Сегодня на Новодевичье кладбище в Москве к могиле генерала И.Д. Черняховского непременно придет его внучка, Анастасия Марковна Орлова, как делает это каждый год 18 февраля, принесет цветы. С детьми придет — дочерью Неонилой и сыном Вадимом. Придут и те, кто еще сможет прийти в силу возраста, и те, кто не забыл прославленного советского полководца, не дожившего совсем немного до дня Победы, который он приближал как только мог буквально с первых часов войны.

Больших памятных мероприятий, насколько мне известно, не намечается, если состоится вообще хоть какое-либо официальное мероприятие…

Вспомним: 18 февраля 1945 г. от тяжелого ранения, полученного недалеко от г. Мельзак (территория Восточной Пруссии, которую по итогам войны отдали Польше), погиб дважды Герой Советского Союза, командующий 3-м Белорусским фронтом генерал армии Иван Данилович Черняховский. А 19 февраля на первой полосе главной газеты СССР «Правды» был помещен его большой портрет в черной рамке и траурное сообщение от руководства страны, в котором было сказано:

«В лице тов. Черняховского государство потеряло одного из талантливейших молодых полководцев, выдвинувшихся в ходе Отечественной войны». За все годы войны такая формулировка использовалась всего два раза, первый — когда от рук бандеровцев погиб генерал армии Н.Ф. Ватутин.

Далее отмечалось: «Память генерала армии Черняховского И. Д. увековечивается сооружением ему памятника в городе Вильнюсе».

Был еще некролог, подписанный всеми крупнейшими советскими военачальниками.

А на следующий день был опубликован приказ Верховного Главнокомандующего:

«Сегодня, 20 февраля, в 17 часов в столице Советской Литвы городе Вильнюс (Вильно) состоятся похороны генерала армии ЧЕРНЯХОВСКОГО И.Д., командовавшего войсками 3-го Белорусского фронта.

Армия и флот Советского Союза склоняют свои боевые знамена перед гробом ЧЕРНЯХОВСКОГО и отдают честь одному из лучших полководцев Красной Армии.

ПРИКАЗЫВАЮ:

В час погребения генерала армии ЧЕРНЯХОВСКОГО отдать умершему последнюю воинскую почесть и произвести в столице нашей Родины Москве салют в 24 артиллерийских залпа из ста двадцати четырех орудий.

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза

И. СТАЛИН».

На архивных фотографиях видна глубокая скорбь на лицах и в глазах людей, собравшихся на похороны. Сын генерала Олег Черняховский вспоминал: «Я когда приехал, я мать не узнал. Она была вся седая, хотя ей было 36 лет всего лишь. Подъезжал поезд с его гробом с фронта, солдат было очень много, оцепление и прочее. Многие плакали». Сам генерал Черняховский был не на много старше своей жены, ему исполнилось всего 38 лет.

Даже не склонный к сантиментам, тем более — к выражению теплых чувств, особенно в отношении русских, премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль 20 февраля в личном послании И.В. Сталину написал: «С печалью прочел я о потере, которую Вы понесли в связи со смертью генерала Черняховского от ран, полученных им в бою. Талант и деятельность этого блестящего и храброго офицера вызывали большое восхищение у Правительства Его Величества и британской армии».

Действительно, это был редкостный полководческий талант. Москва 32 раза салютовала победам, одержанным войсками генерала Черняховского, — сначала 60-й армии, затем 3-го Белорусского фронта. 33-м салютом его почтили при похоронах.

Он был представлен к званию Маршала Советского Союза. Уже были приготовлены маршальские погоны, которые ему должен был вручить 23 февраля, в день Красной Армии, И.В. Сталин. Столь молодые маршалы были в свое время лишь у Наполеона. Ивана Даниловича современники называли «советский Суворов».

Черняховский по-суворовски никогда не страшился своего врага, но и не недооценивал его, в самое короткое время изучив тактику и стратегию немецко-фашистских военачальников, стал стремительно и неожиданно наносить удары противнику в самые слабые места. Гитлеровцы даже начали отслеживать его перемещения.

Повсюду, где появлялся Черняховский, враг предпринимал дополнительные меры предосторожности, усиливал свои войска. По сути, очень похоже на то, как паниковали немцы, когда в небе появлялся наш воздушный ас Покрышкин. «В воздухе Покрышкин!!!», — кричали они по всем радиоканалам, что, согласно немецкой терминологии на Восточном фронте, означало одно: «Спасайся, кто может!..»

