В ответ на формирование Тюркского инвестиционного фонда Евразийский банк развития в конце декабря 2023 года заявил о планах инвестировать в экономики стран ЕАЭС $2,3 млрд ИА Красная Весна

12 января президент Киргизии Садыр Жапаров поставил свою подпись под законом «О ратификации соглашения об учреждении Тюркского инвестиционного фонда».

Киргизия стала последней страной, которая вслед за Азербайджаном, Турцией, Казахстаном и Узбекистаном исполнила мечту турецкого лидера Реджепа Тайипа Эрдогана создать весомый финансовый актив из средств небогатых среднеазиатских государств и примкнувшего к ним Азербайджана.

Новость о ратификации соглашения по фонду не была широко обсуждена в стране. Возможно, причиной этому стало то, что цели создания подобной копилки нелегко назвать соответствующими национальным интересам страны. Участники в добровольно-принудительном порядке сдают деньги на продвижение пантюркизма в мире.

Можно предположить, что Киргизию мягко подтолкнули к присоединению к условно турецкому инвестиционному фонду. Официальный Бишкек подтвердил свои обязательства перед Тюркским инвестфондом ровно через три дня после визита в страну главы МИД Турции Хакана Фидана.

По мнению ряда киргизских аналитиков, бывший глава Национальной разведывательной организации, а ныне глава МИД Турции Фидан приезжал отстаивать кандидатуру посла Киргизии в Анкаре Руслана Казакбаева, под которым якобы снова закачалось карьерное кресло. Сложно сказать, обсуждалась ли с высшим руководством Киргизии возможная отставка бывшего главы МИД республики, последователя протурецкой и проамериканской политики Казакбаева, но вопрос ратификации соглашения об инвестфонде явно был поставлен перед руководством республики ребром.

Впервые с инициативой создания инвестфонда турецкий президент Эрдоган выступил 11 ноября 2022 года на саммите Организации тюркских государств в Самарканде. Эрдоган настаивал, что фонд позволит сблизить торговые, транспортные, логистические и энергетические возможности тюркских государств.

В частности, средства фонда предлагается направить на строительство нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан для перекачки каспийской нефти в турецкий порт на Средиземном море. Также среди приоритетных назывался проект ТРАСЕСА — программа международного сотрудничества по организации транспортного коридора «Европа — Кавказ — Азия» из Китая и Монголии в Европу через государства Кавказа и Средней Азии при поддержке США. Оба эти проекта роднит антироссийская направленность — они создаются в обход России и в противовес России.

Решение о создании Тюркского инвестфонда было принято 16 марта 2023 года в столице Турции Анкаре членами Совета сотрудничества тюркоязычных государств. В него вошли Казахстан, Турция, Азербайджан, Киргизия и Узбекистан.

Первым документ 14 июня 2023 года подписал главный турецкий союзник в регионе — Азербайджан. Следующим стал Казахстан — президент Касым-Жомарт Токаев ратифицировал соглашение 16 октября 2023 года. Далее одним днем 1 ноября 2023 года свои подписи поставили Турция и Узбекистан. До недавнего времени Киргизия оставалась единственным участником, который не спешил выкладывать $70 млн (6,2 млрд киргизских сом) — доля каждой страны в объединенную тюркскую копилку.

Всего взнос в уставный капитал фонда от каждой страны-учредителя составит $100 млн (8,95 млрд руб.), что образует общий фонд в размере $500 млн (45 млрд руб.). Штаб-квартира Тюркского инвестиционного фонда со статусом международной финансовой организации, конечно же, разместится в Стамбуле.

«Уверен, что Тюркский инвестиционный фонд с центром в Стамбуле будет способствовать экономической интеграции тюркского мира», — декларировал турецкий президент на саммите ОТГ в Самарканде.

Турция продолжает последовательное вовлечение постсоветских республик в проект «Великий Туран». Напомним, идеология пантюркизма состоит в объединении тюркских народов в единую этническую, культурную и языковую общность, независимо от их текущей государственной принадлежности. Эта националистическая идея, получившая широкое распространение в Османской империи в конце XIX века, вновь была искусственно взращена в период вступления Турции в НАТО.

Тогда западные кураторы пестовали пантюркизм как средство идеологической борьбы с Советским Союзом с целью оторвать вышеназванные страны от «старшего брата». Не растеряла идея прежней актуальности и сейчас. И как бы Эрдоган ни уверял российское руководство в независимом политическом курсе от Англии и США, пока все указывает на полное единение между участниками Североатлантического альянса относительно геополитических задач в южном подбрюшье России.

По мнению доцента кафедры мировых финансовых рынков и финтеха РЭУ им. Г. В. Плеханова Ильяса Зарипова, теперь у Турции, как основного спонсора данного инвестиционного фонда, появится еще один инструмент «воздействия на другие тюркские страны».

«Однако политическое усиление Турции в данном регионе, среди стран — традиционных партнёров России, нежелательно с точки зрения геополитики и стратегических задач Российской Федерации», — пояснил эксперт.

Видимо, в Кремле уловили тревожный ветерок с юга и предложили странам Евразийского экономического союза альтернативу тюркской финансовой кабале (для Среднеазиатских государств взнос в $100 млн (8,95 млрд руб.) — огромные деньги).

Так, Евразийский банк развития в конце декабря 2023 года заявил о планах инвестировать в экономики стран ЕАЭС, куда входят Казахстан и Киргизия, $2,3 млрд (205 млрд руб.). Предлагается широко задействовать различные инструменты для расширения инвестиционного сотрудничества со странами ЕАЭС. Считается, что данная инициатива поспособствует росту экономик стран содружества, созданию тысяч новых рабочих мест и, как следствие, повысит уровень доходов рядовых граждан.

В частности, уже сейчас российский бизнес реализует в Киргизии порядка 40 проектов в области промышленной кооперации и импортозамещения на общую сумму $2 млрд.

Окончательное оформление тюркского фонда подтолкнуло и другие сообщества к созданию подобных финансовых проектов. Так, постоянный представитель Транскаспийского международного транспортного маршрута (TRACECA) в Азербайджане Руфат Байрамов предложил организовать специальный фонд с привлечением государственного и частного капитала стран-участниц инициативы.

В любом случае мы видим, что тюркская повестка Эрдогана по-прежнему остается у Турции в приоритете. А значит, в перспективе при финансовой и иной поддержке тюркоязычных стран (и не только) Турция может начать открыто замахиваться на Крым, Кавказ, Поволжье, Сибирь и Якутию, входящие, согласно декларации «Видение тюркского мира до 2040 года», в будущий «Великий Туран».

Источник: ИА Красная Весна

Вероятно, наши читатели, интересующиеся политическими новостями Казахстана, заметили, что в последние месяцы после известных событий в нашей стране, как грибы после дождя, стали появляться заявления о создании новых политических партий. Хотя ни одной из анонсированных партий пока не удалось пройти процедуру регистрации, создавшийся политический ажиотаж, видимо, захватил и небезызвестного казахстанского бизнесмена Булата Абилова, провозгласившего о создании партии Bizdin Tandau.

Список политических инноваций, предлагаемых партией Абилова, уже традиционно для Казахстана начинается с переименования столицы, но это ещё не всё! Предлагается также переименовать и саму страну, избавившись от персидского окончания «стан» в названии, что, видимо, может помешать планируемому этой партией союзу тюркских стран. Именно создание такого союза, несомненно, является реальной целью партии.

Необходимость такого объединения Абилов объясняет невыгодностью для казахстанского бизнеса нахождения страны в ЕАЭС. Действительно, интеграция с тюркскими странами – с братскими народами – может показаться весьма заманчивой многим жителям нашей страны. Хотя определённых заявлений о форме такого союза озвучено пока не было, мы не сомневаемся, что такой союз в планах Абилова включает в себя не только тюркоязычные страны СНГ, но и Турецкую Республику. Поэтому давайте рассмотрим, к чему может привести такая политическая переориентация.

Прежде всего необходимо отметить, что, несмотря на тесные экономические и культурные связи со странами ЕАЭС, благосостояние трудящихся нашей страны после образования этого союза не улучшилось. И связано это с тем, что экономические союзы капиталистических государств строятся на принципе неэквивалентного экономического обмена между более развитыми странами экономического центра со странами периферии, имеющими менее развитую экономику.

При этом основную выгоду получает крупный бизнес стран или страны экономического центра в виде «зарезервированных» для своей экономики рынков сырья, рабочей силы и сбыта своей продукции. В странах периферии выгоду получает только часть бизнесменов, занимающихся посредничеством между местными рынками и странами центра, называемая компрадорами.

В случае ЕАЭС Казахстан является рынком сбыта российской продукции (1-е место по товарообороту Казахстана, со значительным преобладанием импорта). В Евросоюзе наблюдается такая же ситуация, где Германия и Франция являются странами центра, а остальные страны являются для них рынками сбыта и поставщиками более дешёвой рабочей силы. При этом рабочие как стран центра, так и периферии в таких союзах оказываются в проигрыше.

Это наиболее очевидно, как ни странно, в странах центра, где из-за конкуренции с гастарбайтерами происходит снижение заработной платы. Рабочим стран периферии такой союз может, наоборот, казаться выгодным, поскольку они могут беспрепятственно ехать на заработки в центральные страны.

