Он начинал как археолог, и, пожалуй, ни одна археологическая школа мира не может похвастаться ученым, который первые самостоятельные раскопки вел в 14 лет (правда, дело было в двадцатые годы, когда каждый грамотный человек был на счету). А славу уникума Герасимов обрел после того, как научился восстанавливать внешность человека по его черепу.

И здесь следует понимать следующее. Его методика восстановления внешнего облика человека на основе скелетных остатков — так называемый «метод Герасимова» действительно была революционной не только для отечественной - для мировой науки. И проверяли его многократно - с неизменным результатом. Герасимов действительно не ошибался, он действительно восстанавливал внешность по черепу. Именно поэтому власти СССР (и не только СССР) "под него" делали вскрытия множества захоронений знаковых фигур мировой истории - от Тамерлана до Шиллера. И только после смерти ученого выяснилось, что разработанная им методика слишком сильно завязана на конкретного человека - своего создателя.

Бюст мальчика-неандертальца из пещеры Тешик-Таш (100-50 тысяч лет до нашей эры). Реконструкция по черепу М. Герасимова.

У Герасимова был дар видеть лицо на черепе. Именно что дар. Талант, если хотите. И делать это на таком же уровне, как это делал он, к сожалению, до сих пор никто не научился, хотя учеников у мастера было много.

О таланте Герасимова в научной среде до сих пор ходит множество баек. Характерна такая: Герасимов много работал с рентгеновскими снимками голов, ему их приносил знакомый врач. Однажды он шутки ради засунул в стопку свой снимок и буквально остолбенел, когда Герасимов, небрежно перебиравший пачку, мимоходом бросил: «А ты когда фотографировался?».

Поначалу научный мир не принял смелую методику, и первым, кто стал давать Герасимову официальные заказы, оказался уголовный розыск. Ученый «халтурил» там довольно долго и помог раскрыть множество дел. Чтобы был понятен уровнь - вот два изображения. Слева - облик, восстановленный Герасимовым по найденному черепу 22-летней женщины, предположительно убитой мужем несколько лет назад. При этом у черепа отсутствовала нижняя челюсть, что, по мнению многих, делало восстановление внешности невозможным. Справа - фотография убитой в возрасте 16 лет, которую ученый увидел, только когда закончил работу.

Когда игнорировать талант антрополога стало невозможно, последовал ряд экспериментов-проверок, устроенных уже учеными-историками. Очень серьезных экспериментов - при Иосифе Виссарионовиче проверяли строго.

Хрестоматийным стал случай, когда, получив череп, о котором ему сообщили только возраст – около ста лет, он восстановил внешний облик молодой женщины, который до мелочей совпадал с прижизненным портретом рано умершей матери Достоевского, которая и послужила объектом контрольного опыта.

В другой раз, в 1939 году его заставили работать с совершенно незнакомым антропологическим типом. Незадолго до Первой мировой войны, в 1912 году в Москву из Новой Гвинеи привезли группу папуасов, которых показывали за деньги - тогда "человеческие зоопарки" были в порядке вещей. Из-за холодного и непривычного климата один из папуасов скончался, а его останки неведомым образом попали в Музей антропологии МГУ. Там же хранились и фотографии покойника с въездных документов, но их, сами понимаете, никто Герасимову показывать не собирался.

Результаты эксперимента - ниже. Вверху реконструкция, внизу - фото.

В 1940-1941 годах состоялся массовый контрольный опыт Герасимова - 12 черепов: русские мужчины и женщина, несколько украинцев, поляк и китаец. Как написала комиссия в заключении: "Во всех 12 случаях  констатировано несомненное портретное сходство в степени, вполне достаточной для опознания умершего при сличении реконструкции с фотографией".

Тем временем к Герасимову пришло не только союзное, но и мировое признание. Проблемой занимались во многих странах, но только у Герасимова получилось создать подробную "пошаговую" методику.

Ученый получает от властей ряд заказов на восстановление облика известных исторических деятелей. Именно эти нашумевшие работы и стали визитной карточкой ученого - персидский поэт Рудаки, Ярослав Мудрый, Тамерлан, его сын Шахрух и внук Улугбек, Иван Грозный, Шиллер, адмирал Ушаков и многие другие...

Скульптурный портрет Ивана Грозного. Реконструкция Михаила Герасимова.

Интересно, что восстановление облика почти каждого исторического деятеля сопровождалось своей историей, иногда почти детективной, иногда мистически пугающей.

Самой знаменитой, конечно, является история про могилу Тамерлана. При вскрытии гробницы "великого хромца" Герасимова сопровождала целая делегация мулл, приставленных следить за работой кяфира.

