— Вот именно, — подтвердил командующий. — Значит, тем более в лоб не лезь, береги людей и машины! Ты мне в срок на заданную точку выйди, а цифрами нанесённых врагу потерь можешь меня не поражать. Танкистские цифры — дело ненадёжное.
— По-моему… — начал было Сарычев.
— По-твоему, — перебил его командующий, — где твой танк прошёл, там все умерло. А пехота, если она не дура, пересидела на дне окопа, да и снова взялась за винтовки. А у японцев она не дура.
К. Симонов «Товарищи по оружию»
Осенью 1936-го многим казалось, что спасти молодую испанскую республику может лишь чудо. Колонны мятежников при поддержке итальянской и немецкой техники приближались к Мадриду, буквально сметая на своём пути отряды республиканской милиции – по сути, слабо вооружённого, плохо организованного и необученного народного ополчения. Однако поступавшие из Германии депеши заставляли каудильо Франко торопить своих подчинённых – согласно добытой абвером информации, в Испанию вот-вот должны были прибыть советские суда с военной техникой.
Небольшой городок Сесенья был занят частями т.н. «кавалерийской» колонны полковника Монастерио. Фактически, как обычно бывает в ходе гражданских войн, это была сбродная солянка из эскадрона, двух рот морской пехоты с пулемётной командой и ещё нескольких частей, общей численностью примерно 700 человек. Командовал гарнизоном капитан Санчес Перес. В ночь на 28 октября франкисты получили подкрепление – секции 105-мм горных гаубиц и 65-мм итальянских горных пушек. В соседнем городке Эскивиас также находились части мятежников, в частности выделенная для подкрепления колонны Монастерио батарея 65-миллиметровок под командованием капитана Терлиззи и несколько итальянских танкеток Fiat CV-35. Также там расположилась сформированная накануне из трофейных 75-мм пушек батарея капитана Рикардо Архона.
Возможно, кто-то из мятежников, имевший доступ к радио, сумел услышать накануне выступление лидера республиканцев Ларго Кабальеро:
…Слушайте меня, товарищи! Завтра, 29 октября, на рассвете наша артиллерия и бронепоезда откроют огонь по врагу. Наша авиация вступит в бой, засыпая противника бомбами и поливая его пулемётным огнем. Как только взлетят наши самолёты, наши танки ударят по самым уязвимым точкам в обороне противника и посеют панику в его рядах… Теперь у нас есть танки и самолёты. Вперёд, боевые друзья, героические сыны трудового народа! Победа будет за нами!
Однако вряд ли солдаты и офицеры в Сесеньи могли предположить, что Ларго Кабальеро не просто пытается поддержать обещаниями упавший дух своих войск – и тем более – что его слова имеют к ним самое непосредственное отношение.
Итальянские танкетки на марше под Гвадалахарой
Между тем, именно Сесенья была намечена одной из целей обещанного контрнаступления. По планам республиканцев, удар должен был быть нанесён на рассвете 29 октября, после авиационной и артиллерийской подготовки, силами 1-й бригады Энрике Листера. Поддерживать атаку должна была рота из 15 танков Т-26 под командованием майора Грейзе (советского офицера Поля Армана[1]). Донесения немцев запоздали: советские танки прибыли в Испанию ещё 14 октября на пароходе «Комсомолец».
Как и намечалось по плану, артиллерийская и авиационная подготовка началась в 6.30 – однако на этом соответствие плану и закончилось. Удар пришёлся не по Сесеньи, а по расположенному неподалеку Торрехон-де-Веласко, где были разрушены несколько домов и купол местной церкви.
Выгрузка прибывших в Испанию Т-26
В 7.00 начали движение танки – три Т-26 были высланы в передовой дозор. Согласно отчёту Армана, в течение следующего часа он получил два донесения, где утверждалось, что Сесенья противником не занята и в неё вот-вот зайдёт или уже заходит республиканская пехота. В 8.00 оставшиеся 12 Т-26 подошли к Сесеньи. Дальнейшая сцена очень живо описана в воспоминаниях П. Армана[2]:
Пройдя Сесинья, разведка по радио донесла, что противника в деревне нет. Но когда мы подошли к окраине селения, на дороге стояло орудие и послышалась резкая команда: «Огонь!»
– Как кто? Вы что не видите, что я командир танкового отряда?
А вот и отряд подходит. Действительно, танки подходили один за другим, и видя, что я разговариваю с противником, разворачивались в боевой порядок. Чтобы выяснить, кто перед ним, подполковник указал рукой на часовню у дороги и предложил:
– Может быть, вы слезете с танка и пройдёте ко мне в штаб? Там объяснимся.