Однако именно такие союзы являются причиной того, что им приходится искать работу за рубежом, либо же (если страны центра переносят производства в периферийные страны) рабочие могут работать на родине, но при этом иностранные компании будут платить им меньше, чем в своих странах.

Возвращаясь к возможному экономическому союзу тюркских стран, надо отметить, что Казахстан имеет существенный товарооборот с Турцией (7-е место) и Узбекистаном (8-е место). С Киргизией Казахстан находится в экономическом союзе, хотя торговый баланс для Казахстана невелик.

С Туркменистаном и Азербайджаном экономические отношения незначительны, к тому же правительство Туркменистана придерживается международного нейтралитета и неучастия в международных объединениях, хотя, как и все тюркские страны, входит в Международную организацию тюркской культуры (ТЮРКСОЙ).

Таким образом, экономический союз с Казахстаном мог бы быть выгодным Узбекистану и Турции, однако правительство Узбекистана само не спешит вступать в экономические союзы, и в итоге остаётся только Турция. Пожалуй, не трудно догадаться, кто в таком случае окажется страной центра, а кто – периферией. Турецкий бизнес в случае создания союза сможет без пошлин получать из Казахстана нефть и другое сырьё, а также сбывать продукцию своей лёгкой и фармацевтической промышленности.

Также турецкие бизнесмены получат возможность приватизировать казахстанские предприятия, ведь недаром Абилов посетовал, что на встрече с турецкими бизнесменами от Казахстана выступил только руководитель государственного фонда «Самрук-Казына», а также заявил, что многие государственные предприятия должны «уйти в приватизацию». Кроме того, весьма вероятно, что казахстанским рабочим придётся ехать гастарбайтерами в Турцию.

Следующим предложением партии Абилова является выход Казахстана из ОДКБ, что объясняется агрессивной политикой российского руководства. Однако мы хотели бы напомнить господину Абилову, что нынешнее турецкое руководство также активно проводит милитаристскую политику. Турецкая Республика является второй страной после США по количеству военных операций и другой военной активности за рубежом.

В настоящее время более 50 тысяч турецких военных служат за границей своего государства, а это ни много ни мало почти 15 % от общей численности турецких сухопутных сил. Турция имеет регулярное военное присутствие в Ираке, Сирии, Сомали, Ливии, Ливане, Афганистане, Катаре, Мали, Конго, Косово, Северном Кипре, Азербайджане и ещё в ряде государств. И если Булат Абилов считает Российскую политику агрессивной, то вот несколько аналогий политики России и Турции:

1.1) Россия признала независимость и поддерживает такие самопровозглашённые государства, как Южная Осетия, Абхазия, ДНР и ЛНР.

1.2) Турция признала независимость Северного Кипра. Республика Кипр является членом ЕС и официально имеет суверенитет над всем островом в то время, как самопровозглашённое государство турецкого меньшинства на севере признано только Анкарой, что, впрочем, не мешает последней иметь там свои войска.

2.1) Россия 24 февраля этого года начала «специальную военную операцию» на Украине.

2.2) Турция 17 апреля этого года в очередной раз начала военную операцию против Рабочей партии Курдистана на территории Ирака. Власти последнего заявили, что эта операция является нарушением его суверенитета.

Также хотелось бы напомнить, что наша страна имеет общую границу с Россией, а не Турцией, и для безопасности страны гораздо лучше иметь хорошие отношения с соседями, чем оказаться во враждебном для соседей союзе. А образование военного союза с Турцией непременно ухудшит отношения с Россией и Китаем, поскольку Турция является членом НАТО, и союз с Турцией может поставить нашу страну на передовую в противостоянии современных империалистических блоков.

Также (что нас совсем не удивляет) мы не нашли среди объявленных приоритетов новой партии мер по защите прав трудящихся. Где же так нужные народу повышение зарплаты, снижение пенсионного возраста, улучшение условий труда, снижение цен, повышение качества и доступности образования, медицинских услуг, запрет ипотеки, национализация промышленности (особенно добывающей)? Видимо, Булат Мукишевич, вращаясь в высших бизнес-кругах, не заметил, чего требовали протестующие рабочие и безработные в январе. Он совсем не представляет истинные нужды простых трудящихся Казахстана.

Наш вердикт таков: партия, создаваемая Булатом Абиловым – это марионетка протурецких компрадоров, и интересов большинства жителей Казахстана не выражает, а предложенные партией меры могут завести нашу страну в тяжёлое экономическое и политическое положение как во внутренних, так и в международных делах.

Организация Трудящихся Казахстана / Красная Юрта

...вряд ли стоит рассчитывать на то, что смена власти в Турции кардинальным образом поменяет характер и стратегические векторы турецкой экспансии... — до тех пор, пока и поскольку сохраняются и, главное, массово воспроизводятся те идеологические установки пантюркистов и панисламистов, которые пантюркист Нихаль Атсыз когда-то назвал «турецким идеалом»

На последних парламентских выборах 2018 года и «Партия справедливости и развития» Эрдогана, и ее союзная «Партия националистического движения» Бахчели заметно потеряли голоса в парламенте Турции, а их политические конкуренты из «Республиканской народной партии» и «Демократической партии народов» свои парламентские голоса заметно нарастили. Последние муниципальные выборы также показали, что исламисты и пантюркисты проиграли оппозиции немало важнейших постов (в том числе мэров) в далеко немаловажных городах Турции. И потому многие политические аналитики делают вывод, что шансы Эрдогана собрать к будущим выборам 2023 года устойчивую правящую коалицию тают с каждым месяцем.

Всё это так, и Эрдоган действительно может очередные выборы проиграть. Но всё здесь зависит не от кемалистских генералов и адмиралов и не от светских кругов, которых, подчеркнем, в Турции (особенно среди молодежи, на фоне активной эрдогановской программы «воспитания благочестивого поколения») становится всё меньше. Это зависит прежде всего от широких — и не слишком разбирающихся в политике и экономике — низовых масс. Которые, и это нельзя не признать, очень заметно захвачены эйфорией «первых имперских побед».

Ведь Эрдоган не сдается в Сирии и уже получил на ее севере «отжатую» у страны «туркоманскую полосу» территорий, которые не вернет, если не понесет сокрушительных военных поражений. Ему уже удалось получить в Ливии и сильные политические позиции, и подкрепленные официальными международными договорами военные базы, и опять-таки подкрепленную договором с Ливией огромную часть акватории Эгейского моря, за которую он, похоже, готов сражаться до конца не только с Грецией, но и с Евросоюзом в целом.

Далее, вся Турция убеждена, что Эрдоган — а вовсе не Алиев и Азербайджан — одержал наглядную и блестящую победу «над извечным турецким врагом Арменией» в Карабахе. Победу, которая, как объясняют все турецкие СМИ, открывает Турции прямые пути на северо-восток к Каспию «и далее везде»…

Наконец, турецкие СМИ с огромным воодушевлением пишут о том, что Эрдоган вновь и вновь решительно заявляет свое категорическое несогласие с «российской аннексией Крыма», а также что он от слов о «поддержке Украины в ее борьбе за территориальную целостность» уже перешел к делу: поставкам Киеву новых вооружений, включая ударные и разведывательные беспилотники. И в связи с этим нельзя не отметить, что в постсоветскую эпоху на Украине «почему-то» оказались наиболее глубоко исламизированы не только Крым (что в целом понятно), но и Донбасс!

Одним словом, не исключено, что Эрдоган на предстоящих выборах 2023 года удержится во власти и даже нарастит свой политический капитал. Но даже если он выборы проиграет — это, похоже, не сможет оказать решающего влияния на стратегический вектор политики страны. Он, скорее всего, сохранится как неоосманский. И вот почему.

Во-первых, потому что Эрдоган или Бахчели уже ни в коей мере не полновластные хозяева сетевых структур джамаатов БМ* или «Серых волков». Эти политические лидеры, безусловно, в очень большой степени помогали (и помогают) неоосманской экспансии. В том числе и прежде всего политическими, культурно-информационными и военными ресурсами турецкого государства.

Но главные механизмы этой экспансии — организационные, кадровые, интеллектуальные, пропагандистские и боевые ресурсы джамаатов, а также финансовые ресурсы многочисленных связанных с «ихванами»* и «волками», не контролируемых государством вакуфных фондов, — в руках идеологических и религиозных авторитетов, которые официальным политическим лидерам (в том числе турецким или катарским) далеко не подконтрольны. Это же самое, причем, вероятно, еще в большей степени, касается организации «Хизмет» Фетхуллаха Гюлена.

И потому вряд ли стоит рассчитывать на то, что смена власти и правящих партий в Турции кардинальным образом поменяет характер и стратегические векторы турецкой экспансии, усвоенные и взятые на вооружение в стране нынешними (уже вполне сформированными!) «благочестивыми поколениями», — до тех пор, пока и поскольку сохраняются и, главное, массово воспроизводятся те идеологические установки пантюркистов и панисламистов, которые пантюркист Нихаль Атсыз когда-то назвал «турецким идеалом».

В этом смысле Тайип Реджеп Эрдоган как неоосманский лидер Турции вовсе не безальтернативен. Так, например, напомним, что бывший глава МИД и премьер-министр Турции Ахмет Давутоглу (тот самый, который в ноябре 2015 года приказал сбить у турецкой границы российский Су-24) в стране далеко не отыгранная фигура. Он имеет высокий авторитет и среди пантюркистов, и среди панисламистов, и как мусульманский интеллектуал мирового уровня. Кроме того, он — верный и глубокий ученик и соратник Збигнева Бжезинского. И его адаптированные к целям Турции модели «исламской дуги» под брюхом у России и пантюркистской «стратегической глубины» явно адресуют к стратегическим антироссийским наработкам учителя и никак не могут быть названы утопическими или поверхностными.

