Однако эта военная статистика далеко не полностью отражает историю. В ходе войны погибло большое количество мирных жителей: бои разгорались на фермах и в полях, лагеря распространяли эпидемии, партизаны заманивали женщин и детей в ловушки насилия и репрессий, бунтовщики нападали на невинных граждан, а нехватка продовольствия в некоторых частях Юга приводила к голоду. Никто систематически не документировал эти смерти, и никто не проводил ретроспективный подсчет. Известный историк Гражданской войны Джеймс Макферсон оценил, что погибло около 50 000 мирных жителей, и сделал вывод, что общий уровень смертности на Юге превышал уровень смертности в любой стране во время Первой мировой войны и во всех странах, кроме региона между Рейном и Волгой во время Второй мировой войны.

Влияние и значение числа погибших в войне превышает простую статистику. Смерть для поколения Гражданской войны резко изменила представления о том, кто должен умереть, когда и где, и при каких обстоятельствах. Если уровень смертности в Соединенных Штатах начал снижаться к началу 1860-х, то модели, к которым американцы привыкли, отличались от тех, что были введены войной. Война унесла жизни здоровых молодых людей, часто мгновенно, и это вызвало резкий и тревожный отход от существующих установок о смерти. Солдаты времен Гражданской войны и гражданские лица проводили различие между "обычной смертью" до войны и характером и частотой смерти во время конфликта.

Масштабы и продолжительность конфликта, количество жертв, масштабы его боев - все эти факторы были непредвиденными и беспрецедентными. И Союз, и Конфедерация пожинали то, что можно было назвать "урожаем смерти". К середине конфликта на Юге почти каждая семья оплакивала потерю близкого человека. Потеря стала обычным явлением; смерть больше не встречалась индивидуально. Угроза смерти, ее близость и актуальность стали наиболее широко распространенными переживаниями времен войны. Американцы не были готовы к последствиям такого масштаба смертности - что делать с телами, покрывавшими поля сражений? Как оплакивать столь многих погибших? Как помнить о них и как их понимать?

Одним из наиболее прямых вызовов, связанных со смертью во время Гражданской войны, была задача по захоронению тел погибших солдат после битв. Армии не были готовы к такому колоссальному масштабу, особенно после столкновений, когда тысячи тел лежали убитыми или ранеными на полях битв. Например, после одного дня боев при Антиетаме 23 000 человек и бессчетное количество лошадей и мулов были убиты или ранены. У ни одной из сторон не было серьезных регистрационных частей; солдатам не выдавались официальные удостоверения личности, не было официальной политики уведомления семей убитых, и ни одна из сторон не имела службу скорой помощи.

Импровизированные бригады солдат направлялись после сражений для избавления от мертвых, и им часто не хватало предметов первой необходимости, таких как телеги или лопаты. Эти сбои в возможностях проявлялись в продолжительности времени, необходимого для оказания помощи раненым. Через неделю после Антиетама хирург из Союза сообщил, что «мертвые почти не были похоронены, а исходивший от них смрад был таков, что вызывал эпидемию». В результате тела часто бросали в неопознанные массовые траншейные могилы.

В условиях Гражданской войны десятки тысяч солдат погибли безвестно, а их близкие остались без утешительного знания о судьбах своих родственников - месте захоронения, обстоятельствах гибели. По мере продолжения конфликта эти реалии становились все более невыносимыми, и американцы как официально, так и неофициально боролись с этими потерями и дегуманизацией.

Солдаты старались найти, интернировать и почтить память убитых товарищей. Торговцы создавали и продавали идентификационные диски для солдат, которые помогали установить личность погибшего. Возникли добровольные организации, такие как Санитарная комиссия США, которые составляли списки убитых и раненых из сотен больниц, записывали места захоронения на полях сражений и помогали семьям в поиске пропавших без вести. Некоторые мужчины прикрепляли свои имена к своей форме перед особо опасными столкновениями.

Траур в условиях войны принимал новые формы. Христианская вера в спасение и бессмертие понималась на фоне древних традиций ars moriendi, искусства умирания. Хорошая Смерть, которая предвосхищала жизнь грядущую и определяла предшествовавшую ей жизнь, происходила в кругу семьи. Однако удаленность солдат от дома и родственников, а также обстоятельства войны делали такие смерти почти невозможными. Тем не менее, люди изо всех сил старались создать условия в больницах и лагерях или среди товарищей на поле боя, которые подтверждали бы эти фундаментальные принципы того, как умирать, даже несмотря на то, что реалии военное время подорвало самые основы веры.

Гражданский траур также был затруднен. Судьба пропавших без вести солдат оставалась неопределенной, а тела часто не были доступны для ритуального захоронения. Похороны происходили так часто, что стали обыденным явлением, а траурные вещи - неотъемлемой частью жизни семей, которые потеряли своих близких в этой кровопролитной войне.

После того, как скорбящие нашли новые способы скорби, нация стала работать над тем, чтобы придать утрате смысл. Правительства Севера и Юга осознали необходимость взять на себя ранее непризнанную ответственность за заботу о мертвых. В 1862 году Конгресс США принял закон, предоставляющий президенту право покупать землю и создавать национальные кладбища для солдат, которые умерли на службе стране. В связи с отсутствием ассигнований или формальной политики для реализации этого закона, военное министерство учредило кладбища в первую очередь вблизи скоплений военных госпиталей, где требовалось захоронение многих мертвых.

