Три коня
Гильом де Кармпатье выезжал из Труа, собрав с собой кучку пилигримов, мечтавших попасть на святую землю. Они не были крестоносцами, но мечтали душой и телом послужить делу нового крестового похода, и помочь рыцарям отбить у неверных занятый не так давно Саладдином Иерусалим.
Вначале все шло хорошо: в каждом новом городе, к отряду Гильома присоединялись все новые паломники, и на восточной границе Священной римской империи их было уже около ста тысяч. Шли с Гильомом и сироты-беспризорники, которых он обменивал на право прохода по землям баронов. Возникали проблемы и с обеспечением едой столь огромной массы людей, тогда детей приходилось продавать. Но этого было не достаточно. Тогда, в рабство отдавались молодые и крепкие пилигримы, в обмен на провиант.
Слухами земля полнится: очень скоро дети перестали примыкать к шествию армии паломников, в армии Гильома наметились многочисленные разлады, а хозяйства, по которым двигалось его войско, нещадно разорялись, вызывая недевольство простого люда и аристократов.
Открыто атаковать огромную армию пилигримов, пускай плохо, но все же вооруженную, не решались ни черный люд, ни бароны. Вскоре, они справедливо рассудили:"недолго осталось ждать, пока этот сброд, считающий себя крестоносцами, начнет пухнуть с голоду, дохнуть, и разбегаться во все стороны света."
И действительно, паломники стали разбредаться кто куда, покидая голодный и неуютный стан Гильома. И тогда он вспомнил предостережение мудреца из Труа:"В начале все будет замечательно, но ты вернешься в родной город лишь о трех конях". Еще тогда, Гильом поклялся самому себе, что убьет мудреца, если коней у него окажется хотя бы на одного больше.
Предсказание старца из Труа сбывалось: в одно ненастное утро Гильом возвращался в свой город, сопровождаемый лишь тремя всадниками. "Прекрасно,"--размышлял горе-предводитель похода:"на одного коня больше--достаточный повод перерезать глотку ненавистному старику".
Вдруг, лишь только Гильом так подумал, балкон упал с близстоящего здания прямо на одного из его всадников, убив и его...и коня.
Негодованию предводителя не было бы конца, если бы он не вспомнил, ведь, если убить еще одного коня, а лучше продать, то у него все еще будет повод расквитаться с мудрецом.
Добравшись до конного рынка, Гильом обьявил своим спутникам о необходимости продать одного из их коней, на что те ответили резким неодобрением его идеи.
--Тогда бросим жребий--объявил Гильом спутникам--на кого он выпадет, тому и прощаться со своей лошадью.
--Тебе нужно, ты и продавай своего--ответил один из них.
Пришлось последовать совету товарища. Но, коня никто не брал на рынке, будто тот был заговоренный, и покупатели видели в нем кота, а не коня.
--Продаю боевого коня--объявил Гильом во всеуслышание-- выносливого и крепкого!
--А мышей он ловит исправно?--спросил со всей серьезностью один горожанин.
--Он их втаптывает в пыль, лишь завидит--отвечал Гильом--как и подобает рыцарскому коню.
--То есть...поиграет и отпускает?--переспросил горожанин--нееет, такого кота можешь оставить себе, советую тебе содрать с него шкуру, и продать под видом кролика, так хоть мелкой монетой разживешься оборванец.
К полудню, Гильом убедился, что все вокруг, кроме него самого, видят в его коне кота.
Окончательно потеряв надежду на продажу коня, Гильом вынул из ножен кинжал, и перерезал животному артерию на шее. Капля крови, выступившая из пореза, мгновенно запеклась перед потрясенным взором "предводителя крестоносцев". Гильом сделал еще несколько порезов, более глубоких, также без успеха. Конь, мучимый свои хозяином, наконец взбрыкнул, и вырвав поводья из его рук, умчался в ближайший переулок.
" Так, тоже хорошо"-- подумал Гильом:"теперь на одну лошадь меньше". На самом деле не осталось ни одного коня, ибо друзья горе-вояки разьехались по своим делам.
Гильом шел к дому старца, держа запазухой кинжал на готове. Добрался, постучал в двери. Мудрец сам отворил, удивленно воззрился на Гильома, и спросил:
--Зачем пожаловал ко мне ты? У меня нет сена для твоих коней.
--Каких коней старик?--воскликнул Гильом--ты видно бредишь наяву!(с этими словами он вынул кинжал)
--Обернись, и посмотри сам--спокойно ответил старец.
Гильом, неохотно обернулся, и выронил оружие из руки. Перед ним стояли три коня.
Всю оставшуюся жизнь, Гильом де Кармпатье, лидер неудачного и печально известного похода пилигримов на Святую землю, провел в монастыре, замаливая грехи, и тщетно пытаясь понять, какой святой, или же демон, сыграл с ним злую шутку, и, тем самым, спас жизнь мудрецу.
Кто похоронен в братской могиле крестоносцев – товарищи по оружию или враги?
