"Дух Зимы" by Estellan в озвучке Necrophos
Дух зимы
Автор Estellan
Источник
Порой я люблю вспоминать прошлое. Довольно забавно воскрешать в памяти то, что когда-то было, и чего уже нет. Раньше все было как-то проще, что ли. Ночи были просто ночами, дни – днями, а люди – людьми. Но постепенно все стало усложняться. Каждую зиму я мог наблюдать этот процесс. Такой медленный, с одной стороны, а с другой, я однажды осознал, что не узнаю места, в которых живу так давно.
- Ты посмотри, они опять, - голос сестренки ворвался в воспоминания и разметал их, подобно зимнему вихрю. Пришлось открыть один глаз и скосить его на поле за деревней, где сейчас и происходило действо.
- Что опять? – удобней устроиться на ветке березы не представлялось возможным, но я приложил максимум усилий, облокотившись о ствол и вытянув ноги вдоль ветки. Сестренка, свесившись с верхней ветки, уцепившись за нее ногами, рассматривала поле через обломанную где-то сосульку и не переставала болтать:
- Да вон, смотри. Опять кого-то притащили. Нас изгонять.
Отцепившись от ветки, она сверзилась бы мне на голову, если бы не успела уцепиться за нее рукой. Повиснув в крайне неудобной, на мой взгляд, позе, она продолжала наблюдение за полем. Действо там, тем временем, подходило к завершению. Бородатый дядька в черном балахоне закончил читать свои заклинания и махать непонятной, искрящейся на солнце штуковиной и сейчас заверял нескольких отважившихся выйти с ним жителей в том, что с нечистью в этой деревне покончено.
Наивный. Сколько раз с нами пытались покончить всяческие приезжие жрецы за последние несколько сотен зим? Я сбился со счету. Каждый раз они обычно выглядели по-разному. Сначала приходили бородатые дядьки с посохами и пытались откупиться от нас подношениями, потом - бородатые дядьки без посохов ставили деревянных идолов, которым должно было охранять поселение от нечисти. Теперь это. И хоть что-то изменилось бы.
- Почему они пытаются от нас избавиться, Таль? – сестренка, подобно большой кошке, спустилась по стволу вниз головой, что кошкам не свойственно, и устроилась на ветке рядом, разглаживая на коленках свое цветастое платьице.
- Может, мы им просто не нравимся? Может, пора вернуться в лес? А то не ровен час, увидят - снова начнется… - я улыбнулся и попытался ущипнуть ее за коленку, за что получил локтем в глаз, и морозный воздух серебряно зазвенел ее смехом.
- Увидят, как же. Они дальше своего носа никогда не видели. Даже раньше это могли лишь некоторые. А теперь уж…
Сестренка спрыгнула на снег и побежала к озеру, не оставляя следов. Пришлось последовать за ней.
У озера всегда было весело. Даже сейчас там была горка, с которой со смехом и возней каталась малышня. Маришке всегда нравилось наблюдать за ними. Иногда она включалась в игру, приняв чей-нибудь облик. Даже спустя столько зим она все еще оставалась ребенком. Это просто, если знать как. Лишь немногие могут нас видеть в нашем настоящем облике, но показаться на глаза мы можем и по своему желанию.
Возможно, в чем-то мы меняемся так же, как и мир вокруг нас, незаметно, но неотвратимо. Мы учимся говорить, как они, выглядеть, как они, вести себя, как они. Но мы уже не они. Не люди. Маришке проще, она не помнит. Была слишком маленькой. А я помню.
Темный лес и метель, завывание ветра и снег. Много снега. Холод, пробирающий до костей, и сон, который накатывал волнами, и с которым не было сил бороться. А потом было утро. Наше первое утро, которое я помню. Самым забавным ощущением было то, что снег перестал быть холодным. Он оставался мягким и пушистым, но перестал быть холодным. Зима любит своих детей.
Мы могли резвиться в снегу часами, днями. Мы катались на вихрях метели и играли в снежки с зайцами. Мы фехтовали сосульками, а те не таяли в наших руках. А потом набрели на эту деревню. Тут было еще забавней, можно дышать на окна, и от нашего дыхания они покрывались морозными узорами. Можно дышать в лица людей, и те краснеют от этого. Если коснуться воды в колодце, она покрывается коркой льда.
Примерно тогда же мы выяснили, что наше прикосновение смертельно для человека. Случайно. Сестренка просто хотела помочь тому пьянчужке, прикорнувшему в сугробе. Но не смогла. Он не проснулся. Для него не наступило утро. И он даже не стал таким, как мы. Ни один из них не стал. Хотя мы больше и не пытались разбудить тех, кто засыпал в снегу. В ожидании мы проводили ночи у таких вот заснувших, чувствуя, как их тела покидает тепло и замещается дыханием зимы. Мы не встречали таких, как мы.
