Собака Баскервилей. Развязка после финала
Было ясное, солнечное утро 19 марта – это я хорошо запомнил по причине дальнейших головокружительных событий, я стоял у приоткрытого окна и, попивая кофе, читал свежую «Таймс». Окно мне было остро необходимо, ибо вонь от какого-то очередного химического опыта Холмса была просто невыносимой. Лениво переворачивая страницу за страницей, я наткнулся на весьма неприметный заголовок, который, тем не менее, заставил меня прочесть заметку повнимательнее.
- Господи Боже, Холмс, да прекратите Вы, дышать нечем! Лучше подойдите сюда, Вам будет интересно! – крикнул я в сторону едких клубов дыма, вившихся над ретортой. Холмс, вытирая руки, подошёл ко мне:
- Ватсон, помните, на заре нашего с Вами знакомства я открыл реактив, который осаждается гемоглобином и ничем другим? – задумчиво проговорил Холмс. Я удивлённо вскинул брови. – Ну как же, это была наша первая встреча! Так вот, – прерывая мои романтические воспоминания, продолжил сыщик – я тогда, оказывается, ошибся, и этот реактив весьма неточен.
- И что это значит? – с вытянувшимся от удивления лицом спросил я.
- А то, что многих, кого отправили на виселицу, были, возможно, невиновны!
Я стоял с ошарашенным видом и с ужасом представлял заголовки: «Известный сыщик оказался невольным убийцей! Лондон требует полного пересмотра дел за последние 15 лет!». Медленно ставя чашку кофе на стол, я, проморгавшись, увидел, что Холмс смеётся своим беззвучным смехом.
- Простите, Ватсон, ради Бога, простите! Не удержался от желания Вас разыграть, уж больно серьёзное лицо у Вас было! На самом деле, я вычитал в одном известном журнале, что йод не имеет жидкой фазы и при нагреве сразу превращается в газ. И я, представьте себе, собираюсь это опровергнуть! Оказывается, при определённых давлении, температуры и… Всё, всё, понял. Вам неинтересно. Ну, так что там за статью Вы мне собирались показать?
- Холмс! – Воскликнул я – бросьте Ваши шутки! Я и так, живя с Вами, натерпелся как за два Афганистана, так Вы и дальше продолжаете испытывать меня на прочность.. Вот, глядите: «Парусник «Бигль», закончив своё кругосветное путешествие, пришвартовался в порту Саутгемптона». Понимаете, о чём я? Сегодня же дата возвращения наших добрых друзей, доктора Мортимера и сэра Генри! И, судя из телеграммы, отправленной ими ещё из Кейптауна, они остановятся в отеле Нортумберленд. Не забыли его? Даа.. Есть что вспомнить!
К моему удивлению, Холмс не подхватил мой романтический настрой, а стал серьёзным и даже как-то помрачнел. Он вернулся к своему лабораторному столу, погасил бунзеновскую горелку, сел на своё любимое место в углу дивана и стал задумчиво барабанить пальцами. Такая странная реакция меня, надо сказать, удивила, но я не стал прерывать мыслей Холмса и медленно допил кофе. Закрыв окно – всё-таки не май-месяц стоял на дворе – я уселся в кресло и пошевелил угли в камине. Стало уютно и комфортно, я вытянул ноги к огню и продолжил чтение.
Намолчавшись вдоволь, Холмс, наконец, заговорил:
- Ватсон, всё-таки Вы – бесценный товарищ. Вы умеете помолчать в нужный момент, позволяя мне собраться с мыслями… Скажите, Вы хорошо помните тот момент, ту трагическую развязку, которая, собственно говоря, и послужила причиной кругосветного путешествия наших добрых друзей?
Вздрогнув, я воззрился на Холмса:
Помню ли я?? Да меня до сих пор от лая любой собаки бросает в дрожь! Я даже Лестрейду запретил своего терьера приводить к нам домой, и он привязывает бедолагу к ручке двери на улице. А Вы спрашиваете, помню ли я.. Да я до конца своих бренных дней не забуду морду этого мастифа-переростка! Но, чёрт возьми, Вы мне напомнили этот кошмар не для того, чтобы снова меня разыграть?