Во-вторых, является очень серьезным (хотя и далеко не проясненным до конца) вопрос о том, в какой мере идеологические, религиозные и политические авторитеты турецкого неоосманизма «советуются» с «коллегами» из британских и американских спецслужб. В какой мере прислушиваются к их советам, и в какой мере согласуют турецкие неоосманские приоритеты, цели и интересы с приоритетами, целями и интересами этих спецслужб.

Пока что возникает впечатление, что такое согласование приоритетов и интересов идет полным ходом. И не только и не столько в Анкаре, в Триполи или в Баку, но прежде всего в Лондоне и Вашингтоне. Поскольку, как мы уже обсуждали ранее в нашем исследовании, и в Америке, и в Великобритании, и во многих других странах турецкое лобби — и, прежде всего, «Хизмет» Гюлена и «Братья-мусульмане»* — давно находятся под плотной опекой спецслужб. Прежде всего британских. А из этого может следовать очень многое. Особенно после того, как британскую «внешнюю» спецслужбу MI6 возглавила крайне показательная фигура — Ричард Мур.

Ричард Мур уже в 24 года стал штатным сотрудником британской спецслужбы SIS. А далее много лет работал спецагентом под дипломатическим прикрытием: в 1988 году — во Вьетнаме, в 1990–1992 годах — в Турции, в 1992–1995 годах — в Иране, в 1995–1998 годах — в Пакистане, в 2001–2005 годах — в Малайзии.

В 2005–2012 годах Мур перешел на официальную службу в британский МИД. И там в 2005–2008 годах был замдиректора МИД по вопросам Ближнего Востока, а в 2010–2012 годах — директором по делам Европы, Латинской Америки и глобализации.

С января 2014 года по декабрь 2017 года Мур, уже прекрасно владеющий турецким языком, был послом Великобритании в Турции. При этом он очень прочно сблизился с Эрдоганом и, по оценкам аналитиков, фактически стал его личным другом. В частности, в 2016 году Мур очень резко осудил попытку госпереворота против Эрдогана, в которой достаточно откровенно участвовали США.

В начале 2018 года Мур был назначен замом советника по национальной безопасности кабмина Великобритании, но уже в апреле того же года получил повышение до генерального директора МИДа по политическим вопросам.

А летом 2020 года Мур стал директором «внешней» британской спецслужбы МI6.

В связи с этим нельзя не напомнить о том, что еще в 1930-х годах именно спецслужбы Великобритании взяли под опеку египетских «ихванов»*, и далее сопровождали их внедрение в соседние арабские страны и в Европу. В частности, лорд Кроммер, бывший в эти годы главой британской Администрации Суэцкого канала, прямо писал в дневниках о своей поддержке «ихванов»* как духовных наставников салафитского движения в Египте. И объяснял, зачем это делает: «Салафиты — это естественные союзники европейского реформатора».

Наконец, ни для кого не секрет более чем активное участие американских и британских спецслужб в войне против Асада в Сирии плечом к плечу с «ихванами»*. Это и поддержка и вооружение «ихванских»* боевиков спецслужбами США в лагерях на границе с Иорданией и Ираком. Это и создание британскими спецслужбами печально известной организации «Белые каски», занимающейся, при поддержке «ихванов»*, скандальными спецпровокациями на теме «сирийского химического оружия». Это и сооружение «авторитетного источника о преступлениях людоедского режима» в виде «Сирийской обсерватории по правам человека» (SOHR), состоящей из одного «ихвана»**, сидящего в Лондоне и получающего обработанные фактические данные и информационные фальшивки от агентов MI6.

Возвращаясь к Ричарду Муру, укажем, что он, как утверждают эксперты, еще 1990-х годах советовал предшественнику и учителю Реджепа Эрдогана, Нетжмеддину Эрбакану, использовать «ихванов»* как политическую опору. И Эрдоган также воспользовался этими советами, создавая на рубеже 2000-х годов «ихванскую»* «Партию справедливости и развития».

С 2005 года, с момента перехода «из спецслужбистской тени» в МИД, Мур активно работал с Азербайджаном, в особенности с продвижением в регионе интересов британского нефтегазового гиганта «Бритиш Петролеум». И усердно налаживал официальные и неофициальные «политические мосты» между Турцией и Азербайджаном.

А с 2014 года британский посол Мур фактически плотно опекал Эрдогана, в том числе помогая ему укреплять личные и политические связи не только с британской элитой, но и с БМ* как в Европе и США, так и на Ближнем и Дальнем (Индонезия, Малайзия) Востоке. А еще, как утверждают «злые языки», Мур активно способствовал установлению «деловых связей» в сфере вооружений не только между Турцией и Азербайджаном, но и между Турцией и Пакистаном.

Кроме того, именно Муру приписывают если не инициативу, то активную поддержку политического объединения турецких панисламистов Эрдогана из «ихванской»* «Партии справедливости и развития» ПСР — с турецкими пантюркистами, включая «серых волков», из «Партии националистического движения» ПНД Мехмета Бахчели. И, значит, создание полноценного неоосманского политического альянса панисламистов и пантюркистов!

То есть, подчеркнем, во многом благодаря активности Ричарда Мура, в политике Турции приобрел новое дыхание активный пантюркизм, а не просто неоосманизм. Поскольку и тюркские государства Центральной Азии, включая постсоветские республики, и тем более тюркские регионы России, — в Османскую империю никогда не входили.

Так что постоянное согласование целей и интересов турецкого неоосманизма с целями и интересами их англосаксонских «партнеров» и «покровителей» — налицо. И это, отметим, вовсе не исключает еще более полного, чем при Эрдогане, учета интересов Вашингтона и Лондона в приоритетах экспансии неоосманизма «на конкретных направлениях» какими-то очередными, сменяющими Эрдогана, турецкими президентами и правительствами…

Но в то же время это ведь вовсе не исключает и по крайней мере частичного отказа неоосманских «живых инструментов» («ихванов»*, «серых волков» и «гюленистов») от приоритетного обслуживания интересов Турции в тех случаях, когда либо у идеологов этих «инструментов», либо у англосаксонских «партнеров» Турции возникнут другие приоритеты…

В частности, нельзя не отметить, что Великобритания отказалась поддержать Эрдогана в его политической афере совместного с Ливией передела шельфа Восточного Средиземноморья, а также фактически «обнулила» притязания Анкары на форсированное вхождение в ливийскую нефтедобычу.

И в частности, в той же Ливии США, благодаря своему «спецпосланнику от ООН», Стефани Уильямс, ловко использовали ливийских «ихванов»* для того, чтобы на последнем, официальном этапе выборной борьбы откровенно «вышибить из политической колоды» давних и ключевых ставленников Турции. А в Сирии те же США вполне цинично используют «союзных» сирийских курдов для собственных политических целей, заодно постоянно и очень больно наступая на интересы Турции.

Так что приоритеты и интересы у «коллег» могут быть разные — и мелкие тактические, и крупные стратегические. Если говорить о стратегических интересах англосаксонских «коллег», то их наиболее вероятный приоритет состоит в том, что мы уже обсуждали ранее (в том числе в книге «Политическое цунами»***), а именно ― в том, чтобы инструментами радикального ислама «по максимуму» превратить подавляющее большинство территорий планеты в «территории неразвития». Или, лучше — в «территории экономической и политической деградации». То есть разделить мир на «контролирующие территории развития» и «контролируемые территории деградации». На первых будет господствовать хаотизирующий дозируемый постмодерн, а на вторых «служебный» исламистский контрмодерн и клубящийся «доисторический» хаос.

И тогда турецкий неоосманизм — это только первый, наиболее очевидный пласт новой Большой Игры. В которой, в конечном итоге, вполне возможно, собственно Турции, как «неосманскому ядру», почетного места в узком списке «контролирующих территорий развития» попросту никак не предусмотрено…

Что всё это означает, если вышеописанное понимание ситуации близко к реальности? Рискну предложить вовсе не оптимистическую гипотезу.

Это означает, что детально рассмотренный нами в этом исследовании фронт исламистского наступления, по большому счету, не исходит собственно от Турции, и ее неоосманизма. Турция — всего лишь крупнейший на сегодняшний день политический инструмент этого фронта, который управляется в основном руками определенной части англосаксонских элит.

Этот фронт уже протянулся почти через весь мир, и он олицетворяется прежде всего «Братьями-мусульманами»* и их клонами-порождениями. Этот фронт в основном не убивает, хотя иногда и убивает тоже. Например, руками радикально-исламистских союзников (а иногда прямых «дочек») «ихванов»* вроде ИГ*, «Аль-Каиды»*, «Джебхат ан-Нусры»*, «Хайят Тахрир аш Шам»*, «Хизб ут-Тахрир»* и т. д. и т. п.

Этот фронт прежде всего внедряется на нужные территории, а далее тихо и исподволь разъедает общество и лишает его воли к сопротивлению. Он уже разъел и лишил воли к сопротивлению половину Европы, а также значительную часть Африки и, отчасти, Азии.