«Крестоносцы близ Иерусалима». Худ. Ф. Хайес. Королевский дворец, Турин
Крестовые походы – знаменитые религиозные войны средневековья, связанные с попытками западных христиан расширить свое влияние на исламский Ближний Восток, оставили немало исторических свидетельств. Но, судя по данным палеогенетиков, наши знания об этом захватывающем периоде европейской истории далеко не так полны, как казалось
Эпоха крестовых походов за освобождение Гроба Господня от неверных, продолжавшаяся около двух веков (с конца XI в. до конца XIII в.), вовлекла в глобальные миграционные процессы огромные для того времени человеческие массы. В этих походах приняли участие сотни тысяч христиан, носивших на правом плече красное изображение креста с изречением из Святого Писания. Многие из них не вернулись домой, а остались жить во вновь образованных христианских государствах вдоль побережья Восточного Средиземноморья. Согласно историческим записям, отношения с местными жителями в этих случаях могли складываться по-разному: от изгнания «аборигенов» до мирного сосуществования.
Одно из немногих известных на сегодня захоронений крестоносцев находится на юге современного Ливана, в г. Сидон – месте крупных сражений между крестоносцами и арабами, случившихся здесь в 1110–1249 гг. В этом погребении были найдены скелетные останки 25 человек с признаками насильственной смерти, которыми заинтересовались ученые-палеогенетики из Великобритании и Ливана.
Исследователям крупно повезло: несмотря на теплый климат этой местности, останки сохранились настолько хорошо, что для девяти человек удалось выделить из костей и расшифровать ядерную ДНК. В дальнейшем они сравнили эти данные с ДНК представителей местного населения римского периода (237–632 гг. до н.э.), останки которых были найдены при археологических раскопках на горе Корнет-эд-Дейр на севере Ливана, а также с другими расшифрованными геномами сотен древних и нескольких тысяч современных людей.
Результаты оказались неожиданными: лишь трое из девяти погребенных оказались «генетическими» европейцами. Еще четверо – это коренные жители Ближнего Востока, а двое имели смешанное происхождение, что свидетельствует о браках между европейцами и местным населением.
Так кто же был похоронен в этой могиле? Крестоносцы – безусловно, по крайней мере трое. Что же касается других, то, возможно, после сражения всех павших просто похоронили в одной братской могиле? Есть и еще один вариант: в армии крестоносцев сражались местные жители, которые перешли на сторону христиан.
При анализе данных ученые обнаружили еще один интересный факт: современные ливанцы генетически практически неотличимы от своих предков римского периода! Вообще-то массовые человеческие миграции, сопровождавшие походы монголов Чингисхана или, к примеру, колонизацию португальцами Южной Америки, обычно коренным образом меняют генетический «рисунок» жителей этих регионов. Но ливанцы, по-видимому, достаточно быстро изгнали европейцев со своих территорий, так что этот относительно короткий период крестовых походов не оказал существенного влияния на их геном.
Результаты этого исследования показывают нам, сколько нового и неожиданного может рассказать нам древняя ДНК. Ведь если судить по современным ливанцам, после римского периода и до сегодняшнего дня на территорию Ливана как будто и вовсе не ступала нога европейца. И в истории человечества могло быть немало других подобных событий, не так хорошо задокументированных, как крестовые походы, о которых мы пока еще ничего не знаем. Поэтому есть смысл использовать методы палеогенетики при изучении даже тех периодов, которые кажутся нам спокойными – кто знает, что таится в темных омутах прошлого, в которых без следа исчезло все, кроме тайных «записей», сделанных четырьмя нуклеотидами.
Роль религии в крестовых походах
Роль религии в крестовых походах
Парадокс, насколько человек может быть изобретателен в поиске причины для войны. Одним из самых удивительных конфликтов в истории была борьба за Святую Землю, сиречь крестовые походы. Сейчас вряд ли кого-то удивишь этим словосочетанием – многочисленные фильмы, книги, исследования посвящены этому вопросу. Впрочем, даже сейчас среди историков нет согласия по поводу того, что же послужило причиной начала крестовых походов. Одни полагают, что желание пап расширить свое влияние на Византийскую церковь, кто-то рассматривает крестовые даже как оборонительную войну, некоторые считают, что церковь хотела перенаправить военный пыл христиан на мусульман, тем самым, удалив воинственных рыцарей из Европы. Некоторые современные (Европейские, конечно же) авторы, как например профессор Мадден и вовсе называет Крестовые походы «актом любви и милосердия». Но в целом современный прагматизм несколько затеняет религиозные мотивы этой войны.
Религия и война
С чего все началось? Во второй половине XI века Византия получила ряд ударов от сельджуков (ветвь тюркских кочевых племен), в результате чего ее владения весьма сократились, в Испании нервозности папам добавляли успехи Альморавидов (союз берберских кочевых племен). У тогдашнего императора Византии уже не было средств для того, чтобы противостоять новым могущественным врагам, и считается, что он обратился к папе Урбану II. Наконец, осенью 1095 г. был созван Клермонский собор, на котором предположительно и прозвучали знаменитые слова Deus lo volt! (Так хочет бог!). Это воззвание нашло удивительный отклик в сердцах христиан Европы – наряду со многими именитыми рыцарями, идею похода к святым местам подхватила и беднота. Конечно, нельзя сказать, что в святую землю людей толкало только лишь желание «поклониться гробу господню», многие рыцари шли в это путешествие со вполне прагматичными планами, о чем в принципе прямо указывает дочка виантийского императора Алексея – Анна Комнина (Alex., X,9). А уж мотивы папства и вовсе настолько сложный объект для исследования, что историки до сих пор не могут прийти к единому мнению. Впрочем, эту тему я оставлю за границами настоящего повествования.