Однако по условиям этого закона в ходе войны были созданы также кладбища совсем другого характера - могильники для погибших в конкретном сражении, обычно устраиваемые, когда затишье в активных действиях делало такое усилие возможным. Такие кладбища были созданы Union Generals - три из них: Чаттануга, Стоунз-Ривер и Ноксвилл, а два - Антиетам и Геттисберг - совместными действиями штатов Севера, граждане которых участвовали в боях. В каждом случае целью этих усилий было увековечить память погибших и павших героев нации.

Город Геттисберг стал особенно важным поворотным пунктом. Большое количество жертв в этой кровавой битве, очевидно, было важным фактором, побудившим к действиям, но немаловажным было и то, что бойня произошла на севере, в городе, который не имел возможности привыкнуть к ужасам постоянной войны, которая терзала Вирджинию два долгих года. Геттисберг сделал мертвых - и проблему, которую они представляли - ясно видимой для жителей севера, так что многие из них стекались в маленький городок в Пенсильвании после битвы. Посвящение кладбища Союза в Геттисберге ознаменовало новый отход от принятия на себя национальной ответственности за умерших и новое признание их важности для нации, а также для их отдельных семей.

Окончание боя весной 1865 года дало возможность оказать помощь мертвым способами, которые война сделала невозможными. Руководствуясь теми же гуманитарными целями, которые привлекли ее к работе медсестрой во время конфликта, Клара Бартон была одной из первых, кто воспользовался прекращением боевых действий, создав в Вашингтоне, округ Колумбия, офис пропавших без вести в армии Соединенных Штатов, чтобы служить в качестве информационно-клиринговая палата. Ей удалось получить более 68 000 писем и информацию о 22 000 солдатах до закрытия офиса в 1868 году.

Многие из пропавших без вести солдат армии Союза лежали в могилах, разбросанных по всему Югу, часто без опознавательных знаков и записей. Осенью 1865 года генерал-квартирмейстер США Монтгомери Мейгс приказал оценить состояние и расположение могил, чтобы обеспечить их защиту, что стало все более насущной проблемой в условиях растущей горечи и неповиновения на побежденном Юге. Подразделения северных солдат начали искать на фронтах войны убитых янки, положив начало тому, что в течение следующих шести лет превратилось в масштабную программу перезахоронения, поддерживаемую федеральным правительством.

В конечном итоге 303 536 солдат Союза были перезахоронены на 74 новых национальных кладбищах, и Конгресс официально учредил национальную систему кладбищ. Было уделено внимание содержимому могил и документам, поступившим от родственников и бывших товарищей, позволившее идентифицировать 54% перезахороненных бойцов. Около тридцати тысяч повторно захороненных были чернокожими солдатами. Точно так же, как при жизни они были изолированы в цветных войсках США, так и после смерти их хоронили в местах, обозначенных как «цветные» на рисунках, нанесенных на карту новых национальных кладбищ. В целом, создание национальной системы кладбищ после Гражданской войны стало важным шагом к увековечению памяти погибших и павших героев нации, а также к установлению единства и примирения в разрозненной стране.

Федеральная программа перезахоронения после Гражданской войны была огромным усилием, в котором принимали участие не только солдаты Союза, но и жители Юга. Белые гражданские женщины в основном мобилизовали частные средства для достижения того, чего не смогли сделать федеральные ресурсы. Например, Женская мемориальная ассоциация в Петербурге, штат Вирджиния, курировала повторное захоронение 30 000 мертвых конфедератов на городском кладбище Бланфорд. Результатом этих усилий стало установление единства и примирения в разрозненной стране.

Федеральная программа перезахоронения была отражением того, что нация вышла из Гражданской войны совсем другой. Эта программа стала важным шагом к увековечению памяти погибших и павших героев нации, а также к примирению и единству. Масштаб программы, ее стоимость и ее положение в федеральном правительстве были невообразимы до тех пор, пока гражданская война не привела к легионам мертвых и скорбящих, которые изменили само определение нации и ее обязательств. Память о погибших во время Гражданской войны стала силой в американской политике и жизни в 20 веке и позже.

Начнём с аналогии.

Допустим, вам нужно построить огроменный резервуар, который надо постоянно наполнять водой и сбрасывать лишнюю. Где его расположить? Вряд ли вы будете делать это в пустыне или в горах. Логичнее всего построить водонакопитель там, где уже есть огромная труба с водой или на худой конец полноводная река. Теперь применим подобный подход к дата-центру! Логично будет поместить его возле какой-нибудь крупной оптоволоконной магистрали, по которой уже летят нолики и единички!

Ну, чтобы не тянуть потом к ним дополнительную ветвь через горы и леса. И вот так уж исторически сложилось, что вся основная масса оптоволокна в США протянута как раз вдоль 41 параллели. Но почему? Да по той же причине, по которой там уже зарыли массу проводов до этого.

Например, телефонные линии, когда компания AT&T (тогда ещё занимавшаяся телефонами) начала постепенно затягивать в свои сети всю Америку. А до неё вдоль этой же воображаемой линии пролегли телеграфные провода, которые сопровождали... железную дорогу. Вот я опять предполагаю недоумение на вашем лице.

