Ответ на пост «Олды тут?»
Парадное или подъезд?
Парадное или подъезд?
На дворе стоял 1995 год. Я носил причёску под бокс, спортивные штаны Адибас с рынка, черные классические туфли и белые носки. Если бы я сейчас встретил на улице такого красавца, то, наверное, рассмеялся бы. А тогда – ничего, мода такая в нашем городке.
Башню мне сорвало всего полгода назад. До этого я тусовался с неформалами, любил чёрные майки с непонятными надписями, тяжёлую музыку, отращивал волосы до плеч. Воевал в рыцарском ордене нашего города, даже успел поучаствовать в штурме потешной крепостцы.
В одну неделю что-то перевернулось. «Металлика» и «Си-Диси» перестали нравиться, волосы я оставил в ближайшей парикмахерской. Посидел пару вечеров дома – скучно. Бабушка по телеку смотрит какую-то муть, а когда начинаются нормальные фильмы на местном кабельном – тут же выключает. Мол, там кровищща и разврат. Зачем тогда кабельное подключили и каждый месяц за него платим?
К исходу третьего дня я совсем извёлся, вышел на улицу и отправился искать себе компанию. У соседнего дома на спинках скамейки сидели парни из моей школы – Лёшка и Игорь.
- О, Пашка, здорово! Ты куда?
- Да так, шляюсь.
- Курить есть?
- Я же не курю.
- А-а, точно. Ты ж спортсмен. Тогда расскажи чего.
Я присел на спинку скамейки рядом с ними. И остался. Потом подошли Светка с Алесей, Толик, Малой. А за ними – остальная компашка. Посидели, поболтали.
На следующий вечер я опять пошёл. Бабушка заволновалась:
- Что-то от тебя сигаретами пахнет. Ты не куришь?
- Да ты чего, баб? Я в лифте ехал, там какой-то мужик накурил. Вот запах и впитался.
Какой лифт, у меня же первый этаж! Но бабушка поверила. Или сделала вид, что поверила.
Через неделю я был на скамейке как свой. Знал все приколы, всю историю отношений. Компания расступилась, чтобы принять меня в свои ряды. И сомкнулась снова. А длинные волосы, черные майки и «Металлика» остались где-то снаружи.
Интернета тогда особо не было, поэтому мы собирались на скамейках, а когда становилось холодно - в подъездах между вторым и третьим этажом (между первым и вторым был люк мусоропровода – воняло, да и жильцы с ведрами помоев могли нагрянуть). Сидели, пили пиво или недорогое плодово-ягодное вино, а если удавалось достать, то и чего покрепче. Неумело тискали девчонок.
Будущее виделось простым и безоблачным. После школы на выбор два училища. Если повезёт, то 89-е, от нефтехимического завода. Если не повезёт – 28-е от строителей. Были сумасшедшие вроде меня, которые планировали попасть в другие учебки, в военную Академию, к примеру, но это скорее исключение. Училища – кузница кадров нашего города.
Отцы моих приятелей тоже заканчивали одно из училищ и трудились в той или иной сфере. «Заколачивали» неплохие деньги и другого будущего своим потомкам не желали. Лет двадцать назад они были такими же гопниками, только с уклоном в комсомол и марксизм-ленинизм. Поэтому не видели ничего плохого в наших посиделках. Ещё и денег на сигареты подкидывали.
И их отцы, наверное, тоже так сидели. Хотя нет. Их отцы строили этот город, этот завод и эти подъезды. И детей стругали, чтоб было кому в этих подъездах сидеть.
Подъезд – это отдельная тема. Это крыша над головой, теплая батарея под задницей. Это сухо, когда на улице дождь или снег. Это место, в котором нельзя плеваться под ноги, сорить семечками, потому что если жильцы разозлятся – то выгонят нафиг и ищи тогда новое пристанище.
Ещё он должен располагаться близко от места жительства каждого участника компании. И путь к нему не должен проходить через территории враждебных групп. Целая наука. Подъезд искали долго. Оседали в нем крепко. Притаскивали какую-то сломанную мебель, даже коврики. Меняли место неохотно. Только в экстренных случаях.
