Нацистская листовка времён ВОВ
Похоже, многие антисоветчики отсюда свои знания берут??!
Похоже, многие антисоветчики отсюда свои знания берут??!
С точки зрения NSDAP и военного руководства, с 1933 года Германия находилась в состоянии «довоенной войны» с Советским Союзом. Во внутренней антисоветской пропаганде продвигался тезис о стремлении СССР «сознательно уничтожить Европу» и Коминтерне, как об инструменте «пропаганды и революции», при помощи которого будет происходить это уничтожение. Современные военные конфликты, такие как гражданская война в Испании, интерпретировались в этом контексте как «мировоззренческие» войны.
Иллюстрированный журнал «Die Wehrmacht» за декабрь 1937 года с соответствующей пропагандистской иллюстрацией и подписью внизу - "Испания - первая жертва".
Адольф Гитлер отметил, что победа анти-республиканских сил генерала Франко предотвратила «победу подполья большевистских недочеловеков». В военной публицистике 1930-х годов деятельность Советского государства и его армии в области морального укрепления собственного населения, а также «разложения» вооруженных сил противника, с профессиональной точки зрения считалась крайне эффективной. Теоретик психологического ведения войны доктор Альбрехт Блау придавал собственной немецкой пропаганде резкий антикоммунистический характером, но не явный антисемитский. В своей книге 1935 года «Propaganda als Waffe» (Пропаганда как оружие) Блау предупреждал о том, что коммунистические лидеры Советской России хорошо знают эффект пропаганды, знакомы с ее применением и что в грядущей войне «наверняка предполагается, что пропаганда будет применена как инструмент войны в наиболее обширном и эффективном виде». Блау, который в значительной степени отвечал за формирование концепции войны Германии против СССР, особо выделял различные группы партийных комиссаров и политработников РККА, а также отмечал, что более глубокий смысл политического воспитания в Красной Армии заключается в том, чтобы «сделать из каждого красноармейца не просто солдата, но и пропагандиста». «Новейшее и очень опасное пропагандистское оружие» Блау видел, кроме того, в массовом обучении парашютистов в Советском Союзе. При этом он указала, что Советский Союз обучает не только солдат, но и гражданских лиц, членов партии и женщин. Они могли бы, «как агитаторы и организаторы, во вражеской стране и в тылу сражающегося фронта, оказывать разрушительное действие». Таким образом, в 1935 году Блау обозначил определенные группы особо опасных противников в области «психологического» ведения войны: политический аппарат Красой Армии – в частности, политические комиссары – плюс гражданские лица, в том числе и женщины, которые могли быть использованы в тылу как парашютисты. Кроме того, как указывалось выше, Блау также рассматривал и всю массу красноармейцев-пропагандистов как довольно угрожающую.
Исследование Блау, появившееся в серии «Военно-психологических работ» Психологической лаборатории Военного министерства Рейхсвера в 1935 году, было разрешено только для внутреннего пользования из-за «специфики содержания». Тем не менее оно получило большое распространение, так как многие копии этой работы были отправлены всем членам DGWW, а уже в 1937 году эта работа стала известна в международных кругах, так как она была опубликована немецким коммунистом и издателем Вилли Мюнценбергом в его анализе нацистской пропаганды.
Фундаментальное исследование для последующего нападения на Советский Союз было представлено Психологической лабораторией Рейхсвера в ноябре 1935 года. Исследование освещало концептуальные принципы психологического разложения СССР и называлось «Международно-психологическое исследование № 5». Это секретное исследование рассматривало вопрос «национального состава населения СССР и возможности применения пропаганды в этом направлении». В общей сложности 49 копий этого документа, в создании которого Блау, вероятно, принимал главное участие, поступили в Генеральный штаб, подразделения вооруженных сил, в OKW, в разведку ВМС, в Министерство авиации и т.д. Месяц спустя последовало «Международно-психологическое исследование № 6», в котором содержались количественные данные об ожидаемой доле активных коммунистов и евреев в Красной Армии. Исследование показывало - доля коммунистов и евреев во время массовой мобилизации будет относительно мала. Эта установка создала как бы приложение к предыдущему исследованию, в котором было установлено, что:
«Боевая структура Красной Армии в значительной степени связана с использованием пропагандистских средств. Причина этого заключается в том, что новая империалистическая война, к которой подготовлена и обучена Красная Армия, ведется под мотивацией чисто мировоззренческой идеи – распространения мировой революции. Таким образом, средства физического насилия Красная Армия будет сочетать с пропагандистским распространением этого мира идей. Таким образом, подготовка пропагандистской борьбы против СССР крайне важна. В результате большого разнообразия народов, народных взглядов, в том числе и в национальном, религиозном и социальном отношении, Советский Союз также предлагает множество возможностей и точек для борьбы с его собственной пропагандой».