Почему и как лишает воли к сопротивлению? Да потому, что одновременно с ним по всему миру идет второй фронт наступления ТЕХ ЖЕ САМЫХ англосаксонских элит, так сказать, «встречный пал». Который, напротив, не тихо и исподволь, а громогласно и воинственно занимается вопиющим постмодернистским расчеловечиванием. Расчеловечиванием за счет ломки любых традиционных устоявшихся норм морали и этических принципов, разрушения семьи и общества, фальсификации образования и воспитания. И еще расчеловечиванием за счет окончательного крушения всех уровней и регистров мировых и внутригосударственных систем права и законодательства, а также практического правоприменения. То есть торжества беззакония, выдаваемого за новый и обязательный закон.

Человеку на встрече с этими двумя фронтами предлагается скудный, страшный и неотменяемый нравственный, социально-психологический и политический выбор.

Либо приемлемые морально-нравственные нормы, традиционные семейные ценности и коллективизм общины, — но «в одном пакете» с голосом муэдзина с минарета, намазами, исламскими обетами и «покорностью воле Аллаха», объявляемой в мечети.

Либо воинственный эгоистический аморализм «без берегов», подкрепляемый всем комплексом ничем не ограниченных гедонистических (в том числе потребительских) утех, — но начисто лишенный хоть какого-то высокого жизненного смысла, даже минимального смысла личного продления в судьбе собственных детей и внуков.

Как и чему здесь сопротивляться, если иного ничего не предлагается? И если ни середины, ни «третьего пути» здесь нет? И кто решится сопротивляться, на какой основе, и с кем вместе, если это самое «вместе» — уже сконцентрировано на единственной, исламской стороне?

И эти клещи двух — парадоксально как бы антагонистичных — фронтов неуклонно сжимаются на теле пока еще относительно здоровых частей человечества — в том числе России, Китая, отчасти Индии и еще очень немногих других.

Но есть в такой «Большой игре» некая тревожная и необъяснимая алогичность. Было бы понятно, если бы затеявшие эту игру США и Великобритания (которая, повторим, вовсе не случайно именно в данный исторический момент отчалила от Европы), надеялись благополучно отсидеться от мощных атак первого, исламистского фронта за морями и океанами, а второй, постмодернистский, фронт направили бы только и исключительно вовне. Но ведь на деле происходит вовсе не это! На деле англосаксы позволяют этому постмодернистскому и якобы «ультрадемократическому» фронту наиболее разнузданно и демонстративно бушевать именно на их собственных территориях! И лишь усердно навязывают такой же постмодернистский «ультрадемократизм» как высший образец всему остальному человечеству.

Это либо грубый просчет и недальновидность англосаксонских стратегических проектировщиков (что, особенно в отношении британской элиты и спецслужб, крайне маловероятно), либо, на самом деле, «третий и главный слой» еще более зловещего мироустроительного проекта.

Который, видимо, делает ставку на то, что первый и второй «фронты» попытаются пойти друг против друга, что называется, стенка на стенку. А также на то, что почти повсюду найдутся все еще здоровые (но уже ослабленные!) «антидемократические» социальные группы, которые попытаются восстать и против общинной исламской «демократии покорности», и против индивидуалистической «ультрадемократии вседозволенности». И тогда возникнет почти тотальная «трехполюсная» смута.

В связи с этим стоит подумать, не являются ли в США властное беспардонное попустительство бесчинствам движения BLM, безнаказанные унижения полицейских, а также так называемая «культура отмены» и беспрецедентная незаконная цензура в социальных сетях и СМИ, — лишь своего рода целенаправленным и сознательным «социальным замером снизу»? То есть оценкой потенциалов, решительности и сплоченности в рядах и исламистских, и «ультрадемократических», и «антидемократических» сил? А заодно — выявлением в первых, пока почти бескровных, стычках названных «трех полюсов» тех социальных сил, которые уже начинают морально-психологически готовиться к остановке «беспредела смуты» любой военно-полицейской ценой?

Но это пока — «вопросы в скобках». Главное, похоже, — расчет на то, что все-таки смута будет.

И якобы именно для того, чтобы остановить такие «стенка на стенку» и такие восстания, уже сейчас активно готовятся многочисленные варианты концлагерей под видом «противоэпидемических» мер (коронавирусные локдауны — лишь первая и вполне показательная «проба пера»), и не менее показательные варианты «цифрового концлагеря». Якобы — как последние средства, способные «остановить смуту».

В реальности же это меры, рассчитанные на то, чтобы взять под тотальный и всеохватный военно-полицейский контроль деморализованные, разобщенные и ошалевшие от смуты человеческие массы.

И тогда не является ли реальным субъектом такой Игры нечто вроде нашумевшего за последний год «инклюзивного капитализма» по Клаусу Швабу, который предлагает передать глобальное управление от суверенных государств в «более эффективные» руки мегакорпораций, которые «почему-то и вдруг» озаботятся не своей суперприбылью, а «благом всего человечества»? Но тогда понятно, зачем хаос на собственных англосаксонских территориях. Поскольку в таком замысле игроков собственное население такое же «быдло», как и всё остальное, — тоже не жалко…

Боюсь, что чем-то подобным и должен стать замысленный авторами этой игры «дивный новый мир» глобального полицейского государства. Оно, можно не сомневаться, явит человечеству такой новый тоталитаризм, который своими преступлениями (они, впрочем, уже будут называться не преступлениями, а благородным спасением человечества) затмит любой нацизм.

И, конечно, — «ради спасения от смуты» — очистит человечество от любых актуальных и потенциальных «смутьянов». И в первую очередь начисто «выведет за скобки» ту его часть, которую сегодня принято называть «пассионарной». А далее — кардинально и любыми способами — избавит планету от «лишнего» населения, сократив его этак раз в пять-восемь. И чтобы не было ни безработицы, ни экологического кризиса, ни массовых народных выступлений против власти, ни, упаси боже, любых других попыток развернуть процессы вспять, восстановив моральные нормы, власть закона и стремление человеческого рода к восхождению к любым высоким целям и идеалам, к продлению Истории…

Мне скажут, что эта мрачная антиутопия — лишь плод возбужденного воображения автора. Не исключаю. Но я убежден, что, по крайней мере, часть такой антиутопии уже развертывается сейчас, на наших глазах, — и в том числе в нашей собственной стране.

А потому я уверен, что России надо очень-очень спешно готовиться. Готовиться к отражению атак «демократического исламско-пантюркистского» фронта на Юге, Востоке и Украине. Готовиться к отражению атак постмодернистского «ультрадемократического» фронта на своей собственной территории. Но и готовиться по всей России к возможным ударам «антидемократического» фронта. Который, судя по ряду наблюдаемых тенденций, вполне может оказаться неофашистским… Готовиться, понимая, что это — ключевые элементы той «Большой игры», которая свое главное разрушительное острие, уже не скрывая, направляет против России.

Причем готовиться России необходимо, сполна осознавая характер и масштабы угрозы. И готовиться, повторю, очень спешно, серьезно и сосредоточенно.

* — Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

** — Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

*** Политическое цунами. Аналитика событий в Северной Африке и на Ближнем Востоке. С. Кургинян, Ю.Бялый, А.Кудинова, И.Кургинян, В.Новиков, В.Овчинский, М.Подкопаева, М.Рыжова // МОФ ЭТЦ. 2011. 288 с.

Уже летом 2013 года Эрдоган провел очень крупную и показательную «символическую операцию» разрыва с кемализмом, санкционировав вырубку Парка Ататюрка и снос здания Культурного центра Ататюрка в Стамбуле

Как мы обсудили в предыдущей части исследования, «кемалистский» переворот генерала Кенана Эврена привел к фактическому разгрому партий исламистов и пантюркистов и абсолютной победе «кемалистов» на выборах 1983 года.

Однако уже в середине 1990-х годов за исламистов вновь голосовали 22–23% избирателей. В 1996 году глава исламской партии «Рефах» Неджметдин Эрбакан возглавил правительственную коалицию, и вскоре провел через меджлис ряд происламских законов: приравнял дипломы светских и исламских учебных заведений, сократил продолжительность рабочего дня в священный месяц Рамадан, разрешил женщинам в государственных и учебных заведениях носить хиджаб и т. д. Кроме того, специалисты отмечают, что при Эрбакане наметился быстрый рост происламских настроений среди военных и в жандармерии.

Одновременно росла популярность и у националистических и пантюркистских партий. Хотя в 1997 году бессменный лидер пантюркистской ПНД Тюркеш умер, Девлет Бахчели, победивший на партийных выборах сына Тюркеша Тургула, быстро обеспечил себе в партии преемственное влияние и авторитет. И на выборах в 1999 года в меджлис пантюркистская ПНД впервые прошла в парламент без коалиции с исламистами, набрав рекордные 17% голосов.

Однако исламисты тогда всё же были упорнее. Хотя исламистская партия «Рефах» Неджметдина Эрбакана (подчеркнем, учителя и соратника Реджепа Эрдогана) в 1998 году опять была распущена по решению конституционного суда, а правительство Эрбакана под давлением военных ушло в отставку, исламисты вновь и вновь политически возрождались. Сначала под названием «Фазилет» (Партия добродетели), а затем, после роспуска «Фазилет», в 2001 году под названием «Партия справедливости и развития» (ПСР). Причем эту партию создавал уже не Эрбакан, а его исламистский наследник Реджеп Эрдоган, определивший ее как «партию исламской демократии».

