Константинополь, столица сперва Восточной Римской, а затем Османской империи, был очень важен.

Во-первых, владевшая им держава могла контролировать Босфорский пролив, через который проходили основные пути морской торговли между странами Запада и Востока. Во-вторых, Константинополь имел большое военное значение. Он выступал форпостом, позволявшим сдерживать натиск западных стран, стремящихся завоевать Ближний Восток, либо напротив, плацдармом, с которого удобно развивать наступление в любом направлении: хоть восточном, хоть западном.

Кроме того, Константинополь был ещё и важнейшим христианским городом-символом, сравнимым по значению с Иерусалимом и Римом. В нём жил Вселенский патриарх, то есть глава Православной церкви. Поэтому его стремились завоевать многие страны. Римляне, которые в 324 г. н.э. завладели греческой колонией Византий и выстроили на её месте огромный город, названный в честь императора Константина I, с большим трудом удерживали в руках свою новую столицу.

С VII по X века город регулярно осаждали арабы, болгары и русы. Сохранилась легенда о князе Олеге, который прибил к воротам Царьграда, как русские называли Константинополь, свой щит в знак победы над византийцами. Но захватить сам город удалось лишь один раз — в 1204 году это сделали рыцари Четвёртого крестового похода. На некоторое время Константинополь стал столицей Латинской империи крестоносцев, но затем византийцы снова вернули его себе.

Город пытались завоевать и сербы, но в 1389 г. потерпели поражение от турецкой армии в битве на Косовом поле и их имперские амбиции не получили развития. Возникшая в 1299 году держава турок-осман также предпринимала попытки завладеть Константинополем в 1393, 1402, 1411, 1422 годах. Но взять город штурмом османы смогли только 29 мая 1453 года, когда по свидетельству византийского сановника Франца в городе осталось всего 4 973 защитника. На приступ городских стен шли 80 тыс. турецких воинов, даже при таком соотношении сил осада продлилась почти два месяца.

Причины падения Константинополя очевидны: после множества эпидемий и войн, включая гражданские (только с 1071 по 1081 годы в Византии произошло 8 восстаний), население Восточной Римской империи сильно сократилось, а её граждане устали от многовековой резни и хаоса, желая обрести стабильность пусть даже и под властью осман. Именно поэтому у города, население которого в XV веке всё ещё достигало сотни тысяч человек, было так мало защитников. Но каким образом Константинополь удавалось удерживать прежде?

Одна из главных причин — мощнейшая система городских укреплений. Константинополь опоясывали стены, возведённые императором Феодосием II в 413 г. н.э. Их общая протяжённость достигала 5 630 метров, они были укреплены 96 башнями, а перед стеной был вырыт широкий ров. Высота внутренней стены достигала двенадцати метров, а толщина — пяти. Перед ней располагалась более низкая внешняя, пространство перед стенами простреливалось из бойниц.

Кроме того, город прикрывал залив Золотой Рог. Мощный византийский флот, имевший на вооружении «греческий огонь», был готов уничтожить любого врага, который попытался бы напасть на Константинополь. Османы смогли преодолеть это препятствие лишь когда сами построили флот из 126 кораблей, которым оставшиеся к тому времени 26 византийских судов уже не могли противостоять.

Свою роль сыграли и союзники, а также наёмники из Генуи, Венеции, Родоса, Крита и т.д. Невольным защитником византийцев в 1396 г. н.э. стал великий завоеватель Тамерлан, нанёсший туркам удар в спину и тем самым вынудивший султана Баязида снять осаду Константинополя. После нашествия крестоносцев в городе поселилось множество генуэзских и прочих купцов из западных стран, готовых оплачивать услуги наёмной армии, защищавшей стены города.

Какое-то время Константинополю помогали держаться неурядицы внутри османского государства. В 1432 году султан Мурад II собирал армию против византийцев, но его планы нарушило восстание в Сёгюте. Правители Византии веками проводили политику стравливания самых опасных врагов между собой. К примеру, кипучую энергию болгар и сербов удавалось направлять на борьбу с турками, пока вся Болгария не была завоёвана последними. Сербы также были вынуждены вступить в союз с османами и даже прислали отряд из 1 500 всадников, участвовавших в последнем штурме Константинополя.

