7 малоизвестных фактов о Юрии Трифонове.
1.Юрий Трифонов начинал как поэт.
В 1944 г. он принес в приемную комиссию Литературного института 3 тетради со стихами и рассказ.
Однако его поэзия на приемную комиссию не произвела никакого впечатления.
А вот рассказ понравился Константину Федину, и писатель принял юношу в свой семинар прозы. Поэтическое начало карьеры не прошло бесследно.
Писательница Татьяна Бек подметила, что во многих повестях Трифонова встречаются строки, совпадающие с тем или иным стихотворным размером.
Например, «В мире нет ничего, кроме жизни и смерти» («Обмен»), «Когда зависимость, тогда конец, тупик» («Долгое прощание»).
2.Дебют Трифонова был блестящим: в 1951 г. его дипломный роман «Студенты» о жизни послевоенного пединститута опубликовали в «Новом мире».
26-летний писатель получил Сталинскую премию третьей степени и огромную славу.
На гонорары Трифонов отремонтировал семейную дачу, купил «Победу» (личный автомобиль в то время был огромной редкостью!) и нанял шофера.
Однако успех оказался недолгим: публика быстро потеряла интерес к книге.
Да и сам Трифонов к ней быстро охладел.
Повесть написана по типичным соцреалистическим шаблонам.
Правильный парень, коллективист Вадим Белов противопоставлен его другу и однокурснику Сергею Палавину, которого автор наделил всеми возможными отрицательными качествами: индивидуалист, карьерист, эгоцентрик, плагиатор, предатель, автор бездарной повести.
Есть в «Студентах» и откровенно конъюнктурные моменты: Белов обличает преподавателя Козельского за низкопоклонство перед Западом и космополитизм.
В 1976 г. Трифонов подарил томик «Студентов» бельгийской славистке Каролине де Магд Соэп с автографом: «Это книга, которую я не писал».
3. После «Студентов» Трифонов пережил затяжной творческий кризис.
Спасение он находил в работе спортивным журналистом (больше всего писал о футболе и шахматах), ездил специальным корреспондентом спортивных изданий за границу. Например, в феврале 1964 г. был на Девятых олимпийских играх в Инсбруке.
В рассказе «Недолгое пребывание в камере пыток» его герой (весьма похожий на автора) вспоминает: «ему казалось, что о спорте можно писать так же всерьез, как, скажем, о гробнице Лоренцо Медичи во Флоренции». Трифонов написал сценарии к нескольким художественным и документальным фильмам о спорте, в том числе к известной драме Рафаила Гольдина «Хоккеисты» (1965).
4. В 1972 г. Трифонов написал для книжной серии «Пламенные революционеры» повесть «Нетерпение» об Андрее Желябове (1851 – 1881), члене Исполнительного комитета партии «Народная воля», организаторе убийства Александра II.
Серия была предназначена для популяризации биографий знаменитых революционеров.
Но Трифонов воспринял историю Желябова как тяжкий урок для ХХ века.
Начало работы над повестью совпало со всплеском революционного экстремизма за пределами Советского Союза: «Красные бригады» в Италии, «Фракция Красной Армии» в Западной Германии и пр.
Мысль о духовном сходстве российских революционеров и западных террористов не оставляла Трифонова и после опубликования романа.
В 1979 г. он рассуждал в дневнике о природе экстремизма.
В частности о том, что шумиха в прессе преступникам только на руку.
«Терроризм достигает цели не через действие, а через реакцию на него, (…) вызывает сложный комплекс – ненависти, восхищения, отчаяния, надежды и страха.
Это кривое зеркало, но с мощным усилителем. «Усилителем» как раз является масс-медиа.
Газеты и телевидение устроили из терроризма подлинный «университет миллионов».
5. В повести «Другая жизнь» (1975) о женщине, потерявшей мужа и лишь после его смерти полюбившей его по-настоящему, отразилась семейная трагедия самого Трифонова.
26 сентября 1966 г. на прибалтийском курорте Друскининкай скончалась от инфаркта его первая жена Нина Нелина, певица Большого театра.
Ей было 43 года, они 14 лет прожили в браке, растили дочь Ольгу.
К сентябрю 1966 г. их брак уже почти исчерпал себя, в Друскининкай Нина отправилась после крупной ссоры с мужем.
Трифонов винил себя в смерти жены.
«Как будто два друга отправились в бой, а из боя возвратился только один», – вспоминала их дочь Ольга.
6. Прототипом героев двух романов Трифонова – вундеркиндов Антона Овчинникова из «Дома на набережной» (1976) и Лени Карася из неоконченного романа «Исчезновение» (опубликован посмертно в 1987 г.) стал друг детства будущего писателя и его сосед по «дому на набережной» Лев Федотов (1923 – 1943).
«Он был удивительно всесторонне развитой личностью, – вспоминал Трифонов.
– С мальчишеских лет он бурно и страстно развивал свою личность во все стороны, он поспешно поглощал все науки, все искусства, (…) точно боялся опоздать куда-то. (…)
Он увлекался в особенности минералогией, палеонтологией, океанографией, прекрасно рисовал, (…) он был влюблен в симфоническую музыку, писал романы в толстых общих тетрадях в коленкоровых переплетах. (…)
Кроме того, он закалялся физически – зимой ходил без пальто, в коротких штанах, владел приемами джиу-джитсу и, несмотря на врожденные недостатки – близорукость, некоторую глухоту и плоскостопие, – готовил себя к далеким путешествиям и географическим открытиям».
В апреле 1943 г. Лев был призван в армию и, не доехав до фронта, погиб под бомбежкой.
Уже после его смерти были обнаружены его дневники с 1935 по 1941 год, в которых школьник довольно точно предсказал многие военные и политические события: нападение Гитлера на Советский Союз, довольно скорое разочарование немцев в плане блицкрига, высадку американцев на внеземной объект в 1969 г. (Лева думал, что это будет Марс, но космонавты высадились на Луне).
7. Смерть Юрия Трифонова была неожиданной.
26 марта 1981 года писатель перенес операцию по удалению пораженной раком почки.
28 марта он встал с кровати, побрился, поел и взял свежую «Литературную газету» со своим интервью.
В этот момент у него внезапно оторвался тромб и закупорил легочную артерию.
Трифонову не было и 56 лет.
Последние записи в дневнике были сделаны за месяц до этого, 22 февраля.
В них Трифонов беспокоился о судьбе своей жены Ольги Трифоновой: «Оля когда-то сказала о... что в общении с ней пробуждаются самые дурные чувства и качества души. (…)
Боюсь за нее.
Если она останется одна с ее странным характером: смесь практичности и почти детской доверчивости – ее заклюют.
Не простят ничего, даже того, что не поздоровалась когда-то.
И все, что предназначалось мне, – обрушится на нее».
Ниже был нарисован толстый том с надписью на обложке: «ОН/ ВОПЛОЩ/ АЛ/ В/ СЕБЕ», а рядом другая книга с надписью «СМЕЛОСТЬ».
