Угли (Dark Souls). Часть 2
Словно на вечернем променаде трое людей неспешно шествовали по широкой дороге одной из стен, что легко можно было спутать с обычной городской улицей, если не знать необычную архитектуру Лотрика. Здесь царили спокойствие и мир: практически никто не забирался так высоко, лишь поклонники ангелов, желающие подняться ближе к небу для своих молитв; но несколькими ярусами ниже уже начинался настоящий ад правящий городом, с каждым днем всё больше погружая его в пучину проклятья. Может, завтра, может, через месяц или год, но Лотрик угаснет и война закончится, так и не определив победителя – уже не будет важно, кто за что боролся, ведь рассудок сохранят лишь обладателя самых сильных душ, носителей которых нет среди воинов ни одной из сторон.
- В эти тяжелые времена, когда мы должны были сплотиться, люди просто осквернили нашу королеву, принимая еретическую веру в ангелов! – жаловался Людор. – Предательство наших богов – это ведь грех, исповедник?
- Вера никогда не была грехом, - поучительно произнес Виктор. – По пути сюда я встретил человека, жалкая душа, что отчаянно барахталась в плене наступающей бездны. Но он продолжал бороться. Вера помогла ему сохранить себя, пусть продлится это и не долго, но она – наша главная защита, и не важно, будут это ангелы или старые боги. Желание, вот настоящий грех.
- Не понимаю.
- Например, эгоистичное желание быть спасенным, под которым растаптываются дорогие тебе вещи. Или же желание привить свободным людям собственную веру, угрожая смертью.
- Но это был приказ принца Лотрика, - настоял рыцарь.
- Принц Лотрик не святой, а Велка не смотрит на происхождение.
- Выходит, что мы все грешники?
- Снова не верно. Мой тебе совет, не пытайся познать истину, к которой не готов, - снисходительно пояснил Виктор.
- Ух ты, он его победил, - непроизвольно вмешалась в разговор Гайя, выглядывая вниз за перила.
Громкий победоносный клич, разнесшийся по округе, привлек внимание спорящих, отвлекшихся, что бы посмотреть на его источник. Где-то на нижних ярусах, куда указывала девушка, находился небольшой отряд рыцарей, закованных в необычные синие, словно обледенелые латы. Среди всех них больше всего выделялась девушка в изящных темных доспехах, чей шлем окутывала прозрачная вуаль. Её пояс украшали изогнутые синие и красные ножны, что источали мощь, скрытую в клинках, что, впрочем, меркло в сравнении с почти осязаемой древней силой их владелицы. Внимание Гайи же привлек наиболее внушительных размеров сгорбленный воин, больше походивший на какого-то зверя. Размахивая перед собой окровавленной двуручной булавой, он злобно насмехался над поверженным крылатым рыцарем, ангельским солдатом, что с проломленной броней лежал у его ног. «Идем, Вордт, позабавился и хватит», - раздался мелодичный голос женщины-капитана, безразлично обошедшей тело павшего врага. Перед тем как скрыться между домов, воительница обернулась, оглядев стену сквозь тонкие прутья своего шлема. Хотя нельзя было знать наверняка, но Виктор почувствовал на себе её взгляд, прикоснулся к её божественному нутру, терзаемому болью и страданиями. Как такое высокородное создание могло преклониться перед Саливаном? Глубоко в душе, за всеми покровами мыслей и эмоций, он почувствовал кое-что еще: мольбу о спасении. Некая темная ипостась овладевала ею, превращая в прекрасное чудовище, а сил бороться уже не осталось. «Сожалею, но я не могу тебе помочь». Силуэт воительницы ,окутанный вуалью, медленно скрылся в пустоте.
- Рыцари-легионеры Иритилла, - задумчиво произнес Виктор.
- Они прибыли сюда совсем недавно, - поддержал беседу Людор. – Своих целей не раскрывали, помогают в войне. Мы не знали, что с ними делать, ведь они нам не враги, хотя друзьями я их тоже не считаю. Саливан пользуется дурной славой, Олдрика провозгласили Повелителем пепла и что теперь у них на уме неизвестно даже богам.
- Пусть с этим разбирается чемпион, у нас есть свои дела.
- А какой он, чемпион? - воодушевилась Гайя.
- Несчастная нежить, которой придется столкнуться со всеми ужасами этого мира без прикрас и шанса на отдых.