Отметим, что в том же 2001 году вышла яркая «теоретическая» книга одного из самых серьезных турецких исследователей Ахмета Давутоглу под названием «Стратегическая глубина. Международное положение Турции». В которой, по существу, предлагалось категорически отказаться от кемализма как идеологии, обрекающей Турцию на статус «страны четвертого сорта», и начать превращение Турции в одну из важнейших мировых держав.

Давутоглу писал, что развал СССР обессмыслил роль Турции как «сторожа» на южном фланге НАТО и провинциального американского жандарма. И что ей пора научиться выстраивать правильный баланс в отношениях с другими крупными державами, вспомнить свою великую имперскую историю, начиная с XV века, и приложить все усилия для того, чтобы обеспечить себе «доминирующие позиции на всем постосманском пространстве».

Эта книга, видимо, серьезно воодушевила Эрдогана, который в 2002 году назначил Ахмета Давутоглу своим главным внешнеполитическим советником, а в 2009 году сделал министром иностранных дел. В 2014–2016 году Давутоглу даже замещал Эрдогана на посту лидера правящей ПСР и был премьер-министром Турции. Однако его карьера (на время?) прервалась после того, как турецкий премьер-министр катастрофически испортил отношения Турции с Россией: с санкции или по прямому приказу Давутоглу турецкие истребители сбили вблизи границы российский бомбардировщик Су-24. А далее Давутоглу отказывался признать ошибочность этого решения (данные радаров показывали, что российский самолет не пересекал турецкую границу) и неоднократно повторял в интервью, что «Турция не позволит незаконно пролетать турецкую границу даже птицам».

Возвращаясь к текущей турецкой политике, подчеркнем, что в начале века новообразованная партия Эрдогана ПСР начала завоевывать политические победы. В 2002 году она выиграла парламентские выборы, а Эрдоган с 2003 года возглавил правительство. А далее ПСР уверенно побеждала на выборах и в 2007, и в 2012 годах. Более того, после парламентских и президентских выборов 2007 года представители ПСР заняли все ключевые властные посты — президента, премьер-министра и спикера парламента.

При этом пантюркисты Девлета Бахчели оказались в оппозиции и заметно тревожили Эрдогана. Особенно с учетом весьма серьезного «военизированного» потенциала их Партии националистического действия (ПНД).

В 2008 году ПСР — вряд ли случайно — инициировала громкий судебный процесс по делу «Эргенекона» — тайной националистической (то есть пантюркистской) организации, которую обвинили в попытке свержения законной власти. Следствие арестовало сотни «причастных», процесс завершился в августе 2013 года очень суровыми приговорами — вплоть до пожизненного тюремного заключения. Из 275 обвиняемых оправдали лишь 21 человека.

Еще один крупный процесс «о заговоре» был начат ПСР в январе 2010 года по делу «Бальоз» — обвинению о готовящемся военными (утверждается, что «кемалистском») госперевороте во главе с командующим Первой полевой армией генералом Четином Доганом. Судебный процесс завершился в сентябре 2012 года, 322 военных получили по приговорам тюремное заключение сроком от 13 до 20 лет.

В 2012 году Эрдоган объявил, что главная задача турецкой системы образования — воспитание «благочестивого поколения», и тогда же правительство ПСР провело крупную реформу системы образования. В ходе ее были существенно расширены права выпускников религиозных школ имам-хатибов, в программы светских учебных заведений были введены обязательные курсы изучения Корана и Сунны, а также уроки арабского языка. Началось систематическое вытеснение государственных светских школ новыми школами с обстоятельными исламскими составляющими учебных программ. И затем — постепенное, но неуклонное обновление политической элиты молодежью, воспитанной на принципах «благочестивого поколения».

Готовыми структурами для вовлечения в политику такой молодежи стали общины мусульман, собирающиеся вокруг авторитетного исламского муфтия или имама — джамааты. И в первую очередь джамааты, складывающиеся вокруг «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

В 2013 году турецкие газеты (напомним, в этот период уже основном вполне подконтрольные власти правящей ПСР), вдохновленные недавней победой ставленника «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) Мухаммеда Мурси на президентских выборах в Египте и поражениями Башара Асада от «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в соседней Сирии, начали писать, что пора возвращать Турции ее провинции, незаконно отторгнутые от империи более ста лет назад.

Наиболее откровенной оказалась влиятельная газета «Миллиет», которая в марте 2013 года напечатала карту необходимых территориальных «возвращений» Турции. На этой карте в «новую Турцию» вошли иракские Мосул и Киркук, сирийский Халеб (Алеппо), Кипр и другие острова на Эгейском море, Восточная Греция, включая Салоники, часть болгарских Родоп с черноморским побережьем, Кырджали и Варной, а также часть Аджарии (грузинский Батум).

Отметим, что эта карта появилась вряд ли случайно. В 2008 году Джордж Фридман, известный американский стратегический аналитик и хозяин аналитического агентства «Стратфор» (которое нередко называют «теневым ЦРУ»), опубликовал книгу «Следующие сто лет. Прогноз событий XXI века». В ней он предсказывал множество мировых глобальных катаклизмов, хотя твердо настаивал на том, что США по-прежнему будут единственным мировым гегемоном.

Фридман всегда очень внимательно следил за геостратегическими тенденциями «в южном подбрюшье» России. И уже в начале XXI века видел в них мощный пантюркистский и панисламистский потенциал. А потому предсказывал в нынешнем веке резкое геополитическое усиление Турции и захват ею к 2050 году контроля над многими бывшими владениями Османской империи.

Карта из «Миллиет», по существу, в определенной степени адресует (хотя пока не столь масштабно и решительно) к опубликованной за 5 лет до того карте Фридмана.

И здесь нельзя не отметить, что сейчас, в начале 2021 года, турецкие телеканалы (включая государственный телеканал TRT1!) вновь выводят на свет и обсуждение эти же самые карты…

Но возвращаемся к политической биографии Эрдогана.

Уже летом 2013 года он провел очень крупную и показательную «символическую операцию» разрыва с кемализмом, санкционировав вырубку Парка Ататюрка и снос здания Культурного центра Ататюрка в Стамбуле. Протесты против этой акции прошли в половине регионов страны и приняли острый политический характер. Демонстранты называли себя «солдатами Ататюрка», выступали против исламизации страны, обзывали Эрдогана диктатором и падишахом, требовали его немедленной отставки. Протесты были решительно подавлены полицией. Но этот жест Эрдогана был с надеждой и симпатией встречен пантюркистами.

В 2014 году Эрдоган решился поменять Конституцию и учредить выборы президента не парламентом, как ранее, а прямым всенародным голосованием. И добился успеха, переизбравшись с 51,8% голосов избирателей, то есть укрепив свою политическую легитимность.

А еще до этого времени пантюркистская молодежь начала привлекаться в орбиту Партии националистического действия (ПНД) при посредстве новых организаций под названием «Очаги Альперенов», или «идеалистические очаги». Которые отличались от ячеек «Серых волков» тем, что в них неофиты вполне последовательно приобщались не только к пантюркизму и боевым искусствам, но и к серьезному освоению ислама. То есть пантюркисты ПНД уже заранее показывали готовность заодно «сдвигаться» к исламизму и ПСР Эрдогана.

И, подчеркнем, со следующего 2015 года Бахчели и его ПНД (которые, напомним, с начала 2000-х годов были непримиримыми политическими соперниками Эрдогана и его правящей Партии справедливости и развития) внезапно изменили позицию и начали открыто поддерживать Эрдогана и ПСР. Причем эта поддержка оказалась крайне важна в июле 2016 года, когда «кемалистские» военные осуществили крупнейшую попытку военного переворота.

Подробности этого переворота мы уже обсуждали в начале нашего исследования. Здесь лишь напомним, что Эрдоган обвинил в инспирировании и поддержке путча США, а также сторонников движения «Хизмет» Фетхуллаха Гюлена (см. ниже). И подчеркнем, что решающими факторами в провале путча стали, во-первых, активность исламских джамаатов «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) (см. ниже), которые вывели на улицы Анкары и Стамбула многотысячные протестные толпы людей, и, во-вторых, отказ большинства военных и полиции поддержать путчистов. Причем, как указывают эксперты, важнейшую роль в таком поведении армии и полиции сыграла приверженность их офицеров «антикемалистским» пантюркистским взглядам в духе партии ПНД и Девлета Бахчели.

Уже через три месяца после подавления путча Эрдоган в своем публичном выступлении заявил откровенные пантюркистские тезисы, а именно — перечислил территориальные притязания Турции, фактически совпадающие с очертаниями границ поздней Османской империи.

А в 2018 году Эрдоган, выступая на митинге в провинции Мерсин и говоря о единстве нации, сам демонстративно показал жест «Серого волка» (!!!). И в том же 2018 году на выборах в меджлис ПНД Бахчели и ПСР Эрдогана вошли в коалицию под названием «Народный союз» и совместно получили 53,7% голосов избирателей.

Как мы видим, уже в 2018 году исламизм и пантюркизм официально сошлись «плечом к плечу» в политическом руководстве Турции. И тогда же почти всевластный президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган открыто и публично заявил свои халифатистские притязания. То есть вполне в духе Османской империи объединил исламизм и пантюркизм как цель и политический вектор Турции.

О каком пантюркизме идет речь — мы здесь рассмотрели.

