Оружие + Российская империя

К вопросу о клинковых и игольчатых штыках в русской армии.

Игольчатый штык с трубкой в России на вооружении армии продержался дольше, чем во всех европейских странах. За это время он стал символом несгибаемости и упорства русского солдата. Немногие армии мира могли на равных поспорить с русским войском в штыковом бою.

Автор – Игорь Пинк (к.и.н.). Материал опубликован в № 1/2000 журнала «КАЛАШНИКОВ»

Но когда к концу XIX века повсеместно на вооружение стали приниматься на вооружении клинковые штыки-ножи, в России, казалось, время остановилось. Ничто не могло поколебать гегемонию игольчатого штыка. Однако и у нас предпринимались неоднократные попытки вооружить армию клинковым штыком.

С конца XVII века ружья военного образца оснащались, главным образом, трёхгранными штыками с трубкой, которые пришли на смену багинетам, вставлявшимся в ствол. Существовали штыки с трубкой и плоскими ножевидными клинками, некоторые из которых хранятся коллекции Музея артиллерии (ВИМАИВиВС).

Но их нельзя было использовать отдельно от ружья, как тесак или кинжал. Штыки-тесаки были приняты только к егерским штуцерам, причём сначала егерские кортики-тесаки носились отдельно, а уже позже получили возможность крепления к штуцеру.

Сражения XVII и начала XIX вв. часто заканчивались штыковыми схватками, поэтому в бою постоянно примкнутый к винтовке штык был необходим. Однако, начиная с середины XIX века, совершенствование стрелкового оружия привело к значительному уменьшению числа рукопашных боёв.

Поэтому в большинстве европейских армий игольчатые штыки были заменены штыками-ножами клинкового типа, которые можно было носить на поясе и использовать не только в бою, но и как бытовой нож на привале, в лагере и т. д.

Россия была в числе немногих стран, оставивших на вооружении армии игольчатые штыки с трубкой. Однако русский штык стал не трёхгранным, как ранее, а четырёхгранным.

Впервые в русской армии четырёхгранный штык был принят к пехотной винтовке «Бердан № 2» обр. 1870 г. Этот штык без сколь-нибудь существенных изменений использовался с магазинными винтовками Мосина вплоть до окончательного снятия их с вооружения в конце 40-х годов ХХ века.

В конце XIX — начале XX вв. в русской армии было немало сторонников сохранения игольчатого штыка (постоянно примкнутого к винтовке в бою), стремившихся доказать его преимущество перед штыком-ножом.

Любопытное и довольно курьёзное «достоинство» четырёхгранного штыка приводит знаменитый оружейный конструктор и исследователь В. Г. Фёдоров. Дело в том, что клинковый штык можно было использовать в домашнем хозяйстве в качестве ножа. Поэтому во время Первой мировой войны в русской армии при сборе трофейного оружия клинковые штыки к иностранным винтовкам часто расходились по рукам «любителей». Не помогали и строгие приказы командования. «Наш гранёный штык пользуется меньшей любовью с бытовой точки зрения — в том его достоинство», — с иронией замечает В. Г. Фёдоров, стоявший за перевооружение русской армии клинковыми штыками.

Тем не менее, в России понимали преимущества штыка клинкового типа.

В 1877 году на рассмотрение Оружейного отдела Артиллерийского Комитета была предоставлена 4,2-линейная казачья винтовка обр. 1873 г., «с приспособленным к ней вместо штыка кинжалом». Винтовками с таким клинковым штыком предполагалось оснастить войска Туркестанского округа.

Подробного, точного описания этого «штыка-кинжала» в сообщении приведено не было, но можно сделать вывод, что он имел трубку с прорезью, которая одевалась на ствол: «... Способ же прикрепления кинжала к стволу такой, как принятый ныне в нашей 4,2-линейной пехотной винтовки с французским штыком».

Были проведены испытания образца стрельбой боевыми патронами с зарядом ружейного пороха в 1 золотник (4,26 г). Вот как описываются результаты: «После 10... произведённых выстрелов тонкий край прорези, которою кинжал одевался на ствол, загнулся и смялся, вследствие того, что при выстреле кинжал с трубкою, отставая по инерции от ствола, ударял названным краем трубки об основание мушки. При дальнейшей стрельбе до 20 выстрелов задний край основания мушки тоже разбился, и край прорези мушки загнулся кверху настолько, что мешал дальнейшему прицеливанию винтовки, и скрепление кинжала со стволом было нарушено».

По результатам испытаний представленный образец был доработан в мастерской стрельбища.

Для усиления стенки ствола в его дульной части была припаяна «особая призма». Рукоять кинжала была удлинена, что сделало её более удобной, а соединение со стволом — более жёстким. Как следует из дальнейшего сообщения, новый вариант штыка, по-видимому, не имел трубки, которая была у предыдущего образца.

