- Поедете с нами. – один из мужчин махнул перед лицом Дмитрия какой-то красной книжечкой, не давая, рассмотреть, что именно там написано. Была ли это корочка сотрудника спецслужб или удостоверение по технике безопасности прораба на стройке, оставалось только догадываться, но если эти ребята что-то и понимали в строительстве, то, как заливать цемент в тазик, когда там чьи-то ноги. Дима уже основательно сомневался, что это посыльные преданного поклонника. Дело принимало серьезный оборот. Казалось бы, какие претензии могут быть у структур, охранявших страну от врагов внешних и внутренних к писателю-фантасту, который, стараниями издательств хоть и выдавал периодически бестселлеры, но публичным человеком никогда не был. Правда был у него свой небольшой блог, куда он выкладывал небольшие или неформатные произведения, общался с читателями и ругался с недоброжелателями. Блог нужен был, чтобы продавать свои книги, которые Дима не хотел по тем или иным причинам отдавать в издательства, или которые у него не брали, считая бесперспективными. В самом блоге обсуждалось только его творчество, но иногда писателя так несло в ходе дискуссий, что могли притянуть и не по одной статье. Плюс, специальные комитеты могли что-то найти в текстах его опубликованных работ. Знаете, такие комитеты, которые работают по методу теста Роршаха – когда одни и те же ответы трактуются по-разному, в зависимости от предположения здоров испытуемый или болен. В этой стране все так быстро меняется, и то, что было абсолютно «здоровым» пять лет назад, вдруг стало диагнозом.

- Ладно! – отмахнулся от визитеров Лазарев. – Дайте мне дверь закрыть и накинуть что-нибудь.

Это был уже не тот балагур, что открывал дверь с усмешкой, готовый отвечать на любую фразу саркастическим замечанием. Перед пришедшими стоял уверенный в себе мужчина средних лет, готовый к любому развитию событий.

- Три минуты, - сказал один из «костюмов», видимо старший, и демонстративно посмотрел на часы.

Дима мгновенно приободрился: если бы дело было совсем плохо, нормально собраться бы ему не дали. Он вернулся в квартиру, мужчины проследовали за ним. Один встал в прихожей, второй следовал за хозяином по пятам. Хорошо, что дома никого больше не было, так или иначе Лазарева бы забрали, жена бы устроила скандал, и только Бог знает, чем бы это все закончилось. А если бы еще и сын был не в школе… Велик риск вообще потерять авторитет, когда папку хомутают, после успокоения мамы крепким хуком справа.

Войдя на кухню, Дмитрий в два больших глотка допил кофе, выключил телевизор, отмечая краем сознания последнее, что увидел, когда поднимал пульт: «сапсаны не ходят, авария на путях».

«Сейчас бы в Питер, а не вот это вот всё», - думает писатель, быстро переодеваясь на глазах у какого-то незнакомого мужика в костюме с ксивой в кармане. Три минуты подходят к концу, и Лазарев пытается сохранить в памяти беспорядок в квартире, в которую он теперь неизвестно, когда вернется.

- Телефон оставь! - звучит приказ, когда Дима потянулся, чтобы снять мобильник с зарядки.

- Записку жене написать можно? Вечером я вернусь? Вообще предполагается, что я вернусь?

- Видно будет, - пожал плечами надсмотрщик и едва заметно сузил глаза.

Дима был уверен, что этот незначительный жест - улыбка, оскалился в ответ и вывел на листочке: «Уехал по делам, буду вечером». Потом посмотрел на соглядатая, внимательно изучающего записку из-за его плеча, и добавил: «Люблю вас!!!» А также дважды подчеркнул слово «делам». Что он хотел этим сказать? Дела в Кремле? Дела у прокурора? Он и сам не знал, но знал точно, что жена этот ребус ни то, что не разгадает, она даже не обратит внимания на это подчеркивание, как не обратил незваный гость. Зато потом он сможет, ей сказать, я же тебе все написал, чего тут непонятного, и рассмеется, и она улыбнется в ответ, качая головой и так мило закатывая глаза. Только будет ли это потом?