Теперь нужно разобраться, о каком исламизме говорит Эрдоган.

Многие эксперты-востоковеды отмечают, что задолго до развала СССР турецкие эмиссары повсеместно (не только в Средней Азии и в России, но и в самых разных регионах мира) начали осторожно (но всё более настойчиво) вводить во внешнюю политику Турции «панисламистские» идеи.

Причем это внедрение шло одновременно по двум основным «линиям» — по линии исламского движения или братства (иногда его называют особым суфийским тарикатом) «Хизмет» («Служение») Фетхуллаха Гюлена, и по линии исламского движения «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

Гюленизм и «Хизмет» — первый инструмент турецкого исламизма

Основатель «Хизмета» Фетхуллах Гюлен родился в 1941 году вблизи Эрзерума и получил классическое исламское богословское образование. Затем стал имамом в Измире, и уже в 60-х годах ХХ века создал там свою общину (джамаат), основываясь на собственной трактовке ислама.

Начинал Гюлен прежде всего со школьного образования, обещая прихожанам и их знакомым хорошее образование для их детей. Он привлекал средства зажиточных благотворителей в создание новых школ и действительно быстро показал, что в его школах, а также в летних детских лагерях и на разнообразных учебно-просветительских курсах, детям обеспечивается прекрасное общее и достаточно серьезное религиозное образование.

Слухи о новом движении и его успехах быстро распространялись в городской (особенно в образованной и культурной) среде, видящей острый недостаток масштабов и качества светского школьного образования в Турции. И эта среда поставляла школам Гюлена все больше учеников, а его движению все больше новых адептов.

За несколько лет Гюлен, помимо работы над увеличением количества своих школ и ростом организации, уточнил свою доктрину.

В начале пути к собственному исламскому учению Гюлен, по сути, был последователем крупного исламского курдского авторитета Саида Нурси, движение которого «нурджу» проповедовало достаточно радикальную модернизацию классического суннитского вероучения.

«Нурджу» выступали, во-первых, за активное развитие в мусульманском обществе современной науки и техники «без утери ислама». И в том числе призывали к широкому преподаванию исламских дисциплин в светских школах, а также современных наук в религиозных школах. Во-вторых, «нурджу» отрицали враждебность других религий исламу и были сторонниками союзов мусульман с верующими других (прежде всего авраамических) религий против главного общего врага — атеизма.

После смерти Нурси в 1960 году примерно десяток его последователей начали конкурировать за его наследие. Движение Нурси уже к этому моменту было самым крупным и влиятельным исламским движением в формально «светской» Турции, действующим фактически по «сетевому принципу взаимодействия» джамаатов «нурджу». «Нурджу» контролировали существенную часть экономики страны, большое число учреждений образования и культуры, много частных благотворительных фондов, имели сторонников в прокуратуре, судах, полиции, среди военных.

Гюлен, не будучи официально учеником и последователем Нурси, во многом перенял его религиозные взгляды, дополнив их двумя основными принципами: во-первых, необходимостью для членов движения соблюдения строгих моральных норм и поддержки морального авторитета движения и, во-вторых, принципом-обязательством «служения исламскому сообществу», умме (отсюда и название движения «Хизмет», «служение»).

Далее Гюлен постепенно (и в значительной мере) перенимал и «материальное» наследие Нурси в виде сети джамаатов, а также сопутствующих экономических, политических и организационных возможностей. Гюлен объявил, что его движение не ограничивается исключительно строго верующими мусульманами: в его деятельности могут принимать участие и «сочувствующие», ориентированные на ценности ислама. А еще Гюлен, хотя и не заявляя это публично, допустил внутри «Хизмет» использование доктрины «такия», которая означает «благоразумное сокрытие своей веры», и которую давно используют для действий в «неблагоприятной» социальной и религиозной среде некоторые суфийские братства и ряд течений шиитского ислама.

А далее «Хизмет» все более последовательно и решительно «насыщал» своими адептами сферу образования, культуры, бизнеса, СМИ, а также государственную бюрократию — от мелких и средних чиновников до армии, полиции и судебной системы.

Уже в начале 1990-х годов ЦРУ США называло «Хизмет» наиболее активным исламским движением в Турции, причем наращивающим не только внутритурецкий, но и международный авторитет. В частности, именно Гюлену и его адептам приписывают достигнутые в то время значительные подвижки в процессе продвижения Турции к членству в Евросоюзе. За рубежом Гюлена называли лидером умеренного и демократического «полусветского» ислама, вполне респектабельным для почти любых светских и религиозных западных кругов. В 1998 году Гюлен, в частности, встретился с папой Иоанном Павлом II «для обсуждения возможностей и путей развития межконфессионального диалога».

На первых порах, в 1990-х, Гюлен в целом поддерживал будущего лидера турецкого более радикального «несветского» ислама Реджепа Тайипа Эрдогана. Однако к концу 90-х годов их пути разошлись. Прежде всего потому, что Эрдоган понял: Гюлен по сути потихоньку создает в Турции «параллельное государство», поскольку его последователи, занимая важнейшие государственные посты, в реальности нередко подчиняются не официальному руководству, а своему шейху (мюриду) Фетхуллаху Гюлену.

В 1999 году турецкий телеканал «АТВ» показал фрагменты проповеди Гюлена перед своими сторонниками, вызвавшие в Турции серьезный политический скандал. В этой проповеди (которую, впрочем, некоторые эксперты считают «монтажной телепровокацией») Гюлен объявляет своей целью установление в стране шариатского политического режима. И говорит, что метод, который он рекомендует своим сторонникам, — проникновение во все органы власти с тем, чтобы захватить эту власть в удобный момент.

В том же 1999 году, после очередного конфликта с Эрдоганом, начавшим создавать свою «Партию справедливости и развития» с прицелом на полноту государственной власти, Гюлен уехал в США якобы на временное лечение (он был действительно серьезно болен), но там, в Америке, и остался.

С тех пор центральный офис организации Гюлена «Хизмет» находится в США, в Сэйлорсбурге, штат Пенсильвания. Оттуда он ведет активную деятельность, записывая свои проповеди и наставления на видео и распространяя по всему миру. Ряд экспертов утверждает, что он с самого начала своей американской эмиграции попал под прочную опеку ЦРУ (что весьма вероятно). В частности, когда в 2006 году у Гюлена возникли серьезные проблемы с ФБР и миграционным департаментом (из-за незаконного приглашения Гюленом своих сторонников и помощников в США), миграционная служба США попыталась депортировать Гюлена в Турцию. Но тогда его официальными поручителями выступили не только бывший посол США в Турции Мортон Абрамовиц, но и высокопоставленные сотрудники ЦРУ. В том числе Грэм Фуллер, бывший глава резидентуры ЦРУ в Кабуле, и Джордж Фидас, отвечавший в ЦРУ за контакты с различными аналитическими центрами.

По данным WikiLeaks, в 2010 году американские дипломаты считали организацию Гюлена «самой мощной исламистской группировкой Турции». По их мнению, «Хизмет» контролирует в Турции крупный бизнес, торговлю, издательскую деятельность и огромную часть политического сообщества.

Кроме того, у «Хизмет» прочные позиции в диаспорах Германии, США, ряда других европейских стран. По оценкам на 2016 год, под контролем движения находились более 2 тысяч лицеев/школ и семь университетов в более чем девяти странах на пяти континентах, две современные больницы, газета Zaman (на турецком и английском языках), телеканал Samanyolu, издательский комплекс «Хакикат Китаб ЭВИ», радиостанция BurçFM, информационное агентство СНА, ведущий еженедельный журнал новостей Aksiyon, а также ряд других СМИ и мощная бизнес-империя.

По данным правительства США, в 2008 году стоимость этой империи оценивалась в 25–50 млрд долларов. В то же время, поскольку доктрина «такия» (то самое «благоразумное сокрытие своей веры») не позволяет в точности идентифицировать хозяев бизнес-активов «Хизмет», аналитики их осторожно называют как «проекты, вдохновленные последователями Гюлена». Как оценивали американские эксперты на 2016 год, с «Хизмет» были, в частности, связаны страховая компания Işık и крупнейший турецкий Bank Asya, который финансирует венчурные проекты по всей исламской Африке и имеет соглашение о стратегическом сотрудничестве с рядом крупнейших холдингов, связанных с «Исламским банком развития».

На 2016 год численность «выпускников Хизмета» (в основном в Турции, но не только в Турции) составляла несколько миллионов. С учетом доктрины «такия» точно оценивать сложно, но эксперты считают, что их не менее 4–5 миллионов. И главное, большинство экспертов признает, что «Хизмет» массово вербует из них профессиональные кадры почти любого уровня и специализации, верные и преданные своему мюриду (или, как обычно называют ученики, «ходже эфенди») Гюлену.

От идеи возрождения османского величия Турция не отказывалась никогда. В период распада СССР одним из важнейших агентов внешнего влияния на процесс стала именно Турция.

Премьер Турции Мехмет Шюкрю Сараджоглу заявлял: «Уничтожение России является подвигом фюрера, равный которому может быть совершен раз в столетие, и это также является извечной мечтой турецкого народа».

Корни и крона неоосманизма

Прежде всего необходимо подчеркнуть, что от идеи возрождения османского величия Турция не отказывалась никогда. В частности, вспоминая Кемаля Ататюрка как идеолога светской Турции — национального государства в «анатолийских» границах, — многие забывают о некоторых важных его высказываниях. А они были в таком примерно духе: «Мы должны сейчас отступить, чтобы сохранить Турцию для будущего возрождения и наступления».