Тамерлан, реконструкция Михаила Герасимова.

Как-то, на выходе из мавзолея, один из имамов сказал пришельцу: «Зря ты могилу открыл. У нас есть поверье – когда откроют могилу Великого Хромца, на волю вырвется Дух Войны».

Надгробную плиту с могилы подняли 19 июня 1941 года.

М. М. Герасимов, М. К. Каюмов и другие после вскрытия гробницы Тимура, 21 июня 1941 года.

Это самая знаменитая история из реконструкций Герасимова, но отнюдь не единственная. О том, как у немцев оказались сразу три Шиллера, почему Ушаков оказался не похож на свой портрет, зачем Грозного носили на троне из комнаты в комнату и для чего Герасимов изучал эпитеты в стихах Рудаки, можно узнать и самим.

Стоит лишь немного погрузиться в биографию одного из самых интересных ученых России.

___________________

Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame

Моя группа в Фейсбук - https://www.facebook.com/BolsaaIgra/

Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741

Башни из голов: жуткая легенда или жестокая реальность?

МЕРТВАЯ ПРИРОДА

Сюжетом художественного произведения вообще и живописного полотна в частности нередко становится преступление – бытовое, социальное, военное.

Одним из тех, кто посвятил многие свои работы этой теме, был выдающийся русский художник В.В.Верещагин.

Достаточно перечислить названия лишь некоторых его работ: “Продажа ребенка-невольника”, “Опиумоеды”, “Самаркандский зиндан (подземная тюрьма)”, “Подавление индийского восстания англичанами”…

Прославившийся, прежде всего, как художник-баталист, Верещагин показал зрителю уродливую изнанку войны, проповедуя идею мира, как он сам писал, “посредством красок”.

Самым знаменитым полотном Верещагина, в котором выражен протест против военных преступлений, стала его картина “Апофеоз войны”, на раме которой он сделал надпись: “Посвящается всем великим завоевателям: прошедшим, настоящим и будущим”.

Идея этого произведения была навеяна художнику впечатлениями от его поездки в 1867-70гг. в Туркестан, процесс присоединения которого к Российской империи тогда еще продолжался. Верещагину пришлось даже участвовать в военных действиях русских войск. Он был ранен и за проявленную храбрость награжден Георгиевским крестом 4-ой степени.

Во время своего туркестанского периода Верещагин много ездил, побывав, в частности, в Самарканде, где он осмотрел гробницу Тамерлана – Гур-Эмир и другие достопримечательности, сделал много зарисовок. Живописец заинтересовался личностью грозного завоевателя, ознакомился с историческими трудами, посвященными той эпохе.

Картину “Апофеоз войны” он завершил в Мюнхене в 1871 году.

Уголок безлюдной степи, мертвые деревья, выжженная жарким солнцем трава, а на переднем плане холм, сложенный из человеческих черепов, и слетевшееся на него воронье…

Сам Верещагин так определял жанр своей картины: “если не считать ворон, это натюрморт, в переводе с французского мертвая природа”…

Это полотно, экспонируемое в одном из залов Третьяковской галереи, и поныне собирает вокруг себя посетителей.

Однако возникает вопрос: следовал ли художник при его создании историческим фактам или же изображенная им пирамида из черепов является не более чем художественным символом ужасов войны?

ДНЕВНИК ИНДИЙСКОГО ПОХОДА

Непобедимый полководец Тимур, хорошо знавший историю переднеазиатского мира, держал при своем дворе целый штат историков из числа, как уйгурских, так и персидских ученых, обязанностью которых было описание походов и деяний “сотрясателя вселенной”. Иногда одна и та же работа поручалась одновременно нескольким лицам. При этом Тимур требовал, чтобы исторические труды составлялись на простом и понятном языке.

Благодаря такой предусмотрительности, до нас дошло немало сочинений, созданных на рубеже 15 века и насыщенных яркими фактами.

Однажды к ученому из иранского города Йезда Гиясаддину Али явился некий приближенный Тимура и предложил написать подробный дневник индийского похода, предпослав ему краткое изложение предшествовавших войн великого эмира.

Известно, что это сочинение было написано, по меньшей мере, за два года до кончины Тимура.

Понятно также, что все события в этой старинной хронике излагаются в пользу Тимура и с его одобрения.

Вообще, “Дневник похода Тимура в Индию” Гиясаддина Али, как и ряд работ современников этого иранского историка, дает достаточно полную картину политических и военных деяний великого завоевателя.

Перелистав этот документ, мы без труда получим ответы на поставленный выше вопрос, причем они, эти ответы, даются языком, не чуждым поэтической образности.