Через десять минут Лазарев сидел на заднем сидении черного джипа, зажатый с двух сторон посетителями. За рулем находился такой же «пиджак», что и по бокам, Дима не видел его лица, только бритый затылок и переломанное ухо. А вот на пассажирском сидении был человек явно отличавшийся от коллег не только телосложением, но и поведением. В отличие от спокойных и обманчиво медлительных «пиджаков», молодой человек в очках был суетлив, можно сказать, дерганным. Дмитрий про себя назвал его «клерк» и складывалось впечатление, что он не был частью этой команды, а тем более ее руководителем. Больше походило на то, что ему впервые доверили серьезное задание, для исполнения которого требовались подчиненные, но до этого он никогда никем не командовал. После нескольких оглядываний на писателя в течение двух минут, Лазарев решил, что он в этой машине не самый потерянный человек.

- Добрый день, Дмитрий Ильич, - начал «клерк», повернувшись в очередной раз, - меня зовут Геннадий, и я работаю… - он осекся. – Неважно, где я работаю, скажем так: работаю на государство. У нас возникла нестандартная ситуация, и мы решили привлечь Вас в качестве нештатного консультанта с неординарной точкой зрения. Понимаю Ваше замешательство, но времени у нас мало, минут через тридцать, от силы, сорок мы будем на месте. К этому моменту вы должны ознакомиться с материалом и иметь хотя бы приблизительный план действий, - с этими словами он протянул Лазареву нетолстую картонную папку без каких либо пометок и надписей.

Несмотря на отсутствие на папке грифа секретности, Дмитрий не сомневался, что, открыв ее, она незамедлительно обретет статус особой важности, и пути назад уже не будет. Зачем государству писатель-фантазер в нештатной ситуации? Первый контакт с инопланетянами – решил для себя Дима, иначе и быть не могло. Но первое, что пришло ему в голову – это момент из фильма «Марс атакует», когда главных контактеров обращают в пепел выстрелом из бластера в упор. Лоб мгновенно намок и только брови спасали глаза от контакта с соленой жидкостью, выделенной организмом. Дима крепко, до белых костяшек, сжимал в руках закрытую папку, пытаясь прогнать образ мерзких большеголовых и непомерно агрессивных марсиан из головы, а в ушах тянулось зловещее «Only yoooooooou!!!», получившее совсем другой смысл в сложившейся ситуации.

Лазареву льстило, что из всех писателей выбор пал именно на него, но госаппарат не мог не иметь резервного плана, и еще одного, если не сработает резервный, и еще одного, если не сработает третий и, на всякий случай, еще двух. Впервые в жизни Дима так явственно ощутил на себе значение поговорки: «И хочется, и колется». Он тяжело сглотнул и сказал:

- Геннадий, верно? Геннадий, передайте руководству, что Лазарев бесконечно признателен, за оказанную честь, но считает свои навыки недостаточно неординарными, для столь ответственного дела. Папку я не открывал, возьмите ее и выпустите меня из машины, провожать, спасибо, не надо.

- Конечно, Дмитрий Ильич, выходите, если хотите, - не оборачиваясь бросил Геннадий приоткрыл окно и закурил.

На секунду Дима выдохнул, но только на секунду. Водитель не перестроился из левого ряда и останавливаться явно не собирался, визитеры тоже никак не отреагировали на слова «клерка». И почему Лазарев решил, что он первый, возможно, он – уже один из резервных планов и очень вероятно, что в конечной точке он окажется не единственным консультантом.

- Через двадцать минут мы будем в Москва-Сити, плюс пять-десять минут чтобы добраться до нужного кабинета. Не теряйте время, - выдыхая дым в окно сказал Геннадий.

О как же Лазарев в нем ошибся. Это папка нервировала и заставляла дергаться «клерка» пока была у него в руках. Теперь Дима видел, что очкарик привык руководить и ставить ультиматумы, он умел заставлять людей делать то, что ему нужно. Теперь папка заставляла суетиться и вертеться его самого. Можно, конечно, упереться рогом и не открывать ее до конца поездки, у Дмитрия хватило бы на это сил. А у «костюмов» хватило бы сил оторвать ему веки и держать смирно, пока Геннадий будет водить документами у него перед глазами или зачитывать их вслух, ухмыляясь, тщетным попыткам нештатного консультанта закрыть глаза сломанными пальцами. Иногда Дима ненавидел свое воображение, подсовывающее ему яркие картинки, пусть и маловероятного, но возможного будущего.