Почему ЖД? Откуда она вылезла в нашей истории? Ладно, можно было допустить, что это как-то могло быть связано со строительством дата-центров. Доставка оборудования, материалов, всё такое. Но почему телеграф?

Например, при том, что такая табличка была на каждой станции.

А всё из-за того, что вдоль всей железной дороги шла охраняемая законом полоса отчуждения шириной в 60 метров. В ней никто не мог ничего строить и владеть этой землёй без разрешения собственника. Вся территория внутри принадлежала исключительно железнодорожной компании Union Pacific Railroad.

Когда-то их представители специально ходили по собственникам той земли, где должны были проложить рельсы и договаривалась о покупке их владений. Потом правительство утвердило собственность специальным законом о Тихоокеанской железной дороге 1862 года. Типа — ну да, мы хотим, чтобы наши щупальца цивилизации не испытывали всяких бюрократических нападок и просто отдаём земли им. Штату они не принадлежат. Короче, масса работы была уже проделана, чтобы территорией вдоль железнодорожного полотна распоряжался только один владелец.

И теперь, получалось, что телеграфистам с катушкой кабеля на горбу, не надо было стучать в дверь фермы. И спрашивать у каждого реднека вдоль предполагаемого маршрута телеграфной линии — а, можно, мы на вашей земле поставим десяток столбиков с проводами? А ведь потом ещё это добро надо будет периодически проверять, чтобы какой-нибудь параноик, решивший, что его коровки от болтающихся проводов плохо себя чувствуют, их не спилил. Как вы понимаете, это то ещё удовольствие.

Всё, что надо было телеграфистам, так это просто обратиться в Union Pacific за разрешением протянуть кабели вдоль дороги. А железнодорожники в обмен получили приятный бонус в виде возможности передавать и получать свою служебную информацию о движении поездов по телеграфу.

Но при чём здесь Гражданская война? Копнём глубже...

Джефферсон Дэвис — военный министр США, который курировал экспедиции.

Уже с 40-х годов XIX века в США начали думать — а что там на Западе? Как там наши граждане поживают? Не грустят ли? Не нуждаются ли в чём? Нет ли у них избытка денег? Может пора уже принести им цивилизацию? Давайте туда пошлём больше людей и полезного барахла? Построим дорогу, проложим рельсы через континент для ускорения колонизации материка. Туда — люди, товары и демократические ценности. Обратно — ресурсы и налоги. Отличный и прямо охренненый план. Но каким путём пройдёт эта дорога?

Вначале была прекрасная идея опросить те подобия местных властей, которые там живут и заинтересованы в такой классной штуке. Ну и спросили, тем самым запустив мощный, но не очень красивый процесс конкуренции. Каждый городок, штат и компания хотели бы видеть железную дорогу рядом со своим поселением. Ведь это означает резкий взлёт экономики в космос, набухание престижа и материализацию прочих полезных вещей (например, зелёных бумажек в карманах чиновников). Построят в пределах твоих четырёх улиц и одного салуна занюханный полустанок и вот у тебя уже не деревня Мухосранка, а целый город Флайшиттенбург!

Поэтому в ход шли взятки чиновникам, лоббирование интересов перед комиссией, угрозы в адрес конкурентов и прочий шантаж. Устав от этого балагана, правительство в 1853 году собрало волю и яйца в кулак и во всеуслышание объявило: ну вас нахрен, толка от вас никакого. Сами найдём лучший путь от океана до океана. Быстренько собрали несколько партий учёных и послали их через континент.

Посмотрите, какую красоту рисовали художники экспедиции.

В историю это вошло как Pacific Railroad Surveys. В результате всего этого мероприятия образовался огромный массив информации о геологии, ботанике, зоологии, географии и метеорологии страны. Рисунки, карты, тома описаний и прочего добра. А заодно обнаружились несколько вариантов того, как может пройти новый путь для железных коней, грозящий стать первой в мире трансконтинентальной магистралью.

И вот тут в дело вмешивается та самая Гражданская война. Точнее, её заря. Конгресс, который должен был решить судьбу дороги, как раз раскололся пополам, и это повлияло на будущее мегапроекта.

Южные штаты не хотели, чтобы выбрали из тех вариантов, в которых дорога шла по Северу. А оппоненты, естественно, накладывали большое и толстое вето на все желания южан пустить линию по своим владениям, пусть там и был довольно хороший вариант для прокладки рельсов. Пат!

А в разрезе этот путь выглядел примерно так.

Но потом в 1861 году Юг, обидевшись на изрядно потяжелевшую панамку, вышел из Конгресса, и политики Севера быстренько и единогласно одобрили вариант именно с 41 параллелью. Во-первых, он проходил по нужным им штатам. А во-вторых, специалисты выбрали его благодаря тому, что именно на этой параллели протекала река Плейт-Ривер. Значит, и с водой для паровых локомотивов на всём пути их следования не будет никаких проблем. Плюс ещё был пологий рельеф, обилие равнин и прочие географические бонусы для строителей.

В общем, вот так и получилось, что банальное наличие реки и политические споры практически двухвековой давности повлияли на современную технологическую картину. Тут, конечно, можно было пойти ещё глубже, к тем геологическим эпохам, когда сформировалась эта самая река, но это, мне кажется, уже будет излишним.

