Славик - молодой, патриотически воспитанный парень. Пришёл сюда защищать родину, и это не смешно.
Да, человек решил рискнуть своей жизнью не за бабки, не для помилования по уголовке, он просто пошел воевать, потому что враг вторгся в Курскую область.
Парень не глупый, весной получил диплом инженера - программиста, сам - коренной москвич. На 18 лет младше меня, так что, без преувеличения, в сыновья мне годится. И да, позывной называть не буду, а имя реальное. Славе уже всё равно.
Он всплывал ранее в моих постах - в частности, в "Трехсотом" - это именно он давал свой жгут для перетяжки бойца. Там его имя намеренно искажено. Да и не мудрено было не всплыть, большую часть времени мы провели рядом. Ему были необходимы мои похуизм и спокойствие, а мне... Честно говоря, не знаю, но с человеком было реально ненапряжно общаться. В общем, подружились, несмотря на двухкратную разницу в возрасте.
Познакомились на отправке в учебке. Пыльный плац, по которому крутят воронки маленькие смерчи. Ряд уралов, приехавших за нами. Нас строят, и объявляют, что мы едем на лбс, кто не чувствует себя готовым - выйти из строя.
Он вышел. Он себя готовым не чувствовал, разволновался так, что его даже трясло. Чуть не плакал.
Ну, он то рассчитывал пойти в бплашники, благо есть и налёт, и знания, и умения. Но ему прямо объяснили, что он не с того конца начал решать проблему; нужно было сначала с воинской частью договориться, а потом контракт подписывать.
Кто бы знал...
В общем, успокоил его именно я.
Я, кстати, тоже себя готовым не чувствовал, я за шесть дней учебки кинул одну гранату и отстрелял три магазина из калаша. Только вот мне кажется до сих пор, что хер ты к такому подготовишься, как не старайся.
В общем, попал парень в пехоту. Потом служба нас ненадолго развела, а потом свела снова - на передке, в закрепах. Рядом с точкой из прошлой части истории, буквально, метров 300-400 от неё.
Выкопали мы за три дня блиндаж на двоих, а с тем, чтобы его перекрыть возникла проблема - леска слишком хилая, лес без палева не повалишь, да и из инструментов одна уебанная ножовка, которой только зубочистки нормально пилить. Я попробовал сделать ей развод мультитулом, стало чуть лучше, но так, именно что чуть.
Но я забежал вперёд.
Итак, мы выдвигаемся на точку, закрепляться. Там, как бы, были уже парни в закрепе, но шальной танк двумя выстрелами сделал одного двести и трёх триста; дыру заткнули нами. Причём, предыдущая группа туда только зашла и окопаться не успела.
Та самая открытка из первой части, 400 метров кукурузы. Шагаем. Я, наверное, сейчас вас развлекаю только потому, что слегка отстал от группы; хреново пристегнул к эрдэшке мешок с зимними берцами, и он отвалился. Блядь.
Скидываю автомат, рюкзак, перетягиваю ремни заново. Ненавижу переезды; как ни стараешься, а вещей у тебя один хрен больше, чем можно комфортно унести за один раз. И выкинуть то нечего...
Группа оторвалась уже метров на 40, догоняю. А иду уже и так на максимальной скорости пешего марша.
Они выходят на открытку, огибают подбитый урал. Мне осталось догнать немного. Обхожу урал...
Воздух вспарывает звук приближающейся мины. С-сука!
Падаю на колено...
И четко вижу, как метрах в десяти от меня из тропы выбивает султан земли. Ещё ближе, чем в прошлый раз. Всё ближе и ближе, мать... Интересно, кстати, я много читал, что у людей в экстремальной ситуации субъективное время может ускоряться в разы. Моё не ускорилось, но сам разрыв я увидел так, словно его сняли камерой с огромным разрешением. Не слоу мо, а статичная картинка, невероятная по резкости - подсвеченеый холодным осенним солнцем фонтан выплюнутой вверх земли, в котором вперемешку застыли комья грязи и осколки чугуна, окружённые клубами пыли.
Я и не подозревал, что могу развить такую скорость, да еще в броне и со шмурдяком, не удивлюсь, если на этих тридцати метрах я поставил какой-нибудь мировой рекорд. Забежал обратно за урал, присел.
Тишина.
Эту открытку постоянно осматривает вражеская птичка, стоит ей кого засечь - просыпается миномёт.
Жду, жду... Тишина.
Ну, идти-то всё равно надо...
Выхожу из-за останков машины. Пять метров. Десять. Двадцать...
Свист мины. Да будьте вы прокляты...
Падаю на колено. Разрыв справа, очень близко, и четкий звук пролетевшего рядом с ухом осколка. Странно, что я его вообще услышал, в ушах звон от двух близких разрывов. Не, так мы каши не сварим...
прямо с колена, как олимпийский атлет - бегом вперёд, в сторону, куда ушла группа. Ой, бля, а чего это?.. Бегу я зигзагом, какие-то сильные проблемы с тем, чтобы выдерживать прямой курс. Но, буквально метров за пятьдесят дезориентация проходит. Ещё бы уши прошли, я почти оглох.
Все четыреста метров - бегом. Конец кукурузы. Тропа вдоль лески направо и налево.
- Народ, вы где??? - слышу, кто-то отвечает левее. Сворачиваю налево, заползаю в леску. А это не моя группа, это обозники. А где мои?
А мои в это время, сбросив рюкзаки, вдвоём забегают в кукурузу за моей спиной. Я же пропал. Там же миномёт.
Я блюю, так, для порядка, хлопаю себя по ушам, в надежде, что слух восстановится, трясу гривой - а командир группы и ещё один боец бегают под разрывами в кукурузе, надеясь найти меня, или следы крови, или что-то... А рации у меня нет.
один из обозников метнулся до соседней точки, оттуда связались с командиром. Парни вернулись, целые, но перемазанные в грязи - плашмя падали под взрывами. Старшина начал мне что-то говорить, я попросил до вечера отложить претензии - один хуй, в уши как воды налили, чего воздух сотрясать? Поржали, в общем.
***
Надо копать блиндаж. Я через час уже более-менее отошёл, лезу в рюкзак за рабочими спилковыми перчатками... Достаю и не понимаю ни хрена, они порваны в клочья, словно крысы грызли. Недоумевающе показываю Славе, а тот, в ответ, показывает на мою эрдэшку. Одна из строп перебита, а в рюкзаке, в отделении, которое ближе к спине, дыра. Осколок.
А ещё пидорский миномётчик, сука, тем же осколком захерачил мне два пауэрбанка и так, по мелочи.
***
Так состоялось третье знакомство с одним и тем же минометом. Я хотел весь остаток истории упаковать в эту часть, но что-то и так длинно получается... Закончим, пожалуй, завтра.

