Боевые отравляющие вещества в Первой Мировой
Боевые отравляющие вещества (БОВ) – токсичные химические соединения, предназначенные для поражения живой силы противника. БОВ – являются основным поражающим элементом химического оружия.
Ещё с древних времён люди отравляли источники воды и пищи своих врагов, наносили на своё оружие и ловушки нечистоты или как некоторые племена использовали ядовитые выделения разных животных.
Так на раскопках руин античного города Дура-Европос (на территории современной Сирии) который в 256 году принадлежал Риму и был осаждён Сасанидами нашли следы применения отравляющих веществ, исследователями была реконструирована картина произошедшего.
Войска Сасанидов рыли туннель под стены, чтобы ворваться в город, римляне стали рыть встречный туннель. В какой-то момент, во время боя с римскими солдатами, войска сасанидов подожгли смесь из смолы и серы и стали прокачивать ядовитый дым с помощью мехов навстречу римлянам, в результате 20 находившихся в туннеле легионеров погибли.
Гипотеза об использовании персами химического оружия основывается на обнаруженных в туннеле частицах серы.
Мощный толчок в развитии химическое оружие получило в годы Первой Мировой.
Первыми химическое оружие применили французы, но оружие нелетальное. В августе 1914 года французские войска применили 26 мм гранаты, наполненные разными слезоточивыми газами. В октябре того же года немецкие войска использовали нелетальную химию в своих снарядах в битве при Нев-Шапель против англичан.
Самый известный случай, который считается первым массовым применением смертельного химического оружие произошёл 22 апреля 1915 года у бельгийского города Ипр, немецкие войска распылили 168 тонн хлора, а также обстреляли войска Антанты минами с ипритом (горчичный газ). Газ стал двигаться в сторону французских позиций в виде облаков желтовато-зелёного цвета. Немецкая пехота также пострадала от газов.
Сразу же после этого Антанта заявила, что Германия нарушает принципы международного права, а Берлин ответил, что Гаагская конвенция запрещала лишь применение химических снарядов, а не газов.
После этого количество применений разного химического оружия росло лавинообразно на всех фронтах и каждой стороной конфликта.
Разрабатывались новые и более токсичные соединения, придумывались более совершенные методы доставки. А также способы защиты от химического оружия.
Одним из самых известных случаев применения химического оружия против русских войск, была атака крепости “Осовец”. После безуспешных боёв и отвергнутого предложения о сдаче крепости, немецкие войска одновременно с артиллерийским огнём применили газ – смесь хлора с бромом. Имея в начале 2 км в ширину, газовая волна сразу начала сильно расширяться по фронту и уже через 10 км имела ширину 8 км.
короткометражка от Wargaming
Все, кто не укрылся в помещениях получили смертельное отравление, в атаку на крепость пошли около 7 тысяч пехотинцев, но некоторые историки заявляют, что после применения химического оружия пехота пошла в атаку слишком рано, немцы сами понесли большие потери от газа, а также неохотно шли через болота к крепости.
Когда немецкая пехота подошла к передовым укреплениям крепости, навстречу им в контратаку поднялись оставшиеся защитники первой линии — остатки 13-й роты 226-го пехотного Землянского полка, чуть больше 60 человек. Солдаты сотрясались от дикого кашля, вызванного химическими ожогами лёгких, их лица были обмотаны окровавленными тряпками. Кожа, возможно, имела зеленоватый оттенок, а роговица была темнее обычного. Неожиданная атака и вид атакующих повергли немецкие подразделения в ужас и обратили в бегство.
Позже журналисты и участники событий окрестили этот случай как “атаку мертвецов”. В наше время “атаку мертвецов” хорошо показали и популяризировали компания Wargaming (короткометражкой) и шведская хэви-пауэр-метал группа Sabaton своей песней об этом событие, а также кавер их песни на русском от Radio Tapok.
Хотя непосредственно после применения химического оружия на поле боя погибало не так много солдат, количество поражённых и выведенных из строя было достаточно большим.
Впоследствии были разработаны более совершенные методы защиты и борьбы с химическими атаками, плюс само применение газов было связано с погодой, ветром и многими другими факторами, эффективность подобного вооружения сильно упала.
Ссылка на телеграмм: https://t.me/historydecides
Группа в вк: https://vk.com/historydecides
Искусство изображения ужасов Первой мировой
Автор: Алексей Шухартской.
Наряду с такими символами Первой мировой войны, как танками, самолетами и бесконечными окопами заваленными трупами убитых солдат, воюющих за метры истерзанной бомбами земли, было ещё и химическое оружие, против которого на тот момент не было адекватных средств защиты. И пусть его применение с точки зрения тактики носило сомнительный характер, там, где всё-таки его удалось должно использовать на противнике, оно оставляло незабываемые впечатления как на психике бойца, так и на его здоровье, вплоть до летального исхода или пожизненной инвалидности. Этот страх окопной войны нашел отражение и в искусстве.