Разные доказательства:
1. Откуда я взял идею для статьи.
2. Википедия про железную дорогу
3. Статья в The Atlantic

Автор: (с)greenhedgehog

Александр II (часть 9)

По легенде в 1867г. во время визита в Париж французская цыганка нагадала Александру, что он переживет шесть покушений, в седьмой раз светловолосая женщина и палач в красных сапогах поставят финальную точку в жизни Государя.

Некоторые историки считают, что охоту на Александра открыли после оказанной Россией помощи американскому президенту Аврааму Линкольну в гражданской войне против южных рабовладельческих штатов.

Войну в США готовили планомерно с того момента как 7-й президент Эндрю Джексон вывел государственные активы из 2-го банка США, прекратив работу частной лавочки Ротшильдов на территории страны. Когда незадолго до смерти Джексона попросили назвать его главное достижение в жизни, ему хватило трех слов: «Я убил банк».

В 1857г. Ротшильды задумали столкнуть лбами Север с Югом, развязав в молодой стране гражданскую войну. Для этого они использовали созданную в 1854г. на Среднем Западе подпольную военизированную организацию «Рыцари золотого круга».

Подпольщики мечтали распространить «спасительный свет рабовладения» на территорию Мексики, Сальвадора, Колумбии, Никарагуа, Коста-Рики, Гондураса, Гватемалы и части Карибских островов. Номинальный основатель организации, доктор Джордж Бикли не таясь, рассказывал сторонникам, что вскоре в стране вспыхнет гражданская война, которую на головы проклятых республиканцев обрушат истинные мировые правители.
«Рыцари» вели подрывную работу в южных штатах, пропагандируя их неминуемый выход из Союза.

20 декабря 1860г. первой о независимости от США объявила Южная Каролина.

4 февраля 1861г. после официального подтверждения результатов победы Авраама Линкольна в президентских выборах, шесть южных штатов (Южная Каролина, Миссисипи, Флорида, Алабама, Джорджия и Луизиана) объявили о создании Конфедеративных Штатов Америки.

12 апреля 1861г. после захвата конфедератами форта Самтер, в США началась гражданская война.

В ситуации гражданской войны каждая из воюющих сторон стремилась получить поддержку трех мировых держав, Англии, Франции и России.
Париж в 1863г. отправил экспедиционный корпус в Мексику и «из-под полы» продавал оружие и боеприпасы южанам. Лондон не мог, обойтись без поставляемого из южных штатов хлопка, он видел в США потенциальный рынок сбыта для своих товаров.

Англичане как за ними водится испокон веков, захотели перехитрить всех, они признали США и КША двумя сторонами конфликта и заявили о своем нейтралитете.

Министр иностранных дел князь Горчаков в 1862г. проинформировал посла США, что Россия поддерживает политику проводимой американским правительством. Российская империя выступила за сохранение Американского Союза как единой нации, и предложила оказать правительству Линкольна необходимую помощь.

Министр финансов США Сэмон Потрленд Чейз предупредил американских банкиров, что если они будут вставлять правительству палки в колеса, он включит печатный станок и зальет страну новыми хрустящими банкнотами. При этом у него не дрогнет на лице ни один мускул, когда ему сообщат, что за завтрак американец платит 1-тысячу новых долларов.

В 1862г. Линкольн распорядился выпустить новые деньги, запасы зеленой краски на складах определили цвет будущих банкнот, в народе их прозвали «зеленой спинкой» (гринбак). Новые купюры обеспечивались золотом и не компрометировались госдолгом США.

В ответ представители Ротшильдов послали финансистам США письмо, в котором предрекли, что благодаря гражданской войне в штатах образуется «колоссальный долг» подконтрольный капиталистам.

Основой «банковской системы» станут облигации, а «гринбак» станет национальной валютой, только в одном случае, если контроль над ним перейдет от правительства США к банкирам.

Линкольн любой ценой стремился сохранить единство штатов, не случайно он говорил: «Моей первейшей целью в этой борьбе является сохранение Союза. Если бы я мог спасти Союз, не освобождая ни одного раба, я бы сделал это».

30 декабря 1862г. президент подписал «Прокламацию об освобождении рабов» в том числе находившихся на территориях подконтрольных Конфедеративным Штатам Америки.

В 1863г. вспыхнуло восстание в Польше, поддержанное Европой. Госсекретарь США Уильям Генри Сьюард убедил президента Линкольна и американский конгресс, что восстание поляков в России сравни мятежу конфедератов в США.

Заняв пророссийскую позицию, США сорвали планы по проведению международной конференции посвященной польскому вопросу.

В 1863г. Александр приказал отправить в Нью-Йорк и Сан-Франциско две военные эскадры, которым в рамках дружеского визита надлежало продемонстрировать миру доброе отношение русских к американцам.

29 сентября 1863г. русские корабли под командованием Степана Степановича Лисовскго прибыли в Нью-Йорк, а 1 октября на рейде Сан-Франциско встала эскадра контр-адмирала Андрея Александровича Попова. Капитаны получили приказ, охранять порты пребывания от возможных атак кораблей взбунтовавшихся штатов.

Появление русских моряков в американских портах заставило Англию отказаться от поддержки действий Франции против правительства США, а Австрию изменить отношение к восстанию в Польше. В одиночку французы не решились помогать Конфедератам.

В июле 1864г. выполнив поставленные задачи, эскадра Лисовского ушла на Балтику, а флотилия Попова к Дальневосточным берегам.