Знакомство - потому, что история в трёх частях - на данный момент. А продолжение возможно, потому что у меня к этому миномету уже личное. Не к самой железяке, а к расчёту...

Итак, где-то в трёх километрах впереди, группы бойцов затекают в хлипкую лесополку, отбитую у хохлов, и там закрепляются. Я пока ещё ничего не знаю ни по географии, ни по обстановке; двадцать минут назад мы повыскакивали из задроченной ротной буханки, которая привезла нас с отдыха - и в темпе вальса забились в бетонный погреб рядом с брошенным жильцами домом, крайним в деревне. Всё бегом, ибо нехрен под открытым небом отсвечивать; несмотря на скупо капающий серый дождь, птички ещё летают.
Дожди уже третий день; Курский чернозём превратился во что-то жирное и липкое, что само не отваливается от форменных берцев, даже когда полностью под сохнет.
в погребе сыро и холодно, но места на всех хватает. Снимаю броник, ложу спиной на забытый кем-то брезент, грудную часть откидываю к побеленной стене - получается импровизированный стул со спинкой и без ножек. Но сесть можно, будет сухо и тепло.
Ну, относительно. Но от простатита поможет...
Вжикают собачки змеек на рюкзаках бойцов, на свет появляется кофе, сахар, батон, колбаса... Ну а что, так сидеть? В подвале темнота, разгоняется парой на лобных фонарей, липкая сырость пытается вползти под одежду.
В той, прежней жизни, обычный горячий растворимый кофе никогда не казался мне настолько охрененным.
Те, кто званием постарше, собирают совещание в доме, а мы, стрелки, старательно не отсвечиваем. Треплемся о своём, пьем кофе, пуская две закопченые кружки из нержавейки по кругу.
серый, ничего толком внутри погреба не освещающий свет, падает на ведущие вверх, во двор, ступени...
хриплый нарастающий то ли свист, то ли вой, саданувший по ушам даже в погребе разрыв - и даже через броню чувствую, как стена погреба вздрагивает. По скворечнику входа в погреб прилетают осколки - как будто расшалившийся сорванец горсть щебня кинул.
стодвадцатимиллиметретровая мина. Положили рядом.
несколько секунд, свет на ступеньках меркнет - и по ступенькам ссыпаются все, кто был наверху, в доме. Кто-то, лиц не видно, в спешке пинает открытую полторашку воды, и она с хрустом сминаемого пластика отлетает к стене, в воздухе - веер подсвеченных моим налобником капель.
- Суки, рядом совсем! - от короткой пробежки и передоза адреналина мужики тяжело дышат.
ждем, ждем... Ничего больше не происходит.
- Это они так, наобум положили. - объясняет боец, который встречал нашу группу. На тёмном лице выделяются во мраке глаза и зубы. - Беспокоящий огонь...
Ну и правильно, нехрен расслабляться. Здесь уже передок, считай, размякнешь разок не по делу - и этот разок последним может оказаться...