Проведённые испытания показали, что при стрельбе на дистанцию 200 шагов (142 м) примкнутый штык не влияет «ни на отклонение пуль, ни на меткость стрельбы». Однако было отмечено, что не вполне устранена возможность изгиба «сравнительно тонкостенного ствола, принятого для 4,2-линейных казачьих винтовок», а переделка винтовок должна производиться на заводах. При этом избежать значительного брака можно будет только на вновь изготовленном оружии.

Вопрос о принятии клинкового штыка был передан на рассмотрение Главного комитета по устройству и образованию войск. Однако штык-нож так и не был принят на вооружение.

Иллюстрация из печатной версии статьи, опубликованной в январском выпуске журнала «Калашников» за 2000 год. Сверху-вниз: клинковый штык от Литтихского штуцера образца 1843 года, трёхгранный штык от 6-линейного ружья, четырёхгранный штык от винтовки системы Бердана № 2, четырёхгранный штык с хомутиком от винтовки системы Мосина образца 1891 года, четырёхгранный штык с пружинным стопором от винтовки системы Мосина 1891/1930 года, четырёхгранный штык системы полковника Гулькевича к винтовке системы Мосина, четырёхгранный штык от винтовки системы Лебеля, японский штык модель «30» к винтовке «Арисака», клинковый штык к немецкой винтовке системы Маузера 1871 года, клинковый штык к АВС-36, клинковый штык от СВТ-38, клинковый штык от СВТ-40, клинковый штык к АК-47

К этому вопросу вновь вернулись в 1909 году, когда Артиллерийский Комитет единогласно признал необходимость вооружить казаков штыком-кинжалом, который можно было носить на поясе и примыкать к винтовке перед рукопашным боем. Казачья винтовка обр. 1891 г. штыка не имела. В русско-японскую войну 1904-1905 гг. забайкальские казаки стремились любыми путями приобрести японские штыки-ножи.

Оружейный отдел предложил казённым оружейным заводам, Ружейному полигону, а также Златоустовской оружейной фабрике разработать образец штыка-ножа, принимая во внимание конструкции клинковых штыков, принятых на вооружение в западноевропейских армиях. Особое внимание рекомендовалось обратить на штык к германской винтовке обр. 1898 г.

Были разработаны следующие требования к штыку:

— масса штыка не должна превышать 1 фунт (409 г);

— по возможности, длина казачьей винтовки с примкнутым штыком должна быть, не меньше длины драгунской винтовки с четырёхгранным штыком;

— быстрое и удобное примыкание штыка к стволу;

— крепление должно обеспечивать прочное и надёжное соединение штыка со стволом и не допускать разбалтывания в процессе эксплуатации;

— возможность ношения штыка на поясе.

21 декабря 1909 г. на Императорский Тульский оружейный завод приходит просьба ГАУ ускорить изготовление и доставку образцов «штыка-кинжала». В рапорте от 8 апреля 1910 г. сообщалось о разработке и изготовлении двух разных образцов клинкового штыка к казачьей винтовке. Один был предложен начальником завода генерал-лейтенантом Александром Владимировичем Куном, другой — вольнонаёмным оружейным мастером Контрольной мастерской Кавариновым.

В документе приведено следующее краткое описание «штыка-тесака» конструкции Н. Каваринова: «...Штык-тесак состоит из 6 частей: штыка-тесака, сделанного из цельного куска стали, задвижки, пружины задвижки, шпильки пружины, защёлки и винта для задерживания защёлки. Для того чтобы надеть штык-тесак надо трубкою надеть на дуло и направить пазом в выступ, сделанный на кольце, дослать его до отказа, надевать можно как при открытой защёлке, так и при закрытой. Снять штык-тесак надо большим пальцем повернуть защёлку книзу, при этом задвижка войдёт в своё гнездо, и штык-тесак свободно сдвинется».

К документу не были приложены пояснительные чертежи и рисунки. Описание позволяет предположить, что данный образец представлял собой штык с трубкой, но не с игольчатым четырёхгранным, а ножевым клинком. Конструкция, по-видимому, напоминала штык образца 1916 г. к винтовкам обр. 1891 г. и обр. 1891/10 гг. и клинковый штык, который выпускался во время Великой Отечественной войны к винтовкам обр. 1891/30 гг. В этом случае он не мог достаточно удобно использоваться в качестве кинжала, тем самым не выполнялось одно из основных требований.

Ещё менее подробные сведения имеются об образце Куна. Ясно, что он мог использоваться в качестве кинжала, так как имел рукоять, а «для носки на поясном ремне» ему требовались «ещё и ножны, которые следует сделать из дерева и обшить кожей».

Как руководитель производства А. В. Кун «кроме указанных условий, имел ещё ввиду лёгкое приспособление этого штыка к существующей винтовке силами полковых мастерских». Для переделки винтовки под новый штык достаточно было в ложе просверлить новое отверстие «для болта, проходящего через ушки штыкового кольца; развернуть отверстие для винта надульника и затем, ввиду того, что диаметры дульной части стволов казачьих винтовок имеют большие сравнительные допуски, отверстие в перекрестье штыка придётся пускать недоделанную, расшарошивать её в войсках при пригонке штыков к винтовкам».

