В первом сезоне «Настоящего детектива» рассказывается о физическом и метафизическом расследовании. Раст Коул не просто пытается поймать членов зловещего культа; он изо всех сил старается узнать все возможное об их мифологии. «Решетки, символы — в этом есть какая-то культура», — говорит он Марти Харту.
Тем не менее, сценарий шоу редко делится с нами чем-либо конкретным о древней истории культа или его тонкой системе верований. Все потому, что создатель Ник Пиццолатто был художником задолго до того, как стал писателем, и во время причудливых (в основном молчаливых) сцен на местах преступлений он позволяет изображениям говорить за себя.
Есть причина, по которой Раст одержим произведениями искусства культа — рисует их скульптуры, спирали, даже воссоздает место преступления Доры Лэнг в своей квартире — и не только потому, что он пытается поймать убийц. Это потому, что Реджи Леду и Эррол Чилдресс — его учителя, и места преступлений многое говорят о его реальности.
Беседа Раста с Папанья и Гилбо выглядит довольно странно, поскольку мы редко видим, как они обсуждают само дело. Коул тратит гораздо больше времени на описание своего мировоззрения. «Кто-то однажды сказал мне, что время — это плоский круг, — вспоминает он, — что все, что мы когда-либо делали или будем делать, мы будем делать снова, и снова, и снова». Этим «кем-то» был Реджи Леду, который сказал Расту, что «время — это плоский круг» за несколько минут до смерти. Это понятие космического ужаса передается буквально каждым произведением абстрактного искусства в сериале, особенно повторяющейся спиралью.
Спираль в сериале не имеет канонической формы. По какой-то причине она меняется каждый раз, когда мы ее видим. Однако есть закономерность; каждая версия спирали состоит из отрезков. Отдельные линии представляют пути, по которым мы идем в жизни, а углы представляют основные изменения, которые с нами происходят. Когда мы начинаем новый путь, может показаться, будто мы движемся вперед, продвигаемся к чему-то, но, согласно Расту, мы просто путешествуем по кругу к одному и тому же месту назначения (смерти).
Когда камера отъезжает от Каркозы, в кадре видна знакомая форма крепости: это трехмерное изображение двухмерной фигуры культа. В этой точке лабиринта Раст кажется расположенным между внешним и средним уровнями спирали. Грубый набросок показывает, как могла бы выглядеть крепость издалека.
«Лабиринт имеет спиралевидную природу, — объясняет режиссер Кэри Фукунага. Это легче увидеть, если обратиться к символу культа, который описывает траекторию Марти и Раста. В конце каждого тоннеля они делают крутой поворот направо сквозь арку, ведущую к другому туннелю, пока не достигают центра.
Этот эпизод буквально воплощает нигилистический монолог Раста из начала «Запертой комнаты»:
Онтологическое враньё о свете в конце тоннеля - вот что продают священники и психиатры. Проповедник, он подстегивает вашу готовность к самообману и называет это ебучей добродетелью. Видите ли, мы все попали в то, что я называю жизненной ловушкой — глубокая генами уверенность в том, что все будет иначе. Что ты переедешь в другой город и встретишь людей, с которыми будешь дружить до конца твоей жизни, что ты влюбишься и будешь реализован… Чертовы пустяки никогда не исполнялись — до самого конца! А завершение – нет, ничто никогда не кончается.
В финале ложное обещание проповедника представлено манящим белым светом, ведущим сыщиков в конец каждого туннеля. Раст идет к свету в состоянии транса, загипнотизированный мягким голосом Эррола, ведущего его по лабиринту: «Справа от тебя, маленький священник», — шепчет сумасшедший. Сцена напоминает сцену в шатре, где собрание Друзей Христа загипнотизированно поэтической проповедью преподобного. Раст более проницателен, чем большинство, но даже он не может сопротивляться своему программированию, он трагически одержимым желанием ловить плохих людей.
Здесь мы видим множество дверей, из которых ему приходится выбирать. Эти арки представляют множество различных направлений, по которым мы можем идти в жизни, каждый туннель ведет к одной и той же точке: центру спирали, где Раст оказывается в ловушке.
В своих монологах Раст описывает людей как одинаковых существ или искусственный интеллект, ослепленный ложным чувством индивидуальности. «Мы — существа , которые трудятся в иллюзии наличия «я»… запрограммированы с полной уверенностью в том, что каждый из нас — кто-то, тогда как на самом деле все — никто». Согласно Коулу, люди — не более чем «биологические марионетки». Культисты разделяют это мировоззрение, поскольку их ритуалы включают стирание личности. На детской фотографии Доры Лэнг мы видим девочку, стоящую спиной к пятерым мужчинам в масках (предположительно, членам культа). Позже, когда Раст показывает Марти фотографии и видеокассету из сейфа Таттла мы видим аналогичные ритуалы с завязыванием глаз и масками.