Решив, что игра в Вия с новыми друзьями это слишком, писатель тяжело вздохнул и открыл папку. Первые два листа содержали краткий синопсис сложившейся ситуации, а остальные подкрепляли данную информацию: приблизительный отчет о событиях с привязкой ко времени и расписанию движения поезда, сбивчивые показания выживших, рапорты должностных лиц, расшифровка нескольких телефонных разговоров и несколько фотографий, не отличавшихся качеством, что было к лучшему, учитывая что именно на них было изображено.

- Хрень какая-то, - заключил Дима спустя десять минут. – Это прикол?

Он обращался к Геннадию, но поочередно обвел взглядом всех находящихся в машине мужчин. Водитель все так же делал вид, что в машине никого нет и самое важное в его жизни, не отвлекаясь от дороги, доставить джип в пункт назначения. А ребята по бокам так увлеченно смотрели каждый в свое окно, как будто только что вышли из тюрьмы, проведя не меньше двадцати лет в одиночной камере.

- Теперь вы понимаете насколько это важно, - ответил Геннадий, - важно для всех. Мы стоим на пороге… - он сглотнул. - К вашим услугам все ресурсы страны: люди, техника, научный потенциал и даже ядерный, если его использование будет рационально. Думайте, что и как мы можем использовать, лишь бы не переступить этот порог.

- Ядрены пассатижи, - прошептал Дмитрий, обхватив голову руками. Если это была не шутка, а по всему выходило, что это чертовски серьезно, хоть и не ясна первопричина, тоо теперь он точно знал, почему именно к нему в дверь сегодня постучали «костюмы» - сам напросился. Никому теперь не докажешь, что совершил идиотский поступок по пьяни – придется спасать мир. – Ген, дай закурить, пока не приехали, - скопившееся напряжение требовало выхода. А что может быть лучше дурацкой шутки на пороге апокалипсиса? – Нынче умереть от рака легких – это удачно выпавший жребий.

Лазарев успел докурить ровно в тот момент, когда машина, в которой он ехал остановилась на подземной парковке. Он проследовал за Геннадием, все еще сжимая в руках злополучную папку. «Пиджаки» остались у джипа. На всем пути следования к нужному кабинету никто не поинтересовался у Димы, кто он и какова цель его визита, несмотря на приличное количество охраны, особенно на этаже, на который они в конечном итоге поднялись. Все дело было в Гене. Пусть он так и не назвал свою должность, но по всему было видно, что здесь он бывает часто, ведет себя уверено, даже по-хозяйски, его все знают и не задают лишних вопросов.

Наконец, они достигли нужной двери, пройдя несколько помещений с помощниками и охранниками, удостоившихся от Геннадия лишь едва заметного кивка. Он подмигнул Диме, постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, распахнул ее перед писателем, приглашая войти. Лазарев ждал чего угодно: штаб ЧС, где десятки людей мельтешат туда-сюда, обмениваясь информацией и не замечая его прибытия; заседание наспех созданного комитета по возникшей ситуации – комиссия, сидящая за длинным столом и остановившие спор представители разных структур, чтобы прожечь своими острыми взглядами чужака, случайно оказавшегося в круге посвященных; в конце концов, маленькая комнатка с пустым столом, на котором стоит только старомодный обязательно красный телефон, не имеющий ни кнопок ни диска.

Но реальность оказалась совсем другой и парализовала Дмитрия не меньше, чем на две минуты. Это был огромный кабинет, при этом рассчитанный на одного человека. С одной стороны стояли шкафы с книгами, уходящие под высокий потолок, в углу старомодный проигрыватель, за которым виднелся стеллаж с пластинками. Посередине кабинета несколько диванов и кресел окружали кофейный столик, столик, за которым без проблем могло разместиться человек двадцать. Слева на столбе висело полноценное баскетбольное кольцо со щитом. Дальше стол для переговоров, и высокий стол в электрорегулировкой высоты, за которым можно работать стоя, если надоест сидеть. На другой стене – огромная карта России, возвышалась над диваном, перед которым стоял очередной стол с ноутбуком посередине. В этой стене имелись двери, которые наверняка вели в ванную, а возможно и в спальню, или через одну из этих дверей хозяин кабинета мог незаметно покинуть рабочее место, минуя длинные коридоры и лишние взгляды. Он, кстати, был тут, сидел за красивейшим столом, стоявшим в углу кабинета, и окруженным с двух сторон огромными окнами. Именно окна делали это помещение, занимавшее минимум два этажа таким величественным.