«...В войсковые части придётся выдавать новые надульники... ввиду того, что наружные размеры надульника сделаны со значительными допусками», поэтому «при пригонке штыковых колец пришлось бы наружную поверхность существующих надульников подгонять к новым штыковым кольцам, а эта работа будет не по средствам войсковым мастерским или, по крайней мере, потребует много времени. Придётся высылать в части и развёртку для отверстия перекрестья».

«Для надевания проектируемого штыка на винтовку достаточно вставить стержень, имеющийся на конце рукояти в отверстие штыкового кольца, а отверстие в перекрестье одеть на дуло и дослать штык вниз до отказа, при этом имеющиеся в стержне пружинки заскакивают за обрез штыкового кольца. Для снятия штыка нужно, надавливая пальцами правой или левой руки на выдающиеся концы пружин, нажать штык кверху и, когда головки пружинок войдут несколько внутрь, поднять штык вверх».

Из приведённых отрывков можно сделать вывод, что для крепления штыка конструкции Куна необходимо было снабдить винтовку дополнительным штыковым кольцом, который крепился на «надульнике». Под «надульником», по-видимому, следует понимать в данном случае наконечник цевья.

Два образца новых штыков-кинжалов к казачьей винтовке были представлены в ГАУ, а 30 июня 1910 года были получены Ружейным полигоном при Офицерской стрелковой школе в Ораниенбауме.

Имеющиеся в наличии документы не позволяют проследить дальнейшую судьбу образцов. Одно можно сказать определённо: клинковый штык к винтовке обр. 1891 г. так и не был принят на вооружение. Главную роль при этом сыграли экономические причины. Так, при модернизации винтовки обр. 1891 г в 1930 г. предложение принять вместе с ней клинковый штык, было отклонено, так как требовало значительных денежных затрат.

Имеются некоторые сведения о попытках в годы Первой мировой войны использовать в русской армии штыки клинкового типа. Летом 1916 г. была сформирована особая команда, вооружённая автоматическими винтовками, автоматами В. Г. Фёдорова и пистолетами Маузера. Часть оснастили многими техническими новшествами того времени: оптическими прицелами и биноклями, приборами для стрельбы из укрытий, переносными стрелковыми щитами. Среди вооружения упоминаются «особые штыки-кинжалы по образцу кавказского казачьего войска».

Любопытно, что приспособить к винтовке обр. 1891 г. клинковый штык удалось... немцам. В годы Первой мировой войны трофейные русские винтовки в немецкой армии снабжали специальным элементом для крепления германского клинкового штыка от винтовки Маузера. Такие образцы хранятся в Тульском государственном музее оружия.

Также имели крепления для клинкового штыка модели на базе винтовки обр. 1891 г., принятые на вооружение в ряде стран: Польша — модель 91/98/25, Финляндия — винтовки М27, М28, М28-30 («Шюцкор»), М30 и М39.

Что касается России, клинковые штыки к винтовкам обр. 1891 г., обр. 1891/10 гг. и обр. 1891/30 гг. использовались лишь в незначительных количествах, например, образец 1916 г. и клинковые штыки военного выпуска в период Великой Отечественной войны.

Игольчатый штык с четырёхгранным клинком надолго прижился в России. Один из вариантов штыка к опытной самозарядной винтовке 1930 г. В. А. Дегтярёва, хоть и имел деревянную рукоять, однако клинок штыка был четырёхгранный игольчатый. Принятый на вооружение в конце войны карабин Симонова был снабжён неотъёмным складным четырёхгранным игольчатым штыком.

Решение о замене игольчатых штыков клинковыми к магазинным винтовкам для Красной Армии из-за экономии средств так и не было принято. Тем не менее, уже после модернизации 1930 г. В. Е. Маркевич предлагал для своей винтовки ВЕМ — усовершенствованного варианта образца 1891/30 гг. — штык с «тесачным клинком». Клинковыми штыками-ножами были снабжены лишь самозарядные и автоматические винтовки АВС-36, СВТ-38, СВТ-40, а затем штык-нож был принят к автоматам Калашникова.

К концу ХХ века игольчатый трёхгранный неотъёмный штык сохранился у китайского варианта автомата Калашникова «тип 56».

Начало российской истории легендарного пистолета Mauser С-96

Начало российской истории пистолета С-96 В № 2/2019 журнала «КАЛАШНИКОВ», в статье «Петербургские истории. Продолжение» было упомянуто о том, что на II Выставке охотничьего оружия Императорского русского технического общества, проходившей в 1897 г., отечественной публике был впервые представлен знаменитый пистолет Маузера С-96, но как выясняется, к тому времени в России о пистолете уже знали.

Автор - Иван Беляев, материал опубликован в журнале «КАЛАШНИКОВ»

Начнём с того, что немецкий патент № 90430 на пистолет С-96 был выдан 11 сентября 1895 г., а уже 20 ноября (2 декабря по новому стилю) 1895 г. Паулем Маузером была выдана доверенность «инженер-технологу Каупе и Чекалову» на ходатайство перед российским правительством о выдаче привилегии (иначе говоря, патента) на новое «репетирное оружие» — тот самый Маузер С-96. Дело происходило в Штутгарте при посредничестве нашего консульства. Таким образом, можно предположить, что российский рынок рассматривался Маузером как один из приоритетных.