- Смотри, – Маришка снова пихнула меня локтем, привлекая внимание к маленькой фигурке, устремившейся от остальной ватаги ребятишек в лес.
- Присмотри за ними.
Сестренка пожала плечами. Если уж мне так хочется найти себе неприятностей, то это полностью мое дело, она вмешиваться не будет. А я пошел по следам, не оставляя своих. Неторопливо, но достаточно быстро, чтобы не терять одинокую фигурку из вида. Интересно: и куда идет этот человеческий детеныш?
Сначала ребенок шел прямо, словно ведомый к какой-то цели. Но чуть позже пошел снег, и прямой путь к цели изменился, превращаясь в хаотические метания. Ведомый любопытством, я шел следом, пытаясь понять цель всего этого похода.
Зимой темнеет рано. А когда идет снег, еще раньше. Последний луч солнца застал маленькую фигурку у корней огромной ели, где она безостановочно рыдала. Не люблю, когда кто-то плачет.
- Чего ревем? – моя скромная персона, соткавшись из падающего снега и темноты, обычно доводила до икоты взрослых, а вот дети воспринимают все куда проще.
- Я потерялась, – опустив закутанные в варежки руки, детеныш поднял на меня зареванные глаза цвета зимнего льда и душераздирающе всхлипнул.
- Потерялась? А где ты живешь? В деревне?
Ребенок агакнул и снова залился ревом. Ну что ты будешь делать? От деревни мы отдалились уже прилично. Наверняка ее уже ищут. Осталось довести ее до людей, но вот как успокоить? Пришлось включить фантазию. Добыть веточку замороженной брусники несложно. Показать фокус с увеличенной во много раз светящейся снежинкой на ладони - еще легче.
Возможно, будь я взрослым внешне, было бы сложнее. Но я и сам выгляжу подростком. От подростка дети не ожидают ничего плохого. Опять же, взрослые пугаются куда сильнее, встретив в лесу девочку в цветастом платье в разгар метели. Или подростка, босого и без шапки, спускающегося по дереву головой вниз, с предложением проводить до деревни. Нет, до деревни они обычно добираются, и даже опережая график, и под аккомпанемент собственных воплей. Так что в каком-то смысле все не напрасно.
- Как тебя зовут? – ребенок успокоился и поднялся на ноги, стряхивая с шубки налипший снег.
- Таль.
- Не похоже на настоящее имя.
- А с чего ты взяла, что оно настоящее? Идем?
- А как настоящее? – девочка догнала меня и попыталась взять за руку. Я едва успел отдернуть пальцы.
- Не смей! - пожалуй, вышло слишком резко. Девочка шарахнулась от меня так, словно я попытался ее укусить. Глазенки снова наполнились слезами. Вот сейчас рванет опять в лес. Потом ищи ее. Пришлось присесть перед ней, чтобы глаза оказались на одном уровне.
- Я отведу тебя домой. Покажу путь. Но меня нельзя трогать. Просто идем. Хочешь, я тебе историю расскажу?
Мелочь оказалась смелее, чем большинство взрослых. Воинственно вскинула подбородок и зашагала, подстраиваясь под мой шаг, но больше не пытаясь коснуться.
- Я – Настя. А как твое настоящее имя?
- Я не помню. Сейчас я Таль. И для меня оно настолько же настоящее, как для тебя твое. Так хочешь историю?
- Страшную?
- Очень. Про злого зимнего духа.
- Ты не похож на зимнего духа.
- Не похож?
- Да, они с когтями и красными глазами. Ловят одиноких путников и делают так – р-р-р-р, у-у-у-у, потом замораживают сердце и зарывают человека в сугроб. Мне бабушка рассказывала.
Признаться, тут я порядком растерялся. Вот уж не знал, что нас люди представляют себе так.
- Тогда это будет история про доброго зимнего духа. Так вот, однажды зима была очень суровой. А лето было холодным, и припасы у деревенских быстро закончились. Оставалось только охотиться, чтобы прокормить семью. В один морозный день охотники ушли в лес. Зашли очень далеко, так как поблизости зверей почти не осталось. Они шли целый день и целую ночь. А на следующее утро отправились обратно, так почти никого и не поймав. Но на обратном пути их настигла метель. Буря была страшной. Ветер завывал, как дикий зверь, снег закручивался в вихрях ветра и заметал следы. Охотники сбились со следа. Когда стемнело, они поняли, что окончательно заблудились. Уставшие, они пытались разжечь костер, но при таком ветре нечего было и думать об этом.