Бесились как-то в этом самом подъезде. Подростки, энергии много, девать некуда, ещё и пиво ударило по мозгам неокрепшим. Толика обуяла страсть, и он носился за Светкой с недвусмысленными намерениями. Светка с визгом и хохотом убегала. Носились минут пять, наступая всем на ноги и толкаясь. Толик, неуклюжий идиот, повернулся как-то не так, взмахнул рукой, пытаясь ухватить Светку за высветленные космы, и выбил локтем стекло. Ну вот где мозг у человека? Мы потом в этот обжитый подъезд месяц не показывались. А там так удобно было – большая батарея у стены, можно и посидеть, и пятую точку погреть, если за окном холодрыга.
Скитались из-за Толика и Светки по углам чужим, по серым подворотням, да неуютным подвалам. Потом набрались храбрости и пришли «домой». Бли-ин. От стекла даже осколков не осталось. В дыру ветер задувает, подоконник весь мокрый.
- Видишь, что ты натворил, - ворчит на Толика Игорь. – Башкой бы тебя в это окно.
Только уселись, только пиво открыли - открывается дверь на втором этаже. Выскакивает мужик – хвать Лёшку за шиворот. Остальные врассыпную.
Мужик спрашивает:
- Вы стекло выбили?
- Что вы, дяденька! – Лешка включает жалобный режим. – Это не мы! Нас тут вообще не было.
- Да как же не было – вы тут раньше каждый вечер заседали, а как стекло полетело – вас и след простыл!
Потрепал Лёшку для виду, потом вытащил из коридора лист фанеры и заставил вставлять вместо стекла. Мы в этот подъезд больше не совались. А Лёшка дождался вечера и собственноручно прибитую фанеру выломал. Раскрошил на мелкие куски. Просто так, из анархистских побуждений.
Мы были гопниками. Не совсем классическими, потому что привычного «гоп-стопа» с вечными вопросами: «мелочь есть? А если найду?» не практиковали. Лёшка с Толиком практиковали, но только когда на пиво не хватало и в отрыве от общего коллектива. А чтоб массово, да постоянно – нет, это не к нам.
В остальном образы были идеальными. Короткие стрижки, в кассетнике – попса вперемежку с блатняком. Пиво, ленивые разговоры ни о чём. Летом и весной – «квадрат» во дворе, зимой – карты. Песни вполголоса. Но это так, после третьей бутылки пива.
***
Лешка выучил три аккорда и изгалялся на раздолбанной, не знавшей настройки гитаре.
- Витька любит сало, дайте ему сало…
Гениальная песня собственного сочинения. Всего две строки, но сколько души. Я потом по радио слушал хиты, так в них иногда было меньше смысла. И главное, можно подобрать под любого слушателя.
- Пашка любит сало, дайте ему сало, - это он лично мне спел. Душевно.
***
В период тотального дефицита сахара, бабушка где-то достала целый мешок сахарозаменителя для диабетиков. Белые колючие шары. Твёрдые – зубы сломаешь. И на вкус – гадость редкая.
Целый год мы с этими шариками пили чай, грызли вместо конфет. Я ненавидел привкус этого сахарозаменителя, но не мог оторваться, как от семечек. Бабушка расфасовала мешок по разнокалиберным полиэтиленовым мешочкам, мешочки эти рвались и шарики рассыпались по полу и шкафчикам. Они валялись по всем буфетам и полкам, прокрадывались в холодильник, находились в посуде и духовке. Годы спустя они ещё попадались в бабушкиной квартире в самых неожиданных местах. Последний я выкинул, когда делал капитальный ремонт. С обдиранием обоев, выламыванием плинтусов, заменой пола.
А через год нашёл белый колючий шарик в батарее. Когда я красил эту батарею – никакого шарика там не было.
Так вот я эти шарики таскал в карманах, приносил их в подъезд. Грызли их всей толпой. Плевались, а грызли. Потом родители Толика привезли с деревни огромный мешок семечек и нас отпустило.
***
Вечный круговорот отношений. Сегодня Светка с Игорем. Назавтра они поругались из-за того, что она выцыганила последнюю сигарету, не оставила Игорю даже затяжки. Поорали друг на друга – Светка ушла к Лёшке. Вечером Игорь с Лёшкой подрались. Светка обозвала всех придурками и ушла домой, уроки делать.
На следующий день явилась и не может определиться, вернулась она к Игорю или уже с Лёшкой мутит. А парни страдают, стараются на неё не смотреть, мрачно затягиваются сигаретами.