Хозяин кабинета кликнул мышкой, встал и пошел навстречу застывшему возле двери писателю. Несмотря на то, что он был на пару лет старше, но выглядел значительно моложе Лазарева. Весь ухоженный в идеально подогнанном костюме, с аккуратно завязанным галстуком строго посередине, в очках с золотой оправой, выбритый, с уложенной прической. Дима невольно втянул пивной живот и провел рукой по щетине, которую уже можно было считать бородой.

- Добрый день, Дмитрий, добро пожаловать, надеюсь ребята не доставили тебе неприятностей? - улыбнулся и протянул руку хозяин кабинета, - я…

- Я знаю, кто ты, - перебил Лазарев и пожал руку, - Салтыцкий Михаил Юрьевич – вице-премьер, на долю которого, как я понимаю, выпало курировать решение возникшей проблемы. Это, конечно, не стройка века, но, может, и к лучшему, что все это возглавляет не какой-нибудь тупоголовый генерал. Приятно видеть, что мои налоги идут на нужные вещи, - закончил он, обводя взглядом помещение.

Дима позволил себе перенять манеру собеседника, перейдя сразу на «ты». Дерзить с порога он не собирался, будучи всегда человеком аполитичным, но такая вызывающая роскошь выбила его из колеи, кроме того, напряжение относительно содержимого папки никуда не делось. Догадываясь о причинах того, почему именно он привлечен в качестве консультанта, вариант, что его выгонят отсюда, придав ускорения коленом под зад – не самый плохой.

Но надо отдать должное Михаилу Юрьевичу – ни один мускул не дрогнул на его лице, даже улыбка ничуть не изменилась:

- Интересно откуда ты меня знаешь? Без обид, но, мне всегда казалось, что творческие люди весьма увлечены своим творчеством, прости за тавтологию, у них нет времени следить за политической жизнью страны и постоянно читать прессу.

- А я и не знал, - пожал плечами Дмитрий, - если бы не работал сейчас над романом, я пока не определился с жанром, думаю, что-то вроде городского фэнтези. Так вот, там один из главных антагонистов как раз вице-премьер. Вот и полез в интернет изучать вопрос, на кого, так сказать, равняться.

- Равняйся на меня, разрешаю, - ухмыльнулся Салтыцкий, - мне будет даже приятно. Бог даст твоя книга увидит свет, я бы с удовольствием обсудил эту тему более подробно, но до ВКСа осталось мало времени, а нам еще есть о чем поговорить в первую очередь, - он мгновенно и в то же время незаметно изменился, давая понять, что светская беседа закончена, переходим к делу.

- ВКС? – переспросил Дима.

- Видеоконференцсвязь, - подсказал Геннадий, который все это время сидел на диване за кофейным столиком. Лазарев даже вздрогнул, не заметив его.

- Итак, я хотел бы услышать, что ты понял из прочитанного и есть ли у тебя адекватный план решения сложившейся ситуации? – сказал вице-премьер, садясь за свой стол.

- Мне пересказать две страницы, прочитанного полчаса назад текста? – нахмурился Дима.

- Не обижайся, но так часто все идет через жопу, потому что люди не поняли, что только что прочли и что от них требуется.

- До того, как стать писателем, точнее до того, как это начало приносить мне достаточно средств, чтобы не работать на дядю, я повидал множество дебилов – это не диагноз, а собирательный образ, если что. Твое прочитал – не понял – сделал не то, если вообще сделал. А то и не понял, что от него что-то требуется – отлично вписывается в мое определение дебила. По какой-то непонятной причине раньше мне казалось, что в госаппарате таких значительно меньше, типа, правительство забирает в свои ряды лучших, но в те редкие времена, когда я смотрю телевизор или вижу новости в соцсетях, то понимаю, что статистически бизнесу еще повезло, там выживаемость дебилов значительно ниже.

