Проснувшись однажды в лесной глуши.
Со сломанными ногами и пробитой головой,
Поняв наконец, что сколько не жди.
Никто не отвезет тебя обратно домой.
Зато сколько пафоса было и фальши.
Сколько понтов и сколько нахальства.
Можно, я не буду перечислять дальше?
Что бы избежать гнева моего начальства.
И где теперь твоя невъебенная крутотень?
Ушла в штаны вместе с адреналином?
Смеются все над тобой, кому не лень.
Смеются, а ты бесишься над своим жиром.
Что ж, я избавил тебя от мучений.
Можешь отдохнуть в глуши лесной.
Больше не будет псевдоприключений.
Скоро ты уйдешь на покой.
Скажи мне:
Когда в последний раз,
В мире не было войны,
Человек не убивал,
Не было беды.
Расскажи мне:
Когда насытится смерть,
Когда наступит покой?
Когда уйду я в мир иной?
Когда же?
Опиши мне:
Как это - мир без войны.
Мир без фальши и лжи.
Со всеми подробностями
Мне опиши.
Раньше я боялся высоты,
Поэтому сидел на крыше дома,
Теперь боюсь я в людях пустоты.
Боюсь души их разлома.
Пустота тьмой не является,
Пустота есть нечто иное.
После боли появляется,
Для меня это чужое.
Ее заполнить можно,
Выбор свет или же тьма.
Это не очень сложно,
Получше чем пустота.
Так почему боюсь её я?
Что тянет меня её пропускать?
Боюсь заполнить душу тьмою,
Боюсь чужим для всех я стать.
Когда начнешь слышать шепот стен,
Когда тьма станет повелевать тобою,
Когда поймешь, что все в жизни тлен,
Я познакомлю тебя, со своею Судьбою.
Сядем втроем, на крыше нашего дома,
Будем молча смотреть за горизонт.
Ляжем на крышу, охватит нас дрема.
Забросим навеки любовный наш фронт.
Феникс тоже стареет.
С каждым перерожденьем.
Пламя его тускнеет.
Кажется лишь мгновеньем.
Перья быстрей опадают.
Слезы не лечат раны.
Силы его пропадают.
Появляются изъяны.
Вскоре на месте пепла.
Феникс нам не появится.
Его душа навсегда светла.
Он со смертью не справится.
Последний издаст крик.
Крик, сердце пронзающии.
Пройдёт всего лишь миг.
Услышит, лишь понимающии.
Нет, не исчез и не пропал.
Остался в сердце у нас.
Просто от жизни отстал.
Прямо здесь и сейчас.
В преддверии огромной свалки,
Пошлю тебе свой пламенный привет,
Недавно был я у гадалки.
Точь в точь похожий был ответ.
Получишь весточку мою
И за секунду до коллапса,
Прочтешь, как я тебя люблю.
Я знаю - станешь улыбаться.
Последнее что сможешь ты,
Затем поглотит разрушенье,
Уйдут фантазии, мечты.
Мы встретимся лишь на мгновенье.
Я пламя разожгу в груди твоей.
Заставлю пламенем сгорать.
Но только сильно не наглей,
Иначе мне с тобой не совладать.
Опасно нам с тобой встречаться,
Вселенная не сможет удержать.
А нам останется лишь смеяться
Что смогли от всех мы убежать.
Твой звонкий смех, твоя улыбка,
Зажгла костер в душе моей.
Теперь же главная ошибка,
Что ты живешь за тридевять морей.
Душа отделилась от бренного тела
Минуты, секунды все в вечность слилось
Теперь же душа на мгновенье без дела
Вспоминает, как раньше жилось.
Но слышится шум: "Скорее в седьмую!"
И вот врачи на помощь бегут
Делают из тела куклу живую.
А потом от куклы они чуда ждут.
Душа неохотно в тело вернулась
Тело ожило, Судьба улыбнулась
Увы, не успела уйти на покой
Продолжилась борьба с самим собой.
"Memento mori" пишет на стене
Своею темно-красной кровью,
Но чувствует себя навеселе,
Ведь он когда-то жил любовью.
Теперь остались верными лишь стены
Не разум, не друзья, и даже не любовь.
Мы оказались к человеку слепы,
Ошибку допустили в его жизни вновь.
Опять его душа переродится в пламя,
Опять сожжет всё прошлое его,
Опять возьмет он в руки жизни знамя,
Опять своей обманчивой Судьбой пойдет.
Много времени прошло
Я все так же боюсь одиночества
Манит и губит оно
Но избавляет от пророчества.
Все так же миром не любим
Все так же горд и одинок
За все оплошности судим
Не вижу звезды - потолок.
Крылья за ненадобностью опали
Как опадает осенняя листва
Все мои мечты, фантазии пропали
Канули в небытие навсегда.
Последнее что видел ученый
Как инквизитор доски разжигал
"Еретик должен быть сожженный!"
Епископ улыбаясь причитал.
А что же он? Глядел он в небо.
И видел там не Бога, а науку
Он изобрел лекарство, не плацебо
Он уничтожил в людях скуку.
Но сделал он себя свободным
И цепи церкви затрещали
Он сразу стал всем им негодным
Его схватили и связали.
И перед смертью взором
Окинул он кричащую толпу
Нет, ушел он не с позором
В сердцах зажег он новую волну.
И после его смерти
У многих белена спадет
Хотите верьте, хотите не верьте
Но лишь один до истины дойдет.