Видимо, моё дерзкое поведение сбило подполковника с толку. Я вижу, что танки готовы к бою и ждут команды. Подаю сигнал «Вперёд!» и захлопываю над головой люк. Боевая машина с рёвом рвётся вперёд – через подполковника, двух его офицеров, орудие и артиллеристов. Танк весит 10 т, подполковник, хотя и тучный, значительно меньше, он не выдерживает тяжести танка. За ним под гусеницы следуют его офицеры и солдаты. В это время все танки роты открывают бешеный огонь по штабу и человек двести разлетаются в клочья.
Навстречу идёт колонна грузовиков с солдатами. Танки без выстрелов налетают на неё, и под гусеницами в щепки разлетаются автомобили и в тесто превращаются сидящие в них. Пройдя через площадь, мы поворачиваем в узкую улицу. Она настолько узка, что по ней еле проходит танк, но она длинная – километра полтора. Я вижу, что навстречу по улице поднимается два эскадрона кавалерии, по три всадника в ряд. Приказываю остановиться и подпустить всадников поближе. Подойдя к нам, командир эскадрона видит окровавленный танк, начинает что-то кричать, делает какие-то знаки. Всадники сбиваются в кучу, получается каша. А чтобы каша была полная, я подаю команду «Вперёд!», и двенадцать танков прокатываются по двум эскадронам кавалерии. Немногие всадники, успевшие осадить коней и выскочить в поле, были перебиты пулемётным огнём…
– Кто вы такой? – спросил он.
Подполковник растерялся.
– Вижу, но плевать мне на это. Вы воспитайте своих подчинённых так, чтобы они слушались начальников и не делали глупостей.
– Не повышайте тона, я подполковник!
– Как не кричать на таких олухов, ведь они собирались в меня стрелять!
– Почему вы кричите на моих офицеров?
– Отставить! Не стрелять! – кричу я. Возле орудия случилась заминка. Пользуясь ею, на полном ходу танк подлетает к орудию. Рядом с ним стоит расчёт и офицеры – лейтенант и капитан. Вокруг небольшие группы солдат – марокканцы! Ясно, что после прохождения нашей разведки мятежники заняли деревню.
– Кто тут безобразничает? Кто подал команду огонь? Кто приказал в меня стрелять? – кричу я. Капитан растерялся и не может понять, кто перед ним – на мне танковый комбинезон без знаков различия, снаряжение испанское, на боку висит револьвер «Кольт».
– Долго будете стоять, разинув рот? Убирайте орудие! В это время подходит испанский подполковник и спрашивает:
С испанской стороны этот момент описан значительно менее красочно. Испанцы, ожидавшие подход итальянских танкеток, действительно в первый момент не разобрались, чьи танки появились перед ними в утреннем тумане – тем более что и республиканские танкисты, ожидавшие застать в Сесеньи свою пехоту, двигались «по походному», с открытыми люками и высунувшись из башен. Однако уже после первых фраз передовой танк открыл огонь – правда, слишком быстро (не дождался полного сведения, как сказали бы игроки WOT-а), и франкисты успели укрыться. Затем танки прошли городок насквозь, протаранив несколько импровизированных заграждений из грузовиков.
Танк Т-26, сопровождающий 11-ю интербригаду в бою под Бельчите
Согласно отчету Армана, танки вели бой в Сесеньи с 08.05 до 10.30 – сначала в самом городке, затем – ведя обстрел с соседнего холма. Из города их вышло 11 – Арман в тот момент считал, что 12-й танк из-за неисправности остался на подходах к Сесеньи. На деле же этот танк – Т-26 лейтенанта Селицкого – вошёл в город, но франкистам удалось повредить его ходовую.
В 10.30 мы стремительным броском двинулись по дороге на Эскивиас (5 км) вдоль нашего переднего края, так как по обстановке казалось, что республиканская пехота заходит в Сесенья. После оказалось, что пехота не пошла за танками и, услышав впереди неожиданный для ней шум боя, отошла назад на 4–5 км к сев. и сев-востоку и залегла, не имея соприкосновения с противником.
По испанским данным, республиканская пехота атаковала Сесенью в 9.20 – но поскольку танки к этому времени уже ушли, гарнизон смог целиком сосредоточится на отражении атаки, «нанося им тяжёлые потери».