Вот, например, как описывает Гиясаддин Али взятие войсками Тимура иранского города Исфахана.

“Столько пролилось крови, что воды реки Зиндаруда, на которой стоит Исфахан, вышли из берегов. Из тучи сабель столько шло дождя крови, что потоки ее запрудили улицы. Поверхность воды блистала от крови отраженным красным цветом, как заря в небе, похожая на чистое красное вино в зеркальной чаше. В городе из трупов нагромоздили целые горы, а за городом сложили из голов убитых высокие башни, которые превосходили высотою большие здания”.

А это уже описывается битва за Дели:

“Даже ужасные избиения в Исфахане и Сеистане ничто в сравнении с этим. Поле битвы от тел раненых и убитых стало похожим на горы и холмы. Головы непокорных врагов под ногами коней, словно стали катающимися шарами для чауганов”.

“Сделанные из голов индусов башни достигли предельной высоты, а тела их стали пищей диких зверей и птиц”.

“Круг военных действий охватил всё до центра боя. Серпом ярости срезали с тел головы индусов и похищали у них жемчуг их жизни”.

Подобных примеров в “Дневнике” можно найти еще немало.

Таким образом, недостатка в отрезанных головах врагов у победителей не было.

Но, как выясняется, в этом деле существовал свой строгий порядок.

“ОПЛАТА ПОДКОВ ПОБЕДОНОСНОЙ АРМИИ”

Подобно многим другим великим завоевателям, Тимур искренне считал себя человеком, рожденным для того, чтобы принести народам мир. Он верил, что войны происходят исключительно из-за амбиций враждующих между собой владык. Он был горд созданным его волей мироустройством и любил повторять двустишие:

“Как существует один бог на небе, так должен быть один царь на земле.

Весь мир не заслуживает того, чтобы иметь больше одного правителя”.

Надо объединить все страны под одной властью, отменить границы, дать всем людям одинаковый закон – вот тогда наступят всеобщий мир и благоденствие.

К этой цели и шел Тимур, покорив за 35 лет своего правления 26 больших и малых стран.

Конечно же, он не считал себя агрессором, тем более палачом, и всячески подчеркивал свою готовность действовать наиболее милосердными методами.

Когда его отважные гулямы (“удальцы”) неожиданно для жителей появлялись у стен того или иного города, Тимур, как правило, не отдавал приказа о немедленном штурме, хотя бы даже это обещало быстрый успех.

Великий эмир обкладывал город со всех сторон, а затем начинал через своих уполномоченных переговоры с городскими старейшинами об условиях капитуляции. Причем, завершающую стадию этих переговоров Тимур проводил лично, устанавливая так называемую “оплату подков победоносной армии”. Оплата была весьма и весьма высокой, зато всем гарантировалась жизнь и свобода, разумеется, при условии полного покорения воле “сотрясателя вселенной”.

Если город принимал условия капитуляции, то в нем замуровывались все ворота, кроме главных, чтобы никто не мог тайно вынести никаких предметов. Затем назначались пункты, куда специальные сборщики дани сносили ценные вещи – украшения, золото, драгоценности, деньги.

Палачи тоже были наготове. Но их добычей становились лишь те из горожан, кто пытался утаить что-либо из своего имущества, и был застигнут с поличным.

Если город защищался, то его рано или поздно брали штурмом с последующими грабежами, насилием над женщинами и массовой резней мужской части населения.

Защитников, оставшихся в живых, обычно продавали в рабство.

Но самая страшная участь ожидала взбунтовавшиеся города. По отношению к ним Тимур был абсолютно беспощаден и часто повторял слова: “Бойтесь смуты, она постигает не только тех, которые из вашей среды действуют беззаконно!”

Ведь взяв тот или иной город и назначив там свою администрацию, Тимур полагал, что работа сделана, и можно двигаться в новые пределы. Но всякое восстание заставляло его отрываться от очередного похода и возвращаться в завоеванные вроде бы области, а это препятствовало выполнению главной задачи по установлению во вселенной одинакового порядка, и потому безгранично раздражало повелителя.

Именно усмирение восставших городов породило жуткую “архитектуру” башен, минаретов и холмов из черепов.

Ради того, чтобы преподать остальным наглядный урок, отвратить непокорных от мыслей о бунте, Тимур был готов на отказ от той выгоды, которую сулила продажа десятков тысяч пленных, становившихся материалом для страшных башен.

Это было “справедливым делом”, верил эмир.

ПРАВИЛА БОЙНИ

Процедура построения башен из голов была расписана до мелочей.

