Когда я заплатила за месяц съема комнаты вьетнамцам, из денег осталось чуть больше областной зарплаты (4-5тыс тогда там было). Сильно тратилась за время жизни на вокзале, еда там дороже, а я ела ночью и спала днем, чтобы не выгнали. Иногда покупала билет на утренний поезд, когда ментов было больше обычного. За день на рынке, с 8 утра до 16 вечера выходило рублей 150-200. В комнате, которую мне сдали, на 7-8 метрах была двуспальная кровать с матрасом у окна, небольшой столик с полками над ним, табуретка и типа одежный шкаф, с полками, но с занавесками вместо дверей. Две стены, кроме тех, что с окном и с дверью, были завешаны отрезами тонкой бархатистой ткани с заходом на углы, их я сняла и стала спать в них, не зная, что это за ткань. Еще была кастрюля, но стремная, в ней я около недели варила яйца, потому что варить другую еду в ней было страшно. Через примерно неделю после вселения в общагу хозяева моей палатки дали выходные на 2-3 дня на время их поездки за товаром. Тогда я решила сходить к той квартирной хозяйке, которая сперла у меня 2000 рублей и 60 долларов и забрать у нее одеяло, постельное белье, кастрюлю, чашку, тарелку и ложку - обидно было, что при вселении к ней закупила это, а не забрала, так как на вокзале со всем шмотьем жить было бы неудобно.
В первый день никого не было дома, на второй или третий мне открыла девушка лет 15 и ее мать, которые теперь там жили, и все отдали, на что указала. Забирала в два приема, когда пришла за вторым пакетом, хозяйка вернулась, мы с ней закусились насчет того, что она сроднилась с моей кастрюлей и не хотела расставаться, на претензии по поводу денег стала доказывать, что я за свои деньги сняла только комнату, а деньги взяла, потому что я еще пользовалась газом, водой и жгла свет. Тут к скандалу подключились новые жильцы, и я так их и оставила, забрав таки кастрюлю и прихватив хозяйские две вилки. Потом та хозяйка позвонила той девушке, которая ручалась за меня при съеме и устраивала меня в пиццерию, нажаловалась ей на меня, упомянув, что я теперь работаю на рынке, в пиццерии вспомнили про меня, та девушка нашла меня на рынке и сказала зайти в кафе, если еще нужна работа. Так я кроме рынка стала еще работать в кафе на уборке и приемке с 5 до 7 утра и часов с пяти вечера где-то до 10-11 вечера, иногда до полуночи. Выходных ни там, ни там не было, зато в день в сумме выходило 300-400 рублей.
Подкрадывался ноябрь, стоять в палатке стало холодно, тратиться на зимнюю одежду душила жаба, к тому же обувь стали брать реже, а хозяева, которые работали сначала через несколько палаток от меня, перешли ближе, и при виде щупающих обувь подбегали и предлагали скидку (которая скидывалась с моей зарплаты). Тогда я ушла от них и стала ходить на рынок только к закрытию, помогать нескольким вьетнамцам с укладкой и погрузкой товара, за 50 рублей в день. В это же время решила экономить, тратить на еду только деньги, полученные у вьетнамцев, а с кафе откладывать, потому закупила того, что не портится без холодильника - яйца, гречку, лук, макароны, иногда покупала молоко. К сроку второй платы за комнату у меня стало сводить ноги по утрам, что удивило - когда стояла на рынке, проблем не было, а тут работа в тепле, нагрузка меньше. Пожаловалась на позвоночник женщине, которая раньше была врачом, а теперь официанткой, она пожелала пойти и осмотреть мое спальное место. Внимательно ощупала матрас кровати, побила наволочку с летними шмотками внутри, которая была подушкой, сказала, что проблем не видит, пошла пить чай, засмотрелась на открытые полочки над столиком, на которых стояли закупленные гречка, макароны, лук, яйца, и сказала описать, чем я питаюсь. Перечислила, она сказала, что проблема не в позвоночнике, а ноги сводит от недостатка калия, которого не хватает сердцу, потом сведет сердце и пиздец. Сходила со мной в аптеку за аспаркамом, через несколько дней вынесла мне с кухни трехлитровую жестянку томатной пасты и сказала перестать пить аспаркам после того, как судороги пройдут, а пить вместо него 3-4 ложки томатной пасты в день. Ну, я пришла с жестянкой этой в общагу и стала думать, как создать ей условия, написанные на банке, тут как раз соседи стали торговаться друг с другом из-за холодильника, и я купила его. Под томатную пасту, большую часть которой заморозила.