Республиканские танкисты
Тем временем танки Армана добрались до соседнего Эскивиаса, где, по испанскому описанию, "повторилось всё более-менее то же". Танки ездили по улицам, давя автомашины и стреляя по лошадям, а укрывшиеся в домах кавалеристы стреляли по танкам, без всякого эффекта. Серьёзный бой завязался только на окраине, где находилось итальянское подкрепление. Отчёт Армана описывает это следующим образом:
Второй бой завязывается на вост.окраине Эскивиас в 11.00. Танки уничтожили артиллерию противника, пулеметные гнёзда и два танка «ансальдо», причём один из танков был сброшен лейтенантом Осадчим в ущелье. Уничтожив всю живую силу пр-ка, которую мы застали, двинулись на Борокс.
Участь двух итальянских танкеток подтверждается и испанскими данными – в них, правда, огнемётная танкетка героически атаковала превосходящего врага, прежде чем точный выстрел 45-мм разнёс её на куски. Зато в них присутствует весьма важное дополнение – один Т-26 был повреждён удачным попаданием 65-мм пушек и остался застрявшим в стене загона для скота. Выдвинувшаяся к месту боя батарея капитана Архона в течение получаса вела с ним перестрелку, пока, наконец, один из снарядов не попал под башню, перебив экипаж танка.
Тем временем Арман в 13.00 достиг намеченной зоны сбора и до 15.00 собирал отставшие танки, одновременно пытаясь выяснить общую обстановку и особенно – где находится республиканская пехота.
Огнемётная итальянская танкетка в бою
Не хватало 4 танков: лейтенантов Климова, Лобача, Селицкого и Соловьёва.
Из опроса бойцов установил, что Селицкий с танком остался в Сесенья в расположении противника. Решил идти прямо на север для присоединения к своей пехоте и в дальнейших совместных действиях с нею выручить Селицкого и найти оторвавшихся Лобача, Климова и Соловьёва.
…
К этому моменту гарнизон Сесеньи давно уже закончил отбивать атаки пехоты республиканцев и приготовился к новой встрече с танками. Главным «противотанковым» средством гарнизона должно было стать оружие, которое несколькими годами позже и на много километров к северу от Испании назовут «коктейлем Молотова» – бутылки с бензином. Одну из них бросили на танк Армана, но, к счастью, танкистам удалось потушить пламя. Сильно обгорел командир танка Лысенко, получил ожоги и сам Арман.
Идущие сзади танки сбили балкон с поджигателями осколочными снарядами и видели танк Селицкого, почерневший от огня, а лейтенанта Селицкого, мехводителя Мозылева и к-ра башни – испанца убитыми.
В метрах 500 от вост.окраины селения нашли танк лейтенанта Соловьёва, врезавшийся в канаву. Соловьёв в течение 2 часов отбивался от яростных атак марроканцев. При подходе наших танков часть марроканцев успела убежать, а около 200 чел. мы уничтожили. После этого сосредоточили весь огонь 11 танков по Сесенья и уничтожили все огневые точки и живую силу противника.
К этому стоит добавить, что, по испанским данным, потери гарнизона Сесеньи составили 13 убитых и 60 раненых. Также в ходе боя погибло 3 и было ранено 7 местных жителей. Более существенными стали потери в технике – уничтоженными или повреждёнными у мятежников оказались 16 автомашин и 12 орудий.
Трофейный Т-26 у франкистов
Сам Поль Арман в заключительной части отчёта высоко оценил как героизм своих танкистов, в течение 10 часов сражавшихся в рейде по вражеским тылам, так и франкистов:
Противник показал поразительные упорство и стойкость, быстроту реагирования на танки… Противник прячется в домах, на смену убитым у орудия упорно лезут новые номера… Окружения марроканцы не боятся и способны упорно защищаться. В первый же день боя фашисты смогли изобрести противотанковое средство; не имея ПТО, они применяли поджигание танков…
Опыт боя под Сесенья показал, что испанские деревни недоступны для танков при наличии активного противника (узкие улицы, стены домов до 2 метров толщиной).
Итог республиканского наступления трудно назвать успешным – Сесенья, как и другие намеченные цели, осталась у противника, и в последующие дни войска Франко продолжили наступление на Мадрид. Впрочем, ни осенью 1936, ни позже взять столицу республики каудильо так и не удалось. Роль в этом советских танков и экипажей трудно переоценить.
Командир 122-й танковой бригады, Герой Советского Союза Поль Матисович Арман погиб 7.08.1943 у деревни Вороново, поднимая залёгшую пехоту 165-й стрелковой дивизии.