Выступая против восставшего города и зная от своих шпионов точную численность его населения, Тимур загодя определял, какое количество “башен” будет построено вокруг городских стен после штурма. Башни могли быть двух видов – большие и малые, хотя не исключались и варианты. Большая башня требовала для своего возведения порядка полутора тысяч голов, малая – “всего” 750.

Впрочем, основную массу войск, штурмовавших город, эти расчеты не касались.

Для заготовки “строительного материала” предназначались специальные отряды “резчиков голов”. Каждый боец получал персональную разнарядку. При этом устанавливались жесткие правила, можно сказать, “гуманного свойства”, за нарушение которых Тимур сурово наказывал. Запрещалось отрезать головы у живых – только у убитых. Запрещалось приносить женские и детские головы – только мужские, взрослые. Вместе с тем, запрещалось не выполнять установленную норму.

Назначались особые контролеры, которые принимали головы от каждого резчика и вели учет, следя за тем, чтобы головы соответствовали кондициям.

Имелись также бригады “каменщиков”, которые складывали из голов башни-минареты, скрепляя их раствором. В плане башня имела круглую форму с диаметром в несколько метров, достигая высоты, “превосходящей вышину самых грандиозных строений”.

Опять же, резали не всех подряд.

После штурма особые отряды оцепляли кварталы, указанные Тимуром. Это, как правило, были жилища знати, купцов, ремесленников. С этим контингентом Тимур разбирался позднее сам: политических врагов казнил, с имущих брал выкуп, ремесленников использовал для квалифицированной работы, сохраняя при этом за ними определенную степень свободы. В обязательном порядке великий эмир щадил духовенство и ученых.

Но всех остальных ждала страшная участь.

После условленного сигнала начиналась бойня.

Порой разнарядка была так высока, что менее опытные “резчики” не справлялись с работой. Тогда они покупали недостающие головы у своих более сноровистых товарищей. Цена “заготовленной” головы в зависимости от конкретных обстоятельств колебалась от одного до двадцати динаров. Кто-то хитрил, гримируя женские головы под мужские. С них срезали волосы, а лица мазали кровью и сажей. Осатаневшие от вида и запаха крови контролеры не всегда замечали подмену. Впрочем, в этой кровавой суматохе всякий порядок как бы сходил на нет. Но в любом случае на сборные пункты поступало требуемое количество голов.

После этого за дело принимались “каменщики”.

Проходили считанные часы, и за городской стеной, внутри которой еще недавно кипели страсти, вырастали жуткие башни…

ИЗБИЕНИЕ В ИСФАХАНЕ

Но как часто во владениях Тимура восставали уже покоренные города?

Абсолютно точных данных нет, но известно, что счет шел на десятки.

Вокруг многострадального Багдада было возведено 120 малых башен по 750 голов в каждой, что в целом дает 90 тысяч голов.

Похожая картина наблюдалась после взятия Дели.

Поплатились также своими головами мужчины Герата, Шахристана, Алеппо, Туса, Радкана, Меерута и еще целого ряда городов.

Случалось и так, что Тимуру приходилось сменять милость на гнев.

Совсем особый случай произошел в Исфахане, об избиении в котором так поэтично написал Гиясаддин Али.

Этот город покорно капитулировал в ноябре 1387 года.

Губернатор Музаффар-и-Каши сам вынес Тимуру ключи от городских ворот.

Как обычно, начался сбор дани.

Убедившись, что всё идет по плану, Тимур со своими гвардейцами отправился в обратный путь, оставив в Исфахане небольшой гарнизон.

Упоенные легкой победой, солдаты разбрелись по городу, начали приставать к женщинам, задирать мужчин…

Спонтанно собралась разъяренная толпа, кто-то кинул клич, и вскоре практически все захватчики в количестве трех тысяч были перебиты поодиночке.

Едва прослышав о бунте, Тимур тут же повернул коней назад.

Исфахан был обречен.

Тимур помиловал только духовенство и те семьи, которые спасали его воинов от резни, впуская их в свои дома, но таких было совсем немного.

А затем началась новая, куда более кровавая бойня.

К рассвету вокруг стен Исфахана выросло 45 больших башен, сооруженных из 70 тысяч голов. Впрочем, по другим данным, было больше и башен, и голов – от 100 до 200 тысяч.

МИЛОСЕРДНЫЙ И ВЕЛИКОДУШНЫЙ

Порой Тимур мог и гнев сменить на милость.

В 1394 году он приговорил к казни все население турецкого города Мардина.

Но тут прискакал гонец с вестью о рождении внука Улугбека (будущего знаменитого правителя-астронома). Эта новость настолько обрадовала “Железного Хромца”, что он не только помиловал всех обреченных, но и отменил уплату дани с города.