Прямо оттуда я в составе группы выдвинулся в пешем порядке знакомиться с местностью - я должен был быть в обозе, а бойцы - вставать в закрепы.
Дождь перестал, а это плохо. Это значит, что птичек противника в небе теперь прибавится. карабкаемся в гору по раскисшей грязи. На нас броня, оружие, БК, рюкзаки с вещами, спальники, кариматы...
курская земля вообще для меня непривычна. Если на моей малой родине только леса и болота на плоскости в преддверии Валдайской возвышенности, то здесь ровные нарезы полей, разделённые заросшими лесом глубокими оврагами. И тот лес, что есть - рукотворный, это ветрозащита. То есть, спрятаться в нём - та ещё задача, он насквозь светится. По кукурузным полям особо не погуляешь... Не, можно, но, скорее всего, это закончится быстро и плохо.
либо миной, либо сбросом.
Ходить по лесу, увешанным вещами - развлечение сильно ниже среднего. Рюкзак и пристегнутые к нему вещи цепляются за ветки при каждой возможности, заставляя остановиться и из вернуться, чтобы хоть как-то пролезть. В сумме тащу на себе килограмм 40 - вещи, броня, магазины, гранаты... Плюс, чтобы пустым не ходить, поверх моего вещмешка несу мешок с ТМкой и взрывателем.
Если толстая ветвь висит через дорогу на уровне груди, то это становится проблемой - просто нагнуться и пройти не позволит рюкзак. Пробираешься как огромный камуфляжный краб. Автомат норовит соскользнуть на ремне по броне и ткнуться в грязь стволом, чего допускать нельзя. С задеваемых тобой веток на тебя сыплются холодные капли воды, но тебе пофиг, ты и так уже взмок и из ворота валит явственно видимый пар. Легче только проводнику, который заводит группу - он без брони, только калаш, пара магазинов и эфка в подсумке на пор тупее.
Для себя любимого.
Граница лесополосы, в жухлую кукурузу уводит растекшаяся жирной грязью тропа. Она пересекает грунтовую колею, на которой раскорячился подорванный ТМкой Урал, на единственной уцелевшей дверце - треугольник из малярного скотча. Ну, туда и дорога...
Впереди четыреста метров поля.
- Стоим, курим, мужики... - проводник прислоняется к дереву и лезет за сигаретами. - Дальше бегом надо...
Ноги уже и так охуели. Идти я ещё могу, а бежать... А бежать надо.
- Готовы? Пошли! - да хуй там, я не готов, и не буду. Просто бегу. Бегу, оскальзываясь в грязи, придерживая правой автомат, левой - горловину перекинутого через плечо мешка с миной. Рюкзак, сука, нет же ничего в нём толком, а весит как кирпичами набитый. Мина в мешке колотится и постоянно норовит съехать. Очень быстро начинаю дышать сначала с хрипами, а потом - просто в голос, откусывая сырой холодный воздух со звуком, похожим на предсмерный рев крупного зверя.
По кукурузе и идти тяжело, а уж бежать... Торчат пеньки стеблей, ноги цепляются за вмятые в грязь те же стебли, плюс грязища...
Промежуточная леска, забежали, там наши. Несколько блиндажей, пулемётная точка, в которой грустно мокнет "покемон" (Пулемёт Калашникова) с заправленной лентой, уставивший раструб ствола в свинцовый горизонт над кукурузным полем.
- Давайте, давайте, ходом, пока птица не спалила! - кричат нам. Спускаемся на дно поросшего хилым подлеском оврага.
Роняю мешок с миной, падаю на него коленями, чтобы не в мокрую траву...
- Сука! - гребаные зелёные мешки, они хлипкие. Мину я донёс. Но, пока бежал, нити мешка разъехались, и взрыватель от мины остался валяться в кукурузе. А без него мина годится только гвозди забивать. Не донёс, обидно. А она нужна там, куда мы идем... Теперь придется бросить.