Техническое бюро «Каупе и Чекалов» было организовано в 1877 году Фридрихом Фёдоровичем Каупе и Николаем Николаевичем Чекаловым. Со временем компания стала достаточно известной: например, при её посредничестве была выдана российская привилегия Борхардту на «Повторительный пистолет, действующий отбоем». Причём компания помогала с получением патентов не только на стрелковое оружие.

Среди документов можно встретить привилегии на паровой рулевой механизм для миноносцев или на «способ вырезания узоров на тканях, коже, бумаге и проч». Итак, 2 января 1896 г. техническим бюро Каупе и Чекалова в Департамент торговли и мануфактур (далее ДТиМ) было подано прошение о выдаче Паулю Маузеру 5-летней привилегии.

К прошению прилагались квитанция главного казначейства на 150 руб. и чертежи пистолета с описанием конструкции на иностранном языке. 9 февраля 1896 г. чертежи были дополнены описанием на русском языке. 13 января 1896 г. технический отдел ДТиМ просит Департамент народного просвещения опубликовать в Санкт-Петербургских ведомостях объявление о поданном прошении, а 16 февраля документы направляются в ГАУ с целью выяснить «составляет ли означенное изобретение предмет новый в России, неизвестный. И не встречается ли какого-либо препятствия к выдаче на оное просимой привилегии...».

16 апреля 1896 г. оружейный отдел Артиллерийского комитета рассматривает этот вопрос и выносит следующее заключение:

«По рассмотрении представленного описания и чертежей оружейный отдел, находя, что хотя принцип пользования отдачей ствола для действия оружия не нов, но в том виде как он применён иностранцем Маузером в изобретении на которое испрашивается привилегия, устройство оружия представляется новым, полагал бы выдать испрашиваемую привилегию на: 1) общую комбинацию устройства частей механизма оружия; 2) на устройство замыкания, служащего для попеременного замыкания затвора в положении соответствующему моменту производства выстрела, и ствола в заднем предельном положении и на который действует ударная пружина таким образом, что последняя производит как отмыкание затвора, так и продвигание предохранительной планки, посредством которой курок может быть замкнут как в взведённом, так и спущенном положении.
Вместе с тем при выдаче привилегии должно быть оговорено, что действие не должно распространяться на военно-сухопутное и морское ведомство и сии последние не могут быть стесняемы в применении означенного изобретения для своих опытов и т.д.».

20 апреля 1896 г. это заключение получает одобрение генерал-адъютанта Софиано, а 25 апреля препровождается в ДТиМ, и... на этом дело по каким-то причинам останавливается почти на целый год.
12 февраля уже 1897 г. комитет по техническим делам ДТиМ постановляет:

«выдать привилегию, считая предметом новым: 1) общую комбинацию устройства частей механизма оружия. 2) устройство замыкателя, который служит для попеременного замыкания затвора в момент производства выстрела и нахождения ствола в заднем предельном положении и на который действует ударная пружина, что ею производится как отмыкание затвора, так и продвижение ствола вперёд и 3) применение предохранительной планки».

25 февраля 1897 г. постановление комитета по техническим делам направляется в бюро Каупе и Чекалова на ознакомление и 3 апреля того же года бюро заявляет о согласии Маузера «получить привилегию на репетирное оружие, действующее отдачею, с подвижным стволом и замыканием затвора в предложенной Комитетом форме». Казалось бы эта бюрократическая история подошла к концу, но не тут-то было... Прошло ещё, почти два (!) года и лишь 31 января 1899 г. Маузеру выдаётся привилегия за № 1675 сроком на 15 лет.

Чем была вызвана волокита, растянувшаяся почти на 3 года — можно только гадать. Такие сроки могли быть установлены как законом, так и обусловлены загруженностью ДТиМ, например, из-за большого количества подаваемых прошений или нехватки служащих.

Нельзя исключать и корысть служащих ДТиМ, желавших нажиться на ускорении ими же затянутой процедуры. Говоря о сроках оформления документов, можно привести ещё один пример: 24 октября 1896 г. посредством всё того же бюро Каупе и Чекалова Маузером было подано прошение ещё на одну привилегию, а именно «на приспособление для прикрепления к ружью холодного оружия независимо от ствола», которая была выдана 18 октября 1898 г. тоже сроком на 15 лет.

Подтверждением серьёзности намерений Маузера относительно продвижения С-96 в России служит и тот факт, что он, не дожидаясь получения привилегии, в 1897 г. показывает пистолет на II Выставке охотничьего оружия. При этом стоит обратить внимание, на один момент. Представителем Маузера выступает не кто-то из петербургских оружейных торговцев, таких как, например, Вениг или Чижов, что было бы логично и понятно, а компанией некоего Э. И. Тильманса.