Все же, не отрицая множества мотивов, которые толкнули людей на столь далекое путешествие, я хотел бы подробнее остановиться на одном – религиозном. Живя в современном технократическом обществе, мы совсем иначе смотрим на вещи, чем наши далекие предки. В первую очередь это касается отношения к богу – для средневекового рыцаря господь был куда более материален, чем мы можем представить. Попробую пояснить это на примере - участник одного из крестовых походов Жан де Жуанвиль описывает любопытный случай:
«В одну из ночей, когда мы несли охрану у сторожевых башен, сарацины выдвинули вперед машину, называвшуюся баллистой, чего они раньше не делали, и стали с ее помощью метать «греческий огонь». Когда добрый рыцарь Готье д’Эсир, стоявший при мне, увидел это, он сказал нам: «Друзья мои, нам угрожает величайшая опасность, с которой мы только сталкивались, ибо если они подожгут наши башни, а мы останемся здесь, то сгорим заживо. <…> Я советую всем, как только в нас будут метать огонь, опускаться на локти и колени и молить Спасителя уберечь нас в этот час от опасности.»
И как только враги запустили первую ракету, мы все опустились на локти и колени, как указал добрый рыцарь. <…>
Каждый раз, как наш праведный король слышал, как сарацины обрушивают на нас греческий огонь, он садился на свое ложе, молитвенно складывал руки и со слезами говорил: «Боже милостивый, убереги моих людей!». Я искренне верю, что именно его молитвы сослужили нам добрую службу».
Это достаточно показательное отражение мировоззрения той эпохи – толпа профессиональных солдат дружно садится на колени, чтобы молитвой отбивать зажигательные снаряды (попадавшие ракеты тушились более традиционным средствами), причем один из участников твердо верит, что именно это и спасло их от опасности. Надо понимать огромную разницу между современным «освящением» ракет, которое в немалой степени является ритуалом и собственно представления о боге Средневековых рыцарей. В определенном смысле участие бога было для рыцарей обыденностью, он был практически физически ощущаемой частью их жизни, и нет ничего удивительного, что призыв идти и освобождать святую землю был принят с таким воодушевлением.
Интересно, что христиане того времени были уверены, что бог не только простит им грех убийства (желательно, конечно, за правое дело), но даже поможет его совершить. В р. Рин, что в Померании, был найден меч, датируемый первой половиной XIII века, на котором красовалась надпись «SOSMENCRSOS», согласно расшифровке Э. Окшотта – это было воззвание к Христу и Его Матери («O Sancta Maria», «Cristus») с просьбой помочь в бою. Причем в данном случае, речь не идет даже только о неверных, призыв на мече направлен на достаточную широкую группу адресатов.
Иногда воины могли быть и более изобретательны в надписях на оружии, например, на боек боевого молота XV века было нанесено весьма трогательное послание - «de bon» (фр. «от доброго сердца». И, видимо, на долгую память)
Первоначально, когда рыцари только появились на святой земле, мусульмане и сами не очень понимали, зачем те пришли. Атабек (губернатор) Кербога, который осадил крестоносцев в Антиохии, был изрядно удивлен, когда рыцари поинтересовались, что он делает на земле Христа, дал ответ в стиле «Какой бог, какое христианство? Вы, блэт, вообще кто такие?!». Позднее, мусульмане более тесно познакомились с крестоносцами и были поражены их религиозным пылом. Более того, в некоторых пропагандистских письмах, призванных поднять мусульман на джихад, крестоносцы представляются даже образцом для подражания.
«Не осталось ни одного короля в их странах и на их островах, ни одного правителя или вельможи, который не старался бы поспеть за своим соседом в том, что касается войск, и не превзошел бы равного себе в усердии и прилагаемых усилиях. Они ни во что не ставят то, что приносят в жертву кровь своего сердца и жизнь, защищая свою религию… Они делали то, что делали, и жертвовали тем, чем жертвовали, только лишь затем, чтобы защитить того, кому поклоняются, и чтобы прославить свою веру». (Имад ад-дин)
Тут стоит сделать небольшое отступление. Еще до начала вторжения крестоносцев существовала традиция составления сочинений, направленных против христианства. С приходом вооруженных завоевателей количество (и полемический градус) такого рода работ значительно возрос – мусульманские писатели критиковали западных христиан как только могли. Бытовало огромное количество анекдотических историй, призванных высмеять догматы христиан, а также их веру в святость реликвий. Но при всем при этом, религиозный пыл крестоносцев произвел на мусульман настолько сильное впечатление, что о готовности рыцарей сражаться за веру говорилось с большим восхищением. Однако эта «защита своей религии» вылилась в невероятно жестокую бойню. В Европе в средние века существовало два типа войны. Первая хорошо известна людям, которые хотя бы мельком слышали о рыцарских романах, в коих главные герои предстают как некие куртуазные господа, ведущие бой по благородным правилам. Guerre loyale или честная война - это были сражения между «добрыми рыцарями», и их целью даже не было убийство противника, куда почетнее (и прибыльнее) было взять его в плен. Такие войны оказали большое влияние на формирование романтического образа рыцаря, благородного и милосердного. Увы, но вторая концепция была куда суровей – mortelle или смертельная война нередко велась практически без правил, убивались пленные, не щадилось мирное население и именно под каток такой войны попала Святая земля. Население городов, которые брали крестоносцы, уничтожалось в огромных количествах и с удивительной ненавистью - здесь стоит дать слово участникам самого крестового похода.