Кое как отдышались, перекурили, подождали пролёт нескольких дронов и пошли вверх - на край оврага, в следующую кукурузу.
Канонаду на передке ты перестаешь замечать очень быстро, она становится просто фоном - постоянно какая-то стрелкотня, взрывы, далекие и не очень, иногда над головой с ревом пролетают фабы, чтобы въебать в паре километров от тебя, на позициях противника. Надо сказать, кстати, что даже на таком расстоянии они впечатляют. Работают минометы, хлопки выходов, треск прилетов... Это становится фоном, перестаешь обращать внимание. Это там, далеко, это к тебе не относится.
поэтому нашего выхода я не услышал.
Мы уже поднялись к краю оврага и границе лески...
... Хриплый свистящий вой мины, ввинчивающейся в воздух, все ближе, громче, и, наконец, измученный отупевший мозг включает алярм - "ЭТО К НАМ!!!
Падаю на колени, стараясь пригнуться, сколлапсировать в точку. Почему не плашмя? На мне броня, груз, и я не хочу сломать себе всем этим позвоночник. Такой случай был при мне, и, Как-то отложилось в подкорке. Даже не отложилось, а клеймо выжгло, как на скоте.
Треск разрыва, в ушах звенит.
а близко было...
Отчётливый звук осыпающих деревья осколков, срубающих ветви. Ветви с шелестом и лёгким треском падают вниз.
Самое, наверное, для меня, страшное - чувствовать собственную беспомощность. Я готов идти в атаку, потягаться с врагом... А некого здесь атаковать, и не с кем тягаться. Тяжёлому куску начиненного взрывчаткой чугуна, со свистом летящему к тебе, вообще насрать на твою злобу, твой страх, твою робкую надежду, что ещё раз пронесет, как уже много раз случалось.
просто плевать. Плевать, что ты тут такой весь красивый, в бронике и каске. Только что ты чувствовал себя несокрушимым и грозным - а для неё ты просто кучка мясного студня в упаковке, и твои бронеплиты она вряд ли заметит, дай только лечь поближе.
Хриплый вой, разрыв. Совсем рядом с головой свист осколка.
Ждем дальше.
Сидим, сука, как в тире, на этом склоне.
Но не страшно. Совсем. Я просто жду, чем это закончится. Невидимый наводчик довернет ствол - и всё.
Или не довернет. Ты один хер ничего не сделаешь. А бежать... Птичка спалит движение, и положат точно в тебя. Всё, чего добьешься - умрешь уставшим.
У птичек оптика хорошая, ты её ещё не слышишь, а она тебя уже видит.
Прилёт. Правее
Прилёт. Недолет.
Прилет...
Каждый такой прилёт сопровождает хриплый вой мины, и, когда она теряет высоту, устремляясь к тебе, ты можешь лишь сильнее сжиматься в точку и пытаться на слух определить, насколько точно в этот раз она ляжет. Обычно, получается. Но перед самым прилетом, поэтому всё равно ничего не успеешь
Рядом со мной мужик, трясется, чуть не плачет...
- Охуеть! Охуеть, блядь, куда нас послали???
- На войну, братан... - лезу в наплечный карман за сигаретами. Ну а хули так сидеть?
Я себя трусом считал. А мне сравнить не с чем было.
Сижу, смотрю сквозь ветви на грунтовку, идущую вдоль лески, иногда пригибаясь при прилетах мин. На дороге лежит наш двухсотый с оторванными ногами. Тоже прилетело, а забрать не дают, только птица заметит, сразу просыпается вот этот самый миномёт, который нас сейчас нащупать пытается.
И, блин, почему не страшно-то?..
Зы: двухсотого в итоге забрали. Но не всего - ноги не смогли. Птичка, блин, спалила...