Эвальд Иванович хоть и был известным в Петербурге купцом I гильдии, но упоминаний о том, что он занимался торговлей оружием, не встречается. Зато известно, что Тильманс имел связь с немецкой общиной Санкт-Петербурга. Может быть это и стало определяющим фактором для Маузера при выборе партнёра.

В биографической литературе о М. И. Кутузове обнаруживаются лишь крохотные сведения о «беспримерных ранениях» Кутузова, разбросанные и пересказываемые порою самым противоречивым образом.

Автор — Михаил Тюрин, подполковник медицинской службы, доктор медицинских наук. Материал опубликован в журнале «КАЛАШНИКОВ»

Попробуем систематизировать данные о характере огнестрельных повреждений головы М. И. Кутузова, исследовать способы лечения того времени и создать, таким образом, историю болезни. Ранения представляют двоякий интерес: историко-хирургический и клинический, как казуистика дважды счастливого ранения.

Следуя современным правилам составления истории болезни, начнём с анамнеза жизни М. И. Кутузова.

Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов-Смоленский родился в Петербурге в 1745 г. в старинной дворянской семье. Отец — видный генерал инженерных войск, умный и образованный человек. Он дал сыну строгое воспитание и готовил его к военной службе по военно-инженерному делу.

С самых ранних лет Кутузов обнаружил способности к математике и языкам. Отец определил его в военно-инженерную школу и с 14-летнего возраста Кутузов, можно считать стал на поприще военной службы.

Из 68 лет жизни 54 года были отданы военной службе. В напряжении и испытаниях М. И. Кутузов прошёл все служебные ступени от прапорщика до генерал-фельдмаршала. Он служил в царствование пяти государей и государынь: Елизаветы Петровны, Петра III, Екатерины II, Павла I, Александра I. Тридцать лет М. И. Кутузов провёл в походах и боях. Двадцать восемь лет он прослужил в генеральских чинах. М. И. Кутузов был видным дипломатом своего времени. Он свободно владел многими европейскими языками. Кутузов обладал основательными познаниями во внешней и внутренней политике тогдашней России.

В молодости Кутузов был, что называется, душой общества. В примечании к портрету Кутузова, опубликованному в 1881 г. редакцией журнала «Русская старина», сказано: «С лицом румяным, дышащим здоровьем, и с выразительными карими глазами. В качестве определяющих чёрт его характера называли находчивость, скрытность, решимость, спокойствие, скромность».

М. И. Кутузов женился в возрасте 33 лет. У него было пять дочерей, родился сын, но умер на первом году жизни.

После первого ранения в голову в 1774 г. М. И. Кутузов через полтора года после выздоровления уехал за границу, как официально значилось «для полного излечения». Он посетил Германию, Францию, Англию, Италию. За границей Кутузов провёл год и два месяца. Цель поездки была не только лечебная, но и дипломатическая. Всё это время Михаил Илларионович изучал политику европейских государств.

Биографы М. И. Кутузова отмечают, что в пожилом возрасте М. И. Кутузов чувствовал усталость от военной жизни, полной тревог. Давали себя знать и ранения в голову. Он страдал бессонницей. В последние годы своей жизни он только раз в сутки принимал пищу, так как испытывал сильные боли в желудке.

6 апреля 1813 г., накануне полной победы над Наполеоном М. И. Кутузов заболел «нервической горячкой», осложнённой паралитическими припадками. 16 апреля Михаил Илларионович умер от кровоизлияния в мозг.

Первое ранение Кутузова (1774 г.)

В донесении главнокомандующего Крымской армией генерала В. М. Долгорукова Екатерине II о сражении под Алуштой (24 июля 1774 г.) указывается, что среди раненых — подполковник Голенищев-Кутузов: «... Сей штаб-офицер получил рану пулей, которая, ударивши его между глазу и виска, вышла на пролёт в том же месте на другой стороне лица».

Из приведённого выше описания ранение не ясно, вошла ли пуля в правую половину лица и вышла в левую или наоборот.

Филипп Синельников (первый биограф М. И. Кутузова) уточняет: «Пуля пролетела сквозь голову через левый висок и вылетела у правого глаза, но не лишила оного». О последствиях этого ранения Ф. Синельников сообщает, что правый глаз «несколько искосило».

В. Суворов сообщает, что в отражении нападения татар близ «Перекопи у Шумны» М. И. Кутузов был тяжело ранен: пуля ударила в левый висок и вышла у правого глаза. Его оперировали. Врачи сомневались в удачном исходе. К их удивлению, Кутузов выздоровел, но лишился одного глаза.

В сборнике о «Достопамятных сказаниях» указывается, что М. И. Кутузов правым глазом видел хорошо. Только в Кошан (Венгрия) в 1805 г. он приметил, что правый глаз начал закрываться.

Версия В. Суворова не подтверждается. В многочисленных письмах домой М. И. Кутузов отмечает, что его беспокоят боли в глазах. Так, 4 апреля 1799 г. в письме к жене из Выборга Михаил Илларионович пишет: «Я, слава Богу, здоров, только от многого письма болят глаза».

5 марта 1800 г. из Вильны: «Я, слава Богу, здоров, только глазами так много работы, что не знаю, что будет с ними».