Фото: «Первая мировая война: Газовая атака»
Дабы увековечить для потомков события и ужасы той войны, планируется создать мемориал Зал Памяти, британский мемориальный комитет дает это не простое задание группе художников, среди которых значился Джон Сингер Сарджент – герой нашей сегодняшней заметки. Выбор комитета может показаться несколько странным для тех, кто хоть немного знаком с творчеством художника. По большей части, он известен своими портретиками на мирную тему, далеко не модернист, но если капнуть глубже, окажется, что писал он и военные сюжеты, просто эти работы не так растиражированы публикой.
Идея отразить на полотнах войну, что прозвали Великой, родилась в британских головах не случайно. Лорд Бивербрук, министр информации в 1918 году, подглядел эту творческую мысль у канадцев, что организовали нечто похожее у себя, создав несколько военных мемориалов и для них же заказавших ряд художественных работ на эту тему в 1916 году.
А Джон… когда началась война, наш художник особо и не волновался и не интересовался, что же там такое творится. Где война и где искусство, верно? Ну пишут что-то в газетах, ну убивают народ тысячами, подумаешь. Всё изменилось в его голове, когда война, особо не интересуясь уже его мнением, забрала его любимую племянницу и по совместительству модель. 29 марта 1918 года, во время молитвы в парижской церкви Сен-Жерве, в неё (тобишь в церковь и всех тех, кто там пребывал) попал артиллерийский снаряд дальнего действия. И потому, пребывая в скорби, Сарджент принимает предложение поучаствовать в этом богоугодном деле.
Но как оказалось, выбрать сюжет для будущего полотна не так то и просто. Поначалу он хотел написать что-то эпичное, легендарное, словно это была битва во вселенной Вархаммера. Да и премьер-министр подкинул четкое техническое задание создать работу о великом, а главное, стойком служении нации, на котором будет показано четкое взаимодействие американских и британских сил, действующих буквально, в унисон.
Палаточный госпиталь
И 2 июля 1918 года, Джон в сопровождении Генри Тонкса, тоже художника и по совместительству военного хирурга, пребывает во Францию, на Западный фронт. Там их встречает, надо подчеркнуть, лично, командующий Британскими экспедиционными силами, фельдмаршар Дуглас Хейг. Там, на фронте, Сарджент, в тщетных поисках сюжета, ежедневно, тратя кучу часов, ища ту самую художественную сцену, зарисовывает быт солдат во всех проявлениях, будь то сон, еда или марши, так и не сумев отразить боль и мучения, что шли рука об руку с войной. Там же он проявил себя и как идиот, ни чего не понимающего в войне и военных делах, удивляя всех вопросами о том, воюют ли по выходным (в воскресение). А так же, не обращая ни какого внимания на опасности, проявил себя как весьма бесстрашный человек, рисуя на мольберте и пребывая под большим таким, белым зонтом, что мог служить отличной мишенью и ориентиром для немецких артиллеристов, как красная тряпка для быка.
Всё меняется в голове Джона, когда он стал свидетелем последствий газовой атаки немцев, предпринятой ими против наступавшей 99-й бригады 2-й пехотной дивизии и 8-й бригады 3-й пехотной дивизии Британской армии, во время второй битвы при Аррасе. Там его внимание привлекли ослепленные горчичным газом солдаты, нащупывающие дорогу к медпункту.
Зарисовки голов
Война, приобретающая всё более изощренные формы, становилось затяжной, позиционной. А армии прибегали ко всё более изощренным средствам уничтожения, где ядовитый газ, пожалуй, был самым загадочным и ужасающим оружием, наводивший страх в сердца простых солдат, а так же оставляя неизгладимый след на местную экологию того места, где его применяли. Впервые им воспользовались немцы, 22 апреля 1915 году, во время битвы при Ипре, в Бельгии. Дабы поддержать свою пехоту в наступлении на британские, французкие и канадские войска, были пущены зеленоватые облака хлора. Это вызвало травмы, ожоги, слепоту и отравления, а там панику и бегство. После того события, химическим оружием швырялись все, кому не лень, но его эффективность со временем спала, по причине отсутствия эффекта неожиданности и распространении противогазов. Но впечатления и эффект от применения в душу запали.
Санитары ведут раненых
Стоящие с винтовками солдаты
Ну а наш художник, получив такой богатый материал и море впечатлений, по своей безалаберности подхватил грипп, после чего отправился тусить в больницу, где насмотрелся во всей красе на покалеченных войной, стонущих от боли и безнадеги солдат, и патриотический дух, как и изначальная тема героики, улетучились. Пробыв в общей сложности, 4 месяца на фронте, Сарджент вернулся в Великобретанию, где обсудил новую тему его работы и получив разрешение, приступил к созданию полотна, имея на руках все эскизы с места событий.
А завершил свою работу он в марте, 1919 года. По своим размерам это прямоугольное полотно походило на широкоэкранный кинофильм, достигая в размерах 9 футов высотой и 20 длиной, под названием «Отравленные газами» в Королевской Академии, в Лондоне. И хоть полотно и было признано «картиной года», за свою работу художник получил всего 300 фунтов стерлингов, когда как другим творцам были выплачены более внушительные суммы. Некоторым даже рекордные, по тем временам.