А против Черняховского стояли лучшие немецкие командиры из воинственного юнкерского сословия. Они закончили привилегированные кадетские училища, военные академии знаменитой прусской школы, получили боевой опыт в Первую мировую, до встречи с Черняховским и другими подобными ему военачальниками Красной Армии прошли победным маршем по всей Европе, разгромив войска противостоящих им стран в считанные недели, и, главное, обладали огромным опытом «мозговых штурмов». На войне ведь побеждает тот, кто «передумает» противника. И простой парень славянских кровей бил напыщенных наследников «мрачных тевтонов» в хвост и в гриву. Как Александр Невский, ведь не мы к ним, а они с мечами к нам пришли…

Примеров из боевой практики И.Д. Черняховского столько, что по ним можно писать учебники для военных академий. Так, только в 1944 г. частями 3-го Белорусского фронта с июня до конца августа (за два месяца!) были успешно проведены Витебско-Оршанская, Минская, Вильнюсская и Каунасская операции. И уже в начале августа после освобождения Каунаса одна из артиллерийских бригад, входившая в состав фронта, которым командовал Черняховский, первой начала обстрел территории Германии с расстояния более чем 17 км (обратите внимание на эту цифру: дальность стрельбы советских и немецких орудий сопоставима).

Именно благодаря И.Д. Черняховскому город-крепость Кенигсберг был взят в короткие сроки и с минимальными потерями!..

Закончилась война — Вторая мировая для Европы и Великая Отечественная для народов Советского Союза. Континент разделился на зоны влияния бывших союзников по антигитлеровской коалиции. В восточноевропейских странах СССР и местные власти стали устанавливать памятники воинам-освободителям. В Советском Союзе полагали, что строка из стихотворения Ольги Бетрггольц о ленинградцах «Никто не забыт, ничто не забыто», запечатленная на мемориальной стене Пискаревского кладбища, могла бы стать одной из интернациональных скреп, объединяющих страны Варшавского Договора в прочное содружество.

Оказалось, наши «братья по классу», «братья по оружию» и просто «народы-братья» лукавили, повторяя вслед за нами эту фразу. После развала СССР они быстро перекрасились в другие цвета и сменили риторику. Вдруг выяснилось, что Красная Армия не освободила их из фашистской неволи с перспективой полного уничтожения, а… оккупировала.

Вот жили-были себе эдакие процветающие под гитлеровским сапогом генерал-губернаторство (бывш. Польша) и свободные от «красных» страны Прибалтики, как вдруг, откуда ни возьмись, налетели большевистские орды с пушками, танками, самолетами, изгнали «миролюбивых» нацистов и приступили к угнетению польского, литовского, латвийского и эстонского народов, при этом обращаясь с ними как с равными и унижая ругательным словом «братья»... Согласно этой изуверской логике, власти Польши и стран Прибалтики объявили войну благодарной памяти своих народов о воинах-освободителях, замещая ее идеологемой о «советских оккупантах». Первыми жертвами этой войны пали памятники. Били, в первую очередь, по тем знаковым для Европы и мира фигурам, которые отождествлялись с победами в великих сражениях минувшей войны.

Власти Вильнюса решительно потребовали в 1992 г., чтобы останки генерала Черняховского были вывезены из столицы «независимой» Литвы. Могилу в центре Вильнюса ликвидировали. Того самого Вильнюса, при взятии которого генерал Черняховский приказал не стрелять из тяжелых орудий и не бомбить, чтобы сохранить город. Его взяли в результате обходных маневров, избежав разрушений. За это литовский народ выражал полководцу огромную признательность, наши войска в Вильнюсе встречали цветами. Сегодня все оплевано и измазано черной краской.

Усилиями детей военачальника прах И.Д. Черняховского был перезахоронен в Москве на Новодевичьем кладбище. Демонтированный властями Вильнюса памятник Черняховскому перевезен в Воронеж, который он оборонял в 1942 г. и освобождал в 1943 г. В 2015 г. установленный польскими властями в 1970-х годах памятник генералу Черняховскому, расположенный в городе Пененжно (бывш. Мельзак), в 600 метрах от которого 18 февраля 1945 г. погиб И.Д. Черняховский, тоже был демонтирован.

Обидно, конечно, что те, кого когда-то ты считал если и не друзьями, то союзниками, совершают столь дикие акты вандализма в отношении твоей страны. Тем не менее пожалеем их. Хотят они провести массовую лоботомию своего населения — пожалуйста, это их внутреннее дело...

Нас же должно, прежде всего, беспокоить не то, что происходит «за бугром», а то, что дома, в родной стране.

А у нас либералы всех мастей свободу слова подменили для себя вседозволенностью и впереди планеты всей подвизаются на ниве фальсификации российской истории вообще и истории Великой Отечественной войны, в частности. Гибель генерала Черняховского — одна из тех тем, где они являют себя России во всей своей смердяковской красе.

Накануне печальной годовщины со дня гибели генерала Черняховского некая Юлия Попова в материале с названием «Смерть действительно настигла его на фронте. Но в бою ли?» (15.02.2020, «Русская Семерка») пишет, в частности: «Существует даже версия, что командир фронта погиб от снаряда, выпущенного из дула советского танка, двигавшегося в колонне вместе с автомобилем генерала. К тому же если стреляли действительно фашисты, то почему осколок прилетел со стороны тыла?»