Когда охотники уже отчаялись, из-за дерева к ним вышел юноша. Охотники вскинули ружья, но пули не причиняли ему вреда. Тогда они поняли, что он не простой человек, и испугались. Но юноша не стал на них нападать, он лишь кивнул и направился прочь от них. Сами не зная зачем, они пошли за ним. Сначала неуверенно, а потом все быстрее и быстрее, словно тот вел их за собой на невидимой веревке. Они пытались заговорить с ним, но он не отвечал, просто шел вперед, не исчезая из поля зрения. Охотники шли за ним несколько часов, пока один из них не понял, что узнает места, где они оказались. Только он сказал об этом остальным, как их провожатый пропал.
- А дальше?
- Дальше? – я остановился и указал девочке на дома, показавшиеся между деревьев. Навстречу нам уже бежало несколько человек с растрепанной женщиной во главе. - Они вернулись домой.
Утратив видимость для людей, я вскарабкался на дерево, на нижней ветке которого уже висела вниз головой Маришка. С дерева мы наблюдали, как растрепанная женщина, подбежав к малышке, бухнулась на колени в снег, крепко прижав к себе снова всхлипывающее дитя. Потом подхватила ребенка на руки и направилась к домам. Выглядывая через плечо матери, малявка смотрела на дерево, на котором мы сидели, смотрела прямо на меня - я мог поклясться - и махала ладошкой в варежке.
- Таль?
- М?
- Как думаешь, наши родители искали нас?
- Не знаю, Маришка. Если бы искали, то, наверное, нашли бы. А может быть, и сейчас ищут.
Канал Рассказчика
Группа Автора
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ЗИМЫ
Митрич приоткрыл створку и выглянул во двор. Снежная пелена, закрывшая весь мир, тут же попыталась проникнуть в избу узким щупальцем, но оно было безжалостно отсечено захлопнутой дверью, и рассыпалось на полу белой полосой, сразу начавшей таять.
Из кухни послышался грохот и Митрич начал воровато отступать от входа, но скрыть следы преступления не удалось — Марфа выглянула в коридорчик и грозно взмахнула поварёшкой:
— Опять, старый дурень, холода напустил! Лужу сам вытирать будешь! И что там в пурге выглядывать? Смотри, отправлю за подснежниками.
Дед, послушно схватившийся за тряпку, удивлённо спросит:
— Какие подснежники? Ты, что, совсем с глузду съехала?
— А вот такие! Охрипла уже мелким сказки рассказывать. Давай, дотирай, и сам иди их развлекать, а мне готовить надо, чтоб снеговики эти праздники унесли...
Митрич возмутился:
— Какие ещё сказки! Здоровые лбы, за десяток всем перевалило...
— Вот ты им это и объясни, пока их родители непутёвые Хель знает где шляются.
Митрич примирительно забормотал:
— И ничего не шляются. Тошка вон буер пошёл настраивать, чтоб, значит, завтра, на первый зимний день — по соседям. Дашка его к соседке побежала, вроде бы за солью лимонной. А младшие...
Бабка саркастически рассмеялась:
— Буер, как же! Пьют они с дружками в ангаре. А соли у нас своей два куля, и лимонов полна теплица. Девичник у них там. Говорила ведь: возьми медведя — так нет, запрягать лень, а на лыжах пять вёрст — не лень. Закончил? Ни, и иди, рассказывай мелким свои страшилки, соблюдай традицию. Тьфу!
Митрич выгнал ребятню из кухни в общую залу, все семеро тут же устроились на большом диване, и приготовились пугаться. Дед, как бы испытывая их терпение, проверил межпланетную почту, потом счёт в банке. Довольно хмыкнул, обнаружив поступления за последние партии пушнины и живицы, и повернулся к внуками:
— Так, с какой сказки начнём? Может, про Тенали Рамакришну и богиню Кали? Или про откуда на Луне заяц?
С дивана раздалось дружное:
— Ну, деда...
— Не хотите? Ладно, тогда про глупого брахмана? Или про детей в барсучьей норе?
Черноволосая Мадхави, в домашнем обиходе — Машка, бабкина любимица и оттого деда не слишком опасавшаяся, капризно напомнила:
— В канун первого для зимы положено рассказывать сказку про первый день зимы, забыл?
— Так вы сказку эту наизусть знаете, может, сами друг другу расскажете?.
Из кухни выплыла бабка, поставила перед дедом плошку с кедровыми орешками, кружку с чаем и посоветовала:
— А ты им настоящую расскажи, не причёсанную.
