— Через неделю. Чтобы квартира была пуста.

Официальный бланк с синей печатью лежал на идеально выложенном ими же ламинате, словно ядовитый плевок на произведение искусства. Максим держал его двумя пальцами, будто боялся обжечься.

— Аня, это какая-то ошибка, — голос у него был глухой, растерянный. — Он не мог так поступить. Надо позвонить Петру Ивановичу, он сейчас все объяснит.

Аня молчала. Она смотрела не на уведомление о выселении, а на их кухню. Солнечный свет заливал оливковые фасады, которые она выбрала после двух недель мучительных споров, играл на хромированном кране, за который они отдали почти всю премию Максима. В воздухе все еще витал едва уловимый запах ванильных булочек, которые она пекла утром. Их дом. Их крепость. Их мечта, построенная своими руками.

— Аня? — Максим коснулся ее плеча.

Она медленно взяла свой телефон, открыла популярный сайт аренды недвижимости. Ввела их адрес, этаж. И замерла. Третьим в списке висело объявление с их фотографиями. С их кухней, их диваном, их смешным торшером в углу. Только цена была не двадцать тысяч, как у них, а шестьдесят. В графе «Описание» казенными буквами было выведено: «Сдается на длительный срок. Дизайнерский ремонт, новая техника. Для порядочных и платежеспособных арендаторов».

— Вот и все объяснение, — тихо сказала Аня и протянула телефон мужу.

А ведь еще полгода назад они плакали от счастья, когда нашли этот вариант.

Шесть месяцев до этого они находились на грани отчаяния. Поиски квартиры в большом городе превратились в унизительный квест с риелторами-мошенниками, бабушкиными «коврами-убийцами» и ценами, которые съедали обе их зарплаты без остатка.

— Максим, я больше не могу, — всхлипывала Аня после очередного просмотра, где им предложили комнату с плесенью и соседкой-алкоголичкой. — Давай вернемся к родителям? Ну, поживем годик, подкопим…

— Ань, ты же знаешь, как это будет, — вздыхал Максим, обнимая ее. — Твоя мама и моя — это гремучая смесь. Мы через месяц сбежим оттуда. Давай еще посмотрим. Последний раз.

Это «последнее» объявление висело без фотографий, с коротким описанием: «Сдам двушку надолго, недорого. Состояние — под ремонт. Хозяин».

Они поехали без всякой надежды. Дверь им открыл невысокий старичок с лучистыми морщинками у глаз и в старом, но чистом свитере. Петр Иванович.

— Проходите, детки, не стесняйтесь, — радушно сказал он. — Только не пугайтесь. Квартиранты съехали, свиньи, а не люди, все уделали.

«Уделали» было мягко сказано. Ободранные стены с жирными пятнами, продавленный линолеум, текущий кран на кухне и запах, который, казалось, въелся в сами бетонные плиты.

— Да-а-а, — протянул Максим, а Аня просто хотела развернуться и уйти.

— Я понимаю, видок еще тот, — вздохнул Петр Иванович. — Сам я уже старый, силенок нет на ремонт. А просить с вас много в таком состоянии — совести не хватит. Вот что я вам предлагаю, раз вы такие молодые да симпатичные. Платите мне двадцать тысяч в месяц, копейка в копейку, а ремонт делаете для себя. Какой хотите, такой и делайте. Считайте, это ваш дом. Мне главное, чтобы люди хорошие жили и надолго. Лет на пять договор сразу можем заключить, чтобы вы не волновались.

Они смотрели на него, не веря своим ушам. Это был шанс. Их единственный шанс.

— Мы согласны! — почти в один голос выпалили они.

В тот же вечер они начали вести блог «Уют своими руками». Первым постом была фотография обшарпанных стен с подписью: «Наш холст. Скоро здесь будет шедевр!»

И работа закипела. Первые недели они жили, как на стройке. Сдирали слои старых обоев, под которыми находили газеты 70-х годов, выносили мешки со строительным мусором. Максим научился штукатурить и класть ламинат по роликам на YouTube. Аня открыла в себе талант дизайнера, часами подбирая цвета и фактуры.

Петр Иванович заходил примерно раз в неделю, неизменно принося с собой то термос с горячим чаем, то домашние пирожки.

— Ох, золотые у вас руки, золотые! — цокал он языком, глядя, как преображается квартира. — Я таких жильцов всю жизнь мечтал найти! Анечка, какой цвет для стен выбрала — фисташковый! Умница! Прямо свежестью пахнет!

Он был для них почти родным дедушкой. Рассказывал истории о своей молодости, советовал, где дешевле купить стройматериалы, и каждый раз повторял:

— Живите, детки, живите и радуйтесь. Мне от вас ничего не надо, кроме порядка и своевременной оплаты.

Когда они закончили с гостиной и спальней, Аня написала в блоге: «Иногда кажется, что мы вкладываем в эти стены не краску и шпаклевку, а саму душу». Пост собрал сотни лайков. Их маленькая история вдохновляла других.

Самым сложным и дорогим проектом стала кухня. Они взяли небольшой кредит, заказали гарнитур, купили новую плиту и холодильник. В день, когда сборщики все установили, Аня расплакалась от счастья.

— Максим, посмотри, — шептала она, проводя рукой по гладкой столешнице. — Это наше. Мы сами это сделали.

Через пять месяцев квартира была не просто отремонтирована — она была идеальна. Каждый уголок был продуман и сделан с любовью. Их блог набрал несколько тысяч подписчиков. Последним штрихом стал тот самый смешной торшер, купленный на барахолке и отреставрированный Максимом.