Вообще, та вьетнамская общага считалась днищем, потому что уже планировалась к сносу, в нее случались набеги скинов с цепями и пьяни из рабочих и учебных общаг, в кухне странно пахло. Везде висели перегородки из ткани - в душевых между душами, в подвальной душевой между местами стирки и местом у окна, у которого в ведрах, бачках и кастрюлях квасили всякое - свиные уши, капусту, зерна какие-то, яйца вареные мариновали. Под перегородки из ткани вечно заглядывали дети, коридор тоже был перегорожен тканью, то есть идешь по коридору, из ткани вдруг вылетает ребенок, иногда на велосипеде. Но за все съемные комнаты и углы это было единственное место, где у меня ничего не украли, даже за едой в общей кухне можно было не следить.
К концу ноября я мыла кафе вечером или пятницы, или субботы, обычно никто не заходил, я домывала, закрывала дверь и уходила около полуночи. Тут время было около 11, я уже домывала, в кафе прибежали хозяева, посмотрели вокруг и спросили, что я делаю. Я сказала, что мою пол, они сели за один из столиков, поговорили между собой, муж ушел, жена осталась за столиком. Я домыла, собралась уходить, жена сказала подождать. Сиду, жду, она говорит, мол, мы боялись, что ты сюда сегодня друзей наведешь и устроишь пьянку, я говорю, с чего бы это, она удивляется. Муж ее вернулся с тортом и пачкой вина, с др, говорят, ты что, про собственный др не помнишь? Я в самом деле ждала 18, но забыла за всеми событиями, сказала, что откладывала празднование на выходной (в понедельник короткий день был). Посидели, съели по куску, выпили немного, остальное унесла с вьетнамцами в кухне посидели. Грустно это было.
Потом той же ночью расковыряла кота. На нескольких заводах предлагали обучение за плату, кроме того, видела объявления агентств, которые берут плату и гарантируют трудоустройство. По счастью, мне было ссыкотно, что если понесу золото почти сразу после др, то маякнут по месту прописки - а мать не так давно показала готовность клеветать, что я украла деньги, так что хз, что выйдет. К ломбардам тоже приглядывалась, меньше 400 рублей за грамм тогда было, а я сравнивала с объемом воды в шприце и посчитала, что самое маленькое изделие весит 1 грамм (она почти 3 оказалась). К тому же меньшая часть изделий были красноватые, большая желтые - а я с чего-то взяла, что истинное золото красноватое, а желтое подкрашено для того, чтобы выглядело более золотым. Чего дед мне не объяснил детали, не знаю. Красное к концу зимы все же начала сдавать по цене 585 пробы, желтое игнорировала на черный день, так как считала бросовым.
К декабрю начала опять ходить по заводам - с кафе могли в любой момент подвинуть опять из-за СЭС, хотелось работу с оформлением. Выбирала непищевые производства, чтобы медосмотр был покороче и можно было в родном городе перекантоваться на вокзале во время него. На какой-то брали разнорабочей 4/2 по 8 часов, дали направление, взяла выходной в кафе, поехала в поликлинику. Там сказали, блядь, привезти медкарту из деревни от фельдшера, съездила туда, не встретив мать, ну ей все равно рассказали, и она по каналам сарафанного радио узнала, от какого завода направление на медосмотр. Я там проработала всего, может, смен шесть, потом вызвали в бытовку к мастеру, там бабы из бухгалтерии, нерабочие которые, собрались, другие рабочие. Устроили мне скандал, что я бросила больную старую мать, заслуженного педагога, в глухой деревне и поехала шляться. Мать на завод позвонила и излила свое горе. Все обвинения не помню, но там были выкрики, что зря мне в направление не написали психиатра, и возможно, я что-то украла на заводе. У меня был доступ к древесному мусору в ночные смены. Потом вышла из бытовки, за мной вышла мастер, стала спрашивать мою версию, я молча уволилась тем же днем, на испытательном сроке это было возможно. Потом еще несколько дней ходила туда, только через начальника какого-то цеха удалось все же забрать справку о медосмотре.