Во-первых, она повторяет расхожую версию фальсификаторов, согласно которой в генерала стреляли из нашего танка. Во-вторых… Как бы это сказать помягче — дама все-таки? В ее публикации, как и в большинстве подобных, четко просматривается просто дикая некомпетентность. Что явствует, в частности, из вопроса: «…почему осколок прилетел со стороны тыла?» Из чего, естественно, следует, что генерала убили свои… Ну, а далее открывается широкий простор для либеральных фантазий от любимого ими тезиса о том, что «немцев завалили трупами», вплоть до вывода, а не по заказу ли Самого убили Черняховского?..

Ю. Попова глубоко заблуждается: при разрыве снаряда, который прилетает с какой угодно стороны, а также бомбы, гранаты осколки разлетаются во все стороны, так сказать, вкруговую, если это не заряд направленного действия. Но это иная тема, что касается г-жи Поповой, то ей достаточно и этих военных знаний. И еще ремарочка: нет у орудия никакого «дула», как пишет она, это называется «ствол». А что там и где «дуло», пусть теперь разбираются в редакции прежде чем публиковать такой бред

Правда, надеяться на редакции нынче не приходится. «Независимая газета» в своем приложении «Независимом военном обозрении» пишет (это нужно цитировать): «Мордобой в Красной армии процветал… Черняховский командовал фронтом не в вакууме, а безнаказанность меняет характер и поведение человека до неузнаваемости, поэтому приведенная версия его гибели кажется вполне правдоподобной». (Это они так о полководце, на которого солдаты просто молились и который, по всем отзывам, был для солдат как отец родной) А далее следует весьма любопытный посыл: читателя отправляют к зарубежному фактически изданию. Пишут «независимые»:

«Белорусская газета “Знамя юности” 16 мая 1995 года описала событие 50-летней давности: “Февральским утром генерал Черняховский вместе с адъютантами и охраной выехал в Ковно. Весь фронт знал, что у Черняховского шикарный «опель-адмирал», которым командующий очень дорожил… Ехал он в расположение армейского госпиталя, где работала его боевая подруга — военврач. В Ковно славно отдохнули: выпивка, музыка, танцы. Утром черный «опель» уже мчал генерала на запад, в расположение штаба. В дороге случилась неприятность, шофер автомашины зацепил идущий в направлении фронта Т-34, …помяли передок. Рассвирепевший генерал вылез из легковушки и потребовал к себе командира танка. “Старший лейтенант Савельев”, — представился танкист. Очевидцы утверждают, что Черняховский достал пистолет и застрелил офицера. Спустя несколько минут Черняховский был смертельно ранен осколком снаряда. По машине командующего с расстояния около 400 метров стрелял осиротевший экипаж злополучного танка”» («Как гибли командующие фронтами. Иван Черняховский» 06.12.2019).

Автор (и редакция), видимо, полагают, что, вылив на светлую память о генерале Черняховском ушат помоев со ссылкой на иностранное издание, они, таким образом, снимают с себя всякую ответственность за публикацию. Юридическую — возможно, но моральную — нет: ни перед родными погибшего генерала, ни перед нашим народом. А в материале — через слово ложь. Начнем хотя бы с того, что не было у генерала никакого «опеля», ни «подруги — военврача», и никакой аварии, связанной с танками, в пути не случалось. Там вообще в тот момент не было колонны танков.

Дальше — лжи еще больше. Если бы действительно был сделан выстрел из танковой пушки на дальности 400 м по автомобилю и осколочно-фугасный снаряд разорвался рядом с машиной, она бы не только была вся иссечена осколками, ее бы перевернуло вверх колесами. Ничего подобного и близко не наблюдалось. А потом: что было бы с экипажем, который осмелился нарушить такой стрельбой все приказы, уставы, присягу?.. Примечательно, что автор публикации, Сергей Самарин представлен в газете как кандидат экономических наук. Думаю, в лучшем варианте это тот самый случай, когда, как говорится в известной басне, сапоги должен тачать сапожник, а экономист… Ну, скажем так: пусть работает над повышением видимости «невидимой руки рынка», что очень нужно России. А в худшем?.. Определение найдите сами в диапазоне от некомпетентности до литья воды на чужую мельницу. Похоже, все это будет правильно.

Вообще удивительно, насколько живучим оказался белорусский фейк (белорусский ли?), запущенный в российское инфорпространство в полном соответствии с канонами информационной войны еще в середине 90-х гг. прошлого века, когда и слова «фейк» еще не знали, а говорили «газетная утка».