Дед с сомнением пожевал губами, потом посмотрел на замерших в предвкушении детей, и согласился:
— Ну, если думаешь, что пора... Слушайте. Сказка про первый день зимы.
Откашлявшись, он задумчиво щёлкнул с десяток орешков, и начал напевным голосом детского сказочника:
— Давным-давно, и двухсот лет не прошло с тех дней, как земляне нашли способ путешествовать между звёздами и расселились по галактике, на планете Морджим готовились к празднику Первого дня зимы. Впереди было целых три месяца штормов, пасмурного неба и тропических ливней.
В деревне, которая стояла как раз на месте нашего дома, к торжеству всё было готово: на берегу возвышалась огромная ёлка, собранная из веток араукарии, по её бокам, как стражи, стояли два снеговика. Искусно слепленные из белоснежного песка, с настоящими морковками вместо носов, с раскосыми глазами из плодов манго, с синими пластмассовыми ведёрками на головах.
Жители суетились на берегу у костров, запекая поросят. Народ всё больше был светловолосый, крепкий, как мы, правда, загорелый. Но попадались и смуглые коротышки, чистокровные потомки нескольких индусов, которые переселились сюда вместе с нашими предками. Ну, кто скажет, какой был основной закон переселения?
Нахальная Машка снисходительно выдала заученную скороговорку:
— Одна общность — одна планета. На наш Морджим переселились все русские с Гоа. Правильно? Ну, что там дальше было? В сказках написано, что на празднике все напились и вдруг захотели, чтобы зима пришла, соскучились. И снеговики тоже захотели стать настоящими, из снега. Вот зима пришла, и больше не ушла. Поэтому пить нужно меньше и не хотеть странного.
Она вздёрнула нос и гордо оглядела братьев. Митрич похвалил:
— Умница наша, отличница. Почти правильно.
Отхлебнув остывшего чая, он бросил в рот очередную порцию орешков и продолжил:
— Жили наши предки, поживали, добра наживали. Жемчуг ловили розовый, смарагды да лазоревые яхонты в горах искали. Отправляли их, да травы целебные, на другие планеты, и всякое нужное в обмен получали. Только мало чего им нужно было. Просто жили, беззаботно.
Посмотрев на явно заскучавших, но смиренно слушающих ребят, он хмыкнул и заговорил нормальным голосом:
— И вот в день того самого праздника, когда стемнело и начали раздавать жареную поросятину и разливать свежеполученную с Руси водку, один молодой балбес приревновал свою подружку, которая вдруг встала и куда-то за кусты гибискуса воровато отправилась. А сразу за ней — и его соперник шмыгнул.
— Наливался ревнивец водкой, наливался, а потом и решил: а вот не будет больше неверная красавица с другими на мягких лужайках обниматься и в тёплых волнах нежиться. У него в душе зима — так пусть она и у всех будет.
— Дождался он, когда все уснут, достал из морозилки две ледышки, на коктейли случайно не изведённые, да и засунул песочным снеговикам вместо сердец.
— Не успел он руку вытащить, как засияли снеговики под лунным светом нестерпимым блеском, и побежали от них дорожки инея по траве, деревьям и кустам. Переваливаясь, пошли ледяные снеговики к морю и только коснулись воды, как стала оно замерзать и льдом покрываться.
— Он холода парень протрезвел, в ужас пришёл, а что делать — не знает. И тут мчится от кустов его ненаглядная, плачет, кричит, что устала, вот и ушла в тихое место подремать, а сейчас от холода проснулась. А Васька противный просто за первым же кустом отлил, да под навес ушёл, с приятелями распивать.
— Стоят эти идиоты молодые, обнявшись, оба уже плачут, и вдруг как-то сразу оба поняли, как сделанное исправить. Вырвали они свои сердца, и бросили в снеговиков. Да только не сговорились, и оба сердца в одного снеговика попали, он и растаял тут же кровавой лужей. А второй уже далеко в море ушел по замерзшему льду. И пока шёл — рос, рос и рос. Вот он высотой уже больше самой высокой пальмы, вот достал до луны, вот разбух и поглотил весь мир...
Хлопнула дверь и в избу ввалились два здоровенные мужика, удивлённо посмотрели сначала на забившуюся под пледы ребятню, потом, осуждающе, на деда:
— Батя, кончай малых пугать. Там снег почти перестал, солнце, снеговиков лепить пора. Давайте все во двор.
Митрич в сердцах стукнул кружкой — мол, какую сказку испортили — и пошаркал к дверям. Неугомонная Машка догнала его и дёрнула за рукав свитера с оленями:
— Деда, а что потом было?