«Весь город был завален трупами, так что нельзя было находиться там из-за зловония. По улицам можно было пройти, лишь ступая по телам убитых». (Аноним о взятие Антиохии)
Мусульманские источники говорят о 70 тысяч погибших, европейские о 20 тысячах. Сложно сказать, насколько эти цифры близки к истине - учет потерь среди мирного населения тогда не велся.
Один из очевидцев взятия Святого Города (Раймонд Ажильский), так описывает произошедшее:
«...чудесные видения открывались там глазу. Некоторые из наших людей (и притом наиболее милосердные) отсекали головы врагам; другие расстреливали их стрелами, так что они (мусульмане) падали с высоких башен; прочие обрекали их на длительную муку, бросая в огонь. Целые груды отрубленных голов, рук и ног возникали на улицах города. Приходилось прокладывать себе путь по телам коней и людей… Истинно стало сие прекрасным судом от Господа Бога, наполнившего место то потоками крови неверных, ибо столь долго оно страдало от них богомерзких».
Эта цитата также демонстрирует особенности мышления средневекового христианина – убийство неверных не только не является грехом, но скорее даже должно было поощряться. Более того, в одном месте этот славный хронист (капеллан, ко всему прочему), описывая сражение с турками, радуется судьбе упавших в пропасть мусульман и сетует на то, как грустно смотреть на гибель лошадей, которых постигла та же участь.
Святые «артефакты».
В фантастической (и не только) литературе, разного рода компьютерных (и не только) играх мы можем встретить различные артефакты, которые обладают волшебными свойствами и повышают боевые параметры воинов или даже целых армий. Когда мы в компьютерной игре мы находим редкий артефакт, повышающий силу или ловкость, то списываем это на условность магического мира. Любопытно, что в нашей истории найденные артефакты действительно повышали характеристики бойцов и влияли на ход битвы. Как? Вообще вопрос о том, что происходило при столкновении двух армий обычно рассматривается крайне фрагментарно. Что понятно дошедшие до нас источники крайне скупо описывают непосредственно то, что творилось на фронте во время сражения. Обычно, в фильмах это выглядит так – две толпы бегут друг друга, а после соприкосновения начинается мясорубка в которой все режут всех. Победитель определяется по количеству выживших в битве, у кого больше тому и поле остается. На деле все несколько иначе – любая битва это прежде всего сложное психологическое противостояние. Дело в том, что успех в сражении зависел в первую очередь от морального состояния солдат, по сути, основные потери в допороховую эпоху армия несла не в ходе самого боя, а во время отступления. Т.е. в ходе непосредственно боевого столкновения потери сторон исчислялись десятками или сотнями человек, а во время отступления уже десятками тысяч. По сути, проигрывал не та армия, которая больше всех потеряла бойцов, а та, что раньше побежала.
Иначе говоря, если воины были готовы сражаться до последнего, не отступая и не сдаваясь, то их противники предпочитали сами давать деру, в результате чего и подвергались избиению.
Приведу пару примеров. После взятия Антиохии крестоносцы вскоре и сами оказались в положении осажденных – их блокировали турецкие войска под предводительством Кербоги. Положение было очень серьезным, среди воинов начался голод – осажденные ели кожаные ремни, веревки, даже падаль. В такой непростой обстановке произошел «удивительный» случай – один из паломников из Прованса Петр Варфоломей объявил, что Св. Андрей приказал ему отрыть землю в определенном месте, ибо там находится копье Лонгина, которым пронзили бок Христа. После непродолжительных раскопок копье было действительно найдено, и моральных дух войска подскочил на удивительную высоту. Вскоре священники объявили строгий трехдневный пост, который воины с честью выдержали, поскольку есть все равно нечего было. После чего армия крестоносцев, выйдя из крепости, буквально смяла противостоящего им врага. Интересен взгляд мусульманских хронистов на это событие - Ибн аль-Асир утверждал, что некий монах сам закопал это копье, после чего и пообещал крестоносцам победу, после этой «находки». Ибн Тагриберди идет еще дальше и обвиняет «Сен-Жиля, вождя франков» в том, что тот подговорил одного из монахов, дабы он спрятал святыню, после чего рассказал всем будто бы видел во сне Мессию, который и указал место захоронения реликвии. Тем не менее, этот мусульманский автор не может понять каким чудом крестоносцы, страдающие от голода, смогли победить превосходящие силы воинов Ислама. Вообще слепая вера крестоносцев в реликвии стала одним из общих мест антихристианской пропаганды, развернутой мусульманскими писателями. Они, например, обвиняют монахов в том, что те «жульничают» с иконами, разными ухищрениями заставляя те «плакать», даже победа христиан при Антиохии была использована в целях доказательства легковерия крестоносцев. Впрочем, и среди христиан также не было согласия в части отношения к этой находке. Здесь следует упомянуть тот факт, что во время захвата Константинополя крестоносцами в 1204 году, один из участников – Роббер де Клари в числе прочих трофеев зафиксировал также и Святое копье. Возможно, многие участники первого похода уже видели Копье Судьбы во время посещения Константинополя и когда его «выкопали» в совершенно другом месте это их не слишком вдохновило.