26 декабря 1806 г. из Киева: «Мы все здоровы, у меня, однако ж, после того, как болели глаза и теперь часто побаливают».

10 ноября 1812 г. в письме к дочери Елизавете Михайловне: «Прошу тебя рукою Кудашева (зять М. И. Кутузова), потому, что глаза мои очень утомлены; не думай, что они у меня болят, нет, они только очень устали от чтения и письма».

Из приведённого можно твёрдо установить, что он страдал хроническим нервно-паралитическим кератитом, сопутствующим синдрому «верхне-глазничной щели».

Итак, первое ранение в голову у М. И. Кутузова произошло 24 июля 1774 г. в Крыму близ Алушты. Входное пулевое отверстие располагалось между глазом и виском слева: выходное отверстие соответствует той же области справа. В результате ранения наступило косоглазие правого глаза. Определить степень снижения зрения не представляется возможным. Лечение длилось полтора года плюс один год и два месяца за границей.

Второе ранение Кутузова(1788 г.)

Оно произошло во время сражения у крепости Очаков через 14 лет после первого, 18 августа 1788 г.: генерал Де Линь подозвал М. И. Кутузова к амбразуре, чтобы лучше обозревать неприятеля. Когда он подошёл, ружейная пуля поразила его в щёку почти близ того самого места, в которое он был ранен в 1774 г. при Шумне. Кутузов схватился руками за рану и сказал Де Линю: «Что заставило тебя подозвать меня к этому месту в сию минуту». Доктора рядом не было. М. И. Кутузов после ранения продолжал отдавать распоряжения командиру полка, но от кровопотери он чувствовал слабость. Его вывезли с поля боя.

Ф. Синельников описывает это ранение следующим образом: «Пуля прошла навылет из виска в висок позади обоих глаз. Сей опасный сквозной прорыв нежнейших частей и самых важных по положению височных костей, глазных мышц, зрительных нервов, мимо которых на волосок прошла пуля и мимо самого мозга — после излечения не оставил никаких последствий. Все думали, что он умрёт, но Кутузов ... жив и вылечился скоро».

В сборнике о жизни и подвигах М. И. Кутузова указывается, что в сражении под Очаковом в 1788 г. «Пуля вошла в щеку и прошла насквозь в затылок». То же самое повторяет В. Суворов. Однако больше ни в одном источнике подтверждения этой версии не содержится.

Лечили Кутузова в госпитале близ Очакова, однако, в литературе нет данных, основанных на точных источниках, кто и как лечил его. Известны высказывания главного медика армии Массо: «Кутузов остался жив после двух ран, смертельных по всем правилам науки медицинской. Если бы мы сами не были свидетелями, то сочли бы рассказ о ране Кутузова сказкой. Видно, судьба бережёт голову Кутузова на что-нибудь необыкновенное, если она уцелела после двух столь страшных ран».

В литературе о лечении М. И. Кутузова после ранений нет данных, основанных на точных источниках, кто и как лечил его. Часть авторов считает, что его лечили консервативно, а другие — что его оперировали. Однако если это так, то операцию должен был произвести главный медик армии Массо, но он не сообщает об операции М. И. Кутузова.

В то время существовало два основных способа лечения огнестрельных ранений головы.

Первый по Е. О. Мухину: «Ко всей окружности раны прикладывается „смольный пластырь“. Ежедневное промывание раны дочиста обыкновенной прохладной водой. Присыпание раневой поверхности тёртой канифолью, и поверхность повязки „беспрерывное лежание снега или льда“».

Второй — оперативный. Операция по Платнеру влючала в себя перевязку сосудов, удаление костных обломков и инородных тел.

Если представить себе тяжесть и характер ранения, следует заключить, что оба ранения были внемозговые, так как Кутузов в состоянии был ещё почти 40 лет после огнестрельных ранений головы вести интенсивную жизнь.

Принимая во внимание строение топографо-анатомического строения черепа, следует учесть, что свободная полость между внутренней стенкой черепа и лобной долей головного мозга составляет 4-5 мм. Таким образом, пуля дважды проходила в непосредственной близости от головного мозга М. И. Кутузова. При ранении лобно-орбитальной области, без сомнения, возникли переломы костей верхних стенок глазниц. Через верхнеглазничную щель проходят глазодвигательный, отводящий, глазничный и боковой нервы. Эти патологоанатомические факторы и объясняют синдром «верхнеглазничной щели», которым страдал М. И. Кутузов (нарушения кровообращения в глазнице, ведущие к птозу, неподвижность глазного яблока, косоглазие правого глаза, боли в глазах и др.). Большая выраженность указанного синдрома справа подтверждает направление раневого канала — слева-направо, так как при ранении, особенно с повреждением кости, выходное отверстие всегда значительно превосходит по размерам и объёму огнестрельного повреждения окружающих тканей входное огнестрельное повреждение. Изолированные ранения глазниц встречаются крайне редко, менее 0,2%, но именно два таких казуистических случая наблюдались у М. И. Кутузова.