- Холмс пропустил мимо ушей мой вопрос и продолжил:
Так вот, Ватсон, то наше приключение не даёт мне покоя уже почти год. Я, как только выдаётся такая возможность, снова и снова анализирую тот вечер. И с каждым разом, с каждым подходом к этому делу я всё больше становлюсь уверенным в том, что мы ошиблись.
- Ошиблись?? – я даже подпрыгнул в кресле, уронив «Таймс» на пол. Как это – ошиблись? Это же дело, это блестящее дело, его итог – не позволяют даже усомниться в его справедливости! Интриган и убийца Степлтон сгинул в болоте, бедняжка Бэрил, его жена, отбывает в Бодминской тюрьме заслуженное наказание за соучастие, а Лестрейд получил повышение по службе. Даже Вы, Холмс, получили чек от сэра Генри – разве это всё заставляет Вас сомневаться?
- Бэрил Гарсия, а она имеет право теперь вернуть себе старую фамилию, не так давно была выпущена из тюрьмы за примерное поведение, мой дорогой Уотсон – сказал задумчиво Холмс – странно, что Вы этого не знаете. Об этом, помнится, писала рождественская «Таймс». Она теперь свободная женщина, и сэр Генри, если его чувства не высушили крепкие океанские ветра, может продолжить свои ухаживания. Но это так, к слову. А не выходит у меня из головы целый ряд нестыковок, которые почему-то были мною проигнорированы или неверно истолкованы из Ваших писем. Всё-таки, невзирая на то, что Вы, Ватсон, – прекрасный рассказчик, мне следовало бы находиться в Девоншире с первых дней, а не изучать материалы дела из Ваших писем. К сожалению, как Вы помните, расследование дела о шантаже министра иностранных дел – а теперь вполне можно об этом говорить – не позволило мне в тот момент съездить самому в Дартмур, и теперь вот я сильно жалею об этом. Ну, ничего не попишешь, Ватсон, что было, то было… Ну так, собственно, что меня беспокоит, Ватсон, так это собака. Да, тот пёс, которому было суждено стать ужасом Гримпенских болот. Вспомните, если вы вдруг позабыли тот момент, как развивались события. Мы заняли место на возвышенности, чтобы наблюдать за домом Степлтонов и тропинкой, по которой молодой баронет должен возвращаться к себе домой. Помните? По вашему лицу вижу, что помните. Хорошо. А теперь самое важное, Ватсон, незаметный нюанс, ускользнувший от меня тогда и не дающий мне спать сейчас: вспомните, куда бежала собака?
- Да что тут вспоминать, Холмс! Она мчалась на нас!
– На нас... Да не на нас, а в нашу сторону! Улавливаете разницу?
- Должен признаться, пока нет.
- Ватсон, дружище! За нашими спинами были болота, и собака бежала не на нас, она бежала на болота! Туда, где её держал этот странноватый натуралист, туда, где, её кормили и где она проводила всё своё время. Она бежала домой! И только выстрел Лестрейда спугнул её и заставил свернуть на тропинку, а рана, озлобившая собаку, вынудила броситься на первого, кого она встретила, на баронета! Понимаете, Ватсон?
- Туман воспоминаний, плывший у меня в голове, стал потихоньку рассеиваться, но, честно говоря, я не ещё до конца улавливал, к чему клонит Холмс.
- Господи, Ватсон! Что тут непонятного! - увидев мои затруднения, воскликнул сыщик. – Не собиралась эта собака ни на кого нападать! Собака НЕ была орудием убийства, Ватсон!
- Боже правый! – только и смог произнести я – это получается..
- Да, Ватсон, да, это получается, что дело, финал которого так триумфально был преподнесён прессой, истолковано в корне неверно, а значит, по совести, не закрыто вовсе. И нам, как Вы правильно заметили, необходимо снова собраться в отеле Нортумберленд и, порадовавшись долгожданной встрече с друзьями, кое-что крепко обсудить. Одевайтесь, Ватсон, я позову кэб.
С этим словами Холмс, неведомым образом успевший переодеться, выскочил на улицу…
///To be continued ///
Неправильно рассказанный фильм
История о том, как сосед в частном секторе выпускал бойцовую собаку на самовыгул
Лига Поддающих Джентльменов
"Доктор Павлов представляет своим коллегам новую породу собак по заказу проф. Стэплтона"
Кто угадает всех коллег тот молодец
В Питере шаверма и мосты, в Казани эчпочмаки и казан. А что в других городах?
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509