С той справкой стала обходить другие заводы - на обучение не брали, потому что женщина, пробовала на сварщика, электрика, оператора котельной. Потом все же взяли на оператора котельной на производстве, бесплатно, с ученическими выплатами и трудоустройством. Платно было учиться месяц-два, меня подписали на 6 месяцев, 4/4 по 12 часов. В кафе, соответственно, стало выходить меньше. Зато по дороге на тот завод встретила свою будущую девушку, мы с двух сторон подошли к лежащему бомжу и уставились на него, спрашивая друг друга, как вызвать ему помощь. Я сказала, что тороплюсь на завод, но умею проверять пульс и вообще знаю много чего по медицинскому уходу. А зима, бомж завернут в кучу одежды, то есть или лезть под слои одежды щупать наверняка грязную шею, или на руке потрогать. Он лежал так, что обе руки завернуты под тело, жопой вверх. Ну я и зацепила носком ботинка его локоть и стала вышкрябывать ногой его руку, чтобы, значит, проверить жизнеспособность и оказать первую помощь, чисто из человеколюбия. В бомже что-то щелкнуло, он кувырнул жопу через голову и стал выть, что его убивают, памагитя. Потом пополз с дороги к кустам, поднимаясь, падая, держась за руку и подвывая, что ограбили. Он так медленно и забавно проделывал все это, что мы успели познакомиться и договориться пойти в кино. Вот тогда я сдала первую цепочку, чтобы купить джинсы для свидания, она вывесила больше тысячи, а я рассчитывала меньше, чем на 400 рублей. Потом вернулась в комнату и бегала по 8 метрам с котом, прикидывая, куда его спрятать получше. Замазала шпаклевкой, раскрасила фломастерами поуродливее и поставила на холодильник.
Комната сначала стоила 1500/месяц, к НГ девушка перебралась ко мне со своими подушкой и двумя стульями, и плату сначала подняли до 1700, но через месяц спустили обратно, решив, что раз нас две, то мы ответственные и надолго здесь. К тому же в декабре ко мне приходили тараканы, так что я ободрала обои, зашпаклевала все щели и покрасила комнату и всю мебель в ней, включая потолок и холодильник, в серый цвет с помощью колера, так что по сравнению с остальными жилотсеками в общаге она стала выглядеть приличнее и ее хозяева решили сдать ее дороже после того, как мы съедем. И еще они были рады, что я отказалась от их отрезов ткани и отдала их им.
После НГ бывшие соседи моей девушки ухаживали за собакой в частном доме, пока ее хозяин был в отъезде, и должны были утопить щенков, но пожалели и оставили. Тогда ее хозяин по возвращению дождался, пока соберется больше публики (те соседи, девушка, его семья) и стал топить по одному уже почти самостоятельных щенков, три их было. Что собака БЧТ, такие гиганты никому не нужны, и вот соседи виноваты, что он берет грех на душу. Когда он сунул первого щенка в ведро и закрыл крышкой, моя девушка выловила его и убежала, чтобы не видеть, как он топит остальных. После этого одного взяли ее бывшие соседи, а третьего он все же утопил. Вот, она принесла этого щенка в комнату, где становилось тесно, если табуретку из-под стола выдвинуть, и сказала, что он от вольерной болонки, а второго взяли ее бывшие соседи. Потом щенок начал резко расти частями, то замечаю, что шея стала длинная, потом вдруг лапы выпустил и стал выше болонки. Она все говорила, мол, отец у него был крупный. Ее бывшие соседи к нам иногда заходили, смотрели на щенка, мол, у нас дома его брат такой же, ага, болонка мать его, тоже черная, заходи, покажем. Как-то зашла к ним и мне наконец показали ту болонку, она как раз стояла, положив передние лапы на их забор и сверкая когтищами с мой мизинец на весеннем солнце. Но в итоге все же щенок ее бывших соседей вырос с ту мать болонку, а наш холкой даже табуретку не перерос. Возможно, он не вырос из-за детства, проведенного в маленькой комнате, видел, что расти некуда, и сдержался.