Окончательный диагноз: двукратное касательное открытое непроникающее черепно-мозговое ранение, без нарушения целости твёрдой мозговой оболочки. Коммоционно-контузионный синдром. Повышенное внутричерепное давление.

История создания и принятия на вооружение русской армии винтовки Мосина

В данном цикле статей публикуются фрагменты книги «3-лн винтовка Мосина», написанной начальником отдела фондов ВИМАИВиВС, членом редколлегии журнала «Калашников», кандидатом технических наук Русланом Чумаком.

Автор - Руслан Чумак, к.т.н., начальник отдела фондов ВИМАИВиВС, член редколлегии журнала «КАЛАШНИКОВ». Материал опубликован в № 235.

Для обеспечения максимально скорого перевооружения русской армии казнозарядными винтовками под металлические патроны, Военное министерство применило комбинированный метод, состоящий в принятии на вооружение сразу двух образцов оружия этого вида: новой 4,2-лн винтовки обр. 1868 г. и переделочной 6-лн винтовки. Такой подход позволял в кратчайший срок начать снабжение войск казнозарядными винтовками, ликвидируя опасное отставание в уровне вооружений с ведущими державами, при одновременной подготовке производства винтовок новой модели.

Первоначально образцом винтовки для переделки была выбрана винтовка, построенная по проекту лейтенанта флота Н. М. Баранова. В основе конструкции запирающего механизма винтовки Баранова лежал механизм винтовки Альбини-Брандлина 1867 г. с затвором, откидывающимся вверх и ударником прямолинейного движения, управляемого боковым ударным замком. Изменения, которые внёс Баранов в базовую конструкцию, минимальны. К ним относятся:

— изменение вида наружных граней затвора;

— утолщение рукоятки затвора;

— изменение очертаний ударника, ему придана коническая форма;

— экстрактор сделан по типу винтовки Терсена.

Но главное и существенное отличие винтовки Баранова от прототипа состояло в отсутствии ствольной коробки как таковой — муфта с шарнирным узлом для затвора припаивалась прямо к стволу над патронником.

В декабре 1868 г. для переделки дульнозарядных винтовок по проекту Баранова со складов было выдано 10000 винтовок, которые к середине 1869 г. переделали в казнозарядные. Но экономическая сторона предложения Баранова внушала тревогу и процесс поиска более подходящей конструкции для переделки винтовок продолжился.

Для решения этого вопроса по Высочайшему повелению создана Особая техническая комиссия под председательством ген.-л-та Резваго. После обсуждения нескольких образцов винтовок более простой конструкции (Альбини, Терсена, Крнка), комиссия выбрала винтовку венского оружейника Крнка. Прототип винтовки Крнка впервые появился в России в 4 квартале 1867 г. и уже тогда произвёл хорошее впечатление на Оружейную комиссию простотой устройства и пригодностью к использованию для переделки заряжающихся с дула винтовок. Но в тот момент от этой винтовки отказались по причине её приспособленности только к металлическим патронам, что считалось неприемлемым из-за неготовности промышленности к их изготовлению. Теперь проблемы с изготовлением металлических патронов удалось преодолеть и преимущества предложения Крнка перед предложением Баранова стали очевидны.

Испытания боевых качеств винтовок Баранова и Крнка (для чего пришлось сформировать ещё одну комиссию) не выявили преимуществ того или другого образца винтовки, но простота конструкции винтовки Крнка определила её выбор в качестве образца для переделки дульнозарядных винтовок.

Выбор в пользу винтовки Крнка был сделан исходя из экономических соображений (простота конструкции и дешевизна переделки), но на этот выбор повлияли и технические аспекты. Как с производственной, так и с эксплуатационной точки зрения винтовка Крнка являлась более совершенной, чем винтовка Баранова. В ней обеспечивалось свободное заряжание на больших углах возвышения, возможна чистка канала ствола с казённой части, гильза выбрасывалась за пределы оружия при открывании затвора (в винтовке Баранова гильза только выдвигалась из патронника). Винтовка Крнка, по сравнению с винтовкой Баранова действовала более надёжно при затруднённых условиях и была совершенно безопасной в случаях нештатного функционирования патронов и др., чего нельзя сказать о винтовке Баранова.

Характерной особенностью запирающего механизма Крнка, появившегося в результате его переноса на российскую «почву», стало изготовление ствольной коробки литьём из бронзы (у оригинальной винтовки Крнка эта деталь изготовлена из железа). Литьё снижало стоимость изготовления достаточно сложной по форме ствольной коробки, чему способствовал высокий уровень отработки этой технологии в России. Но применение прогрессивной технологии не поддержанное специальными конструктивными решениями, заложенными в конструкцию изготавливаемой детали, вело к быстрому износу узлов соединения железных и цементированных до высокой твёрдости затвора и выбрасывателя со ствольной коробкой с нарушением экстракции и появлению в ней трещин. В дальнейшем эти недостатки конструкции винтовки пришлось купировать с помощью отдания войскам специальных указаний по контролю за состоянием названных выше узлов оружия.