Само полотно «Отравленные газами»
Отзывы были противоречивые – одни отмечали гениальность и болезненную выразительность полотна, другие сетовали, что нехер такому гламурному художнику (имеется в виду его рисование портретов высшего обещства) лезть в такие героические темы и изображать низшие классы. По крайней мере, так резко.
И, тем не менее, его работа считается по праву шедевром, доносящая до нас такие простые истины, что война – это не романтика и подвиги, война это боль и смерть, способная превратить любую личность в винтик механизма, а затем уничтожить и смять, как отработанный материал.
Саму же иллюстрацию частенько используют в качестве примера ужасов, который приносит с собою технический прогресс, в данном случае, химическое оружие и моральность его применения.
«На улице в Аррасе»
«Разбившийся аэроплан»
Гламурная девушка в исполнении мастера, в качестве примера его ранних работ
Оригиналы: https://vk.com/wall-162479647_197845
Живой список постов, разбитый по эпохам
А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.
Яндекс Деньги: 410016237363870
Сбер: 4274 3200 5285 2137
При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!
Сможете найти на картинке цифру среди букв?
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Химическое оружие Первой Мировой войны
Войны, так же как и люди не меняются в своей сути, но технологии всегда эволюционируют, порождая все новые орудия для уничтожения противников.
В плане технологий отличилась Первая Мировая война: стали массово использоваться подводные лодки, танки, самолёты, огнеметы и главный бич «честной» войны – химическое оружие.
По сути, химическое оружие – это оружие массового поражение, в котором используется различные свойства опасных отравляющих веществ. В Первой Мировой, первой химическое оружие стала использовать Германия.
Так с чего же все началось? 22 апреля 1915 года, разрушенный город Ипр стал первым местом, где хим. оружие использовали как оружие массового поражения. Погибло более 5 тыс. человек (как мирное население, так и военные). А в роли отравляющего вещества стал газ хлор.
Хлор – газ с резким запахом, желто-зеленого цвета. При попадании газа через дыхательные пути, он вызывает сильное удушье у человека. Так же может стать причиной химического ожога в лёгких.
Одно из первых защитой от этого газа является (прошу прощения за выражение) обосаная тряпка на лице. Однако, этот способ защиты не всегда спасал.
Шлем для защиты от удушливых газов – неплохой вариант, но слишком уж громоздкий. Да и бошка становится лёгкой мишенью для снайпера. В общем не практичная штука.
Наверное, лучшая защита от хлора - это быстрые ноги. Но что же делать, если ты в окопе, а немецкая скотина никак не может успокоиться со своим MG 08? Вам поможет изобретение Николая Зелинского, которое было создано в 1915 году – Угольный Противогаз. Принцип его работы очень прост – с помощью клапана воздух поступает в фильтр, проходя через слои угля. Затем, очищенный воздух попадает в резиновую маску. Выдох также контролируется клапаном.
Противогазы Зелинского получили огромное распространение – выпущено более 11 млн. экземпляров, которые защищали своих хозяев от удушливого хлора, но не от иприта.
Иприт – это не совсем газ, скорее прозрачная жидкость с резким чесночным запахом. Эта адское оружие проходило сквозь ткань одежды и резину противогазов, попадая на кожу и оставляя на ней ужасные язвы и волдыри.
Какой-то особенно эффективной защитой от данного вещества нет: масксимум спец. одежда и противогаз из толстой резины. Но даже это не дает полной защиты. Вероятнее всего, после некоторого нахождения в опасном участке, иприт все-таки поразит кожу.
Иприт так же использовался впервые немцами. Это произошло на реке… Ипр. В ночь на 13 апреля 1917 года германские войска выпустили немалое количество иприта к войскам Антанты, убив или ранив 2 тыс. человек
P.S.
В последствии, Антанта также применяла хлор
Противогаз Зелинского
Англичане во время газовой атаки
Газы! Георгиевский крест и газовые атаки.
ГК-4 №1000004 БЕЛОЗЕРЦЕВ Василий Максимович — 143 пех. Дорогобужский полк. 6 рота, рядовой. За то, что в бою 10.07.1917 под г. Двинском, будучи санитаром, с явной опасностью для жизни, под сильным пулеметным, ружейным и артиллерийским огнем противника, сделал перевязки и выносил раненых. Будучи отравлен газами и, несмотря на кружение головы, он вынес еще сильно раненого офицера пулеметной команды, после чего потерял сознание.
ГК-4 №1009963 ГРИГОРЕНКО Иван Якимович — Л.гв. Петроградский полк, 1 рота, ефрейтор. Награжден на основании телеграммы Штаба 3-й Гв. пех. дивизии от 13.04.1917 за №464-1504 «О награждении за ранение,контузию и отравление газами», как дважды раненый и не имеющий за это никаких наград.
ГК-4 №1011741 КОШЕЛЕНКО Роман — 11 грен. Фанагорийский генералиссимуса князя Суворова полк, ст. унтер-офицер. За то, что в бою 5.10.1916, находился с командуемым им взводом в отдельной заставе и, когда противником были пущены удушливые газы и германцы, вслед затем, перешли в атаку, все время сохранял полное хладнокровие, благодаря чему люди его взвода не пострадали от газов.