В исследовании было перечислено почти 200 национальностей, населяющих территорию СССР. Наряду с русскими, украинцами и белорусами, которые составляли почти две трети от общей численности населения, в исследовании учитывались поляки, этнические немцы, евреи и большое количество других национальностей. Основная часть исследования рассматривала пропагандистские действия по отношению к различным национальностям и расам Советского Союза, Красной Армии и гражданского населения в тылу. Солдаты и гражданские лица должны быть убеждены в «бессмысленности» борьбы. Нацистская пропаганда должна была быть основана на как бы «разоблачении еврейских большевиков», которые под лозунгом «хлеба, земли и свободы» дали «голод, смерть и бедствия».
Акцент в пропаганде делался на подобных моментах:
«Вы сражаетесь не за Россию, а за господ комиссаров и партийных чиновников - грязных евреев. Раньше вы были русскими господами в собственном доме, а теперь евреи и преступники правят вами и толкают вас на войну и на смерть ради расширения своего господства над другими народами».
Этот намек на то, что половина высших народных комиссаров, а также все комиссары Красной Армии якобы являются евреями, должен следовать следующему призыву: «Убейте их, бегите и сдавайтесь по отдельности или целыми отрядами и частями. Мы обещаем вам хорошее лечение и питание». Нацистская пропаганда должна была подчеркивать бесперспективность борьбы против немецкой армии и армий союзников, так как Красная Армия будет разгромлена. Спасение возможно только при сдаче в плен или совместной борьбы - «За освобождение вашей страны от ярма евреев и коммунистических преступников». В исследовании говорилось, что «необходимо учитывать особый менталитет отдельных народностей. Наряду с обычными общепринятыми антибольшевистскими аргументами следует особо подчеркивать, что раньше русские владели Россией, а теперь ей владеют евреи, кавказцы, латыши и другие». Также говорилось о создании самостоятельной крестьянской Украины и формирования из перебежчиков украинского добровольческого войска. При пропаганде на славянское население подразумевалось максимально использовать «религиозный момент»: «Иудеи, которые распяли Христа, теперь хотят распять русский, украинский и сибирские народы». Религиозные аргументы также предполагалось использовать по отношению к татарам-мусульманам и различным кавказским народам, которым якобы давалась возможность «возрождения своей богатой и независимой родины». Во время войны подразумевалось отрицать любые аргументы «завоевания и захвата» и еще больше выделять лозунги «освобождения». «Психологическое исследование № 5» выводило следующие основные моменты немецкой пропаганды:
«Мы боремся не с тобой, русский, украинский и т.д. народ, а с твоим еврейско-коммунистическим правительством, которое годами держит тебя в голоде и терроре, пьет твою кровь и хочет расширить свое господство на другие, до сих пор свободные, счастливые и оседлые народы. Мы не хотим, чтобы российская земля была поругана (эта формулировка не исключает создание самостоятельной Украины в интересах Германии). Мы сражаемся с вашими угнетателями, чтобы избавить вас и весь мир от этой чумы. Свою судьбу вы можете определить самостоятельно, определить форму государства на свободном учредительном собрании и создать свои законы. И наконец ваша земля будет принадлежать вам, русские крестьяне, а ваши еврейские, кавказские, латышские насильники с кликой Кагановича, Сталина и компанией будут уничтожены».
Цель этого пропагандистского материала заключалась в том, чтобы склонить красноармейцев к восстанию или бегству, а мирных жителей в тылу – к вербовке, явным или секретным диверсионным актам и вооруженным восстаниям. При этом женщин рассматривали как особую целевую аудиторию, которую следует обрабатывать особыми «психологически направленными листовками». Им также должна внушаться необходимость проведения диверсий, а через них это должно внушаться их мужьям, сыновьям и братьям. Авторы исследования рекомендовали три листовки Фашистской российской партии. Листовки призывали военных, крестьян и рабочих:
«Убивать еврейских политкомиссаров», «объявлять евреям и коммунистам открытую войну», «организовать террор против евреев и коммунистов», «убивать активных коммунистов, особенно еврейской национальности».