- Я бы все-таки хотел услышать ответ на свой вопрос, - полностью проигнорировав тираду писателя, заключил Салтыцкий.

- Да-да, я к этому перехожу, но хочу заострить твое внимание на очень важном моменте: начальник вокзала, транспортная полиция, МЧС, армия, спецслужбы, куча людей с разнообразным количеством и размером звезд на погонах, а в итоге этот вопрос решает аж вице-премьер. Правда, внутрь полезут не министры и генералы, а обычные ребята, я скажу, что делать, у меня есть план, но именно ты отвечаешь за то, чтобы среди исполнителей не было дебилов, ведь из-за них и может начаться зомби-апокалипсис. Ладно. - Дима поднял руки в успокаивающем жесте, давая понять, что донес свою мысль и переходит к ответу на вопрос: - Сегодня рано утром из Питера вышел поезд – Сапсан. В пути что-то случилось, что именно никто не знает, так как видеокамеры в поезде не работают уже почти месяц. Но если по-простому – люди начали превращаться в зомби. То есть, мы заимели зомби-апокалипсис в отдельно взятом поезде, несущимся без остановок на приличной скорости в Москву. Не доехав до перрона около двух километров поезд остановился из него выбрались пятнадцать человек – четыре женщины, два подростка, и восемь мужчин, включая машиниста, который и поднял тревогу по рации. По их словам, в какой-то момент люди в поезде разделились на живых и мертвых, отступать было некуда, и живые пошли на мертвых, решив, что единственная возможность выжить – это перебить всех зомби. Эти полтора десятка человек и есть выжившие в ходе стычки с зомби. По информации, полученной от них, все зомби в настоящий момент уничтожены. Таким образом, мы имеем поезд, отбуксированный на какие-то отдаленные сортировочные пути. Он закрыт и окружен военными. Внутри приблизительно пятьсот трупов, среди которых могут оказаться умершие не до конца – зомби. Держать там поезд постоянно нельзя, но и лезть в него – не самая блестящая идея, мы на пороге зомби-апокалипсиса, сейчас он хотя бы локализован, однако, оставить это без расследования тоже невозможно. Вторая проблема – выжившие. Что с ними делать, как их заткнуть, если их версия подтвердится. А если нет, то у нас полтора десятка психов, среди которых машинист два парня по шестнадцать и семнадцать лет и четыре женщины, которые забили насмерть пол тыщи пассажиров подручными предметами. Это маловероятная херня, но лучше бы это оказалось правдой, чем их версия.

- По последним данным выжившие, те из них, кто в состоянии, прошли проверку на полиграфе, - добавил Михаил Юрьевич, - иначе бы мы с тобой не встретились. Понимаешь, почему здесь именно ты?

- Догадываюсь, - прошептал Дима.

- Из-за этого, - вице-премьер поднял лежащую у него на столе скрепленную кипу бумаг и прочитал титульный лист, - всем-всем органам власти, руководству страны, регионов и населенных пунктов госслужащим и органам самоуправления, руководство к действию на случай зомби-апокалипсиса. Автор: Лазарев Дмитрий Ильич. Полтора года назад ты разослал это куда только мог. Никто это всерьез не воспринял, но сегодня о тебе вспомнили. Сегодня твой звездный час. ВКС сейчас начнется, - не дожидаясь команды, Геннадий пошел что-то настраивать на ноутбуке, стоявшим напротив стены с картой страны, - ты должен понимать, что многие из тех, кто будет тебя слушать возможно не смотрели ни одного фильма про зомби, но они умеют выполнять приказы. Поэтому четко, ясно, без пространных объяснений, и доходчиво объясни им что делать. Забудь о выживших, сейчас они изолированы. Твоя задача – поезд.

Гена махнул рукой, давая понять, что все готово. На мониторе Салтыцкого появилось окно, показывающее статус подключения.

- Я поставил на тебя, Дима, смотри, не облажайся, - закончил Михаил Юрьевич и повернулся к монитору.

- Если твоя ставка не сыграет, это не самое страшное, что случится, - пытаясь придать уверенности голосу, сказал Дима и пошел к ноутбуку.

Продолжение следует...