ГК-4 №908847 ВЕРТУНОВ Павел Степанович — 5 Сибирский воздухоплавательный отряд, рядовой. За то, что в бою 23.06.1917 на участке Пеняки-Звыжин, когда противником были выпущены газы, под ураганным огнем неприятельской тяжелой и легкой артиллерии, чувствуя отравление газами и презирая явную опасность, вызвавшись охотником, бросился
к лебедке, увлекая за собой окружающих солдат отряда, выбрал бегучим блоком аэростат с высоты 700 метров, чем спас жизнь офицера-наблюдателя.
ГК-4 №913250 ИВАНОВ Федор Иванович — Л.гв. Павловский полк, 8 рота, мл. унтер-офицер. За отличие в бою 1.12.1916 у д. Пустомыты, когда во время артиллерийского огня противника химическими снарядами по нашему расположению, командуя взводом, толковым распоряжением и примером личной храбрости, сорвав с себя противогаз, ободрял своих
подчиненных и прекратил начавшуюся среди них панику и привел взвод в боевую готовность.
ГК-4 №934552 ШАШОКИН Иван Васильевич — 8 химическая команда, штаб Особой армии, мл. унтер-офицер. За то, что при производстве газовой атаки 3.04.1917, на участке южнее д. Кухары, состоя на газовых батареях старшим инструктором, под сильным и действительным огнем противника, с явной опасностью для жизни, примером отличной храбрости ободрял своих товарищей и принимал решительные меры к устранению утечки газа в окопе, доведя, таким образом, газовую атаку до успешного конца.
ГК-4 №935027 ПАСХАЛОВ Дмитрий Петрович — 125 арт. бригада. 1 дивизион, канонир. За то, что в бою 5.10.1916, при газовой атаке, будучи отравлен газами, несмотря на это и сильный действительный огонь противника, исправлял телефонные провода и передавал важные сведения до тех пор, пока не был немцами убит и смертью своей запечатлел содеянный им подвиг.
ГК-2 №9496 ЮДИН Алексей Степанович — Осовецкая крепостная артиллерия подпрапорщик. За то. что оставшись 24.07.1915. за убылью командира батареи №7, вследствие отравления газами, когда неприятель захватил штурмом, с применением удушливых газов, нашу передовую позицию, поддержал контратаку удачным действием батареи, под сильным и действительным огнем противника, не подпуская подкреплений противника. чем оказал решительное содействие успеху атаки.
ГК-3 №22126 МИЧИРЕВСКИЙ Викентий Петрович — 55 Сибирский стр. полк, ефрейтор. За отличие в бою 18.05.1915, когда во время неприятельской атаки с применением удушливых газов, несмотря на сильные страдания от действия газов и сильный артиллерийский обстрел наших позиций, доблестно удерживал свою позицию и не покинул своего места до тех пор, пока атаки германцев не были отбиты, и после того держался на позиции до последнего изнеможения, пока не свалился с ног.
ГК-3 №35601 КРАВЧЕНКО Григорий Михайлович — 247 пех. Мариупольский полк,
ст. унтер-офицер. За то, что 9.08.1915, при обороне мест. Тыкоцин, будучи начальником пулемета, несмотря на полученную контузию и сильную боль в глазах от удушливых газов, оставшись один при пулемете, т.к. рота почти вся погибла, номера пулемета тоже, под
сильным неприятельским огнем, спас свой пулемет, которому угрожал захват противником, и только после окончания боя, отправился на перевязочный пункт.
Как русская армия осваивала химическое оружие и искала от него спасение
Широкое применение Германией на фронтах Великой войны отравляющих газов заставило русское командование также вступить в гонку химических вооружений. При этом надлежало срочно решить две задачи: во-первых, найти способ защиты от нового оружия, а во-вторых, «не оставаться в долгу у немцев», и ответить им тем же. С обеими русская армия и промышленность справились более чем успешно. Благодаря выдающемуся русскому химику Николаю Зелинскому уже в 1915 году был создан первый в мире универсальный эффективный противогаз.
А весной 1916 года русская армия провела свою первую успешную газовую атаку. При этом, кстати, в России никто особо не переживал по поводу «негуманного» характера этого вида оружия, а командование, отмечая его высокую эффективность, прямо призывало войска «чаще и интенсивнее применять выпуск удушливых газов».
Империи нужна отрава
Прежде чем ответить на германские газовые атаки тем же оружием, русской армии пришлось налаживать его производство практически с нуля. Первоначально было создано производство жидкого хлора, который до войны полностью импортировался из-за границы.
Этот газ стали поставлять имевшиеся до войны и переоборудованные производства — четыре завода в Самаре, несколько предприятий в Саратове, по одному заводу — под Вяткой и на Донбассе в Славянске. В августе 1915 года армия получила первые 2 тонны хлора, уже через год, к осени 1916 года выпуск этого газа достиг 9 тонн в сутки.