Удивляет и разнообразие «охотников» до этой «утки». «Военное обозрение» в статье «Тайна гибели самого молодого генерала» (автор Полина Ефимова. 10.12.2015) пишет: «В постперестроечное время стали появляться публикации, в основе которых лежали самые невероятные обстоятельства гибели генерала. Но приводить их не станем: ни один из фактов не опирается на официальные документы. Например, известный журналист Виктор Баранец в своей статье, опубликованной в газете «Комсомольская правда», нашёл бывшего водителя танка Т-34 (но его фамилию не назвал)… Может быть, в угоду времени журналист попытался исказить правду, кто его знает. Больше всего журналисту не давал покоя «одиночный» выстрел, который якобы раздался со стороны наступающих советских войск. И уж никто не стал разбираться, почему это произошло, а сотрудники НКВД свирепствовали. Так заканчивает свою публикацию журналист. И в голову ему не пришло, что якобы стреляющий экипаж танка Т-34 арестовали и по законам военного времени отдали под трибунал, который к якобы «убийцам генерала» не проявил бы снисхождения. И уж вряд ли кто из них дожил бы до наших дней».

Оставим эту цитату без комментариев.

Не считаю нужным воспроизводить все инсинуации, направленные на искажение обстоятельств и ситуации в целом, связанной с гибелью генерала И.Д. Черняховского. Их много, этих инсинуаций, причем и в отношении других советских полководцев. Количество фальшивок, с моей точки зрения, еще не достигло критической для нас массы, но заметно продвигается к взрывоопасной величине. Думаю, пора взяться за чистку этих «авгиевых конюшен». Всем миром, пока не поздно.

Мое твердое мнение, что самое достоверное описание событий дано в книге «Годы и войны» командующего 3-й армией генерала Александра Горбатова (Воениздат.— М., 1989). Черняховский и Горбатов должны были встретиться в тот день. Горбатов наблюдал гибель командующего с расстояния в 150 метров. Остановлюсь на тех фрагментах, которые в большей степени подвергаются спекуляциям. «…чтобы не опоздать, поспешил к развилке шоссе в семистах метрах восточное городской окраины. Не доехав туда метров полтораста, я увидел подъезжавший «виллис» и услыхал один выстрел со стороны противника. Как только «виллис» командующего очутился на развилке, раздался единственный разрыв снаряда. Но он был роковым», — пишет Горбатов. И далее: «Рана была большая. Комаров (адъютант Черняховского, подполковник. — В.П.) наложил несколько бинтов, стараясь остановить кровь. Черняховского доставили в ближайший медсанбат. Врачи очистили рану, перевязали, сделали переливание крови, уколы. Командующего положили в санитарную машину. На пути в госпиталь он скончался...»

А.М. Орлова говорила мне: «У Ивана Даниловича был второй адъютант — Иван Андреевич Парамонов. И он подробнейшим образом описывает гибель деда. Как они ехали, кто находился в машинах. Простите за подробности, даже то, как у дедушки пена изо рта шла кровавая после ранения». Я, кстати, видел копию свидетельства Парамонова, написанную шариковой ручкой в далеком уже 1987 г., у Орловой вообще богатый архив. Анастасия Марковна также рассказала: «Мне достаточно много лет, чтобы я хорошо помнила все это. Я общалась непосредственно с Виноградовым Борисом Ивановичем. Это водитель деда, который вез его в тот день, когда он погиб». «А как вам версия о том, что генерал якобы сам был за рулем?» «Нет. Это неправда. За рулем был Виноградов Борис Иванович. Это человек, который очень много после войны к нам приезжал, мы с ним очень дружили».

Даже Википедия в статье о гибели генерала И.Д. Черняховского пишет: «Был ли этот снаряд шальным немецким из дальнобойного орудия, осколки которого разлетаются во все стороны, в том числе, противоположную направлению полета снаряда, неизвестно, хотя это все же наиболее правдоподобная версия, поскольку звук выстрела был слышен со стороны фронта».

Кстати, некоторые фальсификаторы, чтобы хоть как-то придать достоверности своим вымыслам, утверждают, что сведения о гибели Черняховского засекречены. Это — ложь: никаких секретных документов по этому поводу вообще никогда не существовало, так что и «секретить» было нечего. Суть, по большому счету, совершенно в другом.

В той страшной войне СССР выстоял практически против всей Европы. Запад запомнил этот урок. И сделал выводы. Гитлер, казалось, учел тогда все — и военно-экономический потенциал Советского Союза, и политико-экономическое положение внутри СССР. Но не принял во внимание самый главный момент: единство народа. Сегодня, оболгав смерть генерала, прозападные борзописцы пытаются, таким образом, бросить еще один комок грязи в нашу Великую Победу, чтобы разрушить основополагающий камень в фундаменте современной России.

