужас: выпученные черные глаза насекомого, казалось, пронизывали рентгеновскими лучами все вокруг.

Монстр посмотрел на Торпина и что-то протрещал. На секунду Косте показалось, что культист понимает жуткое насекомое, поскольку сразу же взял со стола странный металлический цилиндр причудливого окраса и поставил на стол. Тварь ловко развернулась и запустила свои длинные передние лапы в горло Екатерины. Покопавшись, она извлекла некий каплевидный светящийся изнутри предмет, напоминающий окуклившуюся гусеницу бабочки. Цепко держа его двумя лапами, существо подбежало к цилиндру, который тут же, будто повинуясь неслышному сигналу, со щелчком раскрылся. Изнутри легким облачком вырвался пар. Тварь поместила сияющую всеми цветами радуги каплю внутрь и снова застрекотала что-то Торпину. Поправив перчатки, словно боясь обжечься, тот бережно взял в руки цилиндр и защелкнул на нем крышку. Так же осторожно он уложил его на свой столик, после чего покатил последний в сторону ризницы.

Тварь по-мушиному потерла лапки, распрямила крылья и, гудя как миниатюрный трансформатор, взмыла в воздух, скрывшись где-то под куполом.

Владислав Сергеевич вышел обратно спустя всего несколько минут. Он довольно насвистывал какую-то легкомысленную мелодию. Освободив рот Екатерины от расширителей, он вытащил из сумки влажную салфетку и брезгливо отер ее щеки и подбородок. Салфетку он швырнул на пол. Продолжая насвистывать, он набросил на плечи ветровку, выключил свет, оставив только одну лампу, освещающую Екатерину и вышел из церкви.

Подождав еще минут десять, Костя выбрался из своего укрытия и осмотрелся. Летучей твари было не слышно. Парень вернулся к телу женщины и очередной раз облегченно выдохнул: она была определенно жива. Ее щеки сейчас покрывал румянец, а дыхание стало глубоким и спокойным. Стараясь не издавать лишнего шума, Константин медленно подошел к окну и выглянул наружу. Около церкви никого не было. Однако, сделав несколько шагов в сторону выхода, он остановился. Любопытство брало верх над здравомыслием. Поминая про себя поговорку о Варваре, лишившейся носа, он быстро прошел через храм и потянул на себя ручку двери ризницы. Она без особых усилий поддалась.

Помещение, в котором оказался Костя было небольшой комнатой, со стенами, покрытыми серебристой драпировкой. У одной из стен стоял массивный стеллаж. В тусклом свете уличного фонаря, едва освещающего убранство, парень легко различил очертания предметов, стоящих в специальных пазах на полках. Это были сотни таких же цилиндров, как и тот, в который ручная тварь Торпина положила нечто, извлеченное из тела женщины. На ощупь они были очень холодными - некоторые из них даже покрывала снаружи тонкая паутина изморози. Ледяной металл был достаточно тяжелым и выглядел так, будто  для красоты был анодирован.

В центре ризницы, на полу, был изображен странный мистический символ. И он был абсолютно неправильным. Вся его форма казалась надругательством над привычными, земными фигурами, присущими евклидовой геометрии. Единственное, что можно было точно сказать про этот знак, так это то, что он имел девять неправильных углов. Возле каждого луча этого сигила находилось углубление круглой формы.

От созерцания жуткого символа Костю замутило и он поспешил отвести от него глаза. Перед изображением стояло некое подобие кафедры или алтаря. Подойдя ближе, он рассмотрел лежащую на нем раскрытую книгу. На одной странице было изображение человеческого существа с козлиной головой, одетого в роскошную ризу, чем-то напоминающую одеяния египетских жрецов. За ним толпились сотни, если не тысячи мертвецов разной степени разложения. Некоторые из них в молитвенном экстазе поднимали слепые глаза на своего предводителя. Другие - всматривались в окружающий их лес, будто силясь отыскать спасение.

Костя щелкнул зажигалкой, и в дрожащем ее свете прочитал следующие строки:

“Остерегайся глубинных лесов, искатель познания! Ибо там, где солнечный свет едва проникает сквозь густую листву, обитает древнее зло, чье имя вызывает трепет даже у опытных тайнознатцев. Это Шаб-Ниггурат, Черная коза лесов с тысячью младых, чье потомство рождается из теней и питается страхом.

Воплощение хаоса и извращенного плодородия - все это Шаб-Ниггурат. Йа! Мрачен образ этот и таинственен ибо никто еще не видел ее истинного облика, не имеющего формы. Облако зла с миллионами глаз и рук - последнее, что узришь ты, прежде чем лишиться рассудка.

Пронизывая пространство древнее божество нисходит на Землю с Нитона, унося в своих жадных, истекающих вечно голодной слюной пастях сознания людские, вынуждая их до конца времен скитаться во тьме лабиринтов безумия”

Костя перевернул том, чтобы узнать название этого творения. На черной, потертой от времени обложке он рассмотрел человекообразную фигуру, будто сплетенную из ветвей деревьев. Голова ее была скрыта под капюшоном, а костлявые, вытянутые вперед руки сжимали человеческие сердца, истекающие кровью. Заглавие, помещенное в святотатственный нимб, окружающий голову фигуры, гласило “Книга безумца из Бретани”.

Внезапно комнатушка наполнилась жутким гулом. Пол под ногами вибрировал с такой частотой, что зубы журналиста застучали, а желудок попытался вернуть наружу все съеденное до этого. Колдовской знак на полу тускло засветился, переливаясь всеми цветами радуги,, и с каждым мгновением свет этот становился все ярче. Вспыхнув, будто сверхновая, сигиль враз потух. В углублениях по краям лучей со змеиным шипением материализовались металлические цилиндры. Все они были без крышек.

Яркий, слепящий свет, вспыхнувший в церкви, заставил Костю зажмуриться.

- В Британии говорят, что любопытство сгубило кошку. - задумчиво пробормотал Торпин, появляясь на пороге ризницы, - Не уверен насчет кошки, друг мой, а вот вы сунули свой любопытный нос совсем не туда, куда стоило. А зря. Все могло бы закончиться совсем по другому…

Одним прыжком Константин пересек комнату, плечом оттолкнул культиста и собирался уже ринуться наружу, но к сожалению, он не заметил, что кроме Торпина в церкви находились еще четверо. Дюжие фигуры, одетые в черные балахоны. В одном из них парень узнал старосту Коати, Михаила. Что-то тяжелое опустилось на затылок журналиста и он провалился в небытие.

Продолжение следует...