В феврале 1865г. правительство Линкольна приняло закон о национальной валюте и национальных банках, согласно которому количество частных банков сократилось с 1466 до 297, а количество федеральных банков планировалось увеличить до 1600 подразделений.

Государство стало контролировать размер необходимого минимального банковского капитала, определять порог допустимых задолженностей, и проверять доклады о финансовом состоянии кредитных учреждений. Отныне директором банка мог стать только гражданин США, процентные ставки по кредиту были зафиксированы на уровне 7%, а «Национальный банк» получил право выпускать государственные greenbacks.

Став национальным героем Линкольн предупредил будущие поколения американцев:
«Власть денег грабит страну в мирное время и устраивает заговоры в тяжелые времена. Она более деспотична, нежели монархия, более высокомерна, нежели самодержавие, и более себялюбива, нежели бюрократия. Я предвижу наступление кризиса в ближайшем будущем, что лишает меня спокойствия и заставляет опасаться за безопасность моей страны. Корпорации вступили на престол, грядет эра коррупции, и власть денег в стране будет стремиться продлить свое господство, воздействуя на предрассудки народа до тех пор, пока богатство не соберется в руках немногих и республика не погибнет».

14 апреля 1865г. в пятницу Страстной недели в театре Форда на спектакле «Наш американский кузен» агент конфедератов, актер Джон Уилкс Бут выстрелом в голову убил Авраама Линкольна. Банкиры отомстили 16 президенту США.

Следующим в списке «смертников» клана европейских банкиров стоял русский император Александр II, как оказалось отсрочивший на 48 лет закабаление американского народа кланом Ротшильдов.

4 апреля 1866г. практически в годовщину убийства Авраама Линкольна российский император с племянниками возвращался после прогулки в Летнем саду. Когда он садился в карету раздался выстрел, стрелял член тайного кружка «Организация», 25-летний революционер Дмитрий Владимирович Каракозов. Государя спас шляпник Осип Иванович Комиссаров, который в момент выстрела повинуясь наитию, подбил руку террориста вверх.

Толпа, смертным боем била молодого революционера. Вертясь как уж на сковороде Каракозов по- бабьи голосил: «Дураки, я видь ради вас косорылых, помазанника жизни лишить хотел!»

3 сентября 1866г. на Васильевском острове в присутствии петербуржцев Каракозова повесели.

Шляпник с мистической фамилией Комиссаров получил дворянство и приставку «Костромской» к фамилии. Пожизненную пенсию в сумме 3-тысячи рублей в год, имение, орден Святого Владимира IV степени, и зачисление юнкером во 2-й лейб-гусарский Павлоградский полк.

Специально для Комиссарова-Костромского в единственном экземпляре выпустили медаль «4 апреля 1866г», с изображением на лицевой стороне профиля императора, и круговой надписью «Б.М.АЛЕКСАНДР II ИМП.И САМОД.ВСЕРОСС.» (Божьей Милостью Александр II император и самодержец Всероссийский). На оборотной стороне было выбито «4 АПРЕЛЯ 1866г», над надписью по центру размещался древний символ охраны и безопасности пятиконечная звезда, а внизу черта разорванная точкой.

В мае 1867г. Александр II прибыл в Париж на 4-ю «Всемирную выставку».
25 мая император возвращался с военного смотра организованного принимающей стороной на ипподроме Лоншан. В открытом экипаже рядом с Александром сидели французский император Наполеон III и Великие князья Владимир и Александр (будущий император Александр III).

В 17:00 из толпы запрудившей дорогу в русского императора выстрелили. В этот раз жизнь Государя спас неизвестный французский телохранитель, он вовремя толкнул террориста и три пули попали в дышловую лошадь.

Стрелком оказался 20-летний поляк Антон Иосифович Березовский, он мстил Александру за подавленное польское восстание. Террориста приговорили к вечной каторге на расположенной в Тихом океане Новой Каледонии. Через 19 лет, каторгу Березовскому заменили на пожизненную ссылку, а в 1906, правительство Жоржа Клемансо помиловало 59-летнего террориста.

2 апреля 1879г. (Светлый, Пасхальный понедельник) член тайного революционного общества «Земля и Воля» Александр Константинович Соловьев совершил очередное неудачное покушение на жизнь Александра II. Увидев на набережной Мойки одиноко прогуливающегося Государя, террорист с 10-12 метров выстрелил в него из пистолета. Император побежал прочь уворачиваясь от пуль. Соловьев выстрелил в спину Александра еще 5 раз, после чего захотел скрыться с места преступления, но был схвачен недалеко от здания МИД.

28 мая Соловьева отказавшегося от последнего напутствия священника в присутствии 70-тысячной толпы повесили. После этого покушения «Земля и воля» распалась, отрыгнув напоследок из своего чрева новую тайную организацию «Народная воля».

В конце августа 1879г. члены исполнительного комитета «Народной воли» постановили организовать новое покушение на императора при помощи взрывчатки. Террористы задумали подорвать императорский поезд по пути из Крыма в Санкт-Петербург. Взрывы планировались в нескольких местах следования состава: под Одессой, на железнодорожном перегоне Симферополь-Москва и у Рогожско-Симоновской заставы в Москве. В первых двух точках террористам не удалось перехватить поезд.