Напоследок надо упомянуть о таком важном факторе, как артиллерия. К XV веку турки научились отливать огромные пушки, такие как «Базилика», с длиной ствола более 8 метров. Она стреляла каменными ядрами весом 270 кг. Византийский историк Михаил Критовул писал, что «эта пушка решила всё». Всего у турок было несколько десятков (некоторые историки считают, что до 200) орудий, чьи ядра методично ломали старинные стены Константинополя. Только после этого турецким воинам удалось проникнуть в город и захватить его.

Взято из данного источника

1. Солдат на фоне Царьграда

Речь сегодня пойдёт не о самой Крымской эвакуации 1920 года, не о предпосылках к ней и даже не о её организации, хоть и происходящее в те дни стоит отдельной заметки. Я поведаю вам о том, что произошло уже после, когда эвакуировавшихся из Крыма пустили на берега оккупированной Турции и в Константинополь. В один день в Царьграде оказалось примерно на 65 тысяч русских больше, чем было до того. Белогвардейцы во главе с генералом Врангелем были высажены на полуостров Галлиполи, остров Лемнос и в Чаталадже, что в 70 км от Константинополя.

Однако самая страшная ситуация сложилась именно в самом городе. Оккупационное правительство Франции продержало долгое время корабли на рейде, прежде чем позволить людям сойти на берег, измотав голодом и без того уставших беженцев. Многие пароходы и военные корабли были перегружены и переполнены, отчего люди в них спали даже на палубах, оставляя лишь узкую дорожку для прохода между ними. Уже тогда к ним подплывали торговцы-турки и выменивали любые ценности на местную валюту, еду и питьё. Лишь немногим тогда удалось получить достаточно денег, чтобы позволить себе жильё под крышей и в четырёх стенах. Иван Бунин писал про это: «...Зато нас вместе с нашим жалким беженским имуществом покидали по чьему-то приказанию на громадный, громохочущий камион и помчали за Стамбул, туда, где начинаются так называемые Поля Мёртвых, и оставили ночевать в какой-то совершенно пустой руине тоже огромного турецкого дома, и мы спали там на полу в полной тьме, при разбитых окнах, а утром узнали, что руина эта ещё недавно была убежищем прокажённых...»

По данным Главного справочного бюро Стамбула, на конец 1920 года в турецкой столице насчитывалось 200 тысяч русских имён. Прокормить стольких людей и дать им жильё было просто невозможно. Бывшие офицеры искали хоть какую-то работу, лишь бы хватило пиастр на ужин. «Мы мечтали о том, что накопим много денег, купим себе фальшивые паспорта и уедем куда-нибудь подальше из этого проклятого города, переполненного оборванными русскими, от всей нестерпимой константинопольской жизни и невыносимого безделья…», — так много лет спустя вспоминал свою жизнь в Константинополе секретарь Ивана Бунина, журналист и писатель Андрей Седых.

Одними из первых на мольбы о помощи ответили Земско-городской комитет и отделение американского Красного Креста. Быстро были организованы столовые по всему городу, в которых бесплатно кормили сотни беженцев, люди ждали в очереди «земского хлеба и земской манной каши». Французская и британская военные миссии снабжали их армейскими пайками, оставшимися после войны. Одно из частных изданий рекомендовало читателям столовые, в которых можно было дешевле перекусить. Так, в столовой «Украина» можно было пообедать и выпить водки за 40 пиастров, а в столовой «Кремль» то же самое обходилось уже в 60 пиастров. Для многих это были почти все деньги, которые удавалось зарабатывать за день.

2. Русские солдаты делят один паёк на троих

К середине 1921 года ситуация в Константинополе не стала лучше, и вот уже на заседаниях Лиги Наций начали постоянно звучать возгласы о критическом положении русских в городе. Не без помощи Фритьофа Нансена для застрявших в Турции беженцев стали собираться всё новые гуманитарные миссии, крупные пожертвования, а правительства разных стран были готовы принять некоторых специалистов к себе. Впрочем, далеко не всё было так гладко.