С заводом в Славянске произошла показательная история. Он был создан в самом начале XX века для производства хлорной извести электролитическим способом из каменной соли, добываемой в местных соляных шахтах. Именно поэтому завод именовался «Русский Электрон», хотя 90% его акций принадлежало гражданам Франции.
В 1915 году это было единственное производство, расположенное относительно близко к фронту и теоретически способное быстро дать хлор в промышленных масштабах. Получив субсидии от русского правительства, завод за лето 1915 года не дал фронту ни тонны хлора, и в конце августа управление заводом было передано в руки военных властей.
Дипломаты и газеты вроде бы союзной Франции сразу же подняли шум о нарушении интересов французских собственников в России. Ссориться с союзниками по Антанте царские власти опасались, и в январе 1916 года управление заводом вернули прежней администрации и даже предоставили новые кредиты. Но до конца войны завод в Славянске так и не вышел на выпуск хлора в количествах, предусмотренных военными контрактами.
Попытка получить в России фосген от частной промышленности также не удалась — русские капиталисты, не смотря на весь свой патриотизм, завышали цены и вследствие отсутствия достаточных промышленных мощностей не могли дать гарантии своевременного выполнения заказов. Для этих нужд пришлось создавать с нуля новые государственные производства.
Уже в июле 1915 года началось строительство «военно-химического завода» в селе Глобино на территории нынешней Полтавской области Украины. Изначально там планировали наладить производство хлора, но уже осенью его переориентировали на новые, более смертоносные газы — фосген и хлорпикрин. Для завода боевой химии использовалась готовая инфраструктура местного сахарного завода, одного из самых больших в Российской империи. Техническая отсталость привела к тому, что предприятие строили больше года, и «Глобинский военно-химический завод» начал выпуск фосгена и хлорпикрина только накануне февральской революции 1917 года.
Аналогичной была ситуация и со строительством второго крупного государственного предприятия по производству химического оружия, которое начали строить в марте 1916 года в Казани. Первый фосген «Казанский военно-химический завод» выпустил в 1917 году.
Первоначально Военное министерство рассчитывало организовать большие химические заводы в Финляндии, где имелась промышленная база для такого производства. Но бюрократическая переписка по этому вопросу с финляндским Сенатом затянулась на долгие месяцы, и к 1917 году «военно-химические заводы» в Варкаусе и Каяане так и не были готовы.
Пока же казённые заводы только строились, военному министерству пришлось покупать газы везде, где только возможно. Например, 21 ноября 1915 года 60 тысяч пудов жидкого хлора заказали у Саратовской городской управы.
«Химический комитет»
С октября 1915 года в русской армии начали формироваться первые «особые химические команды» для выполнения газобаллонных атак. Но в силу изначальной слабости русской промышленности атаковать немцев новым «отравляющим» оружием в 1915 году так и не удалось.
Для лучшей координации всех усилий по разработке и производству боевых газов весной 1916 года был создан Химический комитет при Главном артиллерийском управлении Генерального штаба, зачастую просто именовавшийся «Химическим комитетом». Ему подчинили все существующие и создаваемые заводы химического оружия и все иные работы в этой области.
Председателем Химического комитета стал 48-летний генерал-майор Владимир Николаевич Ипатьев. Крупный ученый, он имел не только военный, но и профессорский ранг, до войны читал курс химии в Петербургском университете.
Владимир Ипатьев
Первое заседание Химического комитета прошло 19 мая 1916 года. Его состав был разношерстным — один генерал-лейтенант, шесть генерал-майоров, четыре полковника, три действительных статских советника и один титулярный, два инженера-технолога, два профессора, один академик и один прапорщик. В звании прапорщика числился призванный на военную службу ученый Нестор Самсонович Пужай, специалист по взрывчатым веществам и химии, назначенный «правителем канцелярии Химического комитета». Любопытно, что все решения комитета принимались голосованием, в случае равенства решающим становился голос председателя. В отличие от иных органов Генштаба «Химический комитет» имел максимальную самостоятельность и автономию, какая только может быть в воюющей армии.
На местах химической промышленностью и всеми работами в этой области управляли восемь районных «сернокислотных бюро» (так они назывались в документах тех лет) — вся территория Европейской части России была разделена на восемь подчинявшихся этим бюро районов: Петроградский, Московский, Верхневолжский, Средневолжский, Южный, Уральский, Кавказский и Донецкий. Показательно, что Московское бюро возглавил инженер французской военной миссии Фроссар.
Дегазация русских окопов. На переднем плане офицер в противогазе Горного института с
маской Кумманта, двое других – в противогазах Зелинского-Кумманта московского образца.
Работа в Химическом комитете хорошо оплачивалась. Председатель вдобавок ко всем военным выплатам за генеральский чин получал еще по 450 рублей ежемесячно, начальники отделов — по 300 рублей. Другим членам комитета добавочного вознаграждения не полагалось, однако за каждое заседание им производилась особая выплата в размере 15 рублей каждому. Для сравнения рядовой Русской императорской армии получал тогда 75 копеек в месяц.
В целом «Химический комитет» сумел справиться с изначальной слабостью российской промышленности и к осени 1916 года наладил производство газового оружия. К ноябрю было произведено 3 180 тонн ядовитых веществ, а программой на будущий 1917 год намечалось довести месячную производительность отравляющих веществ до 600 тонн в январе и до 1 300 тонн — в мае.