Читаю их мерзопакостные опусы и ловлю себя на мысли, что так и хочется сказать: «Сталина на вас нет!» А почему нельзя? Им, нынешним последователям «дела фюрера» — европейским неонацистам, украинским бандеровцам и прибалтийским «лесным братьям (волкам!), и продолжателям «дела Геббельса» — либералам всех мастей, позволительно возрождать кровавую память своих «вождей», а мы почему-то должны стыдиться имени Сталина, под воительством которого фашизм был повергнут. И запретить нам это намерены те же евронаци, укробандеровцы, эстляндско-лифляндские подонки, которые пытаются возродить нацизм. Память у них явно короткая, а наша сила — в правде!

Так же вполне очевидно, что сохранение нашей памяти о Великой Отечественной войне — это не только прохождение торжественным маршем в колонне «Бессмертного полка». Это — ежедневная борьба с фальсификаторами нашей истории. В информвойне — брода нет.

Источник: оригинальная статья - http://www.stoletie.ru/territoriya_istorii/pravda_i_lozh_o_g...

4 ноября, Россия отмечает День народного единства, день освобождения Москвы от польско-литовских интервентов. Ранее эта дата не была праздничной, хотя в эпоху Российской империи и отмечалась различными торжествами. Как и в те далёкие годы, сегодня главными героями этого события остаются Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский. Однако другой герой той войны, который и сорвал все изначальные планы короля Сигизмунда III по превращению России в польскую колонию, оказался в полном забвении.

Иван Васильевич Шуйский прославился как полководец сразу при двух великих русских князьях – Иване III и Василии III. В частности, именно он вёл большие полки, ядро русской рати тех времён, на Казань и Литву. За свои грозные подвиги он получил прозвище Скопа, в честь смертоносной хищной птицы. Когда же достойному слуге Отечества был пожалован боярский чин, прозвище оказалось присоединено к фамилии, в результате чего в роду Шуйских сформировалась новая ветвь – Скопины-Шуйские.

Но просуществовать этой ветви довелось не долго, оборвалась она на правнуке Михаиле Васильевиче Скопине-Шуйском. Он был предательски убит в возрасте всего 23 лет. Однако за свою короткую жизнь Михаил успел наворотить дел за десятерых – стал одним из самых молодых русских полководцев, самым молодым боярином своей эпохи, похоронил миф о непобедимой польской крылатой гусарии, да и вообще – мое мнение, спас Россию.

Михаил Скопин родился в 1586 году и рано осиротел, поэтому детство его проходило довольно скромно. Однако вскоре талантливого мальчика приметил его дальний родственник Василий Шуйский. Рассчитывая получить верного и смышлёного помощника, Василий начал продвигать племянника при дворе царя Бориса Годунова.

Уже в возрасте 18 лет он получил почётную должность стольника. В его обязанности входило прислуживать царю на пирах. На первый взгляд дело так себе, но в эпоху коварных отравителей такое место означало полное доверие царя своему прислужнику. Да и сама должность была скорее прикрытием, на деле же юноша занимался доставкой секретных посланий и выполнял тайные задания Годунова.

Как бы то ни было, но подчинялся юный Михаил только одному человеку – своему дяде, которому остался верен до конца. После смерти Бориса Годунова и Фёдора II, на московский престол взошёл Лжедмитрий I. По совету дяди, Михаил присягнул на верность новому царю. Доверие к Скопину было такое, что его отправили забрать из монастыря «мать» Лжедмитрия Марию Нагую. За эту операцию юноша получил титул Великого мечника Русского царства.

Как бы то ни было, но уже в 1606 году к власти приходит сам Василий Шуйский, но его положение можно расценивать только как катастрофическое. Простой люд величает его боярским ставленником, а сами бояре опасаются и презирают нового царя за его любовь к заговорам.

Когда же произошло восстание Ивана Болотникова, Шуйский встал перед трудным выбором. С одной стороны, шедшую на Москву рать нужно было остановить на подходе, а с другой – он опасался дать ком-либо командовать своей армией, опасаясь измены. Выбор пал на Михаила Скопина, который хоть и не имел полководческого опыта, но был верен роду Шуйских.

По вполне понятным причинам в войске нового воеводу встретили отрицательно – шуйский ставленник, малолетний выскочка. Однако к концу 1606 года настроение ратного люда начало кардинально меняться. В ходе битв с болтниковцами под Москвой молодой воевода лично водил отряды в бой, а в ходе генерального сражения со своим особым отрядом оказался в самом пекле и победил.

За проявленную отвагу Василий назначил племянника руководить изгонным полком, который должен был окончательно разбить Болотникова в Туле. В ходе этого похода Болотников преподал своему противнику хороший урок, который тот успешно усвоил.

При проходе через густые леса московская рать натолкнулась на глубоко эшелонированную борону восставших, устроенную с помощью засек. Следуя традиционной для тех лет тактике Скопин послал в атаку конницу, рассчитывая быстро опрокинуть еле вооружённых крестьян. Но те эффективно выбивали из-за завалов русских конников, умело орудуя рогатинами, копьями и самострелами. Только вовремя посланные отряды пеших стрельцов смогли переломить ход боя. В этом сражении Михаил отлично усвоил, что эпоха тотального господства кавалерии ушла в прошлое и без поддержки пехоты она малополезна.