- Я думала, будет что-то более героическое, - огорчилась девушка.
- Поверь, ни один заявленный герой не справится с этим долгом. В судьбе избранного нет никакой красоты. Идем, - как ни в чем не бывало закончил Виктор и направился дальше.
- А мы почти пришли, - вмешался Людор и указал вперед. – Высокая стена Лотрика, ограждающая от кладбища, не в прямом смысле стена, это вся эта возвышающаяся часть города в этом районе.
- Отлично! – бодро произнес исповедник, - теперь нам нужно найти руины.
- Что? – растерялся рыцарь.
- Та, кого мы ищем, любит подобные места и селится всегда в разваленных домах и им подобном.
- Весь Лотрик сейчас подобен руинам.
- Разумеется, это место должно быть безлюдным, - уточнил Виктор.
Людор, задумавшись, оглядел близлежащие постройки, поглядывая на терпеливо ожидающего старика.
- В основании одной из башен есть тюрьма, - рыцарь указал на упомянутую постройку.
- Там были заключенные?
- Не могу знать наверняка, меня это не касается, но темницы Лотрика всегда полнились преступниками.
- Будем иметь в виду.
- Еще есть казарма, её нельзя назвать заброшенной, но солдаты туда уже вряд ли вернутся, к сожалению.
- Не подходит, она такое не любит. Что-нибудь еще? – допытывался Виктор.
- Глубоко под нами квартал нищих. Никто не хочет жить у самой земли, тем более рядом с Высокой стеной, так что его можно было назвать руинами даже в лучшие времена.
- Наверняка там слишком много полых, к тому же слишком близко к охваченным войной улицам.
- Это всё, - подытожил рыцарь, заметив выжидающий взгляд Виктора.
- Нет, должно быть что-то еще. Думай, Людор, - настоял старик.
- Может, это тюрьма? Здесь не так много помещений, в основном мосты и коридоры, а что бы следить за кладбищем хватало одного смотрителя.
- Здесь, на стене? – заинтересовался исповедник.
- Да, тут на верхушке башни был его пост в небольшом… - Людор замолк, осознавая, что пропустил из виду столь подходящий вариант.
- Вот и отлично, веди нас туда.
Кивнув, рыцарь молча отправился вверх по лестнице, направляясь в самый конец Высокой стены, где на одной из башен одиноким особняком стояла упомянутая пристройка. Сверху открывался хороший обзор на раскинувшиеся близ города скалы, среди которых затерялись заброшенные могилы, в каком-то роде священные для этих земель. Удивительно, как люди безразлично относятся к столь значимому месту, оставив его практически без присмотра. Хотя бытует легенда, что кладбище всего лишь оболочка, скрывающая великую тайну, и её истинную природу не увидеть обычным взором, не понять тривиальным умом; но не стоит забывать, что порой камень – это просто камень, стоящий на пути к истине. К сожалению или к счастью, но большинство людей всегда принимают эти камни за саму истину.
Ветхая грязная дверь в пристройку едва держалась на петлях, но, тем не менее, была заперта изнутри. Сотрясая хрупкую преграду стуком кулака, Виктор ожидал ответа от хозяина поста, но никто не открывал. Недолго думая, Людор толкнул дверь плечом, не только выбивая её, но и разламывая на несколько частей, поднимая столб пыли, но открывая проход внутрь. Помещение оказалось просторнее, чем казалось снаружи, больше напоминая запустевший, заброшенный дом со старой немногочисленной мебелью. Широкое окно на всю стену, выходившее на сторону кладбища, было занавешено толстым покрывалом, отчего внутри царил полумрак, разбавившийся бьющим из открывшегося проёма алым светом. Пыль постепенно улеглась и только тогда непрошеные гости заметили худощавую фигуру, стоящую напротив них: сгорбленный старик, укутанный в многочисленные необъятные серые тряпки, свисающие до пола, одной рукой упирающийся на деревянную клюку, а другой держащий тонкую миску, наполненную слабо-сверкающим теплым эстусом. Редкие локоны белых волос на лысеющей голове облепили морщинистое лицо, а глаза закрывала непроницаемая черная повязка.
Поднимая костлявый палец, он приложил его к губам, призывая к тишине, и медленно направился вглубь здания. Добравшись до дальней стены, он устало осел на пол, оставляя миску недалеко от себя и с головой окутываясь в своё одеяние.
