Беларусь встречает свой молодой, но очень важный праздник. День Народного единства. День, когда мы обрели свои границы. День, когда наша нация встала на исторической карте в полный рост. День, когда белорус обнял белоруса. Когда мы сказали, что никогда больше никаких осадников, никаких панов, никаких помещиков над нами не будет. Когда рабские оковы ушли в прошлое. Когда пан сахi ды касы стал панам на усёй сваёй зямлi.

Лицемерие «оппозиционеров»

И как же в этот день мерзки, подлы, лицемерны, ублюдочны наши так называемые оппозиционеры. Они не любят этот праздник. Они отрицают его. А значит — они не белорусы. Они отрицают право нашего народа не просто на свою исконную землю, но на место в истории. Ведь не отмечая дату освобождения наших территорий от поляков они тем самым признают власть на них тех самых поляков. Холуи, подпанки, подсвинки. И при этом они смеют называть себя националистами. Какая гадость. Какое свинство. Любой националист должен зубами грызть за свои земли. А они — готовы продать всё тому, кто больше заплатит. Тому, кто пригреет их у своего штиблета. Будь то пан, фриц или мусье. Какому угодно хозяину они лижут сапог. Как самая дешёвая продажная девка ложатся под первого, кто подвернётся на большой дороге. Нигде в мире нет такой «оппозиции», которая отрицала бы, не принимала бы сам факт обретения границ, воссоединения земель.

Без 17 сентября нас бы просто не было на земле. Как это доказать? Очень просто. Представьте, что в 1941 году Гитлер наступал бы из под Минска, не от Бреста. Москва бы пала. Ленинград бы рухнул. Мы были бы просто стёрты в пыль. План ОSТ (как и сегодня «офис Свет. Тих.) был бы реализован. 75 процентов белорусского населения было бы уничтожено.

А кто бы пришёл на земли Западной Беларуси в 1939 если бы не Красная армия? Немцы. И что тогда было бы с дедушками и бабушками нынешних беглых утекачей? Они стали бы пеплом и золой, сумками и игрушками. И никак иначе. Но у подонков-внучков поднимается гнилой язык оскорблять воинов-освободителей, называть их «оккупантами». Дрянь, последняя самая дрянь, полицаи, скот.

Наша сила и ответ врагам страны

Но надо отмечать Праздник не тихонько, не под одеялом, не тихонько и скромно, но размашисто и в полных голос. Слишком долго мы старались «никого не обидеть». Хватит. Мы не памяркоуныя тутэйшыя. Мы гордый народ — победитель. Мы партизаны и красноармейцы, учёные и поэты, мы — бодрая пассионарная нация, а не зацюканые нищие бомжи, которых абы не чапали — как то пытаются представить враги народа.

И надо в этот день открыто, ничего не стесняясь, провозгласить здравницу за того, кто отдал приказ танкам выдвигаться, преодолеть границу, вырваться за пределы, того, кто послал нас вперёд — Иосифа Виссарионовича Сталина. И наконец перестать цензурировать и отрезать кусочки от Купалы, который в своём прекрасном стихотворении написал не только

Ты з Заходняй, я з Усходняй
Нашай Беларусі,
Больш з табою ўжо ніколі
Я не разлучуся.

Эти строчки у нас все знают. Но печатайте всё, не надо бояться своего классика, своего гения!

Складаць будзем думкі-песні
Не на панскай службе, —
Песні будуць аб свабодзе,
Аб сталінскай дружбе.

Да, нация сильна, когда из недр её, из глубинной толщи, из могучих пластов выходит Вождь. Тот, кто разрывает границы, тот, кто берёт на себя исторические вызовы и даёт на них ответ. Сталин отдал приказ, Сталин объединил наши земли, Сталин призвал на бой белорусский народ, и с ним на знамёнах он победил.

И сегодня нас ведёт по дороге Вождь. Сквозь лихие ветра истории, сквозь бури огневые, через грохот канонад,визги беспилотников и визги дегенеративных политиканов — нас ведёт Вождь Александр Григорьевич Лукашенко.