«Исследование № 5» психологической лаборатории легло в основу дальнейших действий и разработок. Когда на осенних маневрах 1937 года была имитирована война между Германией и СССР, пропагандистский оперативный пункт работал с листовками на русском, украинском и грузинском языках, которые в случае войны должны быть распечатаны миллионными тиражами. Их содержание соответствовало предложенным двумя годами ранее формулировкам и лозунгам. Немецкая пропаганда 1937 года откровенно призывала к убийствам и дестабилизации: «Уничтожайте ведущих коммунистов в деревнях и в первую очередь евреев», «восстаньте против коммунистических угнетателей», «организуйте русскую национальную революцию». Пропагандистский материал был насыщен терминами «международная банда в Кремле», «еврейские кровососы» и т.д.
Таким образом, концепция психологической войны против СССР, сформированная в середине 1930-х годов, состояла в том, чтобы разложить Красную Армию и гражданское население с помощью антикоммунистической и антисемитской пропаганды ненависти к советскому строю и советскому руководству. При этом пропаганда должна быть ориентирована на разные национальности – концепция разъединения и провоцирование вражды. Военные специалисты считали особенно целесообразным не только антисемитское враждебное изображение «еврейского большевизма», но и откровенный призыв к убийству «коммунистов и евреев». Эта основная составляющая немецкой концепции пропаганды и разложения была использована без изменений шесть лет спустя.
Ойген Хадамовски. Один из ближайших сотрудников Йозефа Геббельса, группенфюрер НСКК.
Первая мировая война кардинально изменила роль гражданского населения в войне. Мирные жители не только являлись ресурсом мобилизации, выставляя солдат для крупномасштабных сражений, они также должны были обеспечить снабжение войск и пополнение огромных материальных резервов. Когда развитие авиации позволило наносить удары по тылам противника, гражданское население стало самостоятельной мишенью: во время Первой мировой войны появилась тактика воздушных налетов, мишенью которых было именно городское гражданское население. На этом фоне приобрел совершенно новую роль вопрос о пропагандистском воздействии на мирных граждан. Во всех странах, участвовавших в мировой войне, военно-теоретические дебаты сочетались с изучением совместимости военных, экономических и психологических факторов. Подобные дебаты и исследования проводились с целью извлечь «уроки» для ведения будущих войн.
Именно в Германии уделяется огромное внимание исследованию подобных психологических вопросов. Это было связано, прежде всего, с восприятием окончания войны: легенда «удара кинжала в спину», с помощью которой руководство Рейхсвера стремилось отвлечь внимание от ответственности за военное поражение рассуждениями о том, что германская армия одержала победу и лишь «подлый смертельный удар со стороны Родины» привел к военно-политическому краху. В 1919 году генерал Эрих Людендорф высказывался совершенно определенно в этом плане – по его оценкам, экономическая блокада (с целью вызвать голод) и вражеская пропаганда, которые применялись в тесной связке, виновны в потрясении «нашей морально-психологической способности к войне». Людендорф ссылался на мощный эффект от пропагандистских действий союзников во главе с Великобританией в прошлом (1918-м) году. Миллионы листовок и газет были адресованы немецким солдатам на фронте, а также населению в тылу и на оккупированных Германией территориях. Мнение о том, что пропаганда союзников была существенным соавтором поражения Германии, послужило серьезным импульсом для обсуждения форм и методов пропаганды как средства политической борьбы с противником. Обсуждение этой темы охватило довольно значительные военные круги Германии в 20-х годах. В связи с тем, что восстановление военной мощи Германии ограничено Версальским договором, усиливается так называемая «моральная и духовная мобилизация». Как раз та ситуация, при которой у Германии «связаны руки», - подчеркивал военный публицист Георг Солдан, - требует скорейшего «использования интеллекта и образа мысли». Под влиянием психологических теорий, пропаганда рассматривается как средство, позволяющее манипулировать массами населения совершенно произвольно. С помощью пропаганды военно-политические круги Германии хотели преодолеть «раздробленность» немецкого народа, чтобы создать лучшие предпосылки для долгосрочных политических претензий на власть. В 1919 году Людендорф подчеркивал, что «теперь, для борьбы с вражескими вооруженными силами необходима также борьба против духовных и психологических основ враждебных народов». По теории Георга Солдана – «Сценарий будущих войн 1920-х – 30-х годов: применение боевых отравляющих веществ, воздушные удары по военной промышленности и городскому гражданскому населению, создание условий для голода в сочетании с массированным применением пропагандистских мер». И хотя тезис Солдана о решающем психологическом и экономическом факторе в будущей войне воспринимался весьма спорно, единодушное согласие военных кругов Германии имелось с мнением Макса Шварта, одного из самых влиятельных специалистов в этой области, который утверждал, что в будущем «оружие психологического, духовного, морального и душевного характера» будет играть несравнимо большую роль. Кроме того, военные эксперты требовали долгосрочной психологической подготовки собственного населения к будущей войне в рамках полномасштабной милитаризации всего общества. В числе мероприятий психологического характера отмечалась необходимость создания образа сильного «вождя». Курт Хессе в своей монументальной работе «Психология вождизма» (1922) выдвигал требование поиска гениального лидера, «правителя душ», а также более прочного закрепления «психологических уроков Первой мировой войны» в военной подготовке и «целенаправленном психологическом обучении» всего населения.