«Не следует оставаться в долгу у немцев»
Впервые русское химическое оружие было применено 21 марта 1916 года при наступлении у озера Нарочь (на территории современной Минской области). Во время артиллерийской подготовки русские орудия выпустили по противнику 10 тысяч снарядов с удушающими и отравляющими газами. Такого количества снарядов оказалось мало, чтобы создать достаточную концентрацию отравляющих веществ, и потери немцев были незначительны. Но, тем не менее, русская химия напугала их и заставила прекратить контратаки.
В этом же наступлении планировалось провести и первую русскую «газобаллонную» атаку. Однако она была отменена из-за дождя и тумана — результативность хлорного облака критически зависела не только от ветра, но и от температуры и влажности воздуха. Поэтому первая русская газовая атака с применением баллонов хлора была произведена на том же участке фронта позднее. Две тысячи баллонов начали выпуск газа днем 19 июля 1916 года. Однако, когда две русских роты попытались атаковать окопы немцев, через которые уже прошло газовое облако, их встретил ружейный и пулемётный огонь — серьёзных потерь, как оказалось, противник не понёс. Химическое оружие, как и любое иное, требовало опыта и искусства для его успешного применения.
Всего за 1916 год «химические команды» русской армии произвели девять больших газовых атак, использовав 202 тонны хлора. Первая удачная газовая атака со стороны русских войск состоялась в начале сентября 1916 года. Это был ответ на летние газовые атаки немцев, когда в частности у белорусского города Сморгонь в ночь на 20 июля газом были отравлены 3846 солдат и офицеров Гренадерской кавказской дивизии.
В августе 1916 года главнокомандующий Западным фронтом генерал Алексей Эверт (кстати, из обрусевших немцев) издал приказ: «За последнее время немцы произвели две газовых атаки, которые, главным образом вследствие их длительности (от 2 до 6 часов), повлекли в атакованных частях значительные потери. <…> Располагая необходимыми для производства газовых атак средствами, не следует оставаться в долгу у немцев, почему приказываю шире использовать активную деятельность химических команд, чаще и интенсивнее применяя выпуск удушливых газов по расположению противника».
Исполняя этот приказ, ночью 6 сентября 1916 года в 3 часа 30 минут там же под Сморгонью на фронте около километра началась газовая атака со стороны русских войск. Было применено 500 больших и 1700 малых баллонов, наполненных 33 тоннами хлора.
Генерал Алексей Эверт
Однако через 12 минут неожиданный порыв ветра отнес часть газового облака в русские окопы. При этом еще и немцы сумели быстро отреагировать, заметив двигавшееся в темноте хлорное облако уже через 3 минуты после начала выпуска газов. Ответным огнем германских минометов в русских окопах было разбито 6 баллонов с газом. Концентрация вырвавшегося газа в окопе была столь велика, что у находившихся поблизости русских солдат полопалась резина на противогазах. В итоге газовая атака была прекращена уже через 15 минут после начала.
Однако результат первого массового применения газов оценивался русским командованием высоко, так как германские солдаты в передовых окопах понесли чувствительные потери. Еще выше оценили применённые в ту ночь русской артиллерией химические снаряды, которые быстро заставили замолчать немецкие батареи.
Немецкая газовая атака
Вообще, с 1916 года все участники Первой мировой войны стали постепенно отказываться от «газобаллонных» атак и переходить к массированному применению артиллерийских снарядов со смертоносной химией. Выпуск газа из баллонов полностью зависел от благоприятного ветра, в то время как обстрел химическими снарядами позволял неожиданно атаковать противника отравляющими газами вне зависимости от погодных условий и на большей глубине.
С 1916 года российская артиллерия стала получать 76-миллиметровые снаряды с газом или, как их тогда официально называли, «химические гранаты». Часть таких снарядов снаряжалась хлорпикрином, очень сильным слезоточивым газом, а часть — смертоносными фосгеном и синильной кислотой. К осени 1916 года на фронт ежемесячно поступало 15 тысяч таких снарядов.
Накануне февральской революции 1917 года на фронт впервые стали поступать химические снаряды для тяжёлых 152-миллиметровых гаубиц, а с весны — химические боеприпасы для миномётов. Весной 1917 года пехота русской армии получила первые 100 тысяч ручных химических гранат. Помимо этого, начали первые опыты по созданию реактивных ракет с газом. Тогда они так и не дали приемлемого результата, но именно из них уже в советское время родится знаменитая «Катюша».
Подготовка первого русского газопуска саперами 1-й химической команды на участке обороны 38-й дивизии в марте 1916 г. под Икскюлем
В силу слабости промышленной базы армия Российской империи так и не смогла сравняться ни с противником, ни с союзниками по «Антанте» в количестве и «ассортименте» химических снарядов. Русская артиллерия в общей сложности получила менее 2 млн химических снарядов, в то время, как, например, Франция за годы войны произвела свыше 10 миллионов таких снарядов. Когда в войну вступили США, то их мощнейшая промышленность к ноябрю 1918 года производила почти 1,5 миллиона химических снарядов ежемесячно — то есть за два месяца выпускала больше, чем вся царская Россия смогла за два года войны.