Не только папство оценило преимущества использования религиозного пыла людей, в мозаичной картине средневекового Леванта немало шороху навели ассасины. Эта группа воинственных исма’илитов являла собой секту убийц под предводительством Старца Горы, которую боялись даже короли. Впрочем, были и те, кого опасался и сам Старец Горы. Жан де Жуанвиль описывает интересное посольство от ассасинов, прибывшее к его королю Людовику Святому в Акре. Посольство состояло из трех человек, один из посланников принес с собой плотный рулон ткани, другой несколько кинжалов, вставленных один в другой. Представитель ассасинов выразил недоумение по поводу того, что король Людовик до сих пор не послал их предводителю достаточную сумму денег, чтобы считаться другом Старца Горы. Вследствие чего королю предлагалось либо оказать посильную финансовую помощь секте ассасинов, либо готовиться к собственным похоронам, ибо принесенный с посольством рулон ткани стал бы его погребальным покрывалом. На беду Старца Горы, он подготовил и альтернативный вариант – Людовику предлагалось освободить ассасинов от уплаты дани госпитальерам и тамплиерам, которые отнюдь не испытывали пиетета перед грозными убийцами, ведь устранение гроссмейстера (главы) ордена привело бы лишь к его переизбранию. Людовик заверил посла, что встретится с ним позже. Когда произошла новая встреча, то по одну сторону от короля сидел гроссмейстер тамплиеров, а по другую госпитальеров. Людовик предложил послу повторить тираду в том же исполнении. Последний, впрочем, замялся и вначале отказался повторить свое послание, но гроссмейстеры умели убеждать и он невольно подчинился. Главы рыцарских орденов, выслушав предложение, приказали послу встретиться с ними в доме госпитальеров, где доступным языком донесли до грозного представителя убийц, что базар нужно фильтровать, после чего выдали альтернативный план, по которому уже Старец Горы должен был предоставить королю достойные подарки. Остается только добавить, что спустя две недели Людовик Святой получил в подарок от ассасинов рубашку Старца Горы и его собственное кольцо как символ большой любви к королю.
Еще одним примером «магического» воздействия святынь на крестоносцев стало сражение при Монжисаре. Саладин спланировал наступление против крестоносного королевства и выступил из Египта с армией в 26 000 человек. Это данные Гийома Тирского, к которым следует относиться с некоторой долей скепсиса – хронист явно завышал их в пользу крестоносцев, реальная численность армии Саладина, скорее всего не превышала 10 000 – 15 000 человек.
Молодой король Бодуэн (тот самый, который страдал проказой в к/ф «Царство небесное») попытался преградить путь Саладину, с собой юный крестоносец вел всего около 2500 человек, к которым позднее присоединилось еще 84 тамплиера. Однако в армии крестоносцев была, наверное, самая важная реликвия – Истинный крест Господень, т.е. тот на котором был распят Христос. Ведомые невероятным религиозным порывом рыцари атаковали превосходившие их войска мусульман. Саладин не рассматривал войско крестоносцев как серьезную угрозу, поэтому не стал применять классические приемы, когда ложным отступлением ослаблялся таранный удар рыцарей. Ход битвы показал, что великий полководец сильно ошибался – крестоносцы так глубоко врубились в порядки мусульман, что последние, не выдержав, обратились в бегство.
Немалую доблесть в бою при Монжисаре проявили тамплиеры, всего 84 (или 80, согласно Гийому Тирскому) "брата" атаковали отряд тяжелой конницы Саладина. Попавшие под каток таранного удара тамплиеров, они были изрублены в капусту, а сам великий мусульманский полководец был вынужден спасаться бегством верхом на верблюде, бросив собственную кольчугу.