Был бы среди нас какой-нибудь Шекспир, замутил бы историю почище «Ромео и Джульетты». Лёшка, к примеру, сочиняет отличные байки. Просто на ходу выдаёт такое, что не знаешь – верить ли или заранее ржать начинать. Он бы смог. Но писать не любит. В слове из трех букв сделает четыре ошибки, по русскому – стабильное «два» в четверти. Некому увековечить историю Светки и её поклонников.
***
А ещё в нашем дворе жили две сестрицы Катя и Маша. Катя была старшая, ей к тому времени натикало лет 17-18, Маше едва исполнилось 15. Естественно, Катя считала себя намного старше, мудрее, ну и всячески Машу гоняла. Особенно в амурных делах. А ещё у Кати была подружка-врагиня Ленка. Как это принято у девушек, в глаза они чуть не целовались, а за спиной Катя Ленку осуждала. Осуждала за связь со взрослым тридцатилетним мужчиной.
- Представляете, - с возмущением рассказывала она нам. – Сидим мы на кухне, на гитаре играем. А этот заходит: «Что играете? Окуджаву?» Представляете? Окуджаву? Да он динозавр! Человек другого поколения! Что она с таким старпёром делать будет?
Мы киваем. Катька для нас – вообще авторитет. Она школу бросила, и швейное училище бросила. Торгует сейчас на рынке колготками. Зарабатывает прилично. Жизнь удалась.
***
Город делился на районы. В каждом районе своя молодёжная банда. Не то, что мы, эти числились настоящими гопниками. С общаком и жизнью по понятиям. Наш двор – на тревожной пограничной территории. Между «шараями» и «барбосами». Спорные кварталы, пустынный участок постоянных стычек. Рейнджеры, кактусы и перекати-поле. А мы то ли в виде сторонних наблюдателей – индейцев, то ли в виде падальщиков-койотов.
Дом наш примыкал к задней стенке кинотеатра «Минск» - извечного места дискотек «барбосов». Так что мы вроде числились барбосовскими. Гопники из «старшей» банды иногда удостаивали разговором. Стреляли сигареты и делились произведениями устного народного творчества. На Диком Западе рассказывали о Поле Баньяне и Всаднике без головы. У нас во дворе рассказывали о Воване – Первом Барбосе. Я потом искал истории об этом человеке в Интернете. Не нашёл. Жаль, красивые были байки.
Шараи тоже иногда заглядывали, но относились враждебно. Могли и по шее дать. Поэтому их тут не любили. Но были и те, кого не любили ещё больше. Дети кавказцев с рынка. Их набралось не то чтобы много, но они отличались какой-то организованностью. Если цепляли одного – мигом прибегали все остальные. А ещё они массово тренировались в местном бойцовском клубе.
Приходит как-то вечером в подъезд Толик. Задумчивый такой. Лицо такое странное. Толик – задумчивый? Такого отродясь не было.
- Чего ты? – спрашиваем.
- Есть такое слово – дилемма, - бормочет Толик.
- Ну ты дал! Умничаешь?
- Я другого термина не подобрал. Иду я сейчас мимо рынка, а там два малых хачика лупят Ваську-шарая. С одной стороны – их двое, да ещё хачи и вообще не наши. Надо вроде как помочь. С другой стороны – он у меня неделю назад мелочь на пиво у магазина отжал. И мне как-то радостно, что ему достаётся. Бабки вокруг ещё разорались: «Помоги мальчику! Что ты стоишь?!»
- А ты?
- А я выбрать не могу, кому из «мальчиков» моя помощь нужнее. Без меня хачи Ваську сильно не отпинают – здоровый больно. Да и он с двумя не справится. Разойдутся при своих. Так и ушёл я в задумчивости.
***
И ещё о философии. Сидели как-то, пиво на скамейке пили. Мимо бежит мужик в трусах. Серьёзный такой, дышит равномерно. Спортсмен, короче.
А Толик опять в состоянии прострации. Смотрит в пустоту, в Вечность.
Я говорю:
- Вот смотри, мы тут бухаем, а человек здоровье бережёт. Бегает.
- Человек, - задумчиво бормочет Толик. – Человек. Человек-паук.
И делает большой глоток из бутылки. Что они тогда в пиво подмешивали?