Таким образом, Военная наука Германии, сформировавшаяся в конце 1920-х годов, рассматривала подготовку наступательной психологической войны как одно из главных направлений изучения и применения. Немецкие эксперты, такие как Эвальд Бензе и Карл Хаусхофер отмечали важнейшее направление подготовки к войне в изучении стран и народов, их пространственности и экономических показателей, морали и психологии. «Этнопсихология» представляла важную отрасль этого направления. Целью этой работы являлось усиление боевой готовности и выдержки собственного населения при одновременном «моральном и духовном разгроме вражеского народа», а также использование противоречий во вражеском обществе для создания внутреннего фронта борьбы в тылу врага.
Оценка опыта Первой мировой войны у Людендорфа совпадала с мнением Гитлера, который отмечал в своей «Борьбе» в середине 20-х годов «к каким вопиющим результатам может привести правильно применяемая пропаганда». Как и Людендорф, Гитлер критиковал «полный провал» немецкой стороны в психологическом ведении войны, провалы которой были использованы противником с «неизведанным мастерством и истинно гениальным расчетом». Немецкая военная пропаганда была «в недостаточной форме и психологически неправильной». Для Гитлера военная пропаганда представляла собой средство для достижения цели, которое также обязательно должно применяться немецкой стороной. В начале 30-х годов Гитлер также занимался изучением вопросов наступательного психологического ведения войны. Он предполагал, что противник должен быть всеми средствами деморализован еще в мирное время, а затем уничтожен одним ударом. При этом Гитлер не исключал массированных авиаударов, террора, диверсионных актов, убийств изнутри, убийств ведущих политиков, а также нарушения международного права и равенства военных и гражданского населения. Раскол, паралич и путаница, паралич воли к сопротивлению у противника в преддверии и во время войны, в сочетании с пропагандой и террором – вот что должно характеризовать, по мнению Гитлера, будущую наступательную войну Германии.
Другие ведущие нацистские политики, такие как Геббельс, Гиммлер, Геринг и Розенберг, также активно участвовали в дебатах вокруг методов ведения психологической войны. В 1929 году на съезде NSDAP нацистский «эксперт по Вермахту» Константин Хиерль цитировал свою книгу «Войны нашего времени»:
«Борьба направлена не только против вооруженных сил, но и непосредственно против источника военной силы – народа и страны. Военно-воздушные силы до предела разогревают театр военных действий авиационными налетами, которые направлены не только против солдат и военной техники, но и против рабочих и мастерских, заводов, фабрик, против всего народа и всех объектов его жизни. За горячей фазой войны должна следовать экономическая война, направленная на лишение врага экономических средств борьбы и жизни. В конечном итоге к горячей и экономической фазе приходит пропагандистская война, которая должна парализовать волю вражеского сопротивления и духовную устойчивость вражеского народа».
Хиерль также отметил, что «борьба за победу» должна начаться задолго до военного конфликта в виде психологической подготовке к войне и что именно здесь «духовные и душевные силы являются решающими».