За неделю до получения уведомления они пригласили Петра Ивановича на «новоселье». Он пришел с тортом, долго ахал и охал, ходя по комнатам.

— Дворец! Вы не квартиру сделали, а дворец! — восхищался он. — Я так рад за вас, детки, так рад. Вы это заслужили.

А потом, прощаясь в коридоре, он как бы невзначай попросил:

— Анечка, а можешь мне на телефон скинуть фотографии, что получилось? Я племяннику в другом городе похвастаюсь, какие у меня жильцы молодцы.

Аня, конечно, скинула. Самые лучшие, самые светлые фотографии. Те самые, что теперь висели в объявлении за шестьдесят тысяч.

— Я убью его, — прорычал Максим, когда шок сменился яростью. — Я поеду и разобью ему его лживое лицо! А потом разнесу эту квартиру к чертовой матери! Пусть попробует ее сдать!

— Стой, — Аня схватила его за руку. В ее глазах больше не было слез. Там стоял холодный, злой лед. — И что дальше? Он напишет на тебя заявление. Нас выселят, еще и заставят платить за порчу имущества. Он этого и ждет. Мы не будем играть по его правилам. Мы сыграем по своим.

Весь вечер они не разбирали вещи. Они готовили свой ответ. Аня села за ноутбук и начала писать их последний пост для блога «Уют своими руками». Она не ругалась, не проклинала. Она просто рассказывала историю. Их историю.

Пост начинался со слов: «Друзья, мы всегда делились с вами радостью созидания. Сегодня мы хотим поделиться историей о том, как наш уют, созданный своими руками, у нас отбирают».

А дальше шло все. С фотографиями «до» и «после» каждой комнаты. Со скриншотами их переписки с Петром Ивановичем, где он называл их «детками» и хвалил их «золотые руки». С подробной сметой расходов — чеки на стройматериалы, договор на кухню, кредит — общая сумма переваливала за четыреста тысяч рублей. И вишенкой на торте — скриншот того самого объявления об аренде за 60 тысяч и фотография уведомления о выселении.

Заканчивался пост просто: «Мы не знаем, как поступить по закону, но мы знаем, что так поступать с людьми нельзя. Спасибо, что были с нами. Это был наш дом».

Они опубликовали его в десять вечера. А в одиннадцать началось то, чего они не ожидали.

Пост взорвал интернет. Его репостили сотни, а потом и тысячи раз. В комментариях творилось что-то невероятное. Люди были в ярости.

«Какой же подлец!», «Ребята, держитесь! Мы с вами!», «Я юрист, напишите мне в личку, консультация бесплатная!», «Киньте номер этого Петра Ивановича, страна должна знать своих героев!».

К утру их история была на главных страницах городских пабликов и развлекательных порталов. Журналисты местных СМИ начали обрывать им телефон. А в комментариях под объявлением об аренде их квартиры разверзся ад. Сотни людей писали гневные отзывы, скидывали ссылку на пост Ани и предупреждали потенциальных арендаторов. Рейтинг объявления рухнул до одной звезды.

Петр Иванович позвонил сам в обед. Его голос дрожал от злости.

— Что вы наделали, паршивцы?! Вы мне всю жизнь испортили! Мне телефон обрывают! Немедленно удалите свою писанину!

— Петр Иванович, а мы всего лишь рассказали правду, — спокойно ответила Аня, включив громкую связь. — Так же, как вы рассказали правду своему племяннику, для которого якобы освобождаете квартиру.

— Я на вас в суд подам за клевету!

— Подавайте. У нас сохранены все чеки, все переписки и договор, в котором нет ни слова о том, что мы обязаны съехать по вашему первому требованию. Наши шансы в суде, как мне объяснили юристы, гораздо выше ваших.

В трубке повисло тяжелое молчание.

— Чего вы хотите? — наконец выдавил он.

— Мы хотим компенсацию. Триста тысяч. За материалы и работу. И мы съезжаем в течение месяца, как найдем новое жилье. Вы убираете объявление, а мы убираем свой пост.

Он что-то кричал про наглость и шантаж, но Аня была непреклонна. Через два дня, измученный звонками и всеобщим порицанием, он согласился.

Через месяц они грузили последние коробки в машину. Квартира снова выглядела пустой, но теперь она была светлой, чистой и красивой. Чужой. На прощание Аня погладила фисташковую стену в гостиной. Не было ни грусти, ни сожаления.

В тот же вечер им на почту пришло письмо. Оно было от руководителя небольшой строительной фирмы.

«Анна и Максим, здравствуйте. Мы следили за вашей историей в сети. Мы поражены не только несправедливостью, с которой вы столкнулись, но и вашим вкусом, упорством и качеством работы, которую вы проделали. Наша компания как раз ищет молодых и креативных людей в команду для ведения проектов по реновации. Нам кажется, у вас есть то, что нам нужно — не только навыки, но и душа. Если вам интересно, будем рады встретиться и обсудить».

Максим прочитал письмо вслух и посмотрел на Аню. Она улыбалась.

— Знаешь, а ведь он был прав, — сказала она.

— Кто? Этот старый хрыч?

— Да. Он сказал, что мы делаем этот ремонт для себя. И он не соврал. Мы действительно делали его для себя. Для нашего будущего. Просто мы об этом еще не знали.

Они действительно построили свой уют своими руками. И теперь им предстояло построить его заново — уже по-настояшему, без чужих стен и лживых обещаний.