— Что-что, будто сама не знаешь. Зима наступила, уже триста лет длится. Кто на тёплые планеты свинтил, кто с недостаточно холодных к нам перебрался, кто остался. Вот и пра-пра-пра твой индийский с женой расстаться не смог, здесь застрял.
— А как сделать, чтобы лето наступило? В смысле, настоящее, а не как наше? Чтобы и пальмы, и купаться нормально, а не вскочил-выскочил. Ну, как раньше было.
Выглянувшая из кухни бабка погладила девочку по блестящим чёрным волосам и посоветовала:
— А ты снеговиков попроси. Вот слепите — и попроси. У нас снеговики здесь главные.
Осуждающе глянув на Митрича, она скрылась за дверью и загремела кастрюлями.
***
Под покровом ночи три невысокие фигурки выбрались из дома и, пригибаясь, подкрались к снеговикам. Самая маленькая поставила на землю жаровенку, в которой тлели угли, и скомандовала:
— Приготовились, на счёт «три».
Мальчишечий голос заныл:
— Машк, может, не надо?
Махнув чёрной косой, девчонка отрицательно помотала головой:
— Не трусьте. Это эксперимент. Раз, два, три!
Повинуясь команде, братцы выхватили из жаровни по угольку и резким ударом вбили их в середину центральных снеговичьих шаров. Отступив на шаг, они синхронно потрясли обожжёнными пальцами и разочарованно вздохнули: ничего не происходило. Машка довольно хмыкнула — ну, так она и знала, сказки всё это, для маленьких.
Троица экспериментаторов поспешно убежала с холода в тепло избы. Хлопнула дверь, воцарилась тишина. Снеговики поправили традиционные голубы ведёрки, переглянулись, и медленно оседая, двинулись к неразличимому в торосах берегу моря, оставляя за собой глубокие борозды, на дне которых чернела земля.
До берега добрались едва возвышающие над землёй рыхлые кучки снега, за которыми стремительно расширялась чёрное пространство. Лёд под ними помутнел, пошёл трещинами, и рухнул вниз с грохотом, заглушившим шипение попавших в воду угольков. К горизонту побежала широченная полоса чистой воды, отсвечивающая серебром под лунным светом.
***
Галактический снеговик смачно рыгнул и выдохнул спиралевидную туманность. Не помогло: внутри бурлило. Он поскрёб бок, нашёл точку, близкую к источнику беспокойства, и потыкал в неё сучковатым пальцем, рассыпав по пустоте вихрь звёздочек.
Стало полегче, шевеление утихло. Ведь как знал — не нужно было эту звёздную систему заглатывать. Вот всегда так с этими мелкими системками — закидываешь их в рот горстями, сплёвывая шелуху окраинных планет, а потом пучит.
И чем там звёздные и планетные снеговики занимаются? Суетятся внутри без толку, каждый миг что-то меняют. От этого и неспокойствие.
Вот теперь до грядущего праздника Первого дня галактической зимы — чтоб никаких перемен! Зима — так зима, лето — так лето. А то почует Вселенский Снеговик его раздрызганное состояние. А оно ему, Его Вселеншеству, надо, внутри источник раздражения держать? Тоже, небось, как у него самого, покалывает и крутит. Вот возьмёт, и на их очередной вселенской тусовке перекинет его кому-нибудь из приятелей. Или неприятелей. Ха-ха.
Ладно, пора к празднику готовиться: галактическая зима — не шутка. Надолго всё замрёт. Поэтому отпраздновать нужно нормально. Вот только проверить, сколько межзвёздного эфира запасено, не с пустыми же руками идти...
***
Митрич заворочался на лежанке: в животе было беспокойно. Зря он столько орешков схомячил. Дед поскрёб бок, нашёл точку, близкую к источнику беспокойства, и потыкал в неё узловатым пальцем. Шевеление внутри утихло.
Места, в которых гуляла Алиса провалившись в Кроличью нору...
Не спрашивайте меня, какие грибы курил Автор, для того чтобы встретить этого горного тролля.
Просто посмотрите на эти внеземные "пейзажи".
Все картинки резкие если их "развернуть"
Также можно представить, что это не "Страна чудес" Л. Кэррола, а горы из книги А. Беляева "Прыжок в ничто".
По-моему вполне сносный горный пейзаж
Ну и фото "по-ближе"
Шаль-крылья
Сукно в два слоя с подкладкой из хб, роспись акриловыми красками
+ 10 градусов (всмысле на 10 морознее и при этом тепло)
https://vk.com/kaero страничка в ВК, там можно следить за работами, если комуто интересно
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.