Геббельс и Гитлер
Мнение военных и NSDAP в военно-теоретических дискуссиях практически совпадало. После 1933 года условия для реализации обсуждаемых концепций значительно улучшились. Представления Гитлера о восстановлении самосознания и готовности немецкого народа к новой войне, которые он выдвинул через несколько дней после назначения на пост рейхсканцлера 3 февраля 1933 года на первом брифинге командования Рейхсвера, вызвали у немецких генералов крайне положительный резонанс и в течение следующих нескольких лет привели к появлению систематических мер по «моральному вооружению народа». Усилия нацистов в этом направлении встречали огромную поддержку в военных кругах, и вскоре немецкие специалисты Вермахта и NSDAP обратились к пристальному изучению методов ведения войны с будущими противниками. Журнал “Wissen und Wehr” (Знание и защита), центральный печатный орган основанного в 1933 году и чрезвычайно влиятельного «Немецкого общества военной политики и военной науки» (DGWW), писал в августе 1933 года: «Теперь, с 30-го января, нам не нужно беспокоиться об укреплении тыла; со свободной и защищенной спиной мы можем обратить взгляд наружу». Со стороны NSDAP «специалистом по формированию общественного мнения» был Ойген Хадамовски. В своей книге, опубликованной в 1933 году «Пропаганда и национальная держава: организация общественного мнения для национальной политики» (Propaganda und nationale Macht: die Organisation der öffentlichen Meinung für die nationale Politik) Хадамовски писал:
«Пропаганда и дифференцированное применение силы должны дополнять друг друга в особо продуманной форме. Они никогда не являются абсолютными противоположностями. Применение силы может быть частью пропаганды».
Поток публикаций, исследований, а также секретных размышлений касательно методов ведения психологической войны не изменился и после 1933 года. В этот период сформировались два главных термина, которые должны были стать основой для дискуссий – «Тотальная война» и «Психологическая (духовная) война». Президент DGWW Фридрих фон Кохенгаузен, выступая на открытии собрания своей организации в мае 1934 года, продекламировал начало «эпохи тотальной войны», а после того, как в 1935 году появилась книга Людендорфа «Тотальная война», термин стал популярен и за пределами военных кругов. Самый яркий теоретик психологического ведения войны доктор Альбрехт Блау писал в 1937 году, что тотальная война раскрывается в нескольких пунктах:
а) в тотальности участия в войне всех слоев населения,
б) в тотальности захвата всех основ бытия народа,
в) в тотальности применения всех средств войны.
Это означало, что «помимо борьбы физическими средствами, то есть оружием, должны выступать и средства экономического и психологического ведения войны». Как в 20-х, так и в начале 30-х годов предполагалось, что будущая война будет «беспощадна к населению противника». Возникла необходимость практической проработки подобных концепций. И таким экспериментальным полем стала гражданская война в Испании (1936 – 39). С помощью активного участия в этой войне, нацистская Германия стремилась накопить первый практический опыт. Антикоминтерновский отдел, созданный в Министерстве пропаганды, направлял в Испанию сотрудников, которые собирали материалы «красных» и оказывали экспертную поддержку антиправительственным силам генерала Франко. Немецкие специалисты экспериментировали с замаскированными радиовещательными каналами, немецкие пропагандисты также входили в состав легиона «Кондор» - добровольческого соединения Люфтваффе, участвовавшего в войне на стороне Франко.
Среди работ по наступательному «интеллектуальному» ведению войны можно выделить, в частности, «духовные (психологические)» исследования потенциального противника. «Задача пропаганды на войне – расколоть противника внутренним поперечным фронтом, чтобы он стал для него важнее чем борьба извне и, таким образом, парализовать его сопротивление» - так выразился сотрудник Министерства народного просвещения и пропаганды майор Альфред фон Врочем в середине 30-х годов. Для этого необходимо знать «внутренние конфликты и напряженность в противнике» и еще в мирное время раскрыть «психологию предполагаемого противника, чтобы знать места внутреннего раскола». Этим направлением занималась, образованная еще в 1929 году, «Психологическая лаборатория» в Министерстве обороны Рейхсвера, в которой после 1933 была создана группа «Международная психология» под руководством Альбрехта Блау. Для него, «изучение и оценка моральных сил противника» - наряду с собственным народом, собственными вооруженными силами – принадлежали к одной из главных задач «интеллектуального» ведения войны. «Психологическая лаборатория» занималась, в первую очередь изучением Чехословакии и СССР.