Оказывается, 240-мм М-240 и «Тюльпан» (2С4) могли не стать самыми крупнокалиберными советскими серийными миномётами...

Материал опубликован в журнале «КАЛАШНИКОВ»

В архиве редакции журнала «Калашников» обнаружился уникальный снимок опытного 305-мм миномёта В-32. Какая-либо фактическая информация о нём отсутствует.

Подпись под снимком гласит: «Общий вид слева сзади 305 мм миномёта в боевом положении при угле возвышения ствола 75°». Снимок сделан 29 мая 1953 г.

По изображению можно сделать однозначный вывод о том, что миномёт заряжался с казны. С учётом высоты дульного среза орудия и предполагаемой массы боеприпаса иной способ физически невозможен.

Понятно, что не относился В-32 и к высокомобильным системам. Исходя из известной массы миномёта М-240, можно предположить, что весила система никак не менее пяти тонн.

На этом всё... Будем признательны за любую информацию об этом «сталинском молоте».

В конце тридцатых годов в нашей стране прорабатывался вопрос усиления огневой мощи стрелковых подразделений, в т.ч. путем разработки новых минометов малых калибров. Именно такие нужды РККА вскоре привели к появлению оригинальной конструкции миномета-лопаты.

Разработка миномета велась в НИИ-13 Наркомата вооружений. На создание проекта и изготовление опытных образцов ушло всего несколько недель. Уже в августе изделие прошло государственные испытания, а 3 сентября его приняли на вооружение. Новый образец получил название «взводный миномет-лопата калибра 37 мм» и индекс ВМ-37. Вскоре появились приказы о серийном производстве минометов и мин для них.

Миномет не имел прицельных приспособлений, стрелять предлагалось только с использованием глазомера и ориентируясь по разрывам. Наведение осуществлялось вручную наклоном ствола. Оптимальной считалась стрельба с углами более 45°, т.к. при меньшем возвышении существовал риск осечки из-за недостаточного разгона мины в стволе.

Для миномета предназначалась специальная мина массой 450-500 г. Она имела торпедообразный корпус с зарядом взрывчатого вещества и трубчатый хвостовик со стабилизаторами, в который помещался вышибной патрон. Воспламенение производилось самонаколом. Энергии патрона хватало для стрельбы на дальность от 60 до 250 м, в зависимости от угла возвышения.

Согласно приказу начала сентября 1941 г., до конца месяца следовало наладить производство и передать армии 10 тыс. новых минометов ВМ-37. В декабре выпуск требовалось довести до 100 тысяч. Всего к концу года собирались получить 250 тыс. изделий.

Однако уже в октябре Главное артиллерийское управление провело новые испытания миномета и раскритиковало его. В декабре состоялись очередные проверки – с аналогичными результатами. Выяснилось, что ВМ-37 в качестве лопаты неудобен и непрочен, а боевые характеристики оставляют желать лучшего. Миномету, лишенному прицельных приспособлений, не хватало точности. Осколочное действие 37-мм мин оказалось низким и не позволяло компенсировать промахи.

Изделие ВМ-37 оставалось в серии в течение всего нескольких месяцев, после чего его сняли с производства и с вооружения. За прошедшее время производственные планы удалось выполнить лишь частично. По итогам проекта ВМ-37 в РККА отказались от идеи комбинированного оружия и шанцевого инструмента.

Автор: Рябов Кирилл