...
Южный Централ в Лос Анджелесе почти ничем не отличается от любого другого района — жаркое солнце, смог, пальмы, дома пастельных тонов. Район не похож на гетто. Грубо нарисованные бандитские граффити на цементных стенах, совсем не похожи на живописное уличное искусство Нью-Йорка. Это криминальный самиздат (так и написано «samizdat» — прим. перев.), в котором копы с мастерством ЦРУшных криптологов вычитывают новости о готовящихся атаках.
Чтобы лучше понять Южный Централ, надо закрыть глаза. Тогда привычный пейзаж Лос-Анджелеса перестанет вас обманывать, и вы услышите голос района. Он не сулит ничего хорошего. Полицейские сирены и вой машин скорой помощи. Напористый рокот повисших в воздухе полицейских вертолётов. Рёв автосигнализации. Быстрые хлопки, которые неместные принимают за шум из выхлопной трубы автомобиля. Всё это сливается в единый непрерывный угрожающий белый шум.
В Лос-Анджелесе орудует порядка 500 банд, в которых состоит около 80 000 бандитов. Самые известные — Bloods и Crips. Две самые крупные, преимущественно чернокожие банды — непримиримые враги. Bloods и Crips разбиты на небольшие группы по районам, и нередко Crips с одной улицы бьются с Crips из другого квартала, а Bloods воюют между собой.
В 1988 году бандитские войны унесли жизни 462 человек, 107 из них — в Южном Централе — раскинувшимся на 112 кв. км. гетто с населением в 500 000 человек. И хотя уровень смертности не дотягивает до ужасов Бейрута или Сальвадора, он выше, чем в Белфасте или в Бирме. Армия США отправляет военных медиков в отделение неотложной помощи общественной больницы Мартина Лютера Кинга, поскольку там они круглосуточно получают опыт лечения огнестрельных ран, характерных для реальных боевых действий.
«Маленькому Дукку» было 12 лет, когда его взяли на первое «дело» — стрельбу из автомобиля. Он только что вступил в ряды местных Crips, и спокойно описывает поездку как «реальное GTA». Его не смущает, что «grand theft auto» на полицейском жаргоне означает машину в угоне.
Сейчас ему 14, он сидит в тюрьме для несовершеннолетних, и вспоминает в основном звуки. «Много крика, какая-то стрельба, полицейские сирены.» Он не знает, что стало причиной нападения. «Братаны» взяли его с собой для проверки на храбрость, и он прошёл испытание.
На следующий день Дукк был готов пострелять и сам. Когда стемнело, Дукк и ещё несколько ребят перешли железную дорогу и отправились по аллеям в соседний вражеский район. В этот раз Дукк взял с собой два-два — пистолет калибра .22 (5.6 мм).
Вражеская банда ожидала нападения в засаде, но Дукк выследил двоих врагов на улице. Благодаря маленькому росту и юному возрасту Дукк не вызвал подозрений, и смог подойти достаточно близко. Тогда он выстрелил в одного из них.
«Я увидел очень много крови» — вспоминает он. В шоке, он застыл, не в силах пошевелиться. Один из братанов схватил его, и они помчались обратно в свой район. Эта заминка не помешала ему стать полноправным членом банды и получить кличку Маленький Дукк в честь старшего, авторитетного бандита.
...
Дукка арестовали два месяца назад за нападение с применением смертельно-опасного оружия. И это не единственная его проблема с законом.
История его семьи вполне типична для этого района. Его мама умерла, когда ему было пять лет. Его отец — старый бандит — провёл последние пять лет в тюрьме. Его старшему брату 17 лет, и он тоже в банде. Единственный, кто хоть немного заботился о нём, — это его бабушка.
Дукк оказался достаточно умен , чтобы его заметил Фонд » I Have a Dream», который отбирает одарённых детей из гетто и оплачивает их обучение в колледже, если они успешно заканчивают среднюю школу. Однако Дукк не появлялся в школе с четвёртого класса.
В тюремной характеристике Дукка написано, что он страдает от «низкой самооценки». Сам Дукк говорит, что принадлежность к банде позволяет получить «уважуху». Уважуха и неуважение — это альфа и омега уличной жизни. Дети вступают в банды, чтобы получить уважуху, а затем повышают авторитет, наказывая врагов банды за проявленное неуважение.