- Не думал, что смотритель еще жив, - произнес Людор, пропуская Виктора вперед, оставаясь с Гайей возле входа. – Мы еще можем осмотреть другие места.
Игнорируя рыцаря, исповедник сложил руки за спиной и почтительно поклонился в пустоту, замерев в этом положении. Два ярких голубых глаза вспыхнули в темноте. «Как давно у меня не было гостей», - разнесся по комнате игривый женский голос. Глаза померкли, и в свете солнца промелькнул кошачий силуэт, одним ловким прыжком преодолев расстояние до миски.
- Бонсуар! – произнес загадочный голос, а кошка тем временем принялась лакать эстус.
- Приветствую тебя, Шалкуар, - заговорил Виктор, наконец, позволяя себе выпрямится. – Давно не виделись.
- Твоя дочь замечательно пахнет! Хи-хи-хи, - усмехнулась она, вдоволь напившись и начав умывать мордочку, приглаживая роскошную серо-белую шерсть. – М-м-м, лучше всех на свете.
- Как раз поэтому я здесь. Мне нужна твоя помощь.
- Должно быть, ты совсем в отчаянье, раз пришел за помощью к кошке.
- Только ты сможешь провести её.
- У самого рука не поднимается, Виктор? Хочешь всё сделать чужими лапами?
- Это не так.
- О, кошки ложь за версту чуют. Боишься еще больше провиниться перед собственной богиней? Хи-хи, - Шалкуар выгнула спину, вытягивая лапы, после чего выжидающе уселась, пронзая Виктора светом своих хищных глаз. – Ты по маску в грехах, поэтому её у тебя и нет. Одним больше, одним меньше, какая разница?
- Пап… – попыталась вмешаться встревоженная Гайя, но тут же замолчала от повелительного взмаха руки Виктора.
- Ах, нет, точно. Ты просто знаешь, что твоя темная душонка не переживет этот путь. Какая ирония, - на секунду взгляд Шалкуар наполнился пугающим холодом, что тут же скрылся за привычной насмешкой.
- Я помню цену и заплачу её сполна, - уверенно произнес Виктор.
- Какая решительность! Мне кажется, Заключенным прозвали не того, его подвиги тебе в подметки не годятся, хи-хи-хи, - кошка хитро сощурилась. – Впрочем, мне всегда было интересно, чем это закончится, пусть будет по-твоему.
- Благодарю тебя, - исповедник вновь почтительно склонился.
- Мир снаружи тускнеет и рушится, - Шалкуар сделал быстрый оборот вокруг себя, и устало легла, обвив себя хвостом и положив голову на лапы. – Не лучшее время, что бы мурлыкать с кошечкой.
Наклоняясь вперед, Виктор заботливо потрепал её по голове, словно обычного домашнего любимца, затем резко развернулся и направился к выходу. Гайя с Людором последовали за ним.
- Кто она, что это было? – тут же набросилась с расспросами девушка.
- Всё в порядке, милая, потерпи, осталось совсем немного, - постарался успокоить её отец.
- Я хочу домой, скажи, что мы вернемся.
- Разумеется, всё будет хорошо.
Терпеливо ожидающий рыцарь, дождавшись окончания разговора, поинтересовался:
- Куда дальше, господин Виктор?
- На этом всё, Людор, ты можешь возвращаться к своим обязанностям. Спасибо за помощь.
Кивнув, рыцарь собрался уже уходить, но в нерешительности замер, оборачиваясь к старику.
- Исповедник. Вы говорили, что мы согрешили, когда развязали эту войну… как я могу заслужить искупление?
Он так ничего и не понял. Равно как не поймет и отказа, но, возможно, единственная ложь поможет прожить куда дольше предначертанного, ведь пока ему есть во что верить – он будет бороться.
- Ты получаешь индульгенцию, рыцарь Людор, - серьезно произнес Виктор. – Твоя душа очищена. Теперь ступай.
Приложив кулак к груди, рыцарь вновь кивнул и ушел прочь, не оглядываясь назад. Виктор с Гайей остались одни. Аккуратно взяв девушку за руку, он не спеша продолжил свой путь.