Тимур умел ценить меткое слово и подчас миловал и даже награждал тех, кто проявил находчивость уже в руках палача.

Летом 1399 года Тимуру доложили, что его сын, царевич Мираншах – наместник в Хорасане впал в безумие, а придворные, пользуясь этим, расхищают казну.

Тимур быстро собрался в путь и вскоре вступил в Тебриз во главе карательной экспедиции. Было проведено расследование, и все, за кем имелась хоть ничтожная вина, отправились на эшафот.

Среди группы осужденных был даже шут, который, прежде чем взойти на плаху, повернулся к шедшему за ним эмиру и проговорил: “Нет, только после вас, Ваше Высочество, ведь вам всегда хотелось быть впереди меня!”

Тимур оценил находчивость шута и помиловал его.

Был помилован и царевич Мираншах, но не в силу родственных отношений, а лишь потому, что отец удостоверился в его безумии.

Существует предание о том, как в Ширазе к Тимуру привели известного на Востоке поэта Хафиза.

Тимур, знавший и любивший поэзию, тем не менее, гневался на Хафиза, считая, что тот опорочил его любимые города таким четверостишием:

Если эта прекрасная турчанка

Понесет в руках мое сердце,

То за ее индийскую родинку

Я отдам и Самарканд и Бухару.

И вот Хафиз предстал перед очами великого эмира.

- Несчастный! – воскликнул Тимур, грозно сдвигая брови. – Я полжизни потратил для того, чтобы украсить и возвеличить Самарканд и Бухару, а ты готов отдать их за родинку какой-то шлюхи?!

- О, повелитель правоверных! – с показным смирением отвечал Хафиз. – Из-за этой моей щедрости я и пребываю в такой бедности, - и он провел рукой по своим поношенным одеждам.

Тимур рассмеялся, оценив остроумие поэта, и велел вручить тому новый халат и другие богатые дары.

В БЕСКРАЙНЕЙ СТЕПИ

Башни из голов поднимались не только вокруг крупных городов-смутьянов.

Тимуру нередко приходилось усмирять и непокорные кочевые племена.

И тогда страшные холмы вырастали среди голой степи, на возвышенности, чтобы были видны издалека, внушая страх и трепет всем сомневающимся.

Время, ветер, солнце и землетрясения постепенно превращали эти “постройки” в бесформенные груды.

Справедливости ради, следует заметить, что башни из черепов вовсе не являлись изобретением Тимура.

Еще до рождения полководца гератский малик велел возвести в степи два десятка башен из голов афганских кочевников, беспокоивших своими набегами земли южнее Окса.

Этому примеру следовали многие другие восточные владыки, в частности, основатели Османской империи. А вот основатель иранской династии Сефевидов построил множество башен из черепов животных. Некоторые из них и поныне сохранились в пустынных уголках Средней Азии.

К моменту приезда Верещагина в Туркестан от многочисленных башен из человеческих черепов не осталось, конечно, и следа. Но интуиция художника помогла живописцу создать исторически достоверное полотно. По большому счету, он ни в чем не погрешил против истины.

Отрубленные головы изображены еще на нескольких картинах Верещагина среднеазиатского цикла, в частности, “Представляют трофеи” и “Торжествуют”.

* * *

Дух войны, против которого так последовательно выступал Верещагин, всё же отомстил художнику.

31 марта 1904 года живописец, находившийся в полном расцвете своего таланта и творческих сил, погиб вместе с вице- адмиралом Макаровым при взрыве броненосца “Петропавловск”.

Вскоре после смерти одного великого завоевателя — Чингисхана — появился второй, сопоставимый с ним по масштабу.

Он во многом напоминал своего предшественника и даже происходил из того же рода: по крайней мере, так говорили его придворные историки. Считалось, что его дальним предком был Качули – брат Кабул-хана, прадеда Чингисхана.

Родители назвали его Тимур, что на тюркском значит «железо», – довольно распространенное в то время имя. Его отец Тарагай происходил из монгольского племени барлас, принявшего, как и многие монголы, турецкий язык и обычаи. Он приходился родней какому-то эмиру и входил в кружок местной аристократии, хотя и не занимал высоких должностей. От матери Тимура в истории осталось только имя – Текина-хатун.

В биографиях Тимура и Чингисхана находили много общего. Как и о ранних годах великого хана, о его детстве и юности мало что известно. Даже родился Тимур будто бы так же, как Чингисхан, – зажав в кулаке сгусток крови. В молодости он выделялся среди сверстников энергией и смелостью, возглавлял небольшую банду и похищал у соседей скот, проявляя молодчество и дерзость. После каждой вылазки Тимур щедро делился добычей с товарищами, что привлекало к нему новых сторонников.