Вообще не знаю, как у вас, но когда в школе на уроке истории мне говорили, что одна армия победила другую за счет морального духа, у меня возникал вопрос «Как?!». Ну т.е. встретив пятерых гопников в подворотне можно сколько угодно быть мотивирующе заряженным, но вряд ли это поможет. Так в чем разница с битвой – мусульмане же имели серьезное численное превосходство (стоит также добавить, что вопреки расхожему мнению, крестоносцы и их противники имели сопоставимую степень одоспешенности). Дело в том, что солдат в армии всегда имеет крайне фрагментированное представление о происходящем – он не видит всей картины боя, он не знает численности войск неприятеля (подсчет вражеских сил на глаз представлял собой вообще очень не тривиальную задачу) и зачастую ориентируется исключительно на флаг своего подразделения. Учитывая, что бегство начинается с фронтов и тыла, моральное состояние армии является критически важным фактором, если у солдат сдают нервы и они бегут, начинается массовая паника.
Несмотря на высмеивание глубокой веры крестоносцев в силу святых предметов, мусульмане отмечали то воздействие, которое оказывает на воинов присутствие реликвий в войске.
«Они сражаются под этим Крестом наиболее рьяно и стойко…». (Имад ад-дин)
Более того, образ креста становится для мусульман символом несчастья, и многие неудачи объясняются пагубным влиянием этой реликвии. Например, провал морского нападения Бейбарса на Кипр рассматривается как кара за то, что мусульмане в качестве хитрости нанесли знаки креста на флаги кораблей. Как следствие, мусульмане испытывали явную потребность в уничтожении христианских символов, в первую очередь это касалось крестов. Так, например, в одном из мусульманских источников восхваляется Саладин, который разбил крест христиан силой при Хаттине. Есть даже интересная миниатюра в «Хронике» Матвея Парижского, на которой изображен Саладин тянущий крест на себя (ну, а крестоносцы по мере возможности этому сопротивляются).
Стоит заметить, что мусульмане противопоставляли Кресту Коран и эта священная для них книга также подвергалась осквернению со стороны христиан:
«В начале осады они срубили деревья, разрушили множество гробниц, вскрыли могилы мусульман и вытащили гробы, которые употребили как сундуки для своей провизии. Они сняли с мертвых саваны, затем откопали еще сохранившиеся тела, привязали веревки к их ногам и волочили их по земле на глазах у мусульман, одни при этом кричали: „Вот ваш пророк. Магомет!" другие: „Вот ваш Али!" Они также забрали Коран из одной гробницы, расположенной за стенами Алеппо: „Мусульмане, видите, что мы сделаем с вашей книгой?" — восклицали они. Один из них проткнул ее с двух сторон, продел в отверстия веревку и прикрепил ее как наспинный ремень под хвост своего коня. Каждый раз, когда конский навоз падал на Священную книгу, слышались аплодисменты, смех, крики оскорбительной радости. Если им попадался мусульманин, они отрубали ему кисти рук и кастрировали его, а затем отпускали. Мусульмане так же обращались с франкскими пленниками или же просто душили их». (Кемаль-ад-дин)
Заключение
Сейчас взгляд на крестовые походы достаточно академичен и прагматичен. Отчасти это понятно – европейские военачальники, отправляясь в святую землю, преследовали вполне рациональные цели. Грабеж, захват новых территорий – nothing personal, но вот множество рыцарей в их армиях были ведомы религиозным пылом, идеей отвоевать святую землю у мусульман, отомстить за поруганный гроб Господень.
Эта статья писалась, когда запрещенная в России ИГИЛ не существовала даже в проекте, поэтому и религиозные войны того времени смотрелись несколько дико. Со временем, историки и политологи проанализируют социальные, экономические мотивы этой войны и постепенно затрется то, что люди подрывали себя в шахид-мобилях, крича религиозные лозунги.
Как повлияли крестовые походы на генофонд населения Ближнего Востока
Исторические битвы, вторжения и нашествия, которые часто сопровождались миграциями людей, глубоко изменили генетическое разнообразие местного населения во многих регионах. Но все ли массовые миграции оставляют генетические отпечатки в местных популяциях?
После Клермонского собора 1095 года н. э, в течение двух столетий начиная с 1096 г. сотни тысяч европейцев прибывали на Ближний Восток, чтобы сражаться в Крестовых походах и поселиться в недавно созданных европейских государствах вдоль побережья Восточного Средиземноморья.
XIII век
Хотя справедливости ради стоит отметить, что Крестьянский крестовый поход, который был первым, окончился весьма печально, когда толпы слабо вооружённых бедняков, не признающих дисциплины, занялись приятными для себя делами, а именно грабежами, ещё будучи в Европе. Приютившему их позже Константинополю тоже досталось, выдвинувшиеся под благим предлогом «защитники веры», в кавычках, грабили не только дома и торговцев, но даже церкви. Трудно было прокормить и удержать многотысячную толпу. Но впоследствии горе-крестоносцам крепко досталось от турок-сельджуков, выжили считаные десятки, остальные были убиты, включая детей и стариков, а кто имел товарный вид, продали в рабство. Последующие Крестовые походы с рыцарями под предводительством дворян были более удачными, однако, в итоге всё закончилось не совсем хорошо для Крестовых походов, но не в целом для Европы.
Исторические записи того периода сообщают о различных эпизодах насильственного перемещения местного населения или совместного проживания и смешения с ним.
Ранее уже сообщалось об обнаружении европейских гаплогрупп Y-хромосомы, как R1b, в современной популяции Ливана и была выдвинута гипотеза, что поток генов произошёл от крестоносцев, когда Ливан находился под их властью в средневековый период.