Возрождения и наступления! И наступление это началось вовсе не сегодня.

Так, еще в 30-х годах ХХ века Турция вела вполне содержательный и конструктивный диалог с германскими нацистами. И, в частности, помогала нацистам устанавливать контакты с антисемитскими арабскими политическими и религиозными лидерами в Палестине, Египте, Ираке, Сирии и т. д. «Арабские дивизии» нацистского Третьего рейха — во многом заслуга этой турецкой помощи.

Во время Второй мировой войны, несмотря на формальный нейтралитет, Турция очень активно участвовала в материально-техническом снабжении германской военной промышленности и поддерживала широкие политические и экономические связи с Германией и Японией. Лишь в конце войны, в апреле 1944 года, и лишь благодаря жесткому давлению союзников Турция остановила поставки в Германию крайне нужных для артиллерии и танковой брони хромовых руд. Лишь 2 августа 1944 года Турция объявила о разрыве экономических и дипломатических отношений с Берлином, и лишь 3 января 1945 года разорвала отношения с Японией.

Только 23 февраля 1945 года, когда исход войны был уже предельно ясен и неизбежен, Турция объявила войну Германии. Прежде всего, для того чтобы хоть формально оказаться в лагере победителей, избежать послевоенных репараций и выбрать себе новых «больших братьев».

Такими братьями сразу оказались Америка и Британия.

В 1947 году Турция присоединилась к антисоветской доктрине президента США Трумэна «О поддержке «свободных народов, противостоящих давлению вооруженного меньшинства или давлению извне». После чего Америка обеспечила мощный импульс для турецкого военного строительства — поставки современных вооружений и поддержку создания военной инфраструктуры. В 1952 году Турция вступила в НАТО и заключила соглашения с США и Великобританией о военной и экономической помощи. И при их очень объемной финансовой и технологической поддержке получила возможности быстрой модернизации промышленности и военного потенциала.

А в 1959 году Турция предоставила НАТО (реально — США) право и возможность разместить на своей территории ядерные ракеты средней дальности «Юпитер», непосредственно угрожающие ключевым промышленным центрам и агломерациям СССР, включая Москву. Именно это, подчеркнем, вызвало необходимость ответных поставок советских ракет на Кубу и создало так называемый Карибский кризис, поставивший мир на грань ракетно-ядерной войны.

Далее, в частности, вспомним, что активная турецкая миграция в Европу происходила еще в 50-х и 60-х годах XX века и к сегодняшнему дню создала во многих европейских странах (особенно — в Германии) мощные диаспоры, оказывающие серьезное влияние на национальную политику. Вспомним также, что в период распада СССР одним из важнейших агентов внешнего влияния на процесс стала именно Турция. Это влияние тут же оказалось одним из главных факторов, обеспечивающих антироссийский вектор учреждаемых «независимостей»: Азербайджана, республик Средней Азии и, в значительной мере, Украины.

Вспомним, далее, насколько значимым было турецкое влияние на процессы обрушения Югославии — в Боснии и Герцеговине, в Косово, в Метохии, в Македонии. Вспомним, наконец, какую роль играла Турция в поставках боевиков-джихадистов на Северный Кавказ в период первой и второй войн в Чечне и куда именно отправлялись чеченские боевики для поправки своего здоровья.

Отметим, что и во времена СССР, и в постсоветский период турецкое «наступление» имело в основном «пантюркистский» характер. В частности, при вмешательстве в интересы Сирии, Ирака, Йемена и др., а также в новые независимые постсоветские республики и регионы России, — Турция подчеркивала и «общее тюркское наследие», и экономическую и политическую готовность всемерно помогать «тюркским братьям».

Пантюркизм в партийной и государственной политике Турции

Пантюркизм как политическая доктрина формировался задолго до краха Османского халифата. Так, профессор Стамбульского университета историк Ахмед Вефик еще в 80-х годах XIX века заявлял, что основатели Османского халифата тюрки-османы являются лишь одним из огузских племен большого тюркского народа, а их язык — диалект языка, распространенного среди миллионов людей за пределами Турции. Тогда же Джевдет Паша писал о становлении османского языка как лишь одного из тюркских.

Тогда же венгр Арминиус Вамбери отмечал, что все тюркские народы принадлежат к одной расе и роднятся по этническим и культурным признакам. А французский историк Леон Каун возвеличивал деяния Чингисхана и Тимура, представляя их как «сверхлюдей», монголов определял как «расовую аристократию», а тюркские народы называл прямыми потомками монголов.

Чуть позже крымско-татарский просветитель Исмаил-Бей Гаспринский пропагандировал сближение и объединение тюркских народов, указывая на их родство как «единого тюрко-татарского мира».

В 1904 году в стамбульской газете «Тюрк» появилась статья «Три вида политики», в котором автор (российский татарин) Юсуф Акчура заявлял о приоритетности пантюркистской идеологии над панисламизмом так: «Благодаря этой политике все турки, проживающие в Османской империи, смогли бы легко объединиться внутри этнических и религиозных границ, а другие мусульманские нетюркские группы… смогли бы продолжить ассимилироваться… Однако главное преимущество подобной политики заключается в том, что она объединила бы всех тюрок, проживающих в больших количествах в Азии и в восточных регионах Европы и объединенных единым языком, этничностью и религией».

Идеолог нациестроительства при Кемале Ататюрке, Зия Гекальп, в своих книгах определял основные принципы развития турецкого национализма так: «Тюркизироваться, исламизироваться, модернизироваться». Гекальп призывал искать корни в доисламском прошлом тюркских народов, в их достижениях времен Атиллы, Чингисхана, Тимура, Бабура и первых османских султанов, причем особое внимание уделял языку как важнейшему фактору объединения тюрок.

Гекальп подчеркивал: «Безусловно, крайне важно проводить реформы совместно среди всех тюрок, если не всех мусульман. Другими словами, крайне важно, чтобы все тюркские народы имели общую литературу и научный язык».

А родиной единой тюркской нации должен был стать Туран — местность, где живут тюрки, где разговаривают по-тюркски, и который представляет собой некий союз тюркских стран. Причем для Гекальпа пространство Турана географически очерчивалось вверх к северу от Ирана и вширь, от Кавказа до Саян, а собственно тюркский мир мыслился как «ось» этого более обширного «Турана» — пространства пантуранизма.

Труды Юсуфа Акчуры и Зии Гекальпа стали идеологическим знаменем для группы младотурок, пришедшей к власти в распадающейся Османской империи в 1908 году. Их политика на практике означала «тюркизацию» — строились турецкие школы, насильно подавлялись инонациональные организации, пантюркизм активно продвигался в образовательной политике.

Пришедшие к власти на полном распаде Османской империи в начале 1920-х годов кемалисты, возглавляемые Мустафой Кемалем Ататюрком, были вынуждены отказаться от пантюркистских лозунгов, борясь за территории, которые было еще возможно сохранить под турецкой властью. В «Национальном обете» Ататюрк заявлял, что территория Турции ограничивается границами Анатолии, где проживали этнические турки, в то время как остальные территории «могли присоединиться к Турции в случае добровольного желания со стороны населявших их народов».

Но на уровне широких масс концепция пантюркизма никуда не делась. И именно в этот период Зия Гекальп пишет свои главные книги, развивающие идею культурного и исторического единства тюркских народов. В работе 1923 года «Основы тюркизма» Гекальп выделяет три этапа объединения тюрок.

На первом этапе тюркизма должно произойти формирование моноэтничного турецкого государства, а нетюркские народы подлежат добровольной или насильственной (вплоть до геноцида) ассимиляции. На втором этапе пантюркизма должно произойти объединение Турции с северным (то есть российским) и южным (то есть иранским) Азербайджаном, а также всеми странами, населенными огузскими тюрками. На третьем этапе пантуранизма предполагалось объединение всех тюркских народов — как огузов, так и наследников кыпчаков, — в «Великий Туран», туранскую федерацию под эгидой Турции.

Однако при Кемале эти взгляды хотя и обсуждались, но не слишком афишировались. Пантюркизм снова оказался на повестке дня во время Второй мировой войны, когда у Турции, занявшей «доброжелательный нейтралитет» по отношению к фашистской Германии, появилась надежда «вернуть» территории, занимаемые тюркоязычными народами. Тогда премьер Турции Мехмет Шюкрю Сараджоглу заявлял: «Уничтожение России является подвигом фюрера, равный которому может быть совершен раз в столетие, и это также является извечной мечтой турецкого народа».

Победа СССР и поражение Германии хотя и приглушили эти пантюркистские надежды, но не погасили их. В 1948 году в Турции создается Республиканская крестьянская националистическая партия (РКНП) во главе с Февзи Чакмаком, тогдашним наиболее влиятельным религиозно-националистическим лидером, и Османом Белюкбаши, который вошел в парламент в результате выборов 1950 году, на которых РКНП набрала 3,1% голосов.

В 1954 году партия официально закрывается, на ее месте Белюкбаши создает Республиканскую национальную партию (РНП) с такой же пантюркистской программой и идеологией. В 1958 году к РНП присоединяется Крестьянская партия Турции (КПТ), и в 1961 году их альянс, снова ставший РКНП, набирает 14% голосов избирателей. Однако уже в 1962 году партия из-за борьбы за лидерство вновь распадается.