Противогаз с герцогскими вензелями
Первые газовые атаки сразу же потребовали не только создания химическое оружия, но и средств защиты от него. В апреле 1915 года, готовясь к первому применению хлора под Ипром, немецкое командование снабдило своих солдат ватными подушечками, пропитанными раствором гипосульфита натрия. Ими надо была закрывать нос и рот во время пуска газов.
Уже к лету того года все солдаты германской, французской и английской армий были снабжены ватно-марлевыми повязками, пропитанными различными нейтрализаторами хлора. Однако такие примитивные «противогазы» оказались неудобными и ненадёжными, к тому же смягчая поражение хлором, они не давали защиты от более токсичного фосгена.
В России такие повязки летом 1915 года именовали «маски-рыльца». Их изготавливали для фронта различные организации и частные лица. Но как показали немецкие газовые атаки, от массированного и длительного применения отравляющих веществ они почти не спасали, а в обращении были крайне неудобны — быстро высыхали, окончательно теряя защитные свойства.
Солдаты русской армии в противогазах Зелинского-Кумманта.
В августе 1915 года профессор Московского университета Николай Дмитриевич Зелинский предложил использовать в качестве средства для поглощения ядовитых газов активированный древесный уголь. Уже в ноябре первый угольный противогаз Зелинского впервые был испытан в комплекте с резиновым шлемом со стеклянными «глазами», который изготовил инженер из Петербурга Михаил Куммант.
В отличие от прежних конструкций, эта получилась надежной, удобной в использовании и готовой к немедленному применению на протяжении многих месяцев. Полученный защитный прибор успешно прошел все испытания и получил название «противогаза Зелинского-Кумманта». Однако здесь препятствиями для успешного вооружения ими русской армии стали даже не недостатки русской промышленности, а ведомственные интересы и амбиции должностных лиц.
В то время все работы по защите от химического оружия были поручены русскому генералу и германскому принцу Фридриху (Александру Петровичу) Ольденбургскому, родственнику правящей династии Романовых, занимавшему должность Верховного начальника санитарной и эвакуационной части императорской армии. Принцу к тому времени было почти 70 лет и русскому обществу он запомнился как основатель курорта в Гаграх и борец с гомосексуализмом в гвардии.
Принц активно лоббировал принятие на вооружение и производство противогаза, который был сконструирован преподавателями Петроградского горного института с использованием опыта работы в шахтах. Этот противогаз, получивший название «противогаза Горного института», как показали проведённые испытания, хуже защищал от удушающих газов и в нем было труднее дышать, чем в противогазе Зелинского-Кумманта. Несмотря на это, принц Ольденбургский дал указание начать производство 6 миллионов «противогазов Горного института», украшенных его личным вензелем. В итоге русская промышленность потратила несколько месяцев на выпуск менее совершенной конструкции.
19 марта 1916 года на заседании Особого совещания по обороне — главного органа российской империи по управлению военной промышленностью — прозвучал тревожный доклад о положении на фронте с «масками» (как тогда называли противогазы): «Маски простейшего типа слабо охраняют от хлора, но совершенно не защищают от других газов. Маски горного института непригодны. Производство масок Зелинского, давно признанных лучшими, не налажено, что должно быть сочтено за преступную небрежность».
В итоге только солидарное мнение военных позволило начать массовое производство противогазов Зелинского. 25 марта появился первый госзаказ на 3 миллиона и на следующий день еще на 800 тысяч противогазов этого типа. К 5 апреля уже изготовили первую партию в 17 тысяч.
Однако до лета 1916 года выпуск противогазов оставался крайне недостаточным — в июне на фронт поступало не более 10 тысяч штук в день, в то время как для надежной защиты армии их требовались миллионы. Только усилия «Химической комиссии» Генштаба позволили к осени радикально улучшить ситуацию — к началу октября 1916 года на фронт было отправлено свыше 4 миллионов различных противогазов, в том числе 2,7 миллиона «противогазов Зелинского-Кумманта».
Помимо противогазов для людей в ходе Первой мировой войны пришлось озаботиться и специальными противогазами для лошадей, которые тогда оставались главной тягловой силой армии, не говоря уже о многочисленной кавалерии. До конца 1916 года на фронт поступило 410 тысяч конских противогазов различной конструкции.
Германский конный артиллерийский обоз в противогазах. На лошадей также надеты противогазы.
Всего за годы Первой мировой войны русская армия получила свыше 28 млн противогазов разных типов, из них свыше 11 млн системы Зелинского-Кумманта. С весны 1917 года в боевых частях действующей армии использовались только они, благодаря чему немцы отказались на русском фронте от «газобаллонных» атак хлором в силу их полной неэффективности против войск в таких противогазах.
«Война перешла последнюю черту»
По подсчетам историков за годы Первой мировой войны от химического оружия пострадало порядка 1,3 млн человек. Самым известным из них, пожалуй, стал Адольф Гитлер — 15 октября 1918 года он получил отравление и временно потерял зрение в результате близкого разрыва химического снаряда.
