Шестая глава здесь: Вести Ругенбрамса
Седьмая глава здесь: Странные похороны
Восьмая глава здесь: Стук в дверь
Девятая глава здесь: Реальный мир
Десятая глава здесь: Житель Ругенбрамса
Одиннадцатая глава здесь: Большая рыба
Двенадцатая глава здесь: Разговор
Тринадцатая глава здесь: День перед выборами
Четырнадцатая глава здесь: Ответы
Глава 15. Побег из Ругенбрамса
Мы вышли наружу. На площади почти ничего не изменилось. Всё так же стояли четыре полосатых шезлонга с выцветшей тканью. Только теперь они были пусты.
Я медленно, шаг за шагом, двинулся вдоль стены. Ханс следовал за мной бесшумно, будто тень, уверенный, молчаливый. Только мой чемодан предательски поскрипывал старыми колёсиками.
Но вокруг никого не было. Ни шороха занавесок, ни взглядов из окон. Даже странно. Совсем не похоже на Ругенбрамс. И всё же, на всякий случай я взял чемодан на руки и понёс.
Мы пересекли площадь, стараясь держаться в тени домов, и подошли к низкому кирпичному забору, за которым начинался редкий лес. Быстро его перелезли.
Инструкция к побегу из книги Олафа была простой:
«Двести шагов от второй башни на север до камня в виде головы».
Я начал мысленно отсчитывать шаги, ориентируясь по мху на стволах, где находится север.
Тропа, если её вообще можно было так назвать, вилась среди болотистых участков, поросших молодой травой. Почва под ногами пружинила, хлюпала. Жужжали комары. Время от времени с веток деревьев капала вода, хотя дождя уже давно не было.
— А-а-а! — раздалось сзади.
Я ещё успел увидеть, как он оступился: кочка у него под ногами провалилась, и он пошатнулся. Начал размахивать руками, пытаясь удержать равновесие. Но не смог и тут же тяжело рухнул, сразу провалившись в болото почти по грудь.
Взгляд у него стал каким-то диким, испуганным. Он попытался вырваться, отчаянно барахтаясь. Но чем больше двигался, тем глубже уходил под воду. Через секунду на поверхности осталась только его голова.
— Замри, — в отчаянии прокричал я, уронив чемодан на траву.
Я лихорадочно огляделся по сторонам в поисках хотя бы палки, сучка, чего угодно, за что он мог бы уцепиться. Поблизости, наполовину погрузившись в зелёную воду, лежало старое бревно. Оно выглядело не слишком надёжным, но вариантов больше не было.
Мне пришлось лечь животом на узкий клочок сухой земли и вытянуть руки, чтобы коснуться бревна хотя бы кончиками пальцев. Я сдвинулся вперёд и почувствовал, что баланс начинает ускользать, будто я сам вот-вот провалюсь следом за Хансом.
Собравшись, я подтянулся ещё немного, до боли напрягая живот, и, наконец, зацепился за проклятое бревно. Медленно, с усилием начал его тянуть.
Суставы ныли, ладони скользили по влажной, мягкой коре...
И тут бревно с приглушённым чавканьем качнулось и подвинулось ближе. Я перехватил его и уже почти без труда подтянул. Стоило мне чуть приподнять его, как внутри что-то хрустнуло. Предательский треск, запах плесени и сырости, бревно расползлось в труху прямо у меня в руках.
Я отшвырнул остатки бесполезной древесины и поднялся.
Сзади раздался тихий всплеск.
Там, где секунду назад Ханс отчаянно махал руками, теперь была пустота. Лишь в одном месте ленивые пузырьки поднимались на поверхность и лопались, оставляя крошечные круги.
Хотя я его толком и не знал… всё равно захотелось закричать. Так, чтобы сорвать голос и разорвать эту удушливую тишину. А потом — ударить, сломать что-нибудь, разбить, сбросить в болото.
Будто всё, к чему я прикасался, всё, что делал, каждый раз приводило к одному и тому же: кто-то умирал.
Сначала Румия. Потом Хелле. Герман Штраус. Теперь Ханс.
Я развернулся и со злости пнул чемодан, вложив в это всё, что во мне скопилось. Чемодан ударился о корень, перевернулся, чуть не раскрывшись, а потом медленно пошёл ко дну.
Затем, опустошённый, пошёл дальше, внимательно глядя под ноги. И вскоре чуть не врезался в огромный валун. Его очертания в самом деле чем-то напоминали лысую голову. Обогнув её, я увидел то, что искал: старый колодец. Именно туда нужно было прыгнуть, чтобы вернуться домой.
Каменная кладка колодца местами осыпалась, покрылась мхом и пятнами плесени; между трещинами прорастали дикие травы. Ржавая цепь на массивном вороте свисала в бездонную чёрную глубину и покачивалась, медленно, почти незаметно, скрипя так, будто внизу кто-то за неё тянул.
Я подошёл ближе. Внизу, отражая последние лучи солнца, плескалась густая чёрная жижа.
Вода будто двигалась сама. Она дышала. Колодец дышал. Как живое существо, ожидающее, чтобы его накормили.
А знал ли Олаф вообще, о чём говорит? В конце концов, этот человек отрезал свой язык прямо у меня в кабинете. Что если это всего лишь бред безумца?
— Прыгай! — услышал я голос сверху.
— Ну что ты окаменел будто узрел призрака? — продолжил он, — я и впредь буду вот так являться, пока ты не избавишься от моего пера.
Я отчётливо помнил, как положил его в утонувший чемодан.