По мере того, как росла его сила, размах грабежей становился шире, а добыча – больше, пока то и другое не достигло государственных масштабов. Как говорилось в одной летописи: «Когда стало их числом до ста, назвали его своим атаманом; когда стало числом до тысячи – уже князем его звали; а когда они сильно умножились, многие города и царства захватили, тогда и царем его нарекли».

После вторжения в страну Туглук-Тимура, хана Могулистана, молодому Тимуру пришлось сбежать в Персию, где он долго скитался вместе с женой и ее братом в поисках щедрого покровителя. Блуждая в пустыне, он попал в плен к одному из местных ханов и, подобно Чингсихану, совершил дерзкий побег, раздобыв меч и подкупив своих тюремщиков. Какое-то время он служил князьям Систана и воровал овец у крестьян. По легенде, здесь во время очередного набега он и приобрел увечье, давшее к его тюрскому имени персидскую приставку лэнг – хромец. Так на свет появился Тимур-лэнг, или Тамерлан.

Колесо фортуны понемногу крутилось в его сторону. В Персии вокруг беглого эмира стали собираться чагатайцы, недовольные властью Могулистана. Собрав армию в несколько тысяч человек, Тимур напал на могулов и отбил у них Самарканд и весь Мавераннахр. Но уже через год сын Туглук-Тимура полностью разгромил его в так называемой «Битве грязи». Во время сражения разразился сильный ливень, конница увязла в глине, и могулы победили благодаря своими лучникам, сохранившим луки сухими под своими длинными плащами (1365). В какой-то момент Тимур, как некогда и Чингисхан, оказался в бегах с маленькой кучкой сторонников, но поправил свои дела дерзкой атакой, захватив с двумя сотнями бойцов вражескую крепость.

Действуя то хитростью, то силой, то дипломатией, то смелостью, Тимур снова овладел Мавераннахром. Уже тогда он проявлял хладнокровное коварство и безжалостность, подобавшие истинному политику. Вождей сербедаров, храбро отстоявших Самарканд от могульской армии и считавших его своим союзником, он хладнокровно перебил, заманив к себе лагерь. А своего друга и бывшего напарника Хусейна уговорил сдаться, пообещав сохранить ему жизнь, — и немедленно казнил.

Став единоличным правителем Мавераннахра, Тимур начал свои завоевательные походы, отличавшиеся устрашающей эффективностью и предельной жестокостью. Захватив Хорезм, Хорасан, Иран, Азербайджан и часть Индии, Тимур вторгся в Ирак и вырезал большую часть населения в Багдаде. Затем он повернул на север, разбил Тохтамыша – монгольского хана Белой и Синей Орды – и завоевал земли к северу от Каспия, в том числе Поволжье. После этого он снова повернул на юг к Сирии и Египту, уничтожил армию мамлюков и разгромил османского султана Баязида.

На пике успеха ему удалось объединить Персию с Туркестаном и Малую Азию с Закавказьем. На востоке Тимур дошел до индийского Дели, на севере до истоков Иртыша, на западе – до греческой Смирны.

Тимур и Чингисхан

Историки часто сравнивают Тимура и Чингисхана как полководцев и как правителей. Тамерлан отличался не меньшей, если не большей жестокостью, чем Чингисхан. Он уничтожал целые города и области, выстраивая свои знаменитые пирамиды из черепов.

После взятия иранского города Исфизара он приказал сложить башню из 2 тысяч пленных, заживо засыпать их землей и замуровать в кирпичной кладке. В Хорезме, который много раз восставали против Тимура, он полностью уничтожил столицу Ургенч и демонстративно распахал на ее месте поле, засеяв его ячменем. В Зарандже он перебил всех местных жителей «от столетних стариков до младенцев в колыбелях».

Захватив малоайзиский Сивас, он приказал привязать местных женщин к хвостам скачущих коней, а детей разложить на земле и пустить по ним конницу. То же самое он устроил в Исфахане, приказав солдатам проскакать на своих конях по маленьким детям (не старше семи лет), причем на глазах их матерей, а когда воины заколебались, сделал это первым, показав пример. После завоевания им персидского Систана огромная часть этой территории стала необитаемой и остается такой до сих пор. На месте цветущих полей и богатых селений теперь простирается пустыня, посреди которой высятся руины некогда великих городов.

Тамерлан, судя по его собственным словам, был одержим идеей власти. Он говорил, что самое подходящее занятие для правителя – это бить неверных и завоевывать земли. Ему хотелось завладеть всем миром, так же, как общему кумиру всех мусульман Александру Македонскому. Тамерлану приписывают слова: мир слишком мал, чтобы иметь двух царей.