***
Не знаю, чем бы кончились мои посиделки на скамейках и по подъездам. Годам к семнадцати некоторые из моих соплеменников уже щеголяли судимостями, попадали в разные истории. Отца у меня не было – мозги вправить некому.
Но тут из армии пришёл сосед Мишка.
По молодости и глупости бегал Мишка на разборки с соседним районом. Толпа на толпу. «Барбосы» на «шараёв». Был он спортивный, тренированный, злой, но отхватывал не раз. Приходил домой в синяках, с разбитым носом, рубашка-майка в крови, своей и чужой. Потом изменился очень. Ушёл из старой своей компании, за ум взялся. А после армии это уже совсем другой человек был. Вот и стал он меня как-то вытягивать.
Приходят к примеру, ко мне Толик с Лёхой:
- Пошли пиво пить.
А тут Мишка из двери, как чертик из табакерки.
- Не, пацаны. Ему в Академию поступать. Мы сегодня решили на турники вечером сходить. А после пива – какие турники.
И идём вместо подъезда подтягиваться. Раз, другой. Он мне историй всяких расскажет. Про армию, про жизнь в старшей банде, про то, как там вообще несладко, и законы волчьи. Потихоньку мозги вправлял. Меня и отпустило.
Последняя моя гастроль была летом перед выпускным классом. Завалились в гости Толик с Лёхой, Малой и Светка. Светка в юбке по самое «нихочу», у пацанов - пакет, в котором что-то заманчиво позвякивает.
- Пошли, погуляем.
- Да лень чего-то.
- Пошли, на стадион кенты какие-то приехали. Песни петь будут.
- У меня денег нет.
- Так вроде бесплатно. Сядем, как люди, пива попьём. Послушаем, что петь будут. Пошли, лето же.
Согласился. Пока шли, Толик пакет нести устал. Мы сели на скамейку на полдороги и весь пакет без закуски прямо там уговорили. До стадиона так и не добрались. А жаль, концерт, говорят, ничего получился. Уже в сумерках, я со скамейки поднялся, на неверных ногах шагнул в сторону. Светка сосалась с Лешкой, поэтому они ничего не заметили. Один Толик поднял голову.
- Домой?
- Ага. Пойду. Холодно чего-то.
- Иди. Увидимся завтра.
И я поковылял в сторону своего дома.
Лет через пять, уже одолев четвёртый курс медицинского университета, я приехал в родной город и вечером пришёл в наш подъезд. Лёшка отрастил пузо и второй подбородок, Коля сходил в армию и добавил к своим байкам несколько историй. Светка забеременела, выскочила замуж. Малой уехал. В компании прибавилось несколько новых лиц. Но разговоры были о том же. Кто сколько выпил, кому потом было плохо, а кто может бутылку из горла – и хоть бы хны. Среди барбосов и шараев произошёл очередной передел территории, но их разборки надоели местному начальнику милиции, поэтому многих повязали. Бандам нанесли непоправимый урон, и они медленно отходили в легенду.
Я посидел немного, мне стало скучно, и я ушёл.
А группа, на выступление которой мы тогда так и не попали, называлась «Ляпис Трубецкой».
Рассказ из книги "Пора в отпуск". Автор - Павел Гушинец (DoktorLobanov)
Ещё больше историй, рассказов интересных фактов и мероприятий в группе автора в ВК https://vk.com/public139245478
И таки пора реанимировать Телеграмм-канал, а то что-то я его совсем запустил https://t.me/PavelGushinec_DoktorLobanov
Харчок на стену с побелкой, круговые движения спичкой по этому месту, затем поджигаешь и кидаешь вверх, смартфона не было ждали в подъезде)))
от вас теги
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
Не любил их в детстве. Они были выкрашены или в синий или в зелёный цвет. Зелёный выглядел особенно отвратительно.
Днём, сквозь мутные и частично разбитые стекла, проступал тусклый свет, освещая пыль, которая тут летала. В детстве казалось, что она тут древняя и вечная, и намного страше меня самого.
Можно было детально на стенах разглядеть творчество тех, кто тут побывал. Надписи, начертанные маркером или выцарапанные в известке. Чёрные пятна на потолке.. Не понимал, как они там появлялись. Внутри оконных рам валялись окурки, шприцы.