— Да, ты его укладывал в чемодан, — ответил попугай, — но место ему это не пришлось по нраву. Потому и воротилось оно к тебе, в карман твой, как и ты сам из покоев своих сюда явился.
Я сунул руку в карман брюк и вытащил перо.
— Чертовщина какая-то… — пробормотал я, отпуская его. Оно закружилось в воздухе и тихо опустилось на траву.
— Прыгай! — повторил Болтун.
— Ты должон прыгать! — голос попугая стал твёрже. — Иначе Андреас возьмёт верх, а тебе так и не станет ведомо отчего ты здесь оказался.
— Ты о чём? В колодце же должен быть выход отсюда?
Он на мгновение замолчал, наклонил голову набок, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя. Затем загадочно проговорил:
— В каком-то смысле... он там и есть.
В голове помутилось. Ханс говорил, что здесь никому нельзя верить. И если Болтун так настойчиво уговаривает прыгать, значит, им это зачем-то нужно.
Им нужно, чтобы я прыгнул.
Им нужно, чтобы я сразился с Андреасом.
Значит, там точно нету пути домой.
Я резко развернулся и пошёл в сторону от колодца, даже не успев как следует обдумать своё решение.
— Ты что творишь?! — рявкнул Болтун, — куда собрался?!
Я уже успел сделать несколько шагов, когда внезапно за спиной хрустнула ветка. Звук прозвучал слишком близко. Я развернулся. Из зарослей неторопливо, почти с ленцой, вышел Петер.
— Эрик, — начал он, не торопясь, как будто продолжал разговор, который мы с ним уже когда-то вели. — Это неправильное решение.
— А что, простите, будет правильным? — усмехнулся я.
— Пойми, здесь никто не желает тебе зла. Я не могу сейчас объяснить всего, но ты должен прыгнуть. А как окажешься там — всё поймёшь.
На его лице промелькнула тень сочувствия. Я почти поверил... почти. Но мой взгляд задержался на его ногах: он двигался.
Плавно приближался, как охотник к загнанной добыче.
— Прыгнуть в колодец? — воскликнул я. — Вы за идиота меня держите?! Теперь я точно уверен: вы лжёте. Манипулируете мной. И всё для одной цели — принести в жертву!
— Ты ошибаешься… — Петер тяжело вздохнул. — Пойми, наконец…
— Вы же всегда вдвоём… Где прячется твой клон? — перебил его я.
Я начал тревожно оглядывать кусты, деревья, даже воду. И почти сразу, как по вызову, появился Гуннар. Вышел с другой стороны валуна и встал так, чтобы перекрыть мне путь назад, туда, откуда я только пришёл.
— Придётся, Эрик, — сказал он спокойно, с лёгкой хрипотцой, и это спокойствие в голосе только усилило зловещее впечатление. — Придётся нам помочь тебе принять правильное решение.
Они рванули ко мне. Петер схватил за левое плечо, Гуннар за правую руку и потащили волоком.
Я пинался, дёргался. Попал кому-то из них в колено. Почувствовал, как мои пальцы вцепились и почти оторвали рукав рубашки Петера. Всё без толку. Меня держали крепко.
Весь путь занял меньше минуты.
Колодец зиял прямо передо мной, отвратительный, вонючий, живой. Гуннар навалился сверху, прижал мне голову и плечи. Петер взял меня за ноги и приподнял.
— Нет! — в бессильной злобе заорал я.
И тогда они синхронно, почти бережно, перевесили меня через край, а после столкнули вниз.
Я ожидал ощутить падение. Ощутить, как тело врезается в зловонную жижу, как ледяная влага обволакивает кожу, как вязко засасывает вниз.
Ни удара. Ни боли. Ни холода.
Пространство словно вывернулось наизнанку, и я повис в безвременьи. Всё вокруг напоминало загробный мир… или что-то, что лежит даже за его пределами.
Где-то сверху маячило отверстие колодца.
— Ты здесь! Наконец-то! — донёсся знакомый голос.
— Олаф? — удивлённо отозвался я.
— Всё это время я ждал тебя, чтобы рассказать всё, — с досадой сообщил он. — Но ты занимался неважными мелочами.
— Мелочами? — воскликнул я.
— Да, мелочами, незначительными вещами, — настойчиво повторил Олаф, будто пытаясь объяснить мне очевидное. Манера знакомая. В Ругенбрамсе со мной так говорили почти все.
— Ты попал сюда не случайно, — продолжил он. — Тебя выбрали…
На миг в голову закралось абсурдное: а вдруг это Бог со мной разговаривает? Но голос звучал слишком уставшим. Слишком человечным. И потом — вряд ли Бог стал бы обитать на дне мерзкого колодца.
— С тех пор, как наш мир был уничтожен, — торжественно заявил он. — Столетия назад… а может быть, гораздо дольше, мы искали того, кто сможет его вернуть и наконец-то нашли тебя!
— Что? — я расхохотался. Эхо подхватило мой смех, разнесло, раздуло, и в этой странной пустоте он обернулся гоготом тысяч голосов.
— Нет, нет, — сказал я, утирая выступившие слёзы. — Даже для Ругенбрамса это уже перебор. Я не избранный. Ничего возвращать не собираюсь. Найдите кого-нибудь другого. И, пожалуйста, выпусти меня отсюда побыстрей!
И на миг мне показалось, что сейчас… сейчас меня и правда выпустят.
Продолжение следует: шестнадцатая глава "На дне колодца" появится здесь в пятницу, 31 октября.
Спасибо, что прочитали. Подписывайтесь!