Однако, недавно, используя последовательности всего генома от современных и древних людей, исследователи обнаружили, что современные ливанцы получили большую часть своего генетического происхождения от местной популяции бронзового века и от примеси, связанной с Евразийской степью, которая имела место около 1750–170 гг. до н. э. Таким образом, на аутосомные геномы ливанцев Крестовые походы, по-видимому, не повлияли. Древняя ДНК средневековых крестоносцев, прибывших на Ближний Восток и местных жителей, которые были их современниками и взаимодействовали с ними, потенциально может устранить несоответствие между историческими записями, сообщающими о смешанных потомках крестоносцев на Ближнем Востоке, и генетикой современного населения, в которой не прослеживается этих примесей.
Древняя ДНК того периода также может устранить неопределённость в демографических процессах, сопровождавших Крестовые походы, предоставив понимание таких вопросов, как происхождение армий крестоносцев и степень их принадлежности к генетически и географически различным группам. А также насколько генетически похожи современные жители Ближнего Востока на средневековое население и какие генетические изменения произошли после Крестовых походов? На эти вопросы потенциально можно ответить сегодня очень подробно, используя древнюю геномику. Однако получение ДНК от крестоносцев является сложной задачей и затруднено в основном из-за малого количества захоронений, которые могут быть связаны с крестоносцами и из-за жаркого и влажного климата на Ближнем Востоке, пагубно влияющего на сохранность ДНК.
Одно из немногих известных захоронений крестоносцев расположено в городе Сидон, на юге современного Ливана, который теперь называется Сайда, когда-то он был важным оплотом в Иерусалимском королевстве крестоносцев и местом крупных сражений между крестоносцами и арабами с 1110 по 1249 год н. э. В ходе недавних археологических раскопок в Сидоне вблизи руин замка крестоносцев были обнаружены два массовых захоронения, состоящих из останков как минимум 25 человек, которые имели признаки насильственных травм и датировались радиоуглеродным методом между 1025-1283 гг. н. э.
Частично сожжённые тела были помещены произвольным образом в две соседние простые ямы, вырытые в земле. Расположение тел, дата и состояние захоронений, а также монета крестоносцев, выпущенная в Италии в 1245–1250 годах н. э., и пять пряжек с узорами, связанными со средневековой Европой, позволяют предположить, что в этих могилах захоронены крестоносцы, погибшие в бою в XIII веке н. э. Исследователи взяли пробы из каменистой части височных костей у 16 индивидов из этого захоронения. Помимо этого, пробы были отобраны из захоронений пяти местных жителей римского периода, датированных между 237–632 гг. н. э., на археологическом участке Корнет-Эд-Дейре, в биосферном резервате Джебель-Мусса на горном хребте Ливан, таким образом, была получена местная родословная жителей до крестовых походов.
После секвенирования, пригодными для анализа осталось 13 образцов древней ДНК, которые объединили для сравнения с ранее полученными наборами древних и современных геномов. Все захороненные у замка крестоносцев оказались мужского пола. А вот метод главных компонент, показал уже интересные результаты. Все индивиды из римского периода Ливана группировались с ближневосточными и были близки к современным ливанцам. В отличие от них, захороненные у замка крестоносцев были более разнообразными, и заметно делились на три группы:
1. Группа из четырёх человек, по-видимому, была местным ближневосточным народом, поскольку они были связаны с римским периодом и современными ливанцами.
2. Три человека, казалось, были европейцами и сгруппированы с различным европейским населением.
2.1 Двое сгруппированы с испанцами и были близки к баскам, французам и северным итальянцам,
2.2 Третий же был ближе к сардинцам.
3. Два человека, по-видимому, занимали промежуточное положение между европейцами и выходцами с Ближнего Востока:
3.1. Один показал близость с неолитическими анатолийцами и был далёк от любого современного населения Западной Евразии.
3.2. А второй показал близость с ашкеназскими евреями и южными итальянцами.
Таким образом, результаты указывают на различное происхождение людей, захороненных в яме крестоносцев. Это как раз может служить примером того, как генетика дополняет и корректирует выводы археологов. С одной стороны, было дано подтверждение тому, что в захоронении были крестоносцы, как и указывали археологические подсказки. Но, с другой стороны, было установлено, что в этом же погребении были выходцы с Ближнего Востока. Это может быть объяснено двумя возможными сценариями:
1. После битвы между крестоносцами и мусульманской армией, погибшие с обеих сторон были похоронены в одной и той же яме.
2. В качестве альтернативы крестоносцы могли завербовать местных ближневосточных жителей в свою армию, и таким образом, погребение могло быть предназначено для людей, которые сражались на стороне крестоносцев.