Характеризуя уровень творческого участия русских оружейников в разработке винтовок Баранова и Крнка, можно прийти к выводу, что оно было минимальным — винтовки приняты к производству практически в том виде, который имеют их зарубежные прототипы (речь идёт, конечно, о запирающем механизме винтовок, поскольку остальные их части (ствол, прицел, замок, ложа и прибор) изначально были взяты от русской 6-лн дульнозарядной винтовки обр.1856 г. — Прим. автора). В то же время русские оружейники провели достаточно обширные и полные по качеству результатов исследования при разработке 6-лн патрона к этой винтовке. За основу конструкции гильзы этого патрона взята гильза Бердана с усовершенствованиями по типу элементов, используемых в гильзе 4,2-лн патрона обр. 1868 г. (вкладная чашка). Но, несмотря на использование иностранной конструкции в качестве основы, высокий уровень конструкторской и технологической отработки этого патрона позволяет считать его самостоятельной конструкцией. Получившийся патрон имел хорошие боевые и эксплуатационные характеристики и обеспечивал кучность стрельбы, не уступающую винтовке, заряжаемой с дула. Отработка патрона винтовки Крнка показала высокий уровень отечественных оружейников в области баллистических исследований, глубокого понимания процессов, происходящих в стволе оружия при выстреле и функционирования в этих условиях всех элементов патрона.

18 марта 1869 г. Император Александр II утвердил предложение С. Крнка для переделки 6-лн дульнозарядных винтовок обр. 1865 г. и скорострельных винтовок обр. 1866 г. (Терри-Нормана). Предложение Баранова тоже приняли, но для переделки ограниченного количества винтовок, предназначенных для вооружения флота.

После утверждения образца винтовки для переделки, с целью подготовки перевооружения ею армии и осуществления безостановочного и качественного исполнения работ, приказом по Военному ведомству от 20 марта 1869 г. № 94 были образованы две специальные временные комиссии — Главная Распорядительная комиссия и Исполнительная комиссия по перевооружению армии. Цель назначения упомянутых комиссий состояла в обеспечении всех мер по успешному и быстрому проведению перевооружения армии и наблюдению за ходом работ на заводах и мастерских.

Задача Главной Распорядительной комиссии состояла в разрешении всех вопросов по перевооружению армии и по расходованию выделенных для этого дела денежных сумм. Главная Распорядительная комиссия образовывалась при Военном совете армии, её делопроизводство велось в канцелярии Военного министерства.

В состав Главной Распорядительной комиссии вошли следующие лица: председатель — Военный министр генерал-фельдмаршал Д.А. Милютин. Члены комиссии (все — члены Военного совета): генерал-адъютанты Мерхелевич и Карцов, товарищ генерал-фельдцейхмейстера генерал-адъютант Баранцов, председатель Исполнительной комиссии ген.-л-т Резвый, начальник канцелярии Военного министерства ген.-л-т Мордвинов.

Задача Исполнительной комиссии состояла в непосредственном ведении дел по обеспечению подготовки и проведения перевооружения. Исполнительная комиссия получила право следить за успехом изготовления и переделки винтовок, решать возникающие технические вопросы, осведомляться о количестве изготовленных и заказанных контрагентами оружейных частей и материалов для переделки оружия, а также и о мерах, принятых для безостановочного хода работ. Исполнительная комиссия образовывалась при ГАУ, где и велось её делопроизводство.

В состав Исполнительной комиссии вошли следующие лица: председатель — постоянный член артиллерийского комитета ген.-л-т Резвый. Члены комиссии: совещательный член Арткома ген.-л-т Баумгарт, начальник артиллерии петербургского военного округа ген.-л-т Князь Мосальский, постоянный член Арткома ген.-м-р Карташевский, командир Учебного пехотного батальона ген.-м-р фон Нотбек, инспектор местных арсеналов ген. м-р Гадолин, командир Лейб-гвардии Царскосельского стрелкового батальона ген.-м-р Вейнтраубе, инженер-механик Арткома статский советник Вышнеградский, постоянный член Арткома полковник Чебышев.

Практика создания Распорядительной и Исполнительной комиссий, где под единым руководством были собраны все должностные лица, способные влиять на ход работ, оказалась удачной, обеспечив перевооружение русской армии казнозарядными винтовками в весьма короткий срок. Опыт создания таких комиссий будет сохранён и применён ещё раз, при подготовке к перевооружению армии 3-лн магазинными винтовками.

Другим интересным фактом, сопровождавшим процесс изготовления винтовок Крнка, стало использование мер материального и морального стимулирования активно участвующих в нём лиц: казённым и частным заводчикам предоставлялось право ходатайствовать о награждении за особое усердие участвующих в процессе мастеров, как русских, так и иностранных — деньгами, медалями, орденами, мастерскими кафтанами и личным гражданством. Подобные меры получили развитие в период следующего перевооружения русской армии 3-лн винтовками обр. 1891 г., и приобрели вид сложившейся системы государственного поощрения за создание и организацию производства новых образцов вооружения уже в советский период истории России.