За свои успехи Скопин получил от царя чин боярина, что для 22-летнего юноши считалось просто невероятным, а от простого ратного люда – любовь и уважение.

Тем временем с запада шёл уже Лжедмитрий II, поддержанный казаками, польско-литовской кавалерией и наёмной европейской пехотой. На встречу ему выдвинулся с войском Дмитрий Шуйский, брат царя. Он бы протеже Василия Шуйского и считался наследником бездетного царя. Вот только никаких талантов, кроме удачного происхождения, он не имел. Желая укрепить авторитет своего наследника, царь регулярно доверял брату командование войсками, но каждый раз войска Дмитрия были биты. Так произошло и в этот раз, когда крылатая гусария разгромила основную московскую рать у Болохова.

Спасать положение доверили Михаилу Скопину, что автоматически сделало его врагом №1 для Дмитрия Шуйского. Благодаря умело проводимой дальней разведке войскам Скопина удалось выйти в тыл противнику. Но нанести смертельный удар помешала начавшаяся в войске смута – со одной стороны войны оставались верны талантливому и храброму воеводе, с другой же не желали сражаться за Шуйских.

Время было упущено и польско-литовские войска осадили Москву, укрепившись в Тушинском лагере. С Запада к Лжедмитрию II подходили всё новые силы, которые заполоняли западные и южные районы Русского царства. В этот сложный период Михаил выступает в новой для себя роли дипломата. Царь направляет его на север, где воевода должен собрать местные рати и попутно заключить союз со шведами.

Скопин берёт с собой всего 150 конных ратников и отправляется в Новгород. Но смута к тому времени добралась и до Русского Севера. По городам, словно пожар, распространялись слухи, что поляки пришли спасти русский народ от злых бояр и дать стране законного доброго царя Дмитрия, сына Ивана Грозного. В таких условиях отряд Скопина был вынужден двигаться по лесам словно волчья стая, избегая городов и сёл...

Новыми союзниками командовал шведский аналог самого Скопина – молодой и крайне талантливый патриот своей страны Якоб Делагарди.

Существует легенда, что полководцы сразу нашли общий язык и прониклись взаимным уважением.

По-настоящему, же, утверждается в одной из версий, он сдружился Михаил с Кристером Сомме, ещё одним шведским офицером и отчаянным храбрецом. Он убедил молодого воеводу, что будущее военной тактики за пехотой и артиллерией...

Каковы были на самом деле Михаила и шведских воевод, точно никто не скажет, но... по условиям договора Швеция предоставляла войска, а Россия от имени Василия Шуйского обязалась потом передать, в обмен на помощь крепость Корела с уездом. Именно этот договор станет поводом для шведской интервенции, когда Василия свергнут. Ибо договор не будет выполнен. Но это уже совсем другая история...

Переговоры со шведами прошли быстро и успешно. Шведы давали в помощь Скопину две тысячи своих солдат и пять тысяч наёмников. Поляки быстро прознали о новом союзе и двинули к Новгороду войско пана Яна Кернозицкого, рассчитывая занять без боя город.

Вот только к тому моменту польские и казацкие банды успели прославиться своими грабежами и мародёрствами, в стране всё меньше людей верило в благие намерения западных соседей. Когда Кернозицкий прибыл к Новгороду, его встретили пушечной стрельбой.

Узнав о возвращении отряда Скопина со шведским войском Делагарди, в Новгород начал стягиваться ратный люд, желая встать под знамёна молодого, но уже известного воеводы.

Кернозицкий спешно отступил в Старую Руссу, но время было упущено. Теперь охотники и дичь поменялись войсками. На пятки полякам наступал передовой русско-шведский отряд. Пан был уверен в тотальном превосходстве своих панцирных гусар и решил встреть малочисленного врага у села Каменки, но неожиданно был разгромлен.

Весть о первой победе взбодрила окрестное население и вскоре польских ставленников сбросил Торжок. Поляки рассчитывали втянуть Скопина в осаду именно этого города, но восстание смешало карты, поэтому покарать непослушных холопов отправилось войско пана Зборовского, которому присоединился Кернозицкий со своими недобитками. 2 тысячи крылатых гусар, 7 тысяч запорожских казаков и русских перебежчиков, 4 тысячи польской пехоты, преимущественно наёмной.

Польские силы превосходили численно русско-шведское войско, но к Торжку почти одновременно вышли только передовые части, силы которых были сравнительно равны. За Скопиным стояли отряды немецкой панцирной пехоты и сводный конный русско-шведский отряд. Кроме того, в самом Торжке успел укрепиться небольшой русский гарнизон. Зборовский же располагал тремя ротами гусарской конницы и небольшим числом пехоты. Расчёт поляков был на классический кавалерийский удар, который век крушил любых противников.

