ВЕТХИЙ ЗАВЕТ Глава 7, 8
Глава 7.
Господь уточняет, что Ной праведен перед ним в роде своём, что ему с собой в долгую дорогу необходимо взять всякого скота чистого «2 …по семи, мужского пола и женского, а из скота нечистого по два, мужского пола и женского; 3 также и из птиц небесных чистых по семи, мужского пола и женского, и из всех птиц нечистых по две, мужского пола и женского, чтобы сохранить племя для всей земли, 4 ибо через семь дней Я буду изливать дождь на землю сорок дней и сорок ночей; и истреблю всё существующее, что Я создал, с лица земли».
Значение понятий «чистый» и «не чистый» не объясняется. Мне оно не понятно. И зачем сохранять для всей земли то племя, которое в процессе жизни уже «…извратила путь свой на земле» будь он чистый или не чистый? Он же так и будет продолжать свой жизненный путь извращённым?
Но не будем придираться.
Ной всё сделал, как положено, и Господь Бог сам затворил за ним дверь. Через семь дней потоп водный обрушился на землю и продолжался столько, сколько ему определили.
В итоге вода на пятнадцать локтей возвысилась над верхушками самых высоких гор, ковчег же спокойно качался на волнах. Через сорок дней и ночей дождь закончился, «24 Вода же усиливалась на земле сто пятьдесят дней».
Глава 8.
«1 И вспомнил Бог о Ное,…».
Как это мило: вспомнил Бог о Ное. Вот откуда у людей забывчивость.
Бог вспомнил обо всех, кто был в ковчеге, навёл на землю ветер, «1 …воды остановились. …2… и перестал дождь с неба. 3 … и стала убывать вода по окончании ста пятидесяти дней».
Что-то здесь не то или со сроком окончания дождя или с моментом вспоминания о ковчевниках, но не будем придираться.
Семь месяцев семнадцать дней свободно плавал ковчег по волнам и остановился где-то на горах Араратских. Вода постоянно убывала и в первый день десятого месяца, то есть через два с половиной месяца, из воды показались верхушки самых высоких гор.
«6 По прошествии сорока дней Ной открыл сделанное им окно ковчега 7 и выпустил ворона, чтобы видеть, убыла ли вода с земли, который, вылетев, отлетел и прилетел, пока осушилась земля от воды».
В этом предложении понятно всё, кроме концовки.
Затем Ной выпустил голубя «9 … но голубь не нашёл места покоя для ног своих и возвратился к нему в ковчег, ибо вода была ещё на поверхности всей земли; …».
Можно подумать, что голубь, когда летал, махал не крыльями, а ногами. Но, опять же, если не придираться, то звучит красиво.
Однако почему вода была на поверхности всей земли, ведь вершины гор показались ещё сорок дней назад? Если не для полной высадки, то уж для покоя ног одного голубя место-то можно было найти? Будем считать, что вершины эти были вне досягаемости голубя. Не будем придираться.
Ной помедлил семь дней и вновь выпустил голубя. Голубь летал весь день, вернулся вечером, в клюве у него был масличный лист и Ной узнал, что вода сошла с земли.
Как вы думаете, господа, что Ной хотел узнать, выпуская голубей, и что сделал, узнав, что вода сошла с земли? А не будем думать, просто возьмём и прочитаем:
«12 Он помедлил ещё семь дней других и опять выпустил голубя; и он уже не возвратился к нему».</p>
Рановато я задал свой вопрос.
«13 Шестьсот первого года жизни Ноевой к первому дню первого месяца иссякла вода на земле; и открыл Ной кровлю ковчега и посмотрел, и вот, обсохла поверхность земли».
Обращаю Ваше внимание : « …к первому дню первого месяца…».
Как вы думаете, господа, что Ной хотел узнать, выпуская голубей, и что сделал, не только узнав, но и увидев, что обсохла поверхность земли? А не будем думать, просто возьмём и прочитаем:
«14 И во втором месяце, к двадцать седьмому дню месяца, земля высохла».
А ничего Ной не сделал.
Обращаю Ваше внимание : « … во втором месяце, к двадцать седьмому дню месяца …». Прошло почти два месяца.
Непонятно, для чего тогда, устраивая всю эту карусель с птицами, он хотел знать, высохла земля или нет, если, узнав, что наконец-то высохла, он успокоился и почти два месяца сиднем сидел внутри ковчега и ничего не делал? Чисто человеческое любопытство? «Слава Богу, высохла», - наверное, подумал Ной, - «теперь можно спокойно продолжать сидеть в ковчеге». А ведь все животные на протяжении нескольких месяцев заточения в ковчеге не только ели, но и совсем даже наоборот. Представляете – солнышко светит, трава и деревья буйствуют зеленью, на земле, накренившись, лежит огромный корабль, а сквозь образовавшиеся щели безотрывно смотрят на мир истосковавшиеся по свету, простору и чистому воздуху глаза людей и животных. И так почти два месяца. Может сам он, конечно, и выходил время от времени ноги размять, но не более того. Спрашивается, чего он ждал? Почему всех в заточении держал, спрашивается? А, не отрываясь, читать надо Библию, тогда и глупые вопросы спрашиваться не будут:
«15 И сказал Господь Бог Ною: 16 выйди из ковчега ты и жена твоя, и сыновья твои, и жёны сынов твоих…».
Ну и, короче, все остальные. Вот тогда-то:
«18 И вышел Ной и сыновья его, и жена его, и жёны сынов его…».
Ну и, короче, все остальные. То есть элементарно ждал Ной высочайшего указания сверху, только и всего. Он праведным был, совсем забыл.
Вот такая история с Ноем и его ковчегом. Если не придираться, то лично у меня только один маленький вопрос остаётся, причём чисто риторический. Когда Ной только начал птиц выпускать, чем ему ворон-то не понравился? Почему голубям предпочтение отдал? Нет у Библии ответа на этот простой вопрос. Нет, и уже никогда не будет.
Выйдя из ковчега Ной первым делом устроил жертвенник Богу. Взял по жертве из всего чистого скота и из всех чистых птиц и предал всесожжению.
«21 И обонял Господь приятное благоухание, …».
Должен признаться, что жизнь подбрасывала мне ситуации, когда приходилось обонять запах горящей плоти. Давно это было, но до сих пор неприятно при воспоминании, но Богу, как говориться, Богово….
«21 …обонял Господь приятное благоухание, и сказал Господь Бог в сердце Своём: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого – зло от юности его; и не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал».
А вот это, как говориться, «фишка». Не ожидал. И сформулировать-то произведённое этими словами впечатление как-то так сразу не получается. О каком зле от юности сердца человеческого идёт речь, если в основе своей толчком к потопу послужило полное растление не только земли как таковой, но и всякой твари на ней живущей, «…ибо всякая плоть извратила путь свой на земле»? Может, конечно, я опираюсь на чисто человеческие понятия о наказании, может у Бога всё «покруче» человеческого – любить, так любить, стрелять, так стрелять, - но юношеское зло одного из творений не карается тотальным уничтожением всего живого. Да и в чём, вынужден повториться, выразилось «…помышление сердца человеческого – зло от юности его…»? Да ни в чём, как выясняется. Не дела, а помышления сердца человеческого, как выясняется, послужили первопричиной. И что бы миновать участи незавидной человеку надо было-то всего-навсего взять по одному представителю каждого вида чистого скота и чистых птиц и предать всесожжению. Обонял бы Господь приятное благоухание, возрадовался бы в сердце Своём и пришёл бы к оправдательным выводам.
Если учесть масштаб трагедии, то это даже не смешно.