Железные почтовые ящики. Половина вечно открытых, погнутых. Внутри или мусор, или запылившаяся почта. Можно было посчитать примерное количество квартир, кто ещё жил тут и использовал ящики. А что с остальными, чьи ящики вскрыты? Или те, что так и висят забитые почтой. Её заберут?
Зимой мы забегали в подъезды греться. Тут было тепло. Смотрели как куски снега таяли с рукавиц. Нас иногда выгоняли, поэтому старались вести себя тихо. Слушали подъезд и осматривали. Они все одинаковые, но всё разные. Везде по разному отвалилась штукатурка, вспучилась краска. По разному светил свет тусклых одиноких ламп.
С наступлением сумерек подъезд становился мрачнее. Тайное, казалось злое место в котором едва выживал свет. Лампочки постоянно сгорали или исчезали. Место, в котором тьма доминировала
Возвращаясь со школы поздно, когда совсем темно, или с прогулки, я широко распахивал скрипучую деревянную дверь чтобы впустить хоть немного света на первый лестничный пролёт. И успевал забежать, пока захлопнувшаяся тугой пружиной дверь не оставляла меня наедине с темнотой.
На первом этаже было всегда темно. И лампа горела только на четвёртом. Но пугала не темнота, а то, что она скрывает. Тихо поднимался в полной на свой этаж. Тусклый свет уличной лампы выдавал силуэт находящийся в темноте..
На пролёте между вторым и третьим всегда был кто-то. Какие-то люди. Подростки постарше. Бомжи, зашедшие переждать ночь в тепле. Или "спящие", обычно оставляли в оконных рамах шприцы. Ужас наводили незнакомые одинокие силуэты, которые не здоровались и лишь провожали тебя взглядом. Зачем они здесь, кого ждут?
В напряжении проходил мимо. Затем слушал, не поднимается ли кто-то за мной. Нужно успеть дотянутся до звонка или открыть дверь ключом, чтобы покинуть этот тёмный мир подъезда.
Мой батя еще в 90-е придумал действенный лайфхак от воровства лампочек в подъезде. Мы жили на первом этаже девятиэтажного дома, домофонов еще не было (чуть позже появились кодовые замки на дверях в подъезде). И именно на нашей площадке на первом этаже постоянно воровали лампочки. Батя ругался, очень хотел вычислить воришку, но воровство продолжалось. Недовольны были все жильцы дома, ведь темнота в подъезде на первым этаже бесила всех. Но в итоге только батя покупал новые лампочки и вкручивал их. Потом ему эта благотворительность надоела и он просто начал красить лампочки гуашью перед тем как пустить их в эксплуатацию. И уже такие лампочки стали совершено не привлекательны для воришек. На сколько я помню ни одной крашенной лампочки не пропало.
Сегодня сын спросил: Папа, а вы в подъездах сидели?
И вспомнилось. Сидели, и в подъездах и в подвалах и на стройках, выпивали, купили, пели песни под гитару. Оставляли надписи на память на стенах. А в 16 лет пришли к другу и позвали его в подъезд посидеть. Вышла его мама (теть Ира дай вам бог здоровья) и загнал нас в квартиру.
"Лучше сидите дома и пейте, чем где то слоняйтесь". Накрыла нам стол, мы достали бутылку и отлично посидели. Наши родители визжали что мол у нас из за неё теперь "блат хата", "притон", и "гадюшник". У неё был один ответ:" они все равно пьют, и пусть лучше под присмотром, чем где то в подворотне! ".
И вышло так, что с того момента нас ни разу не гоняли менты, не жаловались соседки, не было ни каких пьяных разборок. Мы начали держать меру в употреблении алкоголя (потому что было стыдно напиваться), всегда прибирали за собой, не ругались матом в застольях. Мудрая женщина, возможно и не предполагая того, она отвела нас от многих проблем которые мы могли получить.
До сих пор на всех посиделках когда снимаем дом, сауну, или просто отдыхаем на природе прибираем за собой весь мусор.
Кстати моя собственная мать сказала тогда: Пей где хочешь, но что бы не дома...
Пишу с телефона, за ошибки пардоньте)
Поднялся на балкон тех.этажа, туда видимо рука коммунальщиков не доходила, и обнаружил надписи из 90х и в таком количестве...
Я в то время был слишком маленьким чтобы шляться по подъездам, и мне сейчас стало интересно, это получается в 90х в каждом подъезде была такая живопись?