На третьем заседании Лиги Наций выступает Нансен как Верховный Комиссар по делам беженцев, выделяет свои успехи в сборе 30 тысяч фунтов стерлингов для беженцев в Константинополе (изначально их должны были выделить европейские правительства, но в итоге большая часть денег была получена из Америки), а также о расселении около десяти тысяч человек. В своём докладе с того заседания, один из создателей Земско-городского комитета, Н. И. Астров указывает, что русские организации в самом городе возражают против этой цифры. Собранные деньги никак не сдвинули дело расселения, а на просьбы указать хотя бы главные черты плана расселения, говорилось, что плана пока нет. Пропали почти все предложения по заокеанской эмиграции. Стало невозможно расселение в Балканские страны. Чехословакия и Сербия закрыли доступ беженцам, а Болгария, хоть и продолжала их принимать за плату, но их положение там было более, чем печально. Ввиду этого Нансен восклицает: «Что же делать, когда денег мне не дают, беженцев к себе не принимают, положение в Сербии и Болгарии становится все труднее, не говоря уже о положении в Константинополе, малоазиатские беженцы еще более затруднили русскую беженскую проблему».

Однако, вернёмся в сам Царьград и взглянем на лучшую строну происходящего на его улицах, а точнее, на одну конкретную, ту, на которой до сих пор есть заведения, продолжающие традиции своих русских основателей. Гран-Рю-де-Пера ещё с византийских времён была улицей, где селились иностранцы. В 20-ые годы практически в каждом здании там были русские заведения. Объединяясь по несколько человек, предприимчивые русские люди открывали кафе, кабаре, книжные и продовольственные магазины. На той же улице разместились знаменитые «Цветочный пассаж», кабаре «Чёрная роза» и открытый до сих пор ресторан «Режанс». Его, кстати, на некоторое время даже закрывали, когда турки на его месте хотели открыть своё заведение, но в ответ вся стамбульская общественность поднялась в защиту ставшего культовым ресторана.

Ситуация в городе стала улучшаться в 1922 году, когда перед скорой деоккупацией турецкой столицы русские беженцы начали получать сертификаты Лиги Наций, известные также как Нансеновские паспорта, о которых я писал ранее. Многим это позволило наконец покинуть тюрьму при Босфоре. Немало людей воспользовалось возможностью репатриации и вернулось в уже Советскую Россию. К сентябрю в городе оставалось сравнительно немного, 18 тысяч человек. К началу 1926 г. в Константинополе и его окрестностях оставалось 10 тысяч русских эмигрантов, а к концу 30-ых - не более 2-3 тысяч. Многие из них остались и дальше жить в Турции. Подробнее о них и быте русских в городе можно узнать в книге Марины Сигирджи «Спасибо, Константинополь! По следам белоэмигрантов в Турции».

3. Ночлег русских беженцев

Кстати, судя по рассказам Сигирджи, именно русские беженцы открыли для местных такое развлечение, как посещение пляжа. До их приезда в Турции не было понятия «пляж» и «пляжный отдых». Так что если между Грецией и Турцией не вспыхнет конфликт, а вы захотите посетить «олинклюзив», то можете напомнить наглому турецкому барыге, кому они обязаны своим туризмом.

Автор: Александр Плотников.
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_269337

Пост с навигацией по Коту

Споры о том, когда она родилась ведутся издавна. Летописи не сообщают год рождения Ольги, однако поздняя Степенная книга утверждает, что скончалась она в возрасте около 80 лет, что относит дату её рождения к концу IX века. Приблизительную дату её рождения сообщает поздний «Архангелогородский летописец», который сообщает, что Ольге на момент брака было 10 лет. На основании этого много учёных (М. Карамзин, Л. Морозова, Л. Войтович) высчитали дату её рождения — 893 год. Проложное житие княгини утверждает о её возрасте на момент смерти — 75 лет. Таким образом, Ольга родилась в 894 году. Правда, эту дату ставит под сомнение дата рождения старшего сына Ольги, Святослава (около 938—943), так как Ольге на момент рождения сына должно было бы быть 45-50 лет, что кажется невероятным.Смотря на тот факт, что Святослав Игоревич был старшим сыном Ольги, Борис Рыбаков, принимая за дату рождения князя 942 год, посчитал крайней поздней точкой рождения Ольги 927—928 год. Подобного мнения (925—928 год) придерживался и Андрей Богданов в своей книге «Княгиня Ольга. Святая воительница». Алексей Карпов в своей монографии «Княгиня Ольга» делает Ольгу старше, утверждая, что княгиня родилась около 920 года. Следовательно, вернее выглядит дата около 925, нежели 890 год, так как и сама Ольга в летописях за 946—955 года представляется молодой и энергичной, а старшего сына рождает около 940 года.