Казалось, они бесцельно шли вперед, случайной попавшейся дорогой – возможно, так и было, но, совпадением ли, перед ними предстал некогда прекрасный замок Лотрика. Война еще не добралась, до сердца города, но помимо послушников ангелов проблем было достаточно, отчего назвать это место спокойным, увы, нельзя. Скоро, совсем скоро сюда доберутся крылатые рыцари, желающие спасти своего духовного лидера Гертруду, заточенную в архивах, а остановят ли их преграды на пути, покажет время, но Виктор этого уже не увидит. Пленница недостижимо высоко, но, может, они, наконец, обзаведутся парочкой настоящих крыльев?
Десятки воинов расставшихся с человечностью бессмысленно бродили по переходам замка, безвольно расступаясь перед исповедником, а те, кому хватало смелости покуситься на его спутницу, мгновенно погибали от его быстрого клинка. Проклятый принц всё ближе и всё очевидней становилась цель Виктора.
Драконьи казармы, место, где располагался гарнизон замка, было на удивление безлюдным. На подступе к очередным воротам сидел один из офицеров, сжимая свою голову руками – сквозь растерзанный доспех виднелась разросшаяся метка тьмы, жадно поглощающая души и жизнь – в первую очередь своего владельца, - но пустота внутри неё уже не будет заполнена, ведь воин давно сдался, смиренно ожидая своего конца. Заметив приближающихся путников, офицер поднял голову, предостерегая: «Не ходите туда, там опасно», - но в ответ получил лишь безразличие проходящего мимо Виктора. Площадка, на которой они оказались, была усеяна обожженными доспехами и павшими телами, но исповедник их словно не замечал, упорно продолжая путь.
Вдруг, он резко остановился, почувствовав толчок от врезавшейся в спину Гайи. Быстрым движением руки, исповедник снял ножны с мечом и развернулся к дочери.
- Я люблю тебя, Гайя - неожиданно произнес Виктор, насильно вручая ей оружие. – Найди Лотрика. Тебе откроется истина.
- Что? – испуганно прошептала девушка.
Вдалеке, за его спиной медленно поднялась огромная тень. Переводя взгляд, Гайя увидела драконоподобное существо, распускающее крылья и издавая чудовищный рёв. С грохотом опускаясь на передние лапы, монстр оскалил клыки, меж которых вырвались всполохи пламени. Еще сильнее сжимая руку дочери, Виктор уверенно направился вперед, прямо в лицо огнедышащему ящеру.
- Папа, бежим! – панически крикнула Гайя, пытаясь вырваться из железной хватки, но он её не слышал.
С пугающем гулом из пасти виверны вырвался неудержимый поток пламени, охвативший всю площадь и стремительно направляющийся в их сторону. Судьбоносный момент застыл в глазах Гайи, когда разрушительная сила жадно поглотила Виктора прямо перед её лицом; миг – и огонь окутывает её собственное тело, запекая плоть, вызывая нестерпимую боль и крик агонии, утонувший в грохоте пламени. Наступила тьма.
***
Время течет по спирали и никому не суждено понять его ход, но пока существует свет, в его лучах время продолжает идти, но тогда что происходит во тьме? Тысячи обреченных проклятых так близки друг к другу, но недосягаемы, разделенные тонкими граням своих миров, в которых они игрушки в лапах времени. Сила Первого пламени безгранична, но так капризна – слабые души будут вспыхивать вновь и вновь, но великие, угаснув однажды, не зажгутся никогда больше.
Гайя, казалось, всё еще чувствовала обжигающее прикосновение огня на своей коже, отчего непроизвольно вскрикнула, приходя в сознание. Рука судорожно сжимала ножны с клинком, вторая пыталась нащупать родную ладонь, но никак не могла её найти. Рядом с бессильным телом Гайи безмятежно и ровно горел огонь костра, с вонзенным в центр витым клинком, но больше никого не было. Из глаз девушки хлынули слёзы. Она одна. В этом лишенном тепла мире, совсем одна. Стон отчаянья сорвался с её губ. Как он посмел её покинуть? Он же обещал…
Прижимая к себе ножны, она почувствовала соленый привкус на губах. Слёзы продолжали скатываться по бледной коже щек, срываясь вниз, окропляя землю и без того перенасыщенную страданиями. Плечо зудело от метки тьмы, почувствовавшей трепет человечности в её душе, но это уже было не важно. Больше ничего не важно.