В середине 30-х годов началось строительство аппарата, который должен был осуществлять «психологическое» ведение войны. При этом Министерство пропаганды играло в этом деле главенствующую роль. На осенних маневрах 1936 года Министерство пропаганды представило подразделения, состоящие из командира и 60 гражданских специалистов, распределявшихся по группам лексических, образовательных, кино- и радиовещательных корреспондентов, а также вспомогательных технических сил. На маневрах Вермахта в 1937 году начальник оперативного отдела, доктор Эберхард Тауберт, указал отдельным подразделениям пять областей задач. Они должны, во-первых, для министерства, а также для собственных потребностей добывать материалы с фронта; во-вторых, влиять на население, находящееся на переднем крае или на территории, которая может быть захвачена и оккупирована; в-третьих, добывать у армии запрашиваемые материалы; в-четвертых, вести пропаганду на войска противника и тылу противника и в-пятых – пропаганда по отношению к пленным. На вооружение поступили листовки, радиовещательное оборудование и автомобили с громкоговорителями.
Во время двух маневров 1936 и 1937 годов точное разделение полномочий между Министерством пропаганды и Вермахтом не было определено. В мае 1938 года Геббельс предложил провести окончательную интеграцию пропагандистских подразделений в военную структуру. В конечном итоге было определено, в любом случае, реализовывать максимально тесное сотрудничество между Вермахтом и Министерством пропаганды.
Первые четыре роты пропаганды были подготовлены к августу 1938 года, в преддверии оккупации Чехословакии. После вторжения в Судетскую область, роты пропаганды взяли под свой контроль местную прессу, установили свое радиовещание, а также начали обрабатывать население с помощью листовок, громкоговорителей и выступлений на митингах. OKW и Министерство пропаганды, досконально проанализировав это первое применение воинских пропагандистских подразделений, в целом были очень довольны. После того, как в марте 1939 года Чехословакия была полностью оккупирована, управление ротами пропаганды было централизовано формированием командного подразделения пропаганды при Верховном командовании Вермахта (OKW/WPr). Это подразделение подчинялось непосредственно OKW и имело 92 сотрудника. В командном подразделении имелось несколько отделов, которыми руководили специалисты по психологическому ведению войны. Например, Альбрехт Блау (руководитель IV отдела), Бруно Вентшер (офицер связи с Министерством пропаганды), Эрих Муравски (руководитель отдела IIc) и Карл Пинтшовиус (руководитель отдела IVf). За внешнее ведение психологической войны отвечал прежде всего отдел IV Альбрехта Блау. Отдел собирал информацию, на основе которой была разработана пропаганда в отношении будущего противника или нейтрального зарубежья. План делопроизводства определял следующие направления работ: «1) Обработка материалов народно-политического характера для осуществления пропаганды во время войны. 2) Мониторинг и оценка иностранной прессы и иностранных документов. 3) Наблюдения за методами пропаганды противника, а также собственные методики. 4) Сотрудничество с различными зарубежными институтами, с государственными и партийными ведомствами в области народных социальных групп».
К апрелю 1939 года в Вермахте, ВМС и ВВС уже существовало 15 пропагандистских рот. Когда 1 сентября 1939 года Вермахт вторгся в Польшу, семь групп пропаганды приняли участие во вторжении – впервые в истории армия обладала военно-организационным аппаратом для психологического (духовного) ведения войны.
Подводя итог, можно отметить, что «разгром воли к сопротивлению» и «уничтожение моральной устойчивости» противника в 1930-х годах были неотъемлемой частью военной мысли, которые не только обсуждались в теории, но и реализовывалась практически и институционально.
Источники:
Babette Quinkert: Propaganda und Terror in Weißrußland 1941-1944: Die deutsche "geistige" Kriegführung gegen Zivilbevölkerung und Partisanen, Verlag: Schöningh Paderborn, 2009. S. 43-49.
Psychologisches Laboratorium des RKM, Nr. 241/35 g, 2. 11. 1935, Völkerpsychologische Untersuchung Nr. 5, BA-MA, RH 2/981, fol. 98-115. Einige Abschnitte darin sind fast textidentisch mit Blaus Text vom Frühjahr 1935.
https://vk.com/wall-123941152_2655
Источники:
Babette Quinkert: Propaganda und Terror in Weißrußland 1941-1944: Die deutsche "geistige" Kriegführung gegen Zivilbevölkerung und Partisanen, Verlag: Schöningh Paderborn, 2009. S. 36-42.
Vgl. OKW 732/39 geh. WZ (IV), betr. Organisationsveränderung im OKW, 25. 3. 1939, mit Anlage 2: Dienstanweisung für die Abteilung für »Wehrmacht-Propaganda« (WPr), BA-MA, RW 4/143, fol. 40 ff. Grundlegend zur Abt. OKW/WPr Keilig 1959; Moll 2001.
https://vk.com/wall-123941152_2619
Источник:
Babette Quinkert: Propaganda und Terror in Weißrußland 1941-1944: Die deutsche "geistige" Kriegführung gegen Zivilbevölkerung und Partisanen, Verlag: Schöningh Paderborn, 2009. S. 25-31.