В этот период в большую турецкую политику выдвигается будущий многолетний лидер турецких националистов-пантюркистов Алпарслан Тюркеш.

Тюркеш в 1936 году заканчивает военный лицей, в 1938 году — военную школу и в звании младшего лейтенанта начинает службу в армии. Затем, с 1948 до 1956 года, он оказывается на учебе и службе в США, где оканчивает пехотное училище и Американскую военную академию. А далее, в 1956–1960 годах, Тюркеш — вряд ли без специальной американской поддержки — «почему-то» оказывается в далеко не последних по важности структурах НАТО — в Вашингтоне с 1955 по 1957 гг. и в Ядерной школе Западной Германии в 1959 году. В эти годы Тюркеш заодно изучает английский язык и оканчивает курс по международной экономике в американском Университете Вашингтона. А в 1960 году возвращается в Турцию.

И сразу активно включается в политическую жизнь, став в мае 1960 года одним из лидеров военного переворота против власти Демократической партии. И в результате получает совершенно невероятный для политического новичка кадровый «приз»: становится членом «Комитета национального единства» (КНЕ), возглавляемого командующим Сухопутными войсками генералом Джемалем Гюрселем.

Однако уже через четыре месяца Тюркеш получает скандальную репутацию радикала-националиста, но, главное, начинает активно мешать политике КНЕ, решительно протестуя против плана военных обеспечить мирный переход к гражданскому правлению. Тюркеша исключают из «Комитета национального единства», но не выбрасывают из политики (что было бы в подобном случае естественно), а отправляют в «почетную ссылку» в турецкое посольство в Дели.

После возвращения на родину в 1965 году Тюркеш сразу избирается председателем РКНП, которая в 1969 году переименовывается в Партию националистического действия (ПНД). Основой официальной программы ПНД Тюркеша становится радикальная пантюркистская и антикоммунистическая риторика. И, подчеркнем, партия сразу получает значительную поддержку ряда радикальных националистических (по существу — фашистских) организаций: Союза турецких националистов, Клуба интеллектуалов, Организации турецких патриотов и Клуба борьбы с коммунизмом.

На съезде ПНД в 1967 году Тюркеш получает титул «Великого Лидера» и выдвигает концепцию «Девять лучей», или принципов действий партии. Это: национализм, идеализм, морализм, образованность, общественность, крестьянство, свобода и личность, прогресс и индустриализация.

Тюркеш заявляет: «Великая турецкая нация широко распространилась и расширилась по всему миру. Предполагается, что число исповедующих одну веру, переживших одну историю, говорящих на одном языке тюрок около 120 миллионов. И только каждый третий живет в пределах Турции. Разве мы не причисляем оставшихся за границами Турции тюрок к нашей нации? Сегодня оставшиеся за пределами Турецкой Республики тюрки также являются членами тюркской нации!»

Тюркеш сразу получает безусловную поддержку со стороны крупного теоретика пантюркизма Нихаля Атсыза, который в работе «Историческое происхождение и туранизм» еще в 1952 году заявлял: «Роль туранизма заключается в том, чтобы сделать исторические тюркские земли и живущие на них тюркские народы независимыми, а также объединить их в союзе с Турцией». А позже в работе 1955 года «Тюркский идеал» Атсыз писал: «Пантюркизм — это идеал. Идеалы — моральная пища нации. Нации без идеалов даже в самые светлые времена истории были обречены на гибель. Если у нации нет идеалов, она обречена на гибель».

Партия националистического действия (ПНД) Тюркеша становится первой в Турции политической организацией, открыто провозглашающей пантюркизм в своей политической программе. Кроме того, Тюркеш вскоре создает такие радикально-националистические общественные организации, как «Великое идеалистическое общество», «Федерация организаций тюркских эмигрантов и переселенцев» и т. п.

А в 1969 году Тюркеш учреждает при ПНД молодежную организацию «Серые волки» ― «Бозкурт» или «Идеалисты». Серые волки в названии появляются потому, что в преданиях ряда древних прототюркских племен магическим общим тотемом и «хранителем» племени был волк (точнее, «Великая волчица»).

Знак «Серых волков»

«Идеалисты», следуя заветам Атсыза и самого Тюркеша, включили в свою программу цель создания Великой тюркской империи (Турана), в которую бы вошли народы Средней Азии, Кавказа и Балкан, а также уйгуры. При этом «Серые волки», во главе со своим башбухом (фюрером) Тюркешем, становятся одной из самых радикальных военизированных пантюркистских организаций, готовых реализовать свои идеи путем террористических актов и диверсий. Причем, кроме пантюркизма, они включают в свою программу и «повестку борьбы» накаленный антикоммунизм. А также принимают символический опознавательный жест «серых волков»:

Тюркеш объяснял символизм жеста так: указательный палец — ислам, мизинец — тюрки, три соединенных пальца — мир, причем большой палец — печать тюрок и ислама под миром.

Здесь стоит напомнить о том, что «Бозкурт» быстро вышел за пределы Турции. Вскоре «серые волки» отметились широким участием в созданной НАТО секретной антикоммунистической боевой сети «Гладио», в том числе крупными терактами по всему миру, включая покушение на папу римского. А также массовыми вооруженными нападениями и терактами против левых

(особенно коммунистов) и этнических меньшинств в Турции (в первую очередь, против курдов).

На выборах 1969 года ПНД проводит в меджлис единственного депутата — самого башбуга Тюркеша. На выборах 1973 года ПНД получает уже три депутатских мандата. В 1975 году ПНД в коалиции с исламистской Партией национального благополучия Неджметдина Эрбакана входит в правящий Националистический фронт и получает два министерских портфеля. На выборах 1977 года ПНД набирает 6,4% голосов избирателей и проводит в меджлис уже 16 депутатов, а в коалиционном правительстве представлена 5 министрами.

В конце 1970-х годов в Турции разразилась беспрецедентная волна политического насилия. Между организациями левого и правого толка развернулись ожесточенные схватки. «Серые волки» в этих схватках заявили, что поддерживают «правых и силы безопасности», и далее развернулись вовсю с массовыми политическими убийствами. «Бозкурты» отметились такими крупными терактами против левых, как «резня на площади Таксим» 1 мая 1977 года (более 30 погибших), «резня на площади Беязыт» 16 марта 1978 года (7 убитых левых студентов), «бахчелиэвлерская резня» 9 октября 1978 года (вновь 7 убитых студентов), «побоище в провинции Кахраманмараш» в декабре 1978 года (погибли более 100 человек). Теракты продолжались и далее. Только в период с 1978 по 1980 год в стране произошло около 30 громких убийств левых политиков, журналистов и преподавателей вузов.

В итоге победное политическое шествие ПНД Тюркеша и «бозкуртов» было прервано военным переворотом 1980 года во главе с генералом Кенаном Эвреном, который провозгласил политические цели «возврата к кемализму». ПНД обвинили в подготовке заговора с целью установления фашистской диктатуры во главе с Тюркешем по образцу Испании, Италии и Германии. На день переворота (по мнению специалистов, действительно планировавшегося ПНД) партия контролировала 1700 легальных организаций «идеалистов», насчитывавших 200 тысяч членов, имела примерно 1 миллион сторонников и фактически управляла 37 печатными органами. Кроме того, в распоряжении ПНД находились военные лагеря для подготовки террористов и штурмовиков, склады оружия, радиостанции.

«Программой максимум» ПНД объявляла создание государства Туран с объединением всех тюрок и мусульман на одной территории под лозунгом «Одна нация, одно государство». В реализации этой программы должны были участвовать и дружественные идейные и культурные сообщества пантюркистов, и боевые отряды «Бозкурт».

В ходе судебного процесса, проводимого Военным судом Анкары, защитники перечислили 5388 политических убийств, предшествовавших военному перевороту. Среди жертв было 1296 правых и 2109 левых. После переворота 12 сентября 1980 года ПНД была запрещена военной прокуратурой. Тюркеш был обвинен в попытке насильственной замены конституционного режима режимом личной власти, создании вооруженных организаций и т. д., и приговорен к смертной казни. Впрочем, так и не исполненной.

После переворота члены левых и правых радикальных движений попали под военные суды. В тюрьмах оказалось до 650 тыс. человек. 230 тыс. из них были осуждены, 14 тыс. лишены турецкого гражданства и 50 человек казнены. Тысячи людей до сих пор считаются пропавшими без вести, в черные списки военной власти попали почти 1700 тысяч (!) человек.

При этом политически пострадали и главы всех ведущих партий страны. Бюлент Эджевит, Сулейман Демирель, Алпарслан Тюркеш и Неджметдин Эрбакан были арестованы и на 10 лет отстранены от политической деятельности (хотя в реальности их «простили» всего через 4 года). Но больше всех «досталось» главным «антикемалистам» — лидеру исламистов Эрбакану и лидеру пантюркистов Тюркешу. Их партии были распущены, партийное имущество конфисковано в пользу государства. И на выборах 1983 года, после принятия военными нового законодательства о выборах, бесспорную победу одержали «кемалисты»: новосозданная светская Партия отечества (ПО) Тургута Озала получила 45% голосов, а Народная республиканская партия (НРП) Сулеймана Демиреля — 30% голосов.

Однако этот успех «кемалистов» был недолгим.