Все древние представители, описанные в этой работе, имели гаплогруппы Y и мтДНК, отражающие ближневосточное или европейское происхождение. Европейцы были представлены гаплогруппами R1b, Y-хромосомы и мтДНК - H или U5. А жители Ближнего Востока гаплогруппами Y-хромосомы E, T, J, Q и мтДНК J1 или HV. Однако, смешанные индивиды имели гаплогруппу Y-хромосомы R1b-P312, как и у европейцев и гаплогруппы мтДНК HV0 и T2, присутствующие как в Европе, так и на Ближнем Востоке. Один из смешанных представителей из захоронения крестоносцев имел гаплогруппу R1b1a2a1a2a, определяемой наличием маркера DF27. Эта субклада связана с протокельтскими, кельтскими и более поздними кельтиберийскими движениями, и она широко распространена в Иберии (до 70% мужчин-басков) и редко встречается в других местах, поддерживая предыдущие результаты исследователей, что этот человек произошёл от европейца, связанного с северными испанцами или басками.
В целом комбинированные результаты гаплогрупп Y-хромосомы и мтДНК позволяют предположить, что у смешанных индивидов, возможно, были отцы-европейцы, а матери с Ближнего Востока. Но более сложный сценарий смешения, где смешиваются сами родители, также мог привести к этому результату. Данные предполагают, что примесь произошла в Ливане во времена крестоносцев, поэтому исследователи пытались проанализировать последствия этой примеси для геномов ливанцев, отслеживая генетические изменения в Ливане до и после Крестовых походов.
В итоге результаты показали, что генетическое наследие крестоносцев по целому геному не наблюдается у ливанцев, в настоящее время, даже если их предки смешивались с крестоносцами. Исследователи предполагают, что примеси во времена крестоносцев не были достаточно широко распространены, чтобы оставить значительный генетический след в современных популяциях. А общая недавняя геномная история европейцев и жителей Ближнего Востока также способствовала быстрому разбавлению специфического генетического потока от крестоносцев. Например, анатолийцы неолита и люди, связанные с Евразийской степью бронзового века, которые внесли свой вклад в развитие европейцев, сами по себе были смесью населения, в которую входили жители неолитического Леванта и иранцы медного века, а они также были основными участниками генетики ближневосточных народов.
Примечательно, что значительные генетические изменения в ливанцах после Крестовых походов, по-видимому, произошли не от крестоносцев и не от ливанских христиан, а были в основном ограничены ливанскими мусульманами.
Генетики нашли два сигнала таких примесей:
1. Первая примесь может быть обнаружена с перекрывающимися датами как у ливанских христиан (850–150 гг. до н.э.), так и у ливанских мусульман (900 г до н. э. - 500 г н. э.) и согласуется с обнаружением этой примеси у индивидов из древнеримского периода 240–400 гг. н. э.
2. Вторая примесь была характерна для ливанских мусульман около 1550–1700 гг. н. э. Время этой примеси совпадает с владычеством Османской империи над Ливаном, и исследователи предполагают, что турки, которые сами имеют восточноазиатское происхождение от сельджуков, передали эту родословную ливанским мусульманам. А африканская примесь была передана ливанским мусульманам, скорее всего, благодаря работорговле в Османской империи и запрету немусульманам владеть рабами в этот период.
В целом, в этой статье исследователи представили новые данные о последовательности всего генома древних людей, которые жили во времена, когда на Ближнем Востоке разворачивались важные исторические события. Полученные образцы периода крестоносцев свидетельствуют о генетическом разнообразии, которое сосуществовало в этом регионе. Включая европейцев, ближневосточных представителей и их смешанных потомков. Однако эта неоднородность была переходящей в геномной истории Ближнего Востока, поскольку, за исключением некоторых линий Y-хромосомы, современные популяции получили большую часть своей родословной от местных жителей, до Крестовых походов.
Эти данные указывают на то, что в истории человечества могут быть и другие важные события, которые не обнаруживаются в ДНК людей, живущих сегодня. И если эти события не так хорошо документированы, как Крестовые походы, мы просто можем не знать о них. К тому же исторические записи часто очень фрагментарны и потенциально очень предвзяты.
Результаты демонстрируют, что стоит тщательнее рассматривать древнюю ДНК даже в те периоды, когда создаётся впечатление, что никаких событий, способных повлиять на генетику народов, не происходило. А человеческая история может быть полна этих преходящих импульсов генетического смешения, которые исчезают без следа.
Создано на основе статьи в журнале Cell:
A Transient Pulse of Genetic Admixture from the Crusaders in the Near East Identified from Ancient Genome Sequences
Marc Haber, Claude Doumet-Serhal, Christiana L. Scheib, Yali Xue, Richard Mikulski, Rui Martiniano, Bettina Fischer-Genz, Holger Schutkowski, Toomas Kivisild, Chris Tyler-Smith doi .org /10.1016/j.ajhg.2019.03.015
Крестоносцы
1) Следовать учению Христа и жить в мире и доброте
2)Использовать религию, как повод для вторжения на Средний Восток несколько раз, убив там миллионы людей.
Что надо успеть за выходные
Выспаться, провести генеральную уборку, посмотреть все новые сериалы и позаниматься спортом. Потом расстроиться, что время прошло зря. Есть альтернатива: сесть за руль и махнуть в путешествие. Как минимум, его вы всегда будете вспоминать с улыбкой. Собрали несколько нестандартных маршрутов.