Часть того, что делает культ интригующим, — его тревожная анонимность. Мы узнаем имена только четверых адептов: Реджи Леду, Дювалля, преподобного Таттла и Эррола Чилдресса. Но на самом деле мы ничего не узнаем об истинной личности Эррола. Как и Раст, он воспринимает личность как иллюзию. В финальной сцене 7-го эпизода Эррол меняет свой акцент после того, как Папанья и Гилбо уезжают, а в начале 8-го эпизода он переключается между разными личностями с разными диалектами.
Главные герои демонстрируют аналогичную склонность к ролевым играм. Во время допросов Раст носит маску священника, чтобы завоевать доверие преступника и добиться признания. В третьем эпизоде он говорит доверчивому педофилу: «У тебя есть один выход, и это по милости Божьей. Затем в 5 и 6 сериях он одурачивает «Аптечного стрелка» и «Болотную Медею» (убившую своих детей). Утверждая, что он может предложить им отпущение грехов, он обманом заставляет подозреваемых дать признание. Подобно Реджи, который убеждает Дору, что он ее «король», Раст превращает своих жертв в марионеток.
Хотя их преступления менее тяжкие, Раст и Марти разделяют плотские инстинкты Реджи и Эррола. Таким образом, все, что детективы узнают об убийцах, учит их чему-то о них самих. Когда Раст спрашивает Келли Рейдер (девушку, которую он нашел в трейлере Реджи) о человеке со шрамами, она говорит ему: «Он заставлял меня смотреть, что он делал с Билли». Коул также заставляет других быть свидетелями ужасной смерти детей. «Есть кое-что, на что ты должен обратить внимание, — говорит он Марти, — иначе никак». Затем он проигрывает видеозапись ритуального убийства Мари Фонтено, нанося шрамы на разум своего партнера так же, как Эррол ранил Келли.
Марти дегуманизирует людей по-другому: он относится к женщинам как к игрушкам или дешевым произведениям искусства, которые существуют для его удовольствия. Чтобы держать Лизу запертой в своем доме, как куклу (чтобы она не могла спать с другими мужчинами), он говорит ей: «Там есть сумасшедший, он убивает женщин… Так что не нужно выходить». После того, как он расстается с Лизой (разгромив ее квартиру и угрожая убить ее нового любовника), Марти объясняет цель мелких женских второстепенных персонажей шоу: «Здесь не будет театрализованного представления, ясно? Твое разочарование не имеет значения.
Пиццолатто объясняет: «Личная патология моего серийного убийцы обернута в культурно значимые символы, которые могут быть не очевидны сразу. Не просто охота, а идея женщины как трофея, который нужно выставить напоказ» (Романо). Начальное место преступления напоминает стриптиз-клуб (подобный тому, который посещает Марти). В центре сцены стоит обнаженная женщина, окруженная мужчинами, которые смотрят на нее.
Когда Марти приносит наручники в дом Лизы, мы узнаем, что он разделяет фетиш бондажа (поскольку убийца привязал запястья Доры к корням) и склонность к ролевым играм. «Ты имеешь право хранить молчание», — декламирует Лиза, приковывая его.
Доставляя удовольствие своей сестре, Эррол устраивает подобное представление. — Ты можешь рассказать мне о дедушке? — говорит он с южным акцентом (который он не использовал до этого момента), прося ее сыграть роль девушки, ставшей жертвой своего деда.
Решетки из палочек (их еще называют «птичьими ловушками» и «чертовыми гнездами») по большей части совершенно инопланетны по своей конструкции. Тем не менее, некоторые модели содержат тревожные антропоморфные черты, такие как деформированная фигурка из палочек, которую Раст находит в игровом домике Мари Фонтено, или та, что ждет его возвращения на месте убийства Доры Лэнг.
Когда Раст возвращается в начальную школу «Свет пути» (которая была разрушена ураганом), он обнаруживает класс, полный скульптур из веток. Обратите внимание на крошечную куклу, запертую внутри решетки — напоминание о детях, попавших в ловушку педофилов Инициативы Таттла.
Изучая побережье Луизианы в поисках жертв убийств, Раст узнает, что трупы пропавших без вести (или их одежда) часто находят в заливе или неподалеку. Художник Джошуа Уолш (который спроектировал все скульптуры и короны в сериале) сделал решетки из коряг — материала, который, как и многие жертвы культа, путешествовал по реке на большое расстояние — и связал решетки с помощью кореньев, полосок ткани или разноцветных шнурков — предметами одежды, которые убийцы срывают с тел убитых. Культ выставляет останки жертв, как трофеи, развешивая их над местами преступлений, подобно охотнику, вешающему рога на стену.