Под Москвой акцию подрыва готовили Софья Львовна Перовская, Андрей Иванович Желябов и некий Лев Гертман. Народовольцы знали, что первым по графику проходил состав с членами свиты и общим багажом, а следом за ним следовал императорский поезд. Однако в этот раз все было, наоборот, под Харьковом первый состав задержали из-за поломки, а поезд императора вне графика пропустили к Москве. 19 ноября террористы взорвали не тот поезд, жертв удалось избежать.

Узнав о новом покушении, Александр с болью в голосе воскликнул: «Что они имеют против меня, эти несчастные? Почему они преследуют меня, словно дикого зверя? Ведь я всегда стремился делать все, что в моих силах, для блага народа!»

Софье Перовской, на секундочку дочери бывшего Санкт-Петербургского губернатора Льва Николаевича Перовского, удалось узнать через друзей детства, что в подземной части Зимнего двора ремонтируют кладовые, служебные и жилые помещения. Реконструировался и винный погреб, над которым размещалась императорская столовая.

Проведение теракта исполнительный комитет «Народной воли» поручил 23-летнему рабочему-столяру Степану Николаевичу Халтурину, он смог поступить на работу по специальности на работу во дворец. Освоившись на новом месте, Халтурин стал проносить во дворец динамит, и прятать его среди стройматериалов и мешков с мусором. В конце января 1880г. террорист узнал, что 5 февраля состоится ужин, на который соберутся члены императорской фамилии.

5 февраля 1880г. Халтурин привел в действие «адскую машину». Взрыв раздался в 18 часов 20 минут, погибли 11 солдат-ветеранов русско-турецкой войны несших в тот день караул и один лакей, Александр II и члены императорской семьи не пострадали. В очередной раз императора спас счастливый случай.

Брат супруги Государя принц Александр Гессен-Дормштадский, опаздывал к столу, время начала застолья перенесли на полчаса, что в конечном итоге и спасло Александра и его близких.

Халтурину удалось скрыться и даже пойти в организации на повышение, его избрали членом исполнительного комитета «Народной воли».
22 марта 1882г. Халтурина вместе с другим народовольцем Николаем Алексеевичем Желваковым повесили за убийство в Одессе военного прокурора Василия Степановича Стрельникова.

22 мая 1880г. от чахотки скончалась императрица Мария Александровна, Александр в этот момент отдыхал со своей любимой Катенькой в Царском Селе. Узнав о случившемся, он срочно вернулся в столицу. Спустя шесть дней состоялись торжественное погребение усопшей в усыпальнице Петропавловского собора.

Государь с 5-ю сыновьями нес гроб, люди видели, что после похорон лицо императора светилось счастьем. Страшно говорить, но он радовался, тому обстоятельству, что после стольких лет мучений, может, наконец-то сочетаться законным браком с любовью всей своей жизни.

Первым о планируемой свадьбе узнал верный друг, министр императорского двора и уделов граф Александр Владимирович Адлерберг. Другу было позволено многое, и он, воспользовавшись положением, убеждал императора не делать необдуманного шага. Он говорил, что после женитьбы от него отвернутся дети, скорбящие о матери, двор и Россия, любившая «благосердную Печальницу русского народа».

Император парировал, говоря, что уже 15 лет терзаемый муками совести он живет в страшном грехе. Он дал слово любимой женщине, матери его детей, и, не взирая ни на никакие препоны, исполнит данное обещание.

На вопрос собирается ли он сообщить о задуманном наследнику престола Александру Александровичу, император ответил, что поставит его перед совершившимся фактом. На предположение Адлерберга, что это оскорбит наследника, император, сжав кулаки, грубо ответил: «Сашка чай не маленький, переживет».

Он приказал Адлербергу готовить свадьбу на 6 июля 1880г., на просьбу соблюсти годовой траур, Государь грозно ответил не другу, а министру двора, «Меньше думайте, больше делайте!».

Бракосочетание состоялась в назначенный Государем день. В придворном соборе Зимнего дворца пару венчал протоиерей Ксенофонт Яковлевич Никольский. Свидетелями стали генерал-адъютанты Александр Михайлович Рылеев (племянник декабриста Рылеева, друг императора) и Эдуард Трофимович Баранов. Так же на церемонии венчания присутствовал смирившейся с волей императора Адлерберг и подруга Катеньки.

Вечером император обнял 8-летнего незаконнорожденного сына Георгия и взял с него клятву, что тот после смерти отца будет вечно его помнить, а потом сказал супруге: «Наши с тобой дети Катенька, чистокровные русские, у них в венах течет родная русская кровь».

Согласно тайному рескрипту императора супруга Екатерина, дети Георгий, Ольга и Екатерина получили титул Светлейших княгинь и князя Юрьевского.

Графу Михаилу Тариэловичу Лорис-Меликову, Государь приказал в случае своей гибели не оставлять без защиты и помощи супругу и детей.

До женитьбы Александра II на Екатерине два раза Долгоруковы пытались породниться с родом Романовых и обе попытки закончились трагически:

Мария Владимировна Долгорукова:
19 сентября 1624г. стала женой Михаила Федоровича, первого царя из рода Романовых, она была отравлена противниками приближения Рюриковичей к трону. 8 января 1625г. ее погребли в усыпальнице русских цариц в соборе Вознесенского девичьего монастыря.

Екатерина Алексеевна Долгорукова:
19 ноября 1729г. Екатерину Алексеевну Долгорукову объявили невестой 14-летнего императора Петра II, который за считанные дни до свадьбы скоропостижно скончался в январе 1730г.