На войне Тимур был воплощением безжалостности, но в мирное время он заботился о процветании государства. По его приказу восстанавливались старые города и дворцы и строились новые, прорывались каналы, возводились плотины, возрождалась торговля. Тамерлана можно назвать первым урбанистом среди монголов. До него монголы еще более упорно, чем ранние арабы, придерживались степного принципа: всегда кочевать, никогда не оседать на месте. Великие монгольские ханы избегали городов жили в шатрах и зимой и летом. Это был удел воинов, настоящих кочевников. На монгольских курултаях потомки Чингисхана каждый раз торжественно подтверждали, что не будут селиться в городах и оставлять степную жизнь. Но Тимур презрел этот принцип и сделал своей резиденцией большой город: его столицей стал Самарканд, в который он свез всех лучших мастеров из захваченных земель.

Культурная прививка у Тимура была намного сильней, чем у Чингисхана. Он любил представлять себя меценатом, покровителем искусств, знатоком наук: это соответствовало его представлению о великом правителе. При набегах на соседей его больше всего интересовали культурные и богатые государства: Хорезм, Иран, Китай. Из Хорезма он вывез ученых, художников и строителей, которые построили ему огромный дворец Ак-Сарай и мавзолей Гур-Эмир.

Тамерлана считают великим строителем. Он возводил огромные здания, превосходившие все, что создавалось до него в Средней Азии и Персии. Его оросительные системы до сих пор удивляют своими масштабами. Тимур был архитектурный визионер, фантазировавший о немыслимых и невозможных сооружениях, которые в принципе никто не мог построить. «Пусть тот, кто усомнится в нашей мощи, посмотрит на наши здания», – говорил он. Но ни одно из его зданий не дошло до наших дней, все превратилось в руины.

Тимур был неграмотен, но свободно говорил на турецком и персидском, уважал поэтов, любил беседовать с учеными и из разговоров с ними пополнял свое образование. У него был специальный штат чтецов, которые по вечерам читали ему книги. Он прекрасно знал историю, разбирался в математике, изучал астрономию и, если верить современникам, был непобедим за шахматной доской.

Мастер коварных планов, Тамерлан отличался своеобразной честностью и любил, когда ему говорили правду, даже неприятную: возможно, он считал ее безопасней льстивой лжи. Его великодушие и щедрость современники воспевали в стихах, может быть, не всегда преувеличенно. Известно, что, уезжая из своих самаркандских дворцов и садов, Тимур оставлял их в пользование всем жителям города. К восставшим против него эмирам и царевичам он проявлял снисходительность и ограничивался наказанием палками.

По вере Тимур был мусульманином, хотя многие исламские богословы его таковым не считали и даже призывали воевать с ним как с неверным. Улемы говорили, что для него монгольские законы выше шариата. Все церемонии при его дворе проходили на монгольский манер, воины носили косы и одевались по-монгольски, женщины присутствовали на собраниях с открытыми лицами и т.д. Как полагалось правоверному мусульманину, он почитал «божьих людей» – имамов и шейхов, но вера была для него частью политики, и он умело использовал ее в своих целях. Когда надо было расположить к себе шиитов, он ревностно защищал сторонников Али, а когда хотел привлечь суннитов, жестоко преследовал их противников.

Считается, что Тамерлан был хорошим семьянином, хотя с семьей ему повезло меньше, чем Чингисхану. Двое его старших сыновей умерли в юности, а третий, Мираншах, неудачно упал с лошади и сошел с ума: так, по крайне мере, объясняли бесчинства, которые он творил в свой вотчине, безо всякой причины разрушая города и истязая свою жену. К младшему сыну Шахруху Тимур питал непонятную холодность – на протяжении всего его царствования тот сидел в выделенном ему Хорасане и почти не бывал при дворе отца. Свою самую красивую жену, Чолпан, он убил по подозрению в неверности. Его внуки без конца ссорились между собой и порой даже переходили на сторону врага.

Конец правителя

Внешность Тимура известна по описаниями видевших его людей. Это был высокий большеголовый человек, наполовину седой, рыжебородый, с густыми бровями, мощной грудной клеткой и длинными руками. Он производил впечатление могучего воина, но в его телосложении была какая-то несоразмерность, а сухая рука и нога делали его почти калекой. Сильный физически и бесстрашный, он не боялся смерти и, вообще, обладал всеми необходимыми качествами лидера. В отличие от Чингисхана, воевавшего руками своих полководцев, Тимур всегда сам возглавлял военные походы, хотя и не участвовал в боях лично, возможно, из-за увечья.