Известно, что за 1918 год, с января до конца боев в ноябре англичане потеряли от химического оружия 115 764 солдата. Из них умерло менее одной десятой процента — 993. Такой малый процент смертельных потерь от газов связан с полным оснащением войск совершенными типами противогазов. Однако большое количество раненых, точнее отравленных и потерявших боеспособность, оставляло химическое оружие грозной силой на полях Первой мировой.
Армия США вступила в войну только в 1918 году, когда немцы довели использование разнообразных химических снарядов до максимума и совершенства. Поэтому среди всех потерь американской армии свыше четверти приходилось на химическое оружие.
Это оружие не только убивало и ранило — при массовом и долгом применении оно делало временно небоеспособными целые дивизии. Так, в ходе последнего наступления германской армии в марте 1918 года при артиллерийской подготовке против одной только 3-й британской армии было выпущено 250 тысяч снарядов с ипритом. Британским солдатам на передовой пришлось в течении недели непрерывно носить противогазы, что сделало их почти небоеспособными.
Потери русской армии от химического оружия в Первую мировую войну оцениваются с большим разбросом. Во время войны эти цифры по понятным причинам не оглашались, а две революции и развал фронта к концу 1917 года привели и к значительными пробелам в статистике. Первые официальные цифры были опубликованы уже в Советской России в 1920 году — 58 890 отравленных не смертельно и 6268 умерших от газов. Вышедшие по горячим следам в 20-30-е годы XX века исследования на Западе приводили куда большие цифры — свыше 56 тысяч убитыми и около 420 тысяч отравленных.
Хотя применение химического оружия так и не привело к стратегическим последствиям, но его воздействие на психику солдат было значительным. Cоциолог и философ Федор Степун (кстати, сам немецкого происхождения, настоящее имя — Friedrich Steppuhn) служил младшим офицером в русской артиллерии.
Еще во время войны, в 1917 году вышла его книга «Из писем прапорщика артиллериста», где он описал весь ужас людей, переживших газовую атаку:
«Ночь, темнота, над головами вой, плеск снарядов и свист тяжелых осколков. Дышать настолько трудно, что кажется, вот-вот задохнешься. Голоса в масках почти не слышно, и, чтобы батарея приняла команду, офицеру нужно ее прокричать прямо в ухо каждому орудийному наводчику. При этом ужасная неузнаваемость окружающих тебя людей, одиночество проклятого трагического маскарада: белые резиновые черепа, квадратные стеклянные глаза, длинные зеленые хоботы. И всё в фантастическом красном сверкании разрывов и выстрелов. И над всем безумный страх тяжелой, отвратительной смерти: немцы стреляли пять часов, а маски рассчитаны на шесть.
Прятаться нельзя, надо работать. При каждом шаге колет легкие, опрокидывает навзничь и усиливается чувство удушья. А надо не только ходить, надо бегать. Быть может, ужас газов ничем не характеризуется так ярко, как тем, что в газовом облаке никто не обращал никакого внимания на обстрел, обстрел же был страшный — на одну нашу батарею легло более тысячи снарядов...
Утром, по прекращении обстрела, вид батареи был ужасный. В рассветном тумане люди, как тени: бледные, с глазами, налитыми кровью, и с углем противогазов, осевшим на веках и вокруг рта; многих тошнит, многие в обмороке, лошади все лежат на коновязи с мутными глазами, с кровавой пеной у рта и ноздрей, некоторые бьются в судорогах, некоторые уже подохли».
Федор Степун так резюмировал эти переживания и впечатления от химического оружия: «После газовой атаки в батарее все почувствовали, что война перешла последнюю черту, что отныне ей всё позволено и ничего не свято».
СКОПИРОВАНО ВЕРНО
Если вы профи в своем деле — покажите!
Такую задачу поставил Little.Bit пикабушникам. И на его призыв откликнулись PILOTMISHA, MorGott и Lei Radna. Поэтому теперь вы знаете, как сделать игру, скрафтить косплей, написать историю и посадить самолет. А если еще не знаете, то смотрите и учитесь.
Евреи в армейском снабжении .
Вот старый анекдот который я прочитал в древнем отрывном календаре-сборнике .
Разговаривают два престарелых еврея , оба в Первую мировую торговали с армией и спекулировали амуницеей:
-Мойша , а ведь таки однажды я был на грани смерти !
- Да-а? И когда же ?
-Так в Первую мировую , когда мы еще оба были молодые , глупые , барыжили оружием .
Я тогда продавал одному моему хорошему знакомому, начальнику гарнизона , бракованные противогазы . Только я да Господь знали что эти противогазы пропускают газ ! Но хитрец который скупал противогазы для армии , решил запихнуть меня в газовую камеру надев на меня противогаз .
Когда пошел газ я уже несколько раз помолился, но о чудо ! Я прилично надышался газа, но со мной
абсолютно ничего не случилось . Как я выжил , ума ни приложу...
-Эй, да тут же все просто -сказал второй еврей -ведь это я поставлял газ !