В современном мире, увы, очень много штампов. Вроде медведей с самоварами на улицах Москвы, охотящихся в любом месте на собак, чтобы сожрать, корейцев или глупых чукчей, который в реальности совсем не похожи на тех, что в анекдотах. Хотя сейчас, казалось бы, инфу так легко получить.
Один из штампов, так нравящийся ура-патриотам, это что мол наши солдаты ого-го-го, смелые, а вот западники только техникой сильны и без мороженого не воюют. К сожалению, это не так. Военные наших "партнеров" - это в большинстве своём смелые и умелые и также готовы к самопожертвованию за свою страну.
Читаю сейчас интересную книгу "Закат владыки морей" Питера Смита о действиях линкоров Британии во время ВМВ. Есть там такой эпизод:
Следует напомнить, что «Шарнхорст» и «Гнейзенау» прибыли в Брест 22 марта, но это было обнаружено далеко не сразу. В результате ночью 18/19 марта Королевские ВВС бомбили Киль, но ничего не добились. Англичане надеялись в ходе этого налета повредить достраивающийся «Тирпиц», который вызывал у них серьезную тревогу. Но пара линейных крейсеров беспокоила Адмиралтейство гораздо более сильно, ведь тогда проблемы с их машинными установками еще не были известны[128]. В тот день, когда эта пара прибыла в Брест, премьер-министр напомнил Александеру и Паунду, какую опасность они представляют, и потребовал принять меры против них.
«Если подтвердится присутствие вражеских линейных крейсеров в Бискайских портах, флот и ВВС должны приложить все возможные усилия для их уничтожения там. Для этой цели можно пойти на серьезный риск и жертвы. Если однако, к несчастью, они скроются и возобновят свой разбой, тогда необходимо будет принять следующие меры, которые нужно обсудить прямо сейчас».
Премьер-министр предложил сформировать 3 поисковые группы, каждая из которых будет состоять из линейного крейсера и авианосца: «Ринаун»/«Арк Ройял», «Худ»/«Фьюриес», «Рипалс»/«Аргус». Каждую из этих групп должен сопровождать танкер, способный заправлять корабли в море, как это делали немцы. На Черчилля не произвело впечатления заявление, что Королевский Флот не умеет делать этого. Ведь немецкий флот в совершенстве освоил эту процедуру.
Но до тех пор, пока немецкие линейные крейсера не осмелятся снова выйти в море, ответственность за борьбу с ними или, предпочтительнее, за их уничтожение лежала на самолетах Бомбардировочного и Берегового Командований КВВС. Летчики часто хвалились, что могут справиться с подобной задачей, и уверяли, что это очень легко. И вот настало время привести в исполнение свои обещания.
Фоторазведчики обнаружили немецкие линейные крейсера 28 марта. Во исполнение директивы Черчилля от 6 марта КВВС были вынуждены уделять больше внимания Битве за Атлантику, чем хотелось их командованию. Теперь они заполучили цель, о которой давно мечтали. Первый налет был проведен ночью 30/31 марта. К атаке двух кораблей было привлечено более сотни бомбардировщиков. Ни одного попадания. Ночью 3/4 апреля массированный налет был повторен. Те же результаты, точнее — никаких результатов. Однако эти налеты все-таки возымели определенный эффект. Немцы немедленно вывели «Гнейзенау» из сухого дока и перевели на внешний рейд. Это произошло 5 апреля, и сразу было обнаружено воздушной разведкой. Теперь торпедоносцы могли атаковать немецкого гиганта, хотя для горизонтальных бомбардировщиков условия не стали лучше. «Гнейзенау» был пришвартован в северной части гавани под защитой мола. Подходы к нему прикрывали легкие зенитки. Попытка атаковать «Гнейзенау» означала прямое самоубийство, но премьер-министр потребовал идти на любой риск, поэтому было решено попытаться.