Внутри Каркозы детективы находят несколько крошечных ботинок, подвешенных как украшения или сваленных в кучу с другой детской одеждой. Судя по всему, это мастерская, где киллеры создают оккультные поделки.
Вот что создатель сериала Ник Пиццолатто говорит о происхождении дьявольских гнезд: «Решетки из палочек — это то, что я обнаружил, исследуя ранние культуры мегалита в Луизиане». Он ссылается на доисторическую эпоху и тем самым подразумевают культуру столь же древнюю, как и само человечество. Создавая атмосферу первобытного ужаса, произведения искусства культа изображают человека как нечто уродливое и примитивное. Как и тексты философов, которыми восхищается Пиццолатто (например, Ницше), «Настоящий детектив» представляет собой тревожную переоценку истории человечества. «Я думаю, что человеческое сознание - большая ошибка эволюции. Мы стали копаться в себе, и как часть природы мы оказались изолированы от остальной природы. Мы создания, которых по законам природы быть не должно», — говорит Раст своему партнеру. Рассвет человечества был заблуждением, и теперь джунгли хотят сожрать свою ошибку.
Фреска в «Церкви друзей Христа» воссоздает место преступления Доры Лэнг, изображая женщину-монстра, имеющую метафизическую связь с лесом. Обратите внимание, как искривленные ноги жертвы обвиваются вокруг дерева. Похоже, ее тело выросло из его корней — или, возможно, она была поглощена.
В сериале нам не говорят, кому или чему конкретному поклоняется культ. Несколько простодушных полицейских думают, что убийца — сатанист, и хотя они ошибаются насчет конкретной религии, они были близко. Одно известно наверняка: то, чему поклоняется культ, это не добренький божок.
Судя по некоторым преступлениям культа, кажется, будто они поклоняются деревьям. Здесь Дора стоит на коленях перед древним дубом, лицом к его стволу, сложив руки и склонив голову, как будто молится самому дереву, предлагая свое тело в жертву.
Когда Раст возвращается на место преступления Доры Лэнг (3.0), все становится значительно зеленее, а рельеф больше. Как будто пейзаж питается плотью Доры. Создатель сериала объясняет: «Я счел уместным драматизировать лавкрафтовское ощущение безумия плотоядной вселенной, в которой вы — пища». Эту идею передает культовый круг из палочек и ткани, напоминающий пасть. Раст также описывает плотоядную вселенную, например, когда называет людей «разумным мясом» и называет мир «молотилкой».
Подобно тому, как Дора кланяется большому дубу со связанными руками у его корней, фигура c рисунка Эррола (на правой стороне фрески) становится на колени перед ним и тянется к дереву (которое, в свою очередь, протягивает свою ветвь в ответ).
«Пейзаж — это буквально третий герой шоу, — объясняет Пиццолатто. Частые, навязчивые общие планы (например, во время сцен путешествия) подчеркивают обширное зарастание и наводнения в регионе, изображая Мать-природу как скрытое присутствие, тайно пожирающее ветхие здания и нефтеперерабатывающие заводы, которые портят и загрязняют ландшафт. В оккультных произведениях искусства деревья также олицетворяются как чудовищные божества.
В центре Каркозы Раст находит гигантскую скульптуру, сделанную из коряг, оленьих рогов, человеческих черепов и рваной желтой ткани. Скульптура изображает монстра, наполовину человека, наполовину растение, наполовину животное.
Создатели сериала назвали это «Королем в желтом». Подходящее название, учитывая, что он носит золотые одежды и корону из рогов, и управляет фигурками на ветвях, словно кукловод. Возвышаясь над каменным алтарем, как распятие в церкви, Желтый Король напоминает идола — изображение таинственного бесформенного божества, которому поклоняется культ.
В конце своей проповеди Эррол подкрадывается к Расту сзади и вонзает ему нож в бок. «А теперь сними маску», — рычит он, напоминая детективу (или «маленькому священнику», как он его называет), что его жизнь — это спектакль, что его истинное лицо неотличимо от черепов, которые носит Желтый Король. Подняв Коула в воздух, церемонно позируя перед чудовищным идолом, убийца подчиняет детектива своей воле, заставляя Раста разбить свое лицо (ударяясь о лицо Эррола) в акте самопроизвольного стирания личности.
В то время как сценарий отказывается объяснять мотивы культа, их художественные работы и поэзия многое говорят об их психологии. Культом движет желание вернуть себя и других в породившие их джунгли. Когда Эррол говорит Расту: «Ты благословил Реджи», он раскрывает ключевое убеждение их безымянной религии: подробнее об этом поговорим в следующей раз! Подписывайтесь, чтобы не пропустить новые выпуски!