А значит верной дорогой идём, товарищи.

С Праздником!

Автор: Григорий Азарёнок

Десятый месяц (кратко про него уже было) под названием Шóкотль Уэтци (xócotl huetzi, «падение плодов»), или Уэй Миккаиуитль (Huey Miccaílhuitl, «большой праздник мёртвых»), проходил с 14 августа по 2 сентября. А потом календарь переворачивали.

Когда Тлашочимако подходил к концу, из леса к главному храму города аккуратно, стараясь не повредить кору, приносили большое дерево, предварительно зачищенное от всех ветвей и сучков. Кроме тех, что на самой верхушке. Знатные женщины выходили навстречу процессии с деревом, осыпали цветами тех, кто тащил ствол, и давали им какао. У главного храма жители все вместе поднимали этот ствол, который они называли шóкотль (xocotl, «фрукт, плод»). Так оно стояло 20 дней.

Накануне самого праздника в последний день месяца ствол снова опускали на землю и оставляли лежать на ночь. На рассвете к нему прикрепляли бревно поменьше, украшали всё это бумагой. Помимо ствола в празднике участвовала фигура человека, сделанная из амарантового теста, тцоалли, — и её тоже наряжали белоснежной бумагой, формируя помимо прочего волосы и одежду. Она восседала на вершине. Далее начиналась процессия, оканчивающаяся... жертвоприношениями.

Воины красили своё тело в жёлтый цвет, а лица — в красный. У них были похожие на бабочек украшения, сделанные из красных перьев ара. В левой руке они несли круглый щит, вышитый белыми перьями, с бахромой. Воины шли в паре с захваченными ими пленниками: тела последних были окрашены белым, лица — красным, щёки — чёрным. Пленники были одеты в бумажные набедренные повязки и носили бумажные же парики (как на фигуре из теста) с украшениями из белых перьев. Все они танцевали до наступления ночи.

Ну, а ночью тоже никто не спал. Пленников заставляли бодрствовать, с их макушки срезались волосы — эти прядки всю жизнь хранились как реликвии в сундуках из тростника, которые так и называли — «сундуки для волос». Так воины показывали, что они взяли пленника на войне. На рассвете пленников выстраивали у цомпантли, стены черепов, отбирали все бумажные одежды и украшения и бросали в огонь. Каждый воин связывал по рукам и ногам бумагой своего пленника и тащил на спине на самый верх храма. Там горел огромный огонь, куда всех благополочно и бросали. Да, заживо.

«И бедный пленник начинал корчиться и покрываться волдырями в огне. Его тело начинало потрескивать, как когда жарят животное, и на всех частях тела появлялись волдыри. И пока он мучился, жрецы вытаскивали его с помощью крюков и клали на жертвенный камень. И они немедленно разрезали ему грудь» — Флорентийский кодекс

🔪 Сердце бросалось к ногам статуи Шиутекутли, бога огня. А затем все расходились по домам.

Впереди — ацтекский «Царь горы». Люди собирались у храма Шиутекутли и в полдень начинали петь и танцевать. А когда уставали, с громкими криками направлялись к тому самому стволу из начала рассказа. Начиналась игра: учителя будущих воинов стояли у дерева и дубинками всех отгоняли, а молодые люди, полные решимости залезть наверх, стремились этих дубинок избежать. С верхушки свисали верёвки, по которым особо юркие начинали забираться.

✋ Первый, кто добирался до вершины, забирал фигурку бога из тцоалли, его щит, стрелы и дротики. Там же лежали тамале, которые победитель раскидывал в толпу, а люди внизу прямо дрались, только бы поймать несколько крошек. Внизу победителя встречали восторженными аплодисментами, поднимали на руки и несли на вершину храма. Нет, в жертву не приносили — ему давали драгоценности и награды за его смелый подвиг и особенный желтоватый плащ, носить который могли только победители в этом ритуале.

По окончанию всего действа дерево за те же верёвки рушили и изрубали на куски.