Вопрос скорее не к состоявшимся профессионалам, а к тем, кто еще в начале пути, кому интересно осваивать новое и не стандартное, энтузиастов, кого еще не поглотила рутина или «звездная болезнь», в ком еще сохранилось созидательное стремление.
Если кратко и по существу: мне нужен соавтор для статьи (не научного, а прикладного характера), направление – криминальная психология, анализ поведения (профайлинг), тема статьи – «Обеспечение безопасности школ, других образовательных учреждений и мест с массовым пребыванием детей от угроз криминального и террористического характера», раздел для соавторства – (название пока условное) «Разработка, внедрение и эффективное использование методик поведенческого анализа в деятельности патрульных подразделений специализированных полицейских служб».
«Небольшое» предисловие, дабы было понятно о чем идет речь.
Изучением этой проблемы я начал заниматься давно, задолго до трагедии в Керчи, когда еще только появлялись первые «звоночки» (Москва, Ивантеевка, Пермь, Улан-Уде, Стерлитамак и т.п.), которые достаточно четко указывали, на то, что вскоре нас ожидает первая крупная трагедия, за которой последуют новые, 17.10.2018 она произошла, далее были: Казань, Пермь, Ижевск.
Я не пытался искать социальные, нравственные, медицинские, философские, религиозные или конспирологические причины и источники этой угрозы (оставлю это политологам), по двум причинам, первая: по моему мнению, в данном случае мы имеем дело не с правилом, а с исключениями из него, это не часть системы, каждый «школьный стрелок» по своему уникален и каждую подобную трагедию следует рассматривать как отдельный случай, я полностью разделяю мнение доктора Питера Лангмана, что единого психотипа «школьного стрелка» не существует, а его поиск – это утопия. Вторая причина: пока специалисты ищут «корень проблемы» в области высоких материй, убийства и иные виды преступлений в отношении детей продолжаются, а значит необходимо разработать систему мер профилактики, сдерживания и прямого пресечения данных угроз, пока первоисточник их возникновения не будет (если вообще когда-нибудь) найден и устранен. На изучении возможностей именно прямого противодействия данным угрозам я и сосредоточил свои усилия.
Я рассматривал статистику, особенности совершения, а также динамику подобных случаев в других странах, читал полицейские отчеты, мнения экспертов, другую аналитику, сравнивал, анализировал. Результаты оптимизма не внушили, ситуация оказалась значительно хуже чем я думал изначально. Основной вывод состоял в том, что в 21-м веке, школы, другие образовательные учреждения (включая ВУЗы и детские сады), а также места с массовым пребыванием детей превратились в объекты повышенной опасности, где количество угроз, их уровень и степень опасности постоянно растут, при этом, не встречая практически никакого сопротивления. Тогда я переключился на разработки в области противодействия этим угрозам. В особенности заинтересовал подход к решению вопроса обеспечения безопасности образовательных учреждений в США, а конкретнее в двух мегаполисах: Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, несмотря на то, что это два наиболее крупных города США (с учетом агломераций в них проживает почти 10% населения страны), за последние 20 лет (согласно обзоров ФБР) серьезных атак на образовательные учреждения там почти не было, имели место единичные инциденты (по 1 в каждом городе), в обоих случаях обошлось без погибших. По моему мнению, это является следствием особого подхода к обеспечению безопасности в образовательных учреждениях этих городов, не буду долго рассказывать (кому интересно могут найти информацию введя в поисковик School Safety Division NYPD и Los Angeles School Police Department).
Взяв за основу эти два подразделения, я постарался адаптировать принципы их деятельности к нашим реалиям, также дополнив некоторыми своими предложениями и наработками. В результате у меня получился проект модели «Комплексной системы безопасности школ, других образовательных учреждений, а также иных организаций и с массовым пребыванием детей, от угроз террористического и криминального характера».
Анализ ситуации в данном направлении, свои прогнозы и предложения я изложил в своей статье, которую впервые опубликовал в мае 2019 года. После я несколько раз дополнял её с учетом новых трагедий. Последнее изменение я внес уже в январе 2022 года, после чего я решил не вносить дополнения в существующую публикацию, а начал работать над новой, более масштабной по уровню материалов для анализа, а главное конкретных предложений по профилактике и пресечению не только существующих, но и перспективных угроз, охвату большего количества направлений возможного эффективного использования предлагаемой модели за счет её усовершенствования и гибкости. На этом заканчиваю с предисловиями и перехожу к сути.
Какая помощь мне нужна? Кратко я описал ситуацию в уже опубликованной статье, часть 2, раздел «Некоторые вопросы комплектования и обучения сотрудников ООБУЗ», где я предлагаю повысить профессиональный уровень сотрудников одного из подразделений, несущих службу на улицах, путем обучения их методам поведенческого анализа. Однако, здесь речь идет о совершенно иной тактике его использования, это должен быть своего рода экспресс-метод, позволяющий сотрудникам, по определенным признаками и действиям, выявлять в потоке людей тех кто замыслил совершение особо опасного преступления, такого как массовое убийство или террористический акт.
Сразу хочу опередить доводы скептиков о том, что фильтрация людского потока с целью выявления лиц с подозрительным поведением, используя методы поведенческого анализа малоэффективна, и опытный преступник легко её обойдет. Не стану возражать, это действительно так, если речь идет о профессионале. Здесь же мы имеем дело с совершенно иными субъектами, теми, для кого это преступление является первым, и в большинстве случаев, последним в их жизни. Если это «Школьный стрелок», то финалом запланированной им акции, как правило, является суицид. Если теракт, то исполнителем его, в большинстве случаев, тоже станет террорист-смертник. Проще говоря, в обоих случаях мы имеем дело с дилетантами. Соответственно, ни о каком профессиональном хладнокровии и самоконтроле двух данных категорий преступников говорить не приходится. Зачастую все как раз наоборот - их поведение содержит большое количество внешних признаков того, что они задумали. И если на их пути окажутся люди, способные эти намерения распознать, то это значительно повысит шансы на то, угрозу удастся нейтрализовать без жертв, а это основная цель.
Основной вопрос: реальна ли разработка методики такого поведенческого анализа, который можно применять для фильтрации людского потока? Понятно, что речь идет не о 100% эффективности, но о хотя бы о «с высокой долей вероятности». Если да, то это и есть тема статьи, которую я вставлю в качестве отдельного раздела в основную публикацию с обязательным указанием авторства (и если необходимо иных реквизитов).
Сразу говорю, что я этим занимаюсь исключительно для себя, на общественных началах, спонсоров у меня нет, гонораров мне никто не платит (да я собственно и не прошу), поэтому оплатить вашу работу я не смогу, поэтому все на голом энтузиазме. Я реалист и прекрасно понимаю в какое время живу, поэтому не особо рассчитываю на адекватный отклик, но говорят, что чудеса, пусть и иногда, но случаются, а вдруг.
Спасибо, что дочитали, если есть вопросы по существу поста, пишите в комментариях.