Две роты ударили... и напоролись на умело выставленные пики. Третий же отряд атаковал стоявших отдельно русско-шведских всадников. Атака увенчалась успехом, и гусары бросились в погоню за противником. Но спустя километр весь русско-шведский отряд резко остановился и бросился в контратаку. Только тогда поляки увидели, что в тыл к ним вышел гарнизон из Торжка, а всё бегство было лишь уловкой. Рота оказалась между молотом и наковальней и была полностью уничтожена.

Зборовский, лишившись львиной доли своих ударных сил. Ушёл под Тверь за пополнением. Рать Скопина двинулась следом. Новая победа привлекла ещё больше добровольцев, которые уже не боялись непобедимых ужасных крылатых гусар. К Твери подошёл уже не отряд, а 18-тысячная армия.

Две рати выстроились на поле боя. Поляки заняли более удобную оборонительную позицию. В их центре выстроилась малонадёжная пехота, по флангам же выстроились 5000 отборных всадников, среди которых были как гусары, так и тяжело вооружённые казаки.

Русская рать была численно больше, да и в целом Скопин предпочёл не отдавать инициативу врагу и действовать в атаке. Ядром построения стал шведский корпус во главе с Делагарди. Вокруг него сплотились нанятые иностранные солдаты. На левом фланге расположились охочие до денег французские и иные европейские конные рыцари. Особо на них никто не рассчитывал, и они должны были нанести отвлекающий удар, пока русская боярская конница на правом фланге будет громить гусарию. Резерв выполняли русские пешие рати, хоть и многочисленные, но неподготовленные.

Шведским офицерам план Скопина пришёлся по душе, но всё спутал начавшийся дождь. Огнестрельное оружие наёмников и артиллерия пришли в негодность и Зборовский сразу бросил в атаку всю кавалерию.

Как и ожидалось, европейское рыцарство сразу же обернулось в бегство, но они приняли на себя таранный удар польских пик и кавалерия остановилась. Отряд не успел отойти для разгона и был атакован шведскими пикинёрами. В тесном бою польские гусары начали отступать. Тем временем на правом фланг русская кавалерия схлестнулась со второй половиной гусар Зборовского. Сеча на этом фланге шла до позднего вечера, но так и не выявила победителя. Ночью силы разошлись.

Но молодой воевода не планировал отдыхать. Зная от разведки, что в бою противник задействовал все свои силы, он решил использовать козырь и бросить в атаку свежую русскую рать.

С первыми лучами солнца войско двинулось в атаку, русских поддержали хоть и уставшие, но дисциплинированные шведы. Поляки оказались настолько замучены минувшей битвой, что не сразу поняли, что вновь атакованы. С ходу были взяты полевые укрепления, лагерь и обоз. Согласно легенде, после сокрушительной победы Делагарди и Скопин обнялись словно родные братья, празднуя победу над общим врагом.

Но польский обоз оказался беден и среди наёмников возникло недовольство. Дабы не рисковать лишний раз со столь ненадёжными союзниками было решено, что Скопин отправится на Москву сам, пока Делагарди будет улаживать дела с наёмной братией. В помощь русской рати отправился только Кристер Сомме по личной просьбе Михаила.

Михаил принял решение стать долговременным лагерем под Калязином, дабы собрать подходящие подкрепления, но главное – обучить добровольцев ратному делу и достойно вооружить их. Михаил на деле видел. Как отлично подготовленная пехота может громить лучшую польскую кавалерию. Полки начали готовить линейному строю по европейскому образцу, отвечал за обучение Кристер Сомме.

Но и поляки не сидели сложа руки. Узнав об уходе наёмников, разгромить зазнавшегося 23-летнего боярина решил Ян Сапега, приближённый Сигизмунда. По большому счёту, именно ему принадлежит вся эпопея с Лжедмитриями. Собрав в единый кулак силы Зборовского и Кернозицкого, польское воинство выдвинулось к Калязину рассчитывая на лёгкую победу.

Однако до генерального сражения дело не дошло. 18 августа 1609 года крупный передовой отряд поляков переправился через реку Жебня. Невдалеке выстроился передовой отряд русских. Состоящий преимущественно из стрельцов и пикинёров. Гусария, по своей традиционной надменности, сразу решила наказать дерзких холопов таранным ударом. Испугавшись конной лавины, пехотинцы бросились в бегство.

Ну, так решили поляки, которых не смутило. Что бегут русские не в спасительный острог, а к реке. Неожиданно беспорядочно отступающая толпа по сигналу разделилась на две части и тяжёлая польская конница со всего маха влетела в прибрежное болото. Задние ряды не видели, что происходит впереди и давили на передние. Возникла давка и паника.