В Лос-Анджелесе неуважение к вражеской банде проявляют, обзывая её членов обидным прозвищем. Например, членов банды Crips называют «грязью подноготной», и это верный способ устроить перестрелку.
Банды существовали в Лос Анджелесе с начала века, но наркотики, и связанные с ними деньги и насилие, превратили их в маленькие армии. И разбираются они между собой уже не на кулаках и ножах, а при помощи автоматического оружия. Когда стреляешь по врагу с большого расстояния, не видишь лица своей жертвы, а значит и жалеть как бы некого.
...
Большинству бандитов от 16 до 24 лет, но в банды принимают и десятилеток. Таких называют «шестёрками», и даже копы не обращают на них особого внимания. Но шестёрка легко может стать полноценным членом банды.
По словам 13-летнего Генри из банды Grape Street Crip единственная разница между «маленькими бандитами» и «большими бандитами» заключается в огневой мощи. Маленькие бандиты ходят с .22-м или .25-м калибром, а большие с .38-м или с Узи.
Генри в первую очередь считает себя членом Grape Street Crips, и уже только потом мексиканцем или жителем Лос-Анджелеса. Спросите его о семье, и он расскажет вам о своих «братанах». Он в курсе собственных шансов на выживание в бандитских войнах. «Однажды меня могут убить» — говорит он.
...
Генри не торгует наркотиками, никого не грабит. «Я просто люблю тусоваться с братвой» — говорит он. В 11 лет он впервые стал свидетелем кровавых последствий таких тусовок.
Шестнадцатилетнему братану дважды выстрелили в голову какие-то парни из банды «Colonia Watts.» Генри шлялся по соседней улице, услышал выстрелы и побежал посмотреть, что случилось. Он увидел парня, лежавшего на земле в луже крови. «Я был в ярости, да и все вокруг тоже.»
У Генри долго не было шанса отомстить. Но после того, как члены банды Флоренция прострелили ногу парню с Grape Street, бандиты устроили сходку, и Генри с двумя братанами вызвался пойти на дело.
Они прошли 20 кварталов, переулками проникли на территорию района Флоренция, и просто начали стрелять. «Я выстрелил три раза, и второй выстрел попал в цель» — вспоминает Генри. «Остальные прыгнули за машину, но тот парень упал. Я видел кровь и слышал, как он зовёт на помощь.»
...
У него при себе был пистолет .25 калибра, когда день спустя копы арестовали Генри прямо на улице. На нём не было бандитской символики. Она вышла из моды, поскольку открыто демонстрировать принадлежность к банде — всё равно, что размахивать полуавтоматическим оружием и кричать: «Арестуйте меня!» Копам хватило и того, что на Генри были спущенные чёрные штаны, найки и клетчатая рубаха Pendleton.
В тюрьме Генри встретил одного из своих врагов — 15-летнего бандита из Флоренции по имени Саул, в которого он однажды стрелял. Саул подошёл к нему и спросил: «Слышь, ты не из Grape Street? Это не ты в меня стрелял?» Генри ничего не ответил. Они просто оба заржали. «Он классный парень, сечёшь? Нормальный» — говорит Генри. «Мы с ним не будем больше драться, но вот друзьям его я готов навалять.»
...
Юморной и внимательный Генри чем-то похож на Акбара - толкового паренька-моджахеда, которому на Афганской войне братья по оружию стали ближе родного отца. В замкнутом мире Генри его единственная семья — это братаны. Но, несмотря на дизайнерские кроссовки и обилие еды, Генри гораздо беднее Акбара. Его война бесцельна и беспричинна, а сам он не надеется на искупление в мире ином.
Копы, бандиты, владельцы магазинов и социальные работники Южного Централа в Лос Анджелесе называют свой район полем боя. Но издалека может показаться, что они воюют сами с собой.
На полях сражений Третьей Мировой, солдаты не имеют выбора. У детей-солдат в Бирме или Афганистане рядом нет мудрых взрослых или детских психологов, которые могли бы уберечь их от беды.
Источник публикации - Time, 18 июня 1990 года
Пишите в комментариях, стоит ли переводить другие статьи этого цикла про детей-солдат в Афганистане, Бирме и Северной Ирландии.
Полную версию статьи мы разместили в открытом доступе на Патреоне