Александр II знал об этих случаях, но привыкнув добиваться поставленных целей, мог и решиться, на коронацию Катеньки сделав её императрицей. А потом объявить наследником престола «русского по крови» сына Георгия потомка Рюриковичей.

Между тем по стране поползли слухи о тайном браке. В тысячах лавках продавцы выставляли в витринах фотографии семейства Юрьевских, рядом с портретами членов императорской фамилии.

17 августа 1880г. император с супругой и двумя детьми Георгием и Ольгой, в сопровождении Лориса-Меликова выехал на отдых в Ливадию. Катенька наслаждалась каждой минутой семейной жизни, завтракала, обедала и ужинала с мужем, никого не таясь, ездила с ним на прогулки.

Екатерина Михайловна присматривалась к верному Государю Лорис-Меликову, а хитроумный армянин наблюдал за хозяйкой императорского сердца. Вскоре эти двое поняли без слов, что нужны друг-другу, она хотела императорскую корону, а Лорис-Меликов добивался продвижения проекта своей «Конституции».

Михаил Тариэлович считал, что за принятие первой конституции народ простит императору морганатический брак. Расчетливые союзники атаковали душу императора, граф шел в наступление на разум, а Катенька на сердце.

При каждой встрече с Александром II Лорис-Меликов повторял, что Россия без императрицы «наполовину сирота», когда народ воочию увидит Светлейшего князя Георгия, он крикнет вселенной: «Смотри этот цесаревич, по праву русский».

Противники конституционной реформы проклинали хитрого армянина, и говорили, что этот «армянский граф» доиграется в реформатора и доведет Россию до кровавой революции.

В начале сентября 1880г. вернувшись в столицу Лорис-Меликов, приказал помощникам собрать у себя в кабинете на пресс-конференцию журналистов крупнейших СМИ. В начале встречи он объявил собранию, что для дальнейшего реформирования страны ему нужна поддержка русской и зарубежной прессы.

Реформы рассчитаны на 5-6 лет, они позволят повысить качество работы земств и полицейского аппарата, провести исследования чаяний народа, и откроют прессе право на всесторонние обсуждение работы правительства.

В это же время Государь в Ливадии невольно вспоминал даты последних покушений на его жизнь 14 апреля 1879г., 19 ноября 1879г., 17 февраля 1880г......

Весной 1856 года он с женой Надеждой выехал якобы на лечение за границу. В действительности же чета Турчаниновых покидала Россию добровольными эмигрантами, не желавшими мириться с крепостным строем. Таинственное исчезновение переполошило весь Генштаб, генералитет и царскую семью. Были предприняты меры по поиску пропавших, ведь по долгу службы Турчанинов являлся, говоря сегодняшним языком, носителем секретной информации.

Неожиданно следы Турчанинова обнаружились в Лондоне среди гостей знаменитого диссидента Герцена, за жилищем которого русская разведка вела наблюдение. Оказалось, что в Варшаве Турчанинов познакомился и сдружился с поляками, мечтой которых было освобождение от гнета российского царя. Тогда же он начал переписку с Александром Герценом, издававшим в Лондоне журналы “Колокол” и “Полярная звезда”, которые нелегально переправлялись в Россию. В России так никто и не смог дать объяснение поступку полковника. Поступок для офицера, перед которым открывались головокружительные карьерные перспективы, как минимум странный. А то и наводящий на мысли об измене. Результатом стал приказ: «За долговременное не пребытие из отпуска исключить из службы полковника Турчанинова и предать его военному суду по отыскании».

Тем временем, Турчаниновы махнули в Америку. И налицо здесь никакое не предательство, а почти детский идеализм. Когда Герцен посоветовал полковнику остаться в Европе, тот ответил: «Тут везде монархии, а мне нужна республика. В республике я согласен хоть землю пахать».
И действительно, на протяжении полутора лет он работает на ферме, купленной на Лонг-Айленде. Там же Турчанинов расстаётся с иллюзиями. В 1859 г. он пишет Герцену: «Не только скучная, но и препакостная земля Америка... Разочарование моё полное; я не вижу действительной свободы здесь ни на волос, не правительство управляет, а долларами гремящие козлы-купцы... Эта республика — рай для богатых, они здесь истинно независимы; самые страшные преступления и самые чёрные происки окупаются деньгами…»

Джон Бэзил Турчин — так стал называть себя наш герой, закончил инженерный колледж в Филадельфии и стал работать инженером-топографом в Чикаго. Несколько лет ушло на то, чтобы “определиться” в американской жизни: была работа по уточнению океанской береговой линии, было предложение войти в состав арктической экспедиции (он отказался, не желая надолго расставаться с женой), были статьи в научных журналах; для подводной связи “Америка-Европа” он предложил новую методику прокладки кабеля, которая была успешно применена. Супруги мечтали вернуться в Европу.

Но события в США изменили их жизненные планы. На американском континенте началась Гражданская война 1861–1865 годов. Именно в огне войны, как считал примкнувший к северянам казак, можно будет выковать «настоящую республику»: справедливую для людей всех состояний.

Начало его службы в рядах Армии Союза было феерическим: когда в 19-м Иллинойском полку выбирали командира, русский эмигрант легко обставил урождённого американца, капитана по фамилии Грант. Да-да, это был тот самый Уллис Грант, который потом станет главнокомандующим всеми силами Севера и 18-м президентом США.

