Город — это больше не про людей. Город — это собачьи джунгли. Мы просто мясо, бегающее между панельками, от остановки до «Пятерочки». Мясо, которое иногда скулит, когда его рвут. Особенно детское мясо, оно нежнее. Собаки. Не те, что с бантиком и на поводке у хозяйки в розовом. Дикие. Первобытный ужас с помойки, получивший городскую прописку.
Они сбиваются в стаи. Это не милые песики. Это волчья логика, помноженная на безысходность окраин. Они – зеркало. Наше кривое, облезлое зеркало. Мы их породили – своей слабостью, своей пассивностью. Теперь они скалятся на нас из подворотен. Скалятся на наших детей, идущих в школу мимо гаражей, где пространство пахнет псиной и тревогой.
Есть правила игры, которые пишет не человек. Первое правило территории, которую захватила стая: ты здесь чужой. Ты не в их клубе, ты – ходячий кусок мяса на их земле. Ты их боишься. Ты обходишь их стороной. Ты учишь ребенка замирать, не смотреть в глаза, не бежать. Потому что бегущий – это добыча. А город – это охотничьи угодья.
Нам скармливают сказки. Про любовь и сострадание. Про «мы в ответе». В ответе, блядь? Кто? Те, кто пилит бюджет на «гуманный отлов»? Те, чьи дети ездят с охраной, пока твой ребенок идет мимо пустыря, где ночью выли вожаки новой городской стаи? Это не забота. Это бизнес-план на крови и рваных штанинах. Политическая зоофилия, ряженая в гуманизм.
И тут начинается цирк. С конями, блядь. На арену выползают они – жрецы новой веры. «Зоозащита». Звучит красиво, как «мир во всем мире». А на деле? На деле – бизнес-план на крови и страхе. «Мы любим собачек! Дайте денег!» Любовь? Не смешите мои рваные кеды. Любовь – это когда ты берешь ответственность, а не когда строишь собачью зону с пожизненным сроком за бюджетный счет.
Они говорят: «Стерилизация! Приюты!» О да. Создадим собачий концлагерь. Тысячи кастрированных, лишенных смысла псов за решеткой. Вечный собачий день сурка на бюджетные миллиарды. За что им это? За то, что родились не в той квартире? Или это такой перформанс? Инсталляция «Безысходность» в масштабах страны? Вы там игры престолов обсмотрелись? Хотите армию псиноевнухов собрать, да? Построить их ровными рядами и отчитаться об освоенных средствах? Дракарис вам в бюджет, а не вот это вот всё.
Идея? Простая, как мычание. Звучит красиво, почти как русская народная сказка. Отвезти их нахуй. В тайгу. В тундру. Куда угодно, где нет людей и смет на строительство клеток. Вернуть природе то, что из нее когда-то взяли. Пусть там создают свои стаи, свои законы. Естественный отбор, мать его. Волки, медведи, просторы. Может, выживут. Может, сдохнут. Но это будет честно. Честнее, чем пожизненная камера с миской баланды за наши налоги. Деньги? Людям. Больницам, школам, дорогам. Тому, что гниет и разваливается, пока мы строим собачьи тюрьмы.
Но нет. Кому-то выгодно, чтобы стаи были здесь. На улицах. В новостях. В наших кошмарах. Это идеальный фон для распила. Вечный двигатель страха и денег. Чиновник с лицом сытого мопса смотрит на тебя с экрана и вещает про ответственность. А у самого за спиной – кормушка размером с хороший такой вольер. Для себя, не для собак. Собаки – лишь предлог, расходный материал. Биологическое оружие в руках казнокрадов.
И мы ходим. Смотрим под ноги. Вслушиваемся в лай. Мы – заложники этой абсурдной войны, где враг – не собаки. Враг – те, кто сделал их оружием и статьей дохода. Те, кто кормится нашим страхом. А нам пока остается только ждать, пока количество долбоебов в кабинетах не достигнет критической массы для самоликвидации. Или пока нас всех не сожрут.
Добро пожаловать в зверинец. Здесь люди боятся собак, собаки боятся людей, а чиновники не боятся никого. Билеты на это шоу оплачены из твоего кармана. Наслаждайся представлением. Или скалься в ответ.
Так что да. Терпим. Ждем. Смотрим, как жиреют пророки собачьего апокалипсиса на наши деньги. И учим детей не бегать. Никогда не бегать.
