184 года. Столько было нашей учительнице русского и литературы.
Конечно, я немного преувеличиваю.
Просто тогда так казалось.
Сейчас я понимаю, что, скорее всего, ей было слегка за 200.
За то время пока я училась, ее, наверное, несколько раз провожали на пенсию.
Но она возвращалась. Возможно, по привычке, возможно, потому что забывала, куда ее проводили.
Раз проснулась, значит не в последний путь.
Значит надо идти на работу.
Учить детей светлому и -ча -ща пиши уже быстрее, хватит в носу ковырять и пять раз переспрашивать.
Стояла она всегда опираясь двумя пальцами на парту и мне казалось, что она вот-вот рухнет. Мы хихикали и между собой пародировали ее эту знаменитую позу.
Сейчас, спустя годы, я вообще не понимаю зачем она вставала. Если бы я в таком возрасте работала в школе, я бы вела уроки лёжа. На всякий случай.
Не могу сказать, что это был старый и немощный человек с маразмом. Но что-то эдакое в ней было.
Меня выгоняли с урока за то, что я зевала. А я блуждала по пустым школьным коридорам и не понимала, как можно не зевать, когда на первом уроке тебе бубнят про Печорина и серебряный век. Я культурно рот прикрывала, между прочим.
Нашим любимым развлечением было подойти к ней на перемене и спросить не подскажет ли она который час.
Она неизменно отвечала НЕТ. Поправляла свои наручные часы и уходила обратно (во тьму) в класс.
Самое массовое мероприятие в школе, связанное у меня с этим педагогом - Пушкинский бал.
Все девочки в красивых бальных платьях, мальчики тоже в чистой одежде.
Свечи, рояль, стихи.
И многочисленные эстетические оргазмы у всех приглашённых учителей литературы близлежащих школ. Ну и нашей, конечно.
Особую красочность эти Балы приобрели класса с 10, когда мы научились покупать Балтику 9 и быстренько, на двоих, выпивать на большой перемене. Прямо перед балом. Не для храбрости . А из любопытства.
В большом красивом актовом зале было непонятно от кого именно и чем несёт. Да и некогда было разбираться.
Один раз пьяный Димка уснул и чуть не пропустил свою очередь читать стихотворение.
Его растолкали. Он пробубнил что-то про осень и смерть и лёг спать дальше.
А мы кружились в танце и думали о том, как не выпустить погулять Балтику. Она очень хотела.
В глазах тревога, щёчки красные, платья пышные - это ли не бал!? Видел бы Пушкин, не отличил бы от настоящего.
А потом, на одном из них, я забыла свой красивый подсвечник. Я взяла его у тёти специально для этого мероприятия.
Потому что в 11 классе «ребята, мы будем очень вам благодарны, если вы найдёте дома и принесёте атрибутику для бала» звучало как «хочешь сдать экзамен нормально, принеси атрибутику, даже если придётся кого-то убить ради неё»
И я принесла. Красивый такой, большой, на три свечи. С перламутром и позолотой.
В следующий раз я его увидела уже на встрече выпускников.
Он стоял в 110 кабинете в шкафу.
Вокруг уже красиво разложили бусы, перо, рукописи и бакенбарды Пушкина.
«О, подсвечник мой! Совсем забыла про него!», - я радостно повернулась к нашей заслуженной бабуле.
«Это мооооооой!!!!» - впервые услышала я как она орет.
«Он стоял тут с 845 года!!!!!», - мне показалось, что ее волосы стали растрепаннее, а зубы длиннее.
Я блеяла что-то о том, что я его тогда на Пушкинский бал это самое, это моей тети, мне надо вернуть, я же помню, у меня фото есть.
«Моооой!!!! Сама его купила за стотыщ золотых и сюда принесла!!!!!», - почти взвыла учительница.
Потом она, выкрикивая что-то мужским голосом на латыни, просто перепрыгнула через 5 парт, захлопнула передо мной дверцу стеклянного шкафа и повернула ключ в замке.
И, наверное, проглотила его.
Я этого уже не видела, потому что меня буквально вытолкали за дверь, называя хамкой и воровкой.
Сейчас бы я, конечно, отстояла бы тот подсвечник. Просто забрала бы его и молча ушла. Ну в церкви, может, оберег бы купила по пути назад.
А тогда во мне, вчерашней выпускнице, ещё сидел страх и трепет перед человеком пожилым и заслуженным. Пусть и с легким налётом старческого маразма.
Но в тот день я поняла, что старость и заслуженность не всегда показатель добродетели и вменяемости.
Хорошо, что мне сегодня не в школу