Для безумной атаки были выбраны «Бофорты» 22-й эскадрильи, одного из немногих подразделений КВВС, способного проводить торпедные атаки. В воздух были подняты все самолеты, но в действительности лишь 4 самолета обнаружили немецкий линейный крейсер. На холмах вокруг якорной стоянки были установлены зенитные батареи. На внешнем рейде стояли 3 корабля ПВО. Не следовало забывать и о собственных зенитках «Гнейзенау». Но, несмотря на чудовищную опасность, отвага летчиков оказалась сильнее. «Бофорт» капитана Кеннета Кэмпбелла атаковал в одиночку. Он пролетел над молом на высоте мачт, проскочил между кораблями ПВО и сбросил торпеду с дистанции 500 ярдов. Ураганный огонь разнес самолет буквально на куски, но его смертоносный снаряд уже начал свой путь. Торпеда попала в корму линейного крейсера, повредив правый вал. Это попадание вывело «Гнейзенау» из строя на много месяцев. Смелый экипаж торпедоносца спас репутацию Бомбардировочного Командования. Кэмпбелл более чем заслужил Крест Виктории, которым был награжден посмертно.
Считается, что такой утилитарный, но необходимый предмет как туалетная бумага приобрёл привычный нам вид около 150 лет назад. В скором времени стало понятно, что чистый лист — всегда чистый лист, и на нём можно разместить информацию для извлечения как прямой, так и косвенной выгоды. Очень скоро на туалетной бумаге стали печатать всевозможное развлекательное чтиво, а также рекламные объявления. Такая продукция и сама продавалась лучше, и помогала продавать другие товары.
Сложно сказать, кто первым догадался использовать туалетную бумагу в военной пропаганде, но, похоже, это случилось в годы Первой мировой, когда американцы и французы стали выпускать туалетную бумагу с карикатурным изображением кайзера.
Лиха беда начало, и с началом Второй мировой войны портреты Гитлера на пипифаксе могли бы стать в своем многообразии настоящим предметом коллекционирования, а вскоре к фюреру присоединились Муссолини, Тодзио и прочие популярные персонажи из верхушки стран Оси. Что примечательно, образцов с изображениями на мягкой бумаге Черчилля или Рузвельта найти не удалось — то ли всё использовали по прямому назначению, то ли просто их противникам уже было не до этого.
С одной стороны, шутка, повторённая дважды, становится глупостью, с другой — зачем отказываться от решений, которые работают? После окончания Второй мировой в продаже оказывалась туалетная бумага с изображением Сталина, Ким Ир Сена, Кастро, Саддама Хуссейна и Каддафи. Не окончен этот марафон искромётного юмора и сейчас.
Обёртка туалетной бумаги марки «Кайзер Билл» успокаивает потребителя тем, что лицо германского монарха присутствует на каждом листке
«Патриотичные американцы используют победную туалетную бумагу», или почувствуй себя сопричастным к борьбе за правое дело всего за 10 центов
Туалетная бумага, выпускаемая в Италии американцами, с надписью «Использовать эту сторону»
Обратная сторона популярности
Термин «пинап» (pin-up) применительно к изображениям (фотографиям или плакатам) красивых, часто полуобнаженных девушек, выполненным в особом стиле, впервые был введен в оборот в США в 1941 году. Похожие иллюстрации создавались и ранее, но широкое распространение и возникновение специального названия для них примерно совпало по времени со вступлением США во Вторую мировую войну. Считалось, что девушки – пинап-модели способны вдохновить солдат на подвиги, а солдатские суеверия наделяли их возможностью приносить удачу. Пинап-изображения часто рисовались на военной технике, особенно на самолетах, а журналы с ними закупались военным ведомством миллионными тиражами.
Одной из знаковых пинап-моделей периода Второй мировой войны стала Вероника Лейк.
Она вошла в историю как актриса, введшая в моду женскую прическу «игра в прятки» (peek-a-boo), в которой длинные волосы спадают на лицо и закрывают один глаз. Популярность Лейк как актрисы и пинап-модели и ее успех у мужчин были такими, что американские женщины массово копировали ее облик. В конце концов, американское правительство было вынужденно попросить Веронику изменить имидж и провело с ее участием целую кампанию, призывавшую работавших на военных заводах женщин носить более безопасные прически. Такие шаги действительно помогли уменьшить число происшествий на производствах с участием женщин, чьи длинные волосы оказывались запутанными в станках и машинах. Но по мнению самой актрисы, смена облика в конце концов негативно отразилась на ее карьере.
Американская киноактриса и пинап-модель Вероника Лейк демонстрирует, что может случиться с сотрудницами военных заводов, пренебрегающими мерами безопасности и носящими распущенные длинные волосы на работе. Фотография сделана 9 ноября 1943 года