Тем временем русская пехота выстроилась по флангам и начала крушить бронированных панов своими ужасными бёрдышами. Вскоре из острога подоспел конный отряд, который замкнул кольцо вокруг непобедимых крылатых гусар. Вырваться из этого болотного ада удалось немногим.

Но на этом бой не закончился. Вскоре к месту боя подошёл ещё один польский отряд. На организацию новой хитрости не было времени и русские укрались в остроге. Хоть это было всего лишь отряд охранения, но командовал им сам воевода. Сапега, пришедший в ярость от очередного разгрома гусарии, бросил все силы на штурм. Семь часов поляки и казаки бросались на деревянные стены, но всё было напрасно. Стройный огонь стрельцов выкашивал врагов десятками.

К вечеру Сапега приказал играть отступление. Именно в этот момент ворота острога распахнулись и из него выскочила боярская конница на отдохнувших конях. Сразу же отступление превратилось в избиение. Сам Сапега с выжившими силами ушёл под Москву.

Эта победа стала вершиной в полководческой карьере молодого боярина Михаила Скопина. Среди русского люда пошла молва, что на царство нужно венчать этого талантливого и храброго воеводу, а не Василия, и уж тем более не Дмитрия Шуйских. В пользу этого был и закон, ведь ветвь Михаила в роду была выше ветви его дядьёв. В один прекрасный день к нему прискакал гонец от воеводы Прокопия Ляпунова, который обещал присягнуть на верность вместе со своими войсками, если тот согласится сместить коварного царя Василия. Однако Михаил публично порвал грамоту и заявил, что своей клятвы нарушать не будет, пусть хотя бы закон и оправдал такое решение.

К слову говоря, сам Василий в мотивах племянника не сомневался и относился к слухам спокойно. А вот Дмитрий, прославившийся исключительно как неудачник, опасался лишиться положения наследника. Он сам начал распространять слухи про Скопина, что тот де продался шведам, оттого те с ним и дружат.

Тем временем войска воеводы рвались к осаждённой Москве. Сапега собрал свои последние резервы для генеральной битвы, но неожиданно узнал, что Делагарди с наёмниками вновь замечен в лагере русских. Как оказалась, после победы под Калязином русское боярство и торговый люд скинулись деньгами на выплаты наёмникам. В такой ситуации поляки совсем раскисли и без особых геройств были перебиты стрельцами на Каринском поле у Александровской слободы.

После этого освобождение Москвы было лишь делом времени. 12 марта 1610 года войска Михаила Скопина, величайшего русского полководца своего времени, вошли в столицу. Но отдыхать было некогда, узнав о разгроме Сапеги польский король официально объявил войну Русскому царству и двинулся на Смоленск. Воевода занялся подготовкой войска, а Делагарди, чуя неладное, посоветовал другу поскорее вернуться из столицы. Однако боярину поступило предложение, от которого он не мог отказаться – князь Иван Вортынский попросил Михаила быть крёстным его первенца.

Неладное можно было заподозрить уже когда крёстной выбрали Екатерину Шуйскую, жену дяди Дмитрия. На торжественном пиру княгиня поднесла прославленному витязю чашу с вином. От этого угощения через несколько минут у боярина открылись внутренние кровотечения. Всем было ясно – яд. Но Василий против родного брата не пошёл, списав внезапный недуг на переутомление.

Две недели умирал молодой боярин. Делагарди вызвал лучших лекарей, но они ничем не могли помочь. 3 мая 1610 года единственный воевода, который мог спасти Россию от Сигизмунда III, скончался. Его похоронили в Архангельском соборе, рядом с упокоившимися русскими царями.

Столь грязное убийство моментально привело к деморализации войск и их распаду. Так, воевода Ляпунов в лицо и публично обвинил Шуйских в убийстве, после чего со всем своим войском перешёл на сторону, Лжедмитрия II.

Естественно, поход на Сигизмунда возглавил Дмитрий. Естественно, он был на голову разбит в Клушинской битве. Все наёмники перешли на сторону противника, сам незадачливый воевода бросил всё свое богатство, наградную царскую саблю, воеводскую булаву и даже утопил в болоте лошадь. Вскоре Шуйские будут схвачены поляками и отправлены в Варшаву. В 1612 году они умрут, из плена вернётся только ничем не примечательный младший брат Иван.

Любопытно, что короткая, но яркая история Михаила Скопина была почти сразу забыта. В имперский период его затмила слава Минина и Пожарского, и только к концу XIX, с ростом общественного интереса к истории, его имя начали хоть иногда упоминать. Однако в советский период молодого воеводу вновь убрали на задворки истории, потому как он был победителем Болотникова, а в советской историографии Болотников представлялся борцом за крестьянские свободы. Сможет ли Михаил Скопин занять достойное место в истории в наши дни – покажет время.

Источник