Умер Тимур в семьдесят один год, так и не успев добраться до вожделенного Китая. Во время последнего похода это был уже дряхлый старик, который плохо видел и от усталости порой едва мог поднять веки. По дороге в Китай, в Отраре, армию застали зимние холода, и промозглой ночью Тимур, пытаясь согреться, выпил слишком много вина. От избытка алкоголя у него начались горячка, икота и сильные боли, против которых не помогали никакие средства (врачи пытались его лечить, прикладывая к телу лед). На следующее утро Тимур показал придворным два пальца и спросил, что это значит, а когда никто не смог угадать, объяснил, что ему осталось жить всего два дня.

На сметном одре он просил близких не рвать на себе одежды и не «бегать подобно сумасшедшим», а молить Аллаха о его душе и читать фатиху. Он с удовлетворением отметил, что при его правлении в государстве воцарились мир и справедливость: «Никто не смел обижать слабых и притеснять бедных», – и выразил надежду, что за это Создатель простит его грехи. Наследником он объявил своего внука При-Мухаммеда, сына Джехангира, и потребовал от эмиров клятву, что они во всем будут ему повиноваться и преданно служить. Скончался он под чтение Корана, и последними его словами были «Нет Бога, кроме Аллаха», – что, по словам Пророка, гарантировало ему прямой доступ в рай.

Приближенные на время скрыли его смерть, а тело тайком перевезли в Самарканд, положив на носилки, украшенные драгоценностями, и надушив камфарой, благовониями и мускусом. Когда о случившемся стало известно, жены и дочери по обычаю стали рвать на себе волосы и бросаться на землю, царапать щеки, чернить лицо и посыпать шею войлоком. Толпе раздали милостыню и угощения, зарезав целые стада быков, баранов и коней.

Тамерлана похоронили в гробу из черного дерева, заключенном в гроб из стали. Возведенный им мавзолей на монгольский манер украсили его одеждой и оружием, драгоценностями, бархатными коврами и десятками золотых и серебряных светильников. Каждый проезжавший мимо мавзолея путник должен был склонять перед ним голову и слезать с коня.

Взято из данного источника

Чингисхан и его империя

В течение многих веков Великая степь порождала безжалостных завоевателей, которые, возглавив орды либо армии, захватывали огромные территории. Впрочем, такие державы не всегда были долговечными.

Начатое Чингисханом дело в XIII веке продолжили его сыновья и внуки. И эта держава раскинулась «от моря до моря» — от Тихого океана до Чёрного моря. Монгольская империя была одной из самых крупных в истории, к тому же быстро построенной — в течение жизни трёх поколений.

Впрочем, уже в конце XIII века она распалась на несколько улусов, одним из которых стала Золотая Орда.

Основатель монгольской империи Чингисхан был яркой, незаурядной личностью. Многосторонней.

По количеству загубленных жизней он претендует на первое место в мировой истории.

Чингисхан

Такие деятели на дороге не валяются, поэтому в той или иной форме культ Чингисхана действует в Монголии и Казахстане. «Своим» его считают и в Китае.

Империя Тамерлана

В XIV веке в Средней Азии о себе громко заявил Тимур, он же Тамерлан. Начинал как разбойник, сколотивший банду и занимавшийся грабежом скота. В дальнейшем сделал замечательную карьеру «из грязи в князи» и встал во главе построенной им империи со столицей в Самарканде (ныне — Узбекистан). Тамерлан не был Чингизидом и поэтому не мог стать ханом. Пришлось довольствоваться титулом великого эмира.

Эмир Тимур

«Железный хромец» вписал своё имя в пантеон самых известных военачальников и завоевателей мировой истории. И основал собственную династию.

Империя Тамерлана занимала территории от Малой Азии до долины Инда, включая Среднюю Азию. Разгромив Тохтамыша, полководец прошёлся по землям Золотой Орды, сжигая её города. Но эти степи не были включены в состав его государства.

Империя Тимура была заметно меньше монгольской времён её расцвета. Так, Китай, например, не входил в состав державы Тамерлана. Но создана она была за время жизни одного человека — самого Тимура. Завоеватель, наводивший ужас на соседей, умер во время подготовки похода в Срединное государство, в возрасте 69 лет.

В современном Узбекистане Тимуру поставлены памятники, а его именем названы проспекты. Эмир украшает купюры, монеты и почтовые марки. Тамерлан был полководцем очень жестоким, его искромётный юмор оставлял развалины и пепелища (в этом он также может соперничать с Чингисханом). Мимо такой фигуры не смогли пройти, не создав культа.

Михаил Поликарпов

Источник