За кратчайший срок Турчин умудрился сделать из массы вчерашних фермеров, клерков и эмигрантов воинское соединение, признанное одним из лучших во всей Армии Союза. Немного погодя русский внедрил удивительную новацию: паровоз прикрыт бронелистами, ими же усилены платформы, на которых располагаются артиллерия и пехота поддержки. По сути, это был первый в истории бронепоезд, который позволил наносить глубокие удары вдоль коммуникаций, захватывать станции и мосты. Именно в попытках атаковать бронепоезд Турчина сломала себе зубы отборная кавалерия Юга — бригада Натаниэля Форреста, будущего лидера Ку-клукс-клана.

Разумеется, дарования полковника-эмигранта сослужили ему плохую службу: многие коллеги ему отчаянно завидовали. В 1862 г. Турчина отдали под суд с целью уволить его из армии: он снабжал свои полки за счёт грабежа богатых мятежных плантаторов-рабовладельцев, защищал от дискриминации в своей части беглых рабов-негров и критиковал командование. Также получил серьезные обвинения в неуважении к личности и частной собственности и присутствии женщины на боевых позициях. На фото бойцы Турчина. Официально в армии северян темнокожим запрещалось служить в одних частях с белыми.

Последнее было правдой, его жена, Надежда Антоновна везде сопровождала мужа. Правда, не столько в качестве супруги, сколько как военный врач: в Америке она успела окончить соответствующие курсы. А когда Турчина свалил приступ малярии, бывшая княжна в самый опасный момент приняла командование авангардом полка и повела его на противника, который был рассеян.

Суд над «диким казаком» возглавлял полковник Джеймс Гарфилд, будущий 20-й президент США. Вот каким он увидел Турчина: «Он держался как человек глубоко благородной души». Когда правды русского офицера оказалось недостаточно, в ход пошёл административный ресурс. Авраам Линкольн, тогдашний президент США, многим идеям Турчина сочувствовал и присвоил русскому в самый разгар процесса звание бригадного генерала. Это сделало приговор об увольнении Турчина из армии юридически ничтожным: все члены суда пребывали в звании полковников и судить генерала не имели права...

Дальнейшее показало, что Линкольн сделал правильный выбор. Генерал Абсалом Бэйрд, в чьей дивизии сражалась бригада русского, писал: «Я видел, как генерал Турчин прошёл траншеи противника. Два флага его, окружённые группой воодушевлённых храбрецов, обогнали всех остальных и добрались до самой вершины...» Речь идёт о захвате Миссионерского хребта в битве при Чаттануге 1863 г. По сути, это был переломный момент всей войны. И чашу весов в пользу Севера склонил именно русский военачальник. Эта операция стала последней для Ивана Турчанинова в этой войне, из-за болезни он был вынужден оставить ряды армии северян. Поле битвы, Миссионер-Ридж, Теннесси, 1864 г.

В 1865 году он издавал военно-публицистический журнал «Военное обозрение». Кстати, и сейчас известный журнал по военной технике, стратегии и тактике. Последующие пять лет работал в патентном бюро, затем вновь вернулся к профессии инженера-топографа. Проявлял заботу о поляках-эмигрантах, участниках последнего восстания в Царстве Польском Российской империи. Отставной бригадный генерал выхлопотал для 500 польских семейств землю к югу от Чикаго, где поляки основали городок Радом.

Затем Иван Турчанинов занялся фермерством, одновременно работая над книгой о Гражданской войне в США. Семья русских эмигрантов часто нуждалась в средствах, и тогда её глава подрабатывал игрой на скрипке. В детстве он хотел стать скрипачом. Его мечта все же осуществилась, он, наконец-то взял в руки скрипку и поехал с концертами по городам Америки. Это был талантливый скрипач, на его концерты билеты всегда были раскуплены. Специалисты поражались, какой это был бы этот скрипач, если бы играл на скрипке с детства!

Он умер в казённом госпитале в 1901 году и был похоронен на военном кладбище Маунт-Сити, в штате Иллинойс. Там находились захоронения погибших в Гражданской войне северян. Бригадного генерала Турчина похоронили с высшими воинскими почестями, везли на пушечном лафете, за гробом шел весь Конгресс и правительство США.

Он прожил не простую жизнь: войны, работа на железной дороге, защита рабочих, создание польской колонии, пенсия в $50 в год, смерть и памятник, содержащийся на деньги государства. И ещё — пророчество русского авантюриста, разочаровавшегося в своих идеалах: «Где хотите, даже в России, может осуществиться что-то похожее на социальную республику, только не в Америке!»

Через три года рядом с ним была похоронена его супруга, бывшая медицинская сестра армии северян. Разрешение на это дало Военное министерство США, за то, что приняла на себя командование вместо заболевшего мужа. В «Словаре Гражданской войны в США», 1962 года издания, Надежде Турчиной (Турчаниновой) посвящена целая статья. Она заканчивается следующими словами: «…Имея всё обаяние женщины, она обладала энергией и уверенностью в своих силах, как мужчина». Могила семьи Турчаниновых.

https://aftershock.news/?q=node%2F1151536

Ниже представлен лучший фильм эпохи немого кино по версии главного портала немого кино.