Согласно самой ранней древнерусской летописи «Повесть временных лет», Ольга была родом из Пскова (др.-рус. Плесковъ, Пльсковъ). Житие святой великой княгини Ольги уточняет, что родилась она в деревне Выбуты Псковской земли, в 12 км от Пскова выше по реке Великой. Имена родителей Ольги не сохранились, по Житию они были незнатного рода, «ѿ ѩꙁыка варѧжска». Варяжское происхождение подтверждается её именем, имеющим соответствие в древнескандинавском как Helga. Византийский император Константин Багрянородный, лично принимавший княгиню Ольгу, именует её Элга. Присутствие предположительно скандинавов в тех местах отмечено рядом археологических находок, возможно датируемых первой половиной X века.

Брак.

По «Повести временных лет» Вещий Олег женил Игоря Рюриковича, начавшего самостоятельно править с 912 года, на Ольге в 903 году, то есть когда ей уже исполнилось 12 лет. Дата эта подвергается сомнению, так как, согласно Ипатьевскому списку той же «Повести», их сын Святослав родился только в 942 году.

Возможно, чтобы разрешить это противоречие, поздние Устюжская летопись и Новгородская летопись.

По списку П. П. Дубровского сообщают о десятилетнем возрасте Ольги на момент свадьбы. Данное сообщение противоречит легенде, изложенной в Степенной книге (вторая половина XVI века), о случайной встрече с Игорем на переправе под Псковом. Князь охотился в тех местах. Переправляясь через реку на лодке, он заметил, что перевозчиком была юная девушка. Игорь тотчас же «разгорѣся жєланіемъ» и стал приставать к ней, однако получил в ответ достойную отповедь:

Зачем смущаешь меня, княже, нескромными словами? Пусть я молода и незнатна, и одна здесь, но знай: лучше для меня броситься в реку, чем стерпеть поругание.

О случайном знакомстве Игорь вспомнил, когда пришло время искать себе невесту, и послал Олега за полюбившейся девушкой, не желая никакой другой жены.

Новгородская Первая летопись младшего извода, которая содержит в наиболее неизменном виде сведения из Начального свода XI века, оставляет сообщение о женитьбе Игоря на Ольге не датированным, то есть самые ранние древнерусские летописцы не имели сведений о дате свадьбы. Вполне вероятно, что 903 год в тексте ПВЛ возник в более позднее время, когда монах Нестор пытался привести начальную древнерусскую историю в хронологический порядок. После свадьбы имя Ольги упоминается в очередной раз только через 40 лет, в русско-византийском договоре 944 года.

Согласно летописи, в 945 году князь Игорь погибает от рук древлян после неоднократного взимания с них дани. Наследнику престола Святославу тогда было только три года, поэтому фактическим правителем Руси в 945 году стала Ольга. Дружина Игоря подчинилась ей, признав Ольгу представителем законного наследника престола. Решительный образ действий княгини в отношении древлян также мог склонить дружинников в её пользу.

Крещение в Константинополе.

Княгиня Ольга стала первым правителем Руси, принявшим крещение, хотя и дружина, и русский народ при ней оставались язычниками. В язычестве пребывал и сын Ольги, великий князь Киевский Святослав Игоревич.

Дата и обстоятельства крещения остаются неясными. Согласно ПВЛ это произошло в 955 году в Константинополе, Ольгу лично крестили император Константин VII Багрянородный с патриархом (Феофилактом): «И было наречено ей в крещении имя Елена, как и древней царице-матери императора Константина I». ПВЛ и Житие украшают обстоятельства крещения историей о том, как мудрая Ольга перехитрила византийского царя. Тот, подивившись её разуму и красоте, захотел взять Ольгу в жены, но княгиня отвергла притязания, заметив, что не подобает христианам за язычников свататься. Тогда-то и крестили её царь с патриархом. Когда царь снова стал домогаться княгини, та указала на то, что она теперь приходится крёстной дочерью царю. Тогда тот богато одарил её и отпустил домой. Рассказ о визите Ольги в Константинополь к Константину Багрянородному (названному в ПВЛ Иоаном Цимисхием), изложенный в ПВЛ, является переложением библейской истории о визите царицы Савской к Соломону и наполнен богатым библейским символизмом, в результате